Так, с молитвой и стоя на коленях, Ролланд начинал каждое утро.
Он доел хлеб, запивая вином, благо оно было не крепкое, что не доел, сложил в мешок и довольный своими находками, покинул деревню.
По дороге принц наткнулся еще на две деревеньки, обе были опустевшими, но зато он смог пополнить свои запасы еды и снова переночевать под крышей. В полусожженной хате, в которой Ролланд решил остановиться на ночь, он нашел слегка прокисшую, куриную похлебку.
"Богиня, — подумал он, уплетая похлебку, — ничего вкуснее я в жизни не ел".
* * *
Было немногим за полдень, когда он услышал впереди за поворотом, крики и лязг металла. "Для рейхденских собак далеко, наверняка разбойники напали на кого-то", — решил Ролланд.
Несколько секунд принц в нерешительности стоял. "Не лучше ли пройти мимо? Не ввязываться это разумно и безопасно. Нет! Богиня не любит трусов", — твердо решил он и, зарядив арбалет, направился в сторону криков.
Трое душегубов напали на невысокого бородача. Он, ловко орудуя мечом, довольно легко справлялся с разбойниками — четвертый лежал неподалеку мертвым, а один из оставшихся, зажимал рану в боку.
"Похоже, ему моя помощь не особенно-то и нужна", — подумал Ролланд. Но прежде чем юный Спрэд ушел, к разбойникам присоединились еще трое.
— Шестеро на одного? — возмутился принц, поднимая арбалет. — Это уже чересчур.
Первый болт, пущенный Ролландом, попал одному из разбойников в плечо. Заметив юного Спрэда, двое душегубов тот час бросились в его сторону. Он невозмутимо зарядил арбалет и выстрелил. Один из приближающихся разбойников вскрикнул и упал. Второй приблизился на расстояние удара и взмахнул мечом.
Ролланд отскочил в сторону. Выпустив из рук арбалет, он обнажил кинжал и приготовился к бою.
— Мозгляк, я тебя на ремни порежу, — ухмыляясь, прорычал душегуб. Он чувствовал легкую добычу и уже предвкушал победу, но принц и не думал убегать. Стиснув зубы, юный Спрэд ждал, когда душегуб сделает свой выпад.
Удар. Ролланд ловко увернулся от клинка, но тут же, последовал подлый удар кулаком в челюсть. Принц невольно охнул и упал.
— Это тебе за моего брата, — произнес разбойник, занося меч для удара. Миг спустя, он не естественно дернулся, меч выпал из его рук, а изо рта брызнула кровь. Закатив глаза, душегуб рухнул на землю. За его спиной стоял бородач, которому Ролланд пришел на помощь.
— Это было смело. Спасибо, — сказал он, протягивая принцу руку.
— Ерунда, — поднимаясь, ответил юный Спрэд.
— Ерунда? — усмехнулся бородач. — Он же был вдвое больше тебя.
— Не бросать же тебя одного, против шести, — улыбнулся Роланд.
— Это верно. Меня зовут Дик, — с этими словами, он вновь протянул принцу руку.
— Ролланд, — представился юный Спрэд, пожимая её.
* * *
У Дика оказалось двое детей: Скотт и Диана. Они ждали своего отца в землянке, которая располагалась в паре часов хода, от места, где Ролланд его встретил. Скотт казался сверстником принца, они даже были одного роста. Диане на вид было не меньше девятнадцати лет.
По словам Дика, они бросили свою деревню после того, как на неё напали рейхденские псы. Они просто сбежали.
Ролланд не знал, что думать. Презирать их за трусость он не мог, трусами-то они точно не были, но все же сбежали с поля боя. И вдруг, он понял: бегством это не было. Это было отступление. Иногда, во время сражения приходиться отступить, чтобы перегруппировать силы и ударить вновь. Дик и его семья отступили, не желая напрасно гибнуть в битве с врагом, который многократно превосходил их числом. С тех пор они жили в лесной глуши, в этой самой землянке.
