С улыбкой, мгновенно переросшей в оскал, я ринулся вперёд, и все что успела Кларисса, — испуганно вжаться в спинку.
Под жалобный скрип деревянного кресла, чью древесину синие когти растирали в тонкую щепу, наши лица сблизились на расстояние ладони. А заполнивший комнату хриплый полушёпот, то и дело скатывающийся на рык, не оставил и тени улыбки на лице предельно сосредоточенной собеседницы.
— Вздумаешь распустить свой длинный язык, пощады не жди!
...Ищущее выход бешенство жаждет крови, стремясь вырваться на свободу...
— Пусть даже цена будет непомерной, но у тебя я отберу вообще всё! Запомни это!
... Застилающая взор ярость хочет дотянуться до сидящей пред ней жертвы, дабы упиться её кровью и агонией, но под натиском воли вынуждена отступить.
На место гневу приходит усталость, которую сменяет непрошеное влечение. Переполненный адреналином организм жаждет действий, а манящее близостью женское тело, казалось, так и зовёт слиться с ним в безумии страсти. На миг наши лица начинают сближаться, и кажется будто её губы чуть дрогнули, словно готовясь... но нет!
Недвусмысленно ощущая, как в сидящей напротив женщине появляется жажда к соитию, силой разрываю дистанцию. Рухнув в кресло, перевожу дух, замечая, как следы разочарования отчетливо проступают на её лице. Эти глаза напротив, ххех!
С короткой вспышкой когти исчезают, и лишь покорёженная мебель напоминает о произошедшем.
Дрожащими от перевозбуждения пальцами едва на раздавливаю изящную чашечку, чтобы осушить её в три глотка. После чего, изгнав сухость из горла, вежливо уточняю:
— Все всё поняли?
Легкий кивок собеседницы кажется воплощением хладнокровия, но судя по внезапному приступу жажды, достучаться до неё удалось.
— Вот уж не думала, что ты станешь угрожать беззащитной женщине. А с виду такой сдержанный молодой человек! — С ненатуральным огорчением посетовала Кларисса.
— Не преувеличивай, 'радость моя', — тебя лишь поставили перед фактом, и заметь, с твоей головы не упал и волос. Что это, как ни сдержанность? Но сейчас важно не это, — я должен узнать, кто, где и когда раскрыл нашу тайну. И ты мне это расскажешь, будь уверена.
— Избыток сдержанности мужчину не красит . — Будто укоряя за несбывшийся интим, с легкой огорчинкой пробурчала она, после чего был дан нормальный ответ.
— Все сведения взяты из самого надежного места,— первоисточника.
— Не ври мне! — Непроизвольно вскинувшись от возмущения, воскликнул я. — Она ни за что не стала бы...
— А кто сказал, что источником сведений стала доверительная беседа? — Вклиниваясь между слов, резко перебила она.
-..Эм....Нуу...Хм! — Мгновенного ответа у меня не нашлось.
Видя чужое смятение, Клара неопределенно кивнула. После чего, с показным удовольствием хрумкнула пиченькой.
И пока собеседница наслаждалась выпечкой, какие-то самые бредовые мысли лезли ко мне в голову. Наименее фантастической из всех было предположение об инструментальном подходе. Но стоило мне, глубокомысленно почесав репу, высказать гипотезу о шпионских прибамбасах, использованных ей для сбора компромата, как меня наградили столь искренним и звонким смехом, что стало ясно — не угадал!
— Ох, Ичика, Ичика. Ну как же ты не понимаешь. — Совладав с приступом веселья, она недоумевающее покачала головой. — Искренние чувства обладают колоссальной властью над человеком. Главное знать, что и где искать.
— Уж кому как не тебе...
— Именно! К примеру, обращал ли ты внимание, как меняется поведение у женщины, когда в её жизни появляется настоящая любовь?
— И только из этого ты сделала столь далеко идущий вывод?
— Что, этого мало? — В одесской манере прозвучало навстречу.
— Ты, несомненно, специалист незаурядный.— Уважительно кивнув, признал я. — Но как-то слабо верится, что весь твой прогноз опирается на один, пусть и значимый, факт.
