| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
3. Суть.
Каждый приказ создан для организации деятельности в конкретной области. Если в требованиях к кадрам и обеспечению есть немало общего, то целевая область у каждого своя. Поместному приказу, например, нужны плуги, тягло, семена... А рекоходам ничего этого не нужно.
Всё нужное — создают люди. Какие люди — такое и создают.
И это возвращает к Учебному приказу.
Начинать — "от печки", с самого начала.
* * *
"Фабрики гениев есть, но нет поставок сырья" — зря Вы так, пан Лец.
Не знаю, как в Ваших краях, а у нас "сырья" — в каждой избушке толпой бегает. Только дай им хлеба. И "фабрику" какую-никакую уелбантурь.
* * *
— Здравствуй, Манефа. Как живёшь-поживаешь?
— Спаси боже тя, Воевода. Попущением господним не бедствуем.
— Заглядывал я нынче в новый приют в Заочье. Хороший дом построили. Большой, светлый, сухой. Детишки обихожены, работницы твои веселы да заботливы.
* * *
"Человек, который был бесспорным любимцем своей матери, через всю свою жизнь проносит чувство победителя и уверенности в удаче, которые приводят к успеху" — Зигмунд? — Ты снова прав.
Тема — из серьёзнейших. Называется "госпитализм". Это не про рыцарей-госпитальеров. Сильно "ударила по глазам" всему человечеству после Первой мировой.
Массовые "народные" армии оставили множество сирот, а большие патриархальные семьи уже отмерли под напором индустриализации. Государствам пришлось взять заботу о детях на себя. И появились приюты не семейного, как бывало прежде, а индустриального стиля. "Фабрики по выращиванию младенцев".
Госпитализм у детей возникает в заведениях, где уход за детьми осуществляются при отсутствии матери, или в семьях, если матери не любят своих детей или не уделяют им должного внимания.
В 12 в. первое свойственно заведениям богоугодного толка. Второе — вообще всем. На "Святой Руси" — особенно.
Существование на грани выживания, когда "добывание хлеба насущного" есть задача на пределе возможностей человеческих, не оставляет множеству женщин сил и времени для "должного внимания". Массовые голодовки, многочисленные семьи, уровень детской смертности и дают то, что историки называют вежливо: "Доброжелательное равнодушие к детям".
Запоздалое развитие движений, в особенности — ходьбы, резкое отставание в овладении речью, эмоциональная обеднённость, бессмысленные движения навязчивого характера (например, раскачивание тела), низкие антропометрические показатели, рахит, пониженный уровень адаптации к окружению, ослабленная сопротивляемость инфекциям.
Для младенцев: потеря в весе, вялость, апатичность, повышенная сонливость, мышечный гипотонус, уход от контактов с окружающими (отсутствие зрительного слежения, поворотов "на голос", "гуления" в ответ на ласку), слабый плач и пр.
Тормозит интеллектуальное и эмоциональное развитие, разрушает физическое благополучие. В крайних формах — тяжёлые психические расстройства (младенческие маразмы...), хроническое инфицирование, иногда — смерть.
Замкнутый круг.
Дети мрут — потому что слабенькие. Слабенькие — потому что нет внимания. Нет внимания — нет сил. Нет сил — тяжко добывать прокорм для детей.
Дети мрут — потому что их кормят?!
Парадокс...
— А может не надо столько детей делать?
— А мы их и не делаем. Они сами. А мы сексом занимаемся. Ну должна быть у русского человека хоть какая-то радость в жизни!
Так это ещё реалистический ответ. Обычно-то к воле божьей посылают: "плодитесь и размножайтесь". А будете приставать — побьют. За богохуление.
Факеншит! Коллеги! Вы что, этого не видите?! Или не хотите видеть? "Аллах акбар" и "на всё воля божья"?!
Здесь такое не повсеместно, но весьма распространено. Просто в силу образа жизни. Поэтому, отчасти, так ценят первенцев: им достаётся больше внимания. Впрочем, преимущество первых или единственных детей — в интеллектуальной сфере просматривается и в 21 в.