Это были милые, добрые люди и чтили Богиню Луну. Они радушно отнеслись к Ролланду, хотя он и не говорил, что наарский принц. Не то, чтобы он боялся подлянки от этих людей, нет, просто удобного момента не доводилось.
Юный Спрэд не торопился покидать землянку Дика и задержался у них почти на две недели. Что-то было в этом бородаче и его детях, что-то такое притягательное и доброе. Ролланд даже не надолго забыл о всех злоключениях, которые выпали на его долю.
* * *
— Будешь говорить последнее слово? — спросил Дик.
— Последнее слово?! — возмутилась Диана и выбила из-под ног душегуба бочку. Он крякнул и захрипел, дергая ногами.
Внезапно перед ними нечто огромное и смердящее. Оно пронеслось мимо Ролланда и на полном ходу врезалось в Дика, припечатав его к дереву. От удара, оно с треском развалилось на две половины.
— Отец! Нет! — выкрикнула Диана и бросилась на смердящую тварь. Это был невероятных размеров вепрь, а на его спине сидел горный тролль.
Принц и глазом не успел моргнуть, как на него несся еще один тролль, верхом на гигантском кабане и размахивал огромной дубиной.
Ролланд пригнулся, и дубина просвистела над головой. Арбалет он оставил в кабаке, а с кинжалом против троллей не выстоять. Да, что там греха таить, будь у него арбалет или меч, он все равно не справился бы в одиночку даже с одним троллем, а их было больше дюжины. "Надо отступать", — решил он и побежал к лесу.
Но далеко ему убежать не удалось. Один из троллей догнал принца и поймал в ловчую сеть.
* * *
Это были не просто горные тролли, а разведчики. Судя по их разговорам: Гаар-Хор уже пал под их натиском, и теперь, их орда приближается к Лигии. Ролланд и Диана, крепко связанные, сидели на земле, неподалеку от кабака. Рядом с ними сидел душегуб, которого они повесили. Этот подонок выжил, вепрь повалил дерево, чем и спас его.
А вот Дику и Скотту повезло меньше. Как погиб бородач, Ролланд видел, а вот как смерть настигла Скотта, юный Спрэд не знал, только видел его бездыханное тело в траве.
Ди молчала и смотрела в одну точку перед собой.
— Из огня да в полымя, — проворчал душегуб. — Как думаешь, малец, — обратился он к принцу, — почто они нас не убили, а? Верно, — не дожидаясь ответа, продолжал он, — свежее мясцо всегда вкуснее, нежели падаль. Видит Богиня, уж лучше бы я сдох в петле, чем оказаться на разделочной доске у этих тварей.
32. Гальбор Соттер.
После обращения в вампиршу, Сиина стала более страстной и любвеобильной. В моменты их близости, она отдавалась Гальбору без остатка, и это магистру нравилось. Он буквально чувствовал, как от Сиины исходит огонь преданности и беззаветной, бескорыстной любви.
Они находились в покоях Соттера, в башне барлийского замка. Магистр сидел на краю кровати, а Сиина, обвившись вокруг него ногами, неистово двигала тазом. Они были едины. Их губы и языки сплелись в страстном поцелуе. Неудержимое и ненасытное естество Гальбора наслаждалось горячим и трепетным лоном эльфийки-вампиршы; руки скользили по бархатистой коже спины, бедер и упругой попке.
Сиина откинула голову назад. Её острые груди призывно смотрели на магистра. Не прерывая своих ласк, он припал губами к багровым соскам наложницы.
Дрожь прокатилась по всему её телу, Сиина громко закричала, и прижалась к Гальбору. Он довольно простонал, исторгнув семя внутрь трепещущего лона.
После того, как он при помощи обращенных братьев ордена, превратил всех в барлийском замке в вампиров, Гальбор переехал из поместья жить в покои замка и привез с собой прислугу и наложниц.
Затем, магистр и его обращенные волшебники наведались во владения чернокнижника Ранмея, сравняв его замок с землей. Огненные псы Кадрага попытались оказать сопротивление, но оно оказалось тщетным и за это, Соттер перебил почти всех пылающих огнем волколаков. Те, что уцелели, поклялись магистру служить верой и правдой.