— Нуу, не только! — По-доброму улыбнувшись, с легкой ноткой превосходства пояснили мне. — Понимание невозможно без вникания в мелочи. А вот их-то было предостаточно.
— Можно поподробнее? — Обратившись в слух, приготовился я.
...И в мелодичной речи собеседницы, мне явилась её картина мира...
— Вспоминая недавнее прошлое, с уверенностью могу сказать, что Рубиконом в понимании, стало недавнее побоище. Вернее цена победы, оплаченная тобой.
Я была неподалёку, когда весть о том, что ты смертельно ранен, достигла её ушей. Страдания, отразившиеся на Сашином лице, были столь велики, как если бы она умирала вместе с тобой, и именно тогда я поняла, насколько все непросто между вами.
Понятно, что подобное поведение уже красноречиво, но, как оказалось, это были еще цветочки.
Позже, когда медицинская служба официально опровергла твою гибель, давая, тем самым, надежду на выздоровление, состоялась экстренная пресс-конференция.
Казалось бы — стандартная процедура.
Но когда во время общения с прессой прозвучал вопрос об эксклюзивном интервью с 'раненым защитником академии', Александра-сан показала поистине запредельную несговорчивость. Ту нахальную журналистку, чья жажда сенсации поставила под угрозу выздоровление её подопечного, госпожа ректор словесно размазала по стенам и потолку, попутно сохраняя эталонную вежливость, достойную истинного аристократа.
Столь неумолимая бескомпромиссность впечатлила всю журналистскую свору, давая тебе выздороветь без лишних тревог. Ну а касательно меня, Ичика-кун, то видя всё это, я могла прийти лишь к одному выводу. Сам понимаешь какому.
— Все это можно списать на чрезмерные волнения о жизни студента, единственного в своём роде, плюс чувство ответственности. — Встречная версия далась на удивление легко.
— Хорошая версия! — Мурлыкнула она, пододвигая к себе вазочку с лакомством, — А главное весьма и весьма правдоподобная, но чем тогда объяснить необычайную продолжительность ваших бесед, продолжающихся в её кабинете часами. Или те, практически незаметные глазу, изменения в её речи и выражении лица, что возникают всякий раз, когда речь заходит о тебе. Я уже не говорю о том, как стала легка её походка, прежде напоминающая строевой шаг.
Наконец, не будем забывать о необычайной резкости, с которой ты прореагировал на гипотетическую угрозу разоблачения, прозвучавшую в ваш адрес. Столь искреннее проявление чувств само по себе доказательство.— С придыханием восхитилась Клара, весьма красноречиво подмигнув.
— Ты такая умная, как тебя еще не прибили? — Риторически вопрошая, я мазнул взглядом опустевшую посуду.
Намёк достиг цели.
Чуть позже, когда ароматный напиток снова наполнял изящный фарфоровый чайничек, мы уже сидели бок-о-бок, сдвинув кресла вплотную. Это, по её замыслу, должно было способствовать — 'Теплой, дружеской обстановке'. Я же хотел дальнейших откровений, и возражать не стал.
Стоило ей оказаться вплотную ко мне, как жесткая переговорщица, не чуждая провокации, мгновенно сменилась на добрую, пусть и ироничную хозяйку, готовую без утайки просвещать своего гостя. Недостижимая лёгкость трансформы поражала, хотя с виду было просто,— будто рубильник дёрнули.
Невзирая на доброжелательность, градус беседы и не думал спадать.
... Уверена? А что если догадливость и наблюдательность, касаемо чувственных перемен, свойственна не только тебе? — Уточнил я сразу после того, как получил самые полные (и, надеюсь, искренние) заверения в том, что всё сказанное здесь не выйдет за пределы этой комнаты.
— Не волнуйся ты так! — Шутливо тюкнув меня в плечо кулачком, ответила она. — То, что знают четверо, уже не секрет, это во-первых. А во-вторых, академия очень цепко держит свои тайны, не выпуская за стены ничего лишнего. Фактически, мы как Ватикан в Риме (намёк на 'государство в государстве', прим авт.) и окружающему миру незачем знать о наших маленьких секретах больше положенного.