* * *
Беда в том, что у этих детей нет матерей. Так что ж, им успеха не видать?! Я Манефе про "госпитализм" не рассказывал, но она душой чувствует. Вот и бьётся, ищет таких в работницы, чтобы детей любили.
Что характерно: у неё нет проблемы "как уволить хорошего человека" — кто детей не любит, не словами, а делами — тот у неё "хорошим человеком" быть не может. Вообще.
— Благодарствую на добром слове. Трудами людей хороших и моё дело делается. Вот, господину Терентию кланяюсь низко. И строение славное поставил и присмотрел, чтобы и вокруг всё сделали да прибрали. А то детишки малые во всякую ямку спотыкаются, во любую канавку заваливаются.
Забавно: и 21 в. есть множество нормативов по подготовке площадки к началу строительства. И очень мало по завершению.
— Мы ж построили? А что там ямы да канавы... ну извини. Сам засыпешь. Или жди. Пока у нас время появится.
Такое давится, наказывается. Но прорывается. Даже самим себе во вред. Здесь, как я понимаю, Терентий сам проверял качество завершения работ. То-то строительный начальник поехал на Юг. В смысле: речка такая есть. Там тоже копать надо.
* * *
Обеспечение безопасной среды обитания для ребёнка — тема болезненная, в крестьянском быту отсутствует. Обеспечить постоянный присмотр за человечком, который начал ползать, а ещё круче — ходить, в нормальных условиях невозможно. Хозяйке всегда некогда, хозяину — тем более. Хорошо, когда есть старшие дети, которые могут присмотреть. И всё равно: ребёнок тянет в рот всё, что не попадя, лезет в куда не попало. Отчего куча травм, отравлений. Вплоть до летальных исходов.
Ну нет в крестьянском дворе отдельного места для игр! Даже и песочниц нет. Нет и сил для создания такого — тут, дай бог, просто всех этих проглотов прокормить да одеть. Обуть — и не надейся.
Ме-едленно.
На "Святой Руси" нет детской обуви.
Пинетки появились в 70-х годах XIX в. Французский обувной мастер Пине. Отсюда и название. Шили из лайки, замши, опойка. Обували малышам исключительно в торжественных случаях. Дети аристократов выходили в свет в башмачках из атласа, шелка и прюнели.
* * *
Глава 651
Как вынужденная "босоногость" даёт отдачу в части травматизма, болезней, навязанной малоподвижности...
Если выживут и подрастут — будут на речку бегать, там играть. Кто не утонет.
Мне это ударило по глазам в первую же осень, ещё в Пердуновке.
На Стрелке, едва хозяйство Манефы дышать начало:
— Детишки простужаются, болеют. Прикажи, Воевода, Маране, чтобы она лекарство для детей исделала.
Ну я и рявкнул:
— Нахрена лечить, когда можно не болеть?!
Потом стыдно было. Что голос повысил. Манефа разрыдалась, неделю старалась на глаза не попадаться.
Потом Аннушка связала первую пару.
Аннушка... Как вспомню, как я её в Смоленске в подземелье с гробом её первого мужа дурил, Вия инсценировал... стыдно становится. А иначе — как? Не поломал бы я ей жизнь своими хитростями да непотребствами, она бы так и осталась. Кое-какой типовой боярыней— вдовой. Слушала бы слуг, переживала по поводу всяких суеверий. Жила бы... "по-святорусски".
А так я её за своего бывшего холопа выдал. Уж-жас! Но живут счастливо. Ещё у неё и талант прорезался. Как в русской присказке: "и шьёт, и вяжет, и слова лишнего не скажет". А чего говорить, коли что она не сделает — всё нужно, красиво? Только давай.
Хлопка у меня нет, шерсть грубовата. Пошла конопля. Та, из которой родильную рубашку младенцам на Руси шьют. Это я даже не прогресснул, а уелбантурил: никогда не слышал про конопляные пинетки. Образец сделали на спицах, потом перешли на вязку крючком. Потом вязальные машины поставили. Трафареты разные. С красителями бедновато, но получается красиво.