Не забыл Гальбор и про Теодора — вампира, который по приказу чернокнижника Ранмея, обратил его своим укусом. Соттер выволок его во двор замка и со словами: "смотрите все, что ждет предателей ордена", оторвал ему голову.
"И почему вампиров презирают?" — размышлял Гальбор, глядя на спящую Сиину. Её обнаженная грудь мерно вздымалась в такт дыханию, а на безукоризненном лице, застыла блаженная улыбка.
"Разве может быть что-то прекраснее этой женщины? Она совершенна. Мы умнее, сильнее и быстрее всех в этом мире. Вот почему нас ненавидят! Потому что, боятся и завидуют. Ну, да ничего, орден един как никогда, вскоре, вся Барлия познает истину, а за ней Адара и весь остальной мир".
Оставив Сиину, Гальбор прошел в кабинет. По донесениям разведчиков: Иоанн Рейхденский направил свою армию в пустыню. "Интересно, — размышлял магистр, наливая из бутылки в кубок свежую кровь, — связано ли это с девчонкой Рейттер?"
Из-за сложившихся обстоятельств, он совсем перестал заниматься ей. Гальбор сделал несколько глотков крови.
"Или что-то еще стоит за этим странным походом? Или кто-то? Матриарх Виора сейчас в Лигии, она довольно ловко натравила на меня чернокнижника, не удивлюсь, если она подкупила кого-то еще, способного одурачить рейхденского короля".
Магистр сделал еще несколько глотков.
"Нужно как можно скорее обзавестись шпионом, среди лигийской знати".
Гальбор сел в кресло.
"Так или иначе, пока Иоанн Рейхденский терзает города Адары, я буду копить силы, и когда они начнут изнывать от нескончаемой войны — ударю, и принесу мир, покой и процветание этим несчастным землям", — он сделал глоток крови.
"Но для начала, я должен изменить уклад, по которому мы жили столетиями.
Из стари, на каждого знатного жителя Барлии, приходилось не меньше сотни черни. Рабы, рванина и простой люд. Страшно подумать, что могло бы произойти, если бы все эти эльфы, гномы, люди и другая шушера, восстали супротив своих хозяев. Ни какая магия не остановила бы такую силу.
Но они слишком ценили свою жизнь. Пусть это нищета или рабство, но лучше так, чем погибель. Лучше терпеть унижения знати, чем быть испепеленным огненным шаром", — Гальбор сделал очередной глоток крови.
"Великая сила, которая используется для удовлетворения низших потребностей волшебников и тех, кто находится между ними и чернью — хитрожопых плебеев".
Подхалимы, доносчики и прихлебатели. Они не обладают магическими способностями, но у них достаточно ума и совершенно нет и капли достоинства, поэтому, такие как они, довольно легко выбираются из черни, становясь управляющими поместий, надсмотрщиками на плантациях, городскими стражниками. Особо одаренные, умудрялись становиться учениками волшебников.
Гальбор осушил кубок.
"Сегодня ночью, все изменится. На смену старым обычаям придут новые и все барлийцы, познав истину, объединятся. Сегодня эта пропасть, веками разделяющая жителей, исчезнет. Орден, в том виде, в котором он существовал столетиями, исчезнет. Ему на замену придет новый орден, более могучий, в котором не будет места предрассудкам, страху, рабству. Все будут равны. Все будут подчиняться только магистру. Великий орден вампиров".
В дверь кабинета постучали. На пороге появился новый ученик Соттера: Демитрион Варрон — сын волшебника Карта Варрона. Карт, как член ордена, лично просил магистра принять своего отпрыска в ученики. Такое случалось крайне редко, ибо ученик барлийского волшебника, это должность опасная и крайне не престижная.
Сами волшебники направляли своих чад в ученики к своим братьям, лишь в нескольких случаях: когда шпионили за учителем или когда достаточно уважали этого волшебника, и были в нем уверены.
Оба Варрона стали вампирами после укуса самого магистра. Гальбор видел их насквозь: каждый был предан ему до глубины своей темной души.