— Свежо придание, да верится с трудом. — Подал голос мой внутренний скептик.— Не забывай, что в нашу эру высоких цифровых технологий информация распространяется быстрее ветра.
Пессимизм не нашел понимания.
— Знаешь, Ичика, чисто ради интереса, пробуй сравнить то, что знают о вас с Хоки и Сесилией внутри академии, с тем, что известно за её стенами. После чего сделай выводы.
Неожиданное предложение заставляло задуматься.
— И насчёт моей работы. — Веско, без малейшего намёка на шутку, добавила она. — Никому из девушек пилотов, многажды приходивших ко мне за советом и помощью, я не давала повода усомниться в сохранности доверенных мне тайн. Один ты паранойю разводишь.
— Страсти и душевные терзания учащихся тут красавиц, это, несомненно, важнейшие из секретов мироздания! — С торжественной гримасой согласился я. — Если они получат огласку — мир возопит!
— Твоими сверстницами дело не ограничивается. — Игнорируя подначку, прозвучало в ответ — Проблемы возникают у всех, кем бы они ни были. Даже твоя сестра, имеющая репутацию 'железной леди', не исключение. Но вне зависимости от обстоятельств, — я сохраняю чужие тайны в неприкосновенности. Такова профессиональная этика, Ичика-кун, попрание которой для меня недопустимо (на это месте я цинично хмыкнул).
— А если удастся узнать ... нечто? — Вкрадчиво уточнил я. — То, что выходит не только за рамки твоих обязанностей, но и представлений о возможном. Что тогда?
— Хм, всякое может случиться, но на данный момент я слабо представляю, о чем идёт речь.— Честно призналась она. — Но если желаешь выговориться, то я готова выслушать.
— — — — — — — — — — — — От 04,11,2014 — — — — — — — — — — — — — — —
— Речь, как бы, не о готовности. А о том, как ты поступишь, если в твоих руках окажется чужой секрет, способный, без преувеличения, взбудоражить всех. Сохранишь ли ты его, или поддашься искусу заработать? Ведь реализация подобных сведений тебя озолотит. В буквальном смысле.
Всего то и надо, что один раз поступиться правилами, — зато до старости будешь обеспечена. Хотя и здесь возможны...варианты, но ведь риск благородное дело, не так ли?
Выбивая барабанную дробь по подлокотнику кресла, Кларисса крепко призадумалась. Судя по морщинкам, избороздившим ровную поверхность доселе гладкого лба, — вопрос рассматривался со всех сторон.
— Мне трудно представить что-то такое, Ичика-кун, ради чего бы я растоптала свою репутацию, и поверь, тут дело не только в карьере или достатке.
Дело в принципах.
Предположим самое невероятное,— ты пришелец из другого мира (тут я чуть не захлебнулся), припрятавший в близлежащих водах свой космический корабль, и что с того? Важно ведь не откуда ты прилетел, а каков результат твоих действий, которые, на данный момент, говорят преимущественно в твою пользу. — И хитро подмигнув, добавила — Да и корабль в хозяйстве сгодится. Но, если хранимая тобой тайна действительно может стоить кому-то жизни, то разумнее будет сохранять молчание. Всем нам.
— Да будет так! — Согласился я. — На этом предлагаю закончить.
Но ускользнуть не удалось.
Теплая ладонь, вдруг оказавшаяся поверх моего запястья, сомкнулась мягким кольцом, удерживая меня в положении сидя. Судя по решительности жеста, без выяснения некоторых вопросов от меня не отстанут, а то, что в случае поспешной ретирады, будет организован повторный визит — даже не подлежало сомнению.
— Это несколько...преждевременно. Ведь мы еще даже не обсудили ТВОИ проблемы, Ичика-кун.
— Спасибо, конечно, только на данный момент я не имею таковых. Как говорится — жив, здоров и невредим.