Дальше — стандарт: хорошо? Многим гоже? — ставим мануфактуру. Лишнее получилось? — Отдать факторам. В каждую факторию отправили по десятку пар. Где-то вятшие расхватали, где-то так и лежат. Внесли в приданое. Сперва — именно как приданое невесты для категории новосёлов А1. Потом и для других. Мануфактура работает, казна заказами обеспечивает. Теперь надо сделать ещё два шага: отселить и продать. Перетащить оборудование и работников в какой-нибудь городок и передать в частную собственность.
Когда разобрался с кожевенниками... Понятно: главное сапог форменный. Но опойка есть — пошили башмачки для самых маленьких. Народ носами крутил:
— Нехрен кожу дорогую на малят переводить. У них на пятках и своя вырастет.
Которые сильно имели своё мнение — теперь крутят носами на лесоповале. Там тоже надо сапоги штопать. Другие, кто не обладает таким талантом кручения носов, сделали десяток разновидностей. Не худо получается. Тоже — производство отселить и продать.
Такая ежедневная суетня. Будни прогрессора.
Концентрация детей одного возраста в одном месте создаёт возможности и ставит задачи. Манефа, не имея опыта выращивания собственных детей, вынуждена выслушивать мнения множества "эксперток", сравнивать, выбирать, следуя здравому смыслу и интересам детей, лучшее. Она — открыта вариантам. И, что оказалось важно, у неё нет, хоть бы и подсознательного, стремления сократить трудоёмкость. У нормальной крестьянки ребёнок — после. После мужа, после обязательных домашних и полевых работ.
А здесь — специализация. Наёмницы. Твоё дело — кашу варить, твоё — пелёнки стирать, твоё — за детьми смотреть. Только. Что позволяет отбирать людей, которые вот это конкретное дело делают хорошо. Не допускать изнурительности труда, неизбежно приводящей к раздражительности, к отвращению. К ненависти к детям.
Ещё. Манефа никогда не ругается. И вообще — очень старается избегать конфликтов. Поэтому когда она чего-нибудь просит — все стараются сделать хорошо и быстро. А кто не понял...
Этой зимой в её приюте печка дымить начала. Печник на просьбу Манефы ответил в стиле:
— Ничё. Неколи мне. Хай твои выблядки чуток в дыму покоптятся.
Я, по возвращению из Киева, у Терентия спрашиваю:
— А этот-то где? Хороший же печник.
— Печник — хороший. Человек — дрянь. Ныне... принимает участие в предварительном обустройстве трассы Камско-Печерского канала.
История Манефы в народе известна. В таком... несколько сказочно-житийном варианте. С демоном в форме Феди Ростовского. Который праведницу мучил и угнетал по всякому, да попался Воеводе Всеволжскому в руки. И ныне, заточённый в кости черепа собственной главы, не живой и не мёртвый, обретается за семью запорами в подземелиях Колдуна Полуночного. Где и скрежещет в бессильной злобе. Ну, чем там демоны скрежетать могут.
Есть очень красочные варианты повествования. С молениями, отступлениями, описаниями и отсылками. К Святому Писанию, само собой.
Освобождение праведницы сильно подняло рейтинг Всеволжска среди женской части населения русских земель. Девки и бабы, кто изнемогает под "злой волей" отцов, мужей или свёкров, бегут не ко мне, а прямо к Манефе.
А она... Для её души суть жизни в призрении слабых и малых. Утешает, принимает, к делу приставляет.
Люди же — разные. Её не один раз обманывали. Ещё чаще она обманывалась сама.
Иная прибегает вся битая-драная, голодная-холодная, плачет-обещается:
— Спаси! Сохрани! Век служить буду! Всей душой своей!
Чуть отдохнёт, отогреется, отъестся:
— Я это делать не буду — грязно. Я того не хочу — тяжко.
Разные интересы посторонние появляются, на исполнение обязанностей не остаётся ни сил, ни времени. Ни, главное, желания. И очередная недавно "гонимая жертва" превращается... в добропорядочную хозяйку в каком-нибудь новом селении.