— Магистр, — поклонившись, сказал Демитрион, — все готово. Мы ждем вашего приказа.
— Хорошо, — кивнул Соттер. Он не спеша встал, подошел к столу, налил в кубок крови и сделал глоток. Кровь хоть и была свежая, но уже остыла. Гальбор поставил кубок на стол, и произнес:
— Пора испить горячей крови.
* * *
Стороннему наблюдателю, который не был в курсе происходящего, могло показаться, что город грабят, после того, как взяли штурмом. Всюду бегали испуганные горожане и кричали: "вампиры, вампиры", они были уверены, что их жизни в опасности.
Истошно вопили женщины и дети. То тут, то там вспыхивал пожар.
— Глупцы! — Воскликнул Гальбор. — Вам ничего не угрожает! Не бойтесь, примите мой дар! Познайте истину!
Кто-то ему поверил, кто-то нет, но прежде чем смертоносные лучи солнца показались из-за горизонта, все жители Барлии были обращены. Теперь, каждый барлиец стал частью ордена, частью великой силы, перед которой ничто не устоит.
33. Эльф-нежить.
После битвы волшебников, древний город представлял жалкое зрелище: разрушенные стены и дома; гигантские расщелины, в которых все еще бурлила раскаленная лава; клубы дыма, от пожарищ, до которых никому не было дела, тянулись вверх, в голубое небо. Плач безутешных жен и матерей, мужей и детей; и вереница горожан, которые спешили покинуть проклятые руины.
Лёнчик стоял на балконе и смотрел на занимающуюся зарю. Храм, служивший домом Урсуле и её друзьям, практически не пострадал. "Видимо, на нем какие-то сильные чары", — решил зомби.
Все это время, Урсула не покидала свои покои и пребывала в постоянном трансе, изредка прерывая его для разговоров с Дэш. Больше она никого к себе не пускала.
"Кордо потерпел поражение, — размышлял Лёнчик, — значит, он сейчас слаб. Нужно развивать наш успех, а не сидеть в четырех стенах. Почему Урсула тянет? Неужели она не понимает, что время играет против нас?"
Но ничего не поделаешь. Он был вынужден ждать. В одиночку против Кордо ему не выстоять, а с Урсулой и её друзьями у него были довольно серьезные шансы.
Как-то вечером, после сожжения тела Маклениса, Лёнчик столкнулся в одном из коридоров храма с Дэш. Все это время он и Арнэль, под различными предлогами всячески избегали эльфа-нежить, но встретившись лицом к лицу в узком коридоре, Дэш не осмелился пройти мимо.
— Я искренне соболезную твоей утрате, — произнес Лёнчик.
— Победа досталась нам дорогой ценой, — скорбным тоном ответил Дэш.
— Как там Урсула? Она даже на похороны не вышла. С ней все в порядке?
— Она в трансе, ищет способ одолеть Элеттона.
— И, есть какие-нибудь продвижения?
— Об этом тебе лучше поговорить с ней лично.
— Я только "за", — горько улыбнулся Лёнчик, — да вот только она не желает меня видеть.
После этого разговора, следующим вечером, в покои эльфа-зомби явился Дэш и сообщил:
— Она зовет тебя.
* * *
Урсула сидела на кровати, заложив ноги одна за другую, положив руки на колени. Её глаза были закрыты, обнаженная грудь еле-еле вздымалась в такт ровному дыханию. Лёнчик не замечал стоящей на улице жары, а вот живым было довольно тяжко: не смотря на поздний вечер, жар пустыни обжигал словно днем, поэтому все кто жил в городе носили минимум одежды.
— Извини, что я избегала тебя, — вдруг сказала Урсула, открыв глаза. — Твоё загадочное происхождение не давало мне покоя. Я опасалась, что ты хитроумное порождение Ториса Элеттона.
— Что?! — Возмутился Лёнчик. — Как тебе такое могло в голову придти?
Урсула улыбнулась. Эльф-нежить понял: возмущаться глупо. У неё были все причины сомневаться в нём, ведь таких, как он никто раньше не встречал. Разумный зомби, что это может быть, как не творение злобного колдуна?