— Кажется, кому-то не свойственно воспринимать всерьез угрозы, лежащие вне плоскости физического вреда. Но душевное здоровье, смею заметить, не менее важно. Понимаете меня, Оримура-сан?
Внезапный официоз вызвал у меня непрошеную гримасу, а также размышления об родственных узах.
Поскольку Оримура у нас тут не один, то с неё станется зайти окружным путём.
А сумей Клара убедить Чифую в том, что у её брата проблемы с тараканами (все ручные и не кусаются), то, озабоченная моим здоровьем, сестра легко организует ежедневные сеансы душеспасительных бесед, притом в разряде обязаловки. Оттого проще утрясти все сейчас, нежели уйти, хлопнув дверью, дабы впоследствии получить многосерийную мелодраму.
— Мне, знаете ли, казалось, что в академии, касательно душевного здоровья учеников, все выяснили еще на вступительных тестах. — Понизив голос, я придал лицу тревожный вид.— Или есть повод для беспокойства?
— А по-твоему вся в порядке? И ничего такого не происходит? — Подхватывая 'трагическую' интонацию, переспросила она.
— Да лучше некуда! Хотя, мне кажется, я знаю тех к кому бы вам следовало проявить повышенное внимание. Может слышали: ходят кучно, любят сладкое, а одна из них вообще... белка! Желтая!
Поняв, о ком идёт речь, Кларисса не удержалась от смешка. И действительно, рекомая троица была на редкость шебутной, а их веселые проделки не оставляли равнодушными никого.
— Хонне и компания, несомненно, являются моими частыми клиентами. Но масштабы их шалостей просто меркнут по сравнению с деяниями одного индивидуума.
— Есть у нас тут такой.— Прозрачно намекая интонацией на собеседника, она начала перечислять, загибая пальцы.
— За неполные полгода этот персонаж успел вляпаться в кучу разнообразнейших историй, стать героем массы слухов и сплетен, защитить академию, покорить недостижимую высоту и даже, как говорят некоторые, спасти детей, при этом максимально жестко устранив угрозу их жизням. Не знаешь никого, подходящего под описание?
— И в чем проблема?
— Тебе неочевидно? — Неподдельное удивление собеседницы звонким вопросом разнеслось по комнате.
— Так просветите меня. Под конец, кто из нас двоих одарённый?
Неожиданное признание удивило собеседницу. Та аж рот приоткрыла.
— Это что-то... новенькое. Есть причины думать, что я чем-то отличаюсь от остальных? — Заинтересованный взгляд собеседницы, казалось, протирал дырку.
— Да об этом только ленивый не знает. Некоторые говорят, что ты владеешь телепатией, другие уверены в том, что это сродни ясновидению, есть и более...причудливые...версии. Но все сходятся в одном — такая проницательность имеет сверхъестественное происхождение.
— А как считаешь ты, Ичика-кун?
— Полагаю, что тут речь идёт об эмпатии, или около того. Угадал?
Неопределённо кивнув, моя собеседница замялась. Но до того, как первое слово сорвалось с её языка, я заметил, как тень застарелых невзгод пробежала по её лицу.
— 'Около', это ты точно подметил, Ичика-кун. — Эмпаты, если говорить об истинном значении этого слова, могут целиком погружаться в чувства другого человека, тем самым, разделяя с собеседником все его боли и радости. Слияние до полного тождества, умение понять и разделить каждую ноту ощущений, чувств, устремлений — вот что такое истинная эмпатия. А вовсе не отточенное умение сопереживать, как думают некоторые дилетанты.
— Ааа...?
— А мне подобное недоступно. — Отвечая на недовысказанный вопрос, честно призналась она.
— Моя, как это модно сейчас называть, 'сверхспособность', лежит в области восприятия мелочей, неочевидных для большинства. Все те малозаметные детали, вроде дрожания век, тонкой жестикуляции или мельчайших изменений тембра дают мне неоспоримое преимущество в понимании истинных чувств собеседника. Но, ни о каком единении душ речи не идёт. Проще говоря, я чуть-чуть лучше понимаю окружающих, и не более того.