Манефа совершенно не бюрократ. Она никогда и не рвалась в начальники. Опыт игуменьи в монастыре в Ростове — скорее отрицательный. Но он есть. Она сходу видит — кто из её людей о другом думать начал. Вокруг неё собралась небольшая группа "энтузиасток". Которые ради благого дела взвалили на себя разные вспомогательные функции. Типа документооборота и поддержания дисциплины. Вплоть до... до.
Заскакиваю раз к ним на двор, сунулся в хоромы. На крыльце такая... на Фатиму похожа. Столп с сиськами. Меня ростом на полголовы выше, в охвате... раза в три. Ни обойти, ни сдвинуть.
— Мать игуменья отдыхать изволит.
— Так разбуди! Что за манера посередь дня белого спать!
— Кто цельную ночь над дитём колотился, тому и при солнышке вздремнуть не грех.
И смотрит так... убеждённо. Типа:
— Ты, конечно, Зверь Лютый. Но — только через мой труп.
Факеншит! Прирезать дуру-бабу — не забота. И? Что — потом? Как-то... непристойно.
Ну и ладно, пошёл погулял, на детишек посмотрел.
* * *
Д.Дидро: "Гений падает с неба. И на один раз, когда он встречает ворота дворцов, приходится сто тысяч случаев, когда он попадает мимо".
Типичный гений — непопаданец. В смысле: не попал. А кто? — Пролетарий. В смысле: пролетел.
В.Эфроимсон утверждал, что одарённость даётся одному из тысячи, развивается у одного из миллиона, а настоящим гением становится лишь один из 10 миллионов.
На Русской равнине примерно 10 млн. жителей. Одного гения я уже видел. Гению. Фросю Ярославну. А где десяток с "развитой одарённостью"? Почему не знаю? Адреса бы мне... Имена, пароли, явки...
И нельзя ли это соотношение — 1:1000 данных и 1:1 000 000 развившихся — как-то подвигать? В нужную мне сторону.
* * *
Вот посреди таких размышлений Манефа и прибежала поздороваться.
— Что песочницу сделали — хорошо. Что забор целый, без дыр — молодцы. Ещё какие заботы есть?
Ещё помощницы подошли. Кланяются, присматриваются. Они — ко мне. Я — к ним.
У Манефы в "бюрократах" немолодая уже монашка. Такого... бухгалтерского типа.
* * *
"Как говаривала старший экономист Роза Моисеевна Кац, у хорошего бухгалтера не сходится только юбка".
Да. Вижу. Бухгалтер — хороший.
* * *
Начинаю разговаривать, и выясняется... парадокс.
Повторю: всё, что Манефа запрашивает — она получает. Просто потому, что ей отказывать — себе дороже. И стыдно, и опасно.
Гнобить сирот на "Святой Руси"... не надо иллюзий — постоянно и повсеместно. О чём и в песнях поётся, и в сказках сказывается. Но... непристойно. А в рамках моей политики, системы приоритетов и ценностей... Я уже говорил, что мы собираемся Камско-Печёрский канал строить? Там вёрст сорок по болоту — любому придурку место найдётся.
Парадокс в том, что она о многом не знает. Потому и не просит.
Очень ограниченная "свобода хотеть".
— Я вот смотрю — вы младенцев в колыбельках подвесных держите.
— Ага, само собой. Уже и новых сорок штук заказали, через месяц будут.
— Почему не кроватки?
Оп-па. И затихли. Там одна начала, как я постоянно слышу:
— Не... да как же... с дедов-прадедов... испокон веку...
Её одёрнули, а Манефа, в полной растерянности:
— Э... так они ж... маленькие... они ж свалятся.
* * *
Чисто для знатоков. На "Святой Руси" нет кроватей. Это от древнегреческого "краббатс" — деревянная рама, перетянутая кожаными ремнями. Есть "ложе". Лежанка, например, на печи. Есть полати — нары. Есть лавка.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
