— Влад, — я подошла и, опершись локтями о спинку, почесала недовольного мужчину между лопаток, — ты не виноват, что не смог поехать. Не надо так расстраиваться, с Никой все будет в порядке.
— Я видел, в каком она порядке! — досадливо бросил он. — Аня, она же там совсем одна!
— Она не одна, — терпеливо проговорила я, — за ней присматривают, ее охраняют.
— Аня, ты не понимаешь, — зарычал Влад, выплескивая накопившееся за последние дни напряжение, — насколько ей страшно!
— Да, ты прав, — спокойно согласилась я, — я не в силах понять насколько ей страшно, потому что никогда не бывала в ее ситуации, но я совершенно точно знаю — изводя себя, ты не улучшишь ее положение. И еще я знаю, что она не должна видеть ни тебя, ни меня с такими похоронными рожами, — я видела, как парень буквально наливается раздражением и уже готов сказать мне кое-что, о чем после непременно будет жалеть. Я не стала доводить его до такого состояния, приняв радикальное решение взять на слабо, — Так что прекрати истерику и пойдем, поедим.
— Нет у меня никакой истерики! — послушно взвился заподозренный в малодушии Влад.
— Конечно, нету, — тут же сдала я назад, — это у тебя от голода. Ты ж сегодня завтрак решил отдать врагу. Вставай, кому говорю, я ужин приготовила.
Я шутливо спихнула его на пол. Влад поднялся, сердито запахнул полы длинной кофты и едва слышно бурча, поплелся в кухню. Я прикусила губу стараясь скрыть улыбку, слушая его ворчание. Вот, так лучше. Пусть лучше сердится, чем тянет себе нервы.
Влад кое-как приткнул себя в кресло, специально для него перебазированное в кухню. Сколько нервов стоило убедить упрямца, что для его гордости, чести и достоинства не будет никакого урона, если на время выздоровления он станет пользоваться мягким сиденьем. Пришлось даже персонально для Ники и Наташки прочитать лекцию, чтоб не вздумали тыкать парня этим креслом.
Я поставила на стол тарелки, Влад потянул носом и непроизвольно сглотнул. Я неодобрительно покачала головой и наградила его щелбаном.
— За что? — обиженно протянул он, потирая лоб.
— За лень, — любезно просветила я, берясь за вилку, — за весь день не мог себе еды раздобыть? В полном холодильнике?
— Я не хотел!
— Ври больше! — фыркнула я, отправляя в рот кусок мяса. — Тебе было просто в лом подняться с дивана и приготовить пожрать.
— Если бы хотел — приготовил, — задумчиво отозвался Влад, уткнувшись носом в тарелку, занятый потрошением куриной ножки и раскладыванием кусочков мяса по краю тарелки.
Н-да, испортила я парня. Помнится, еще совсем недавно он втягивал со скоростью пылесоса любую еду, оказавшуюся в зоне его досягаемости, не говоря уж о том, что не забывал пообедать. Ага, а еще он тебе не хамил, смотрел в пол и шугался всякий раз, когда ты поднимала руку!
Я убрала пустые тарелки в посудомойку, и только успела налить чай, когда в комнате раздалась трель вызова. Мы с Владом настороженно переглянулись и дружно бросились к видеофону. Я успела первая и уже включала вопящий переговорщик, а Влад только показался из кухни.
— Анька, твои на подлете, будут через двадцать минут, — без излишних церемоний отчеканила Алиса и отключилась.
Я кивнула потухшему экрану, и не думая обижаться на подругу. Ей сейчас не до меня, ей нужно принять и подвести подлетающий транспорт, вообще удивительно, что нашла время сообщить о прибытии. Интересно другое, почему мне не сообщил об этом сам отец. Хотя, причин может быть масса, начиная с банальной забывчивости генерала и заканчивая магнитной активностью или метеоритным штормом, нередкими в этом квадрате галактики.
— Что она сказала?
— Пошли встречать. Транспорт будет минут через двадцать. И сними ты этот балахон, — я кивнула кофту, — ты похож на старую бабку.
— Зато тепло! — заспорил Влад, вцепившись в отвороты полюбившейся кофты, будто я собралась с него силком стягивать.
— Черт с тобой, — махнула я рукой, — у меня сейчас нет времени спорить. Но если над тобой будут смеяться, потом, чур, не жаловаться!
— И не подумаю, — бросил он через плечо, ковыляя к выходу, — да никто и не обратит на меня внимания. Такое ощущение, что людям на станции больше делать нечего, как только смотреть, что на мне надето!
— На тебя-то им, может, и плевать, — не успокаивалась я из вредности, — а вот мне лишний раз косточки перемыть очень даже!
Влад подозрительно засопел, останавливаясь у лифта, нерешительно оглянулся на меня, а потом передернул плечами.
— Да? — нахмурился он, нажимая кнопку. — Но в любом случае, возвращаться поздно.
— Поздно, — согласилась я, входя за ним в лифт.
Счетчик лифта мерно отсчитывал уровни, опуская нас на самый нижний, нервозность, в каюте смирно сидевшая где-то глубоко начала прорываться на поверхность, заставляя, молча подгонять медлительный лифт.
На табло высветилась надпись 'Ангар', кабина остановилась, но двери и не подумали раздвигаться.
— Черт! Опоздали! — недовольно поморщился Влад.
— Да, что-то они быстро, — я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Одного нервничающего вполне достаточно. Впрочем, Владу очень даже полезно понервничать за кого-то другого. Пусть учится. Беспокоиться тоже надо уметь.
— И надолго мы здесь застряли?
— А бес его знает, — я пожала плечами, — от пяти до пятнадцати минут, смотря, как транспорт будет шлюзы проходить. Главное, чтоб никому не взбрело воспользоваться этим лифтом, а то полночи будем по всей станции кататься.
Нам повезло. Все десять минут ожидания лифт смирно простоял на месте. Опершись спиной о прохладную стену кабинки, с интересом наблюдала за Владом. Парень отвернулся от меня, упершись руками в широкие перила, ткнулся лбом в стену.
Из-за закрытых дверей донесся протяжный вой сирены, предупреждающий об открытии внешнего шлюза. Я замерла, считая секунды. Если все в порядке, через полторы минуты сирена умолкнет, когда тяжелая переборка герметично задраит хрупкое человеческое жилище. Восемьдесят восемь, и, восемьдесят девять, и... Сирена послушно захлебнулась.
— Ну, давай уже! — буркнула я на дверь, едва сдерживаясь, чтоб не пнуть медлительные створки.
— Быстрей, чем откроются, не откроются, — рассудительно заметил Влад, отлепляясь от перил и поворачиваясь ко мне.
Парень выглядел совершенно спокойным, о сумасшествии последних трех суток напоминали лишь тревожные искорки, изредка проскакивающие в глубине серых глаз. Похоже, мое полуиздевательское замечание не прошло даром.
Надо бы похвалить его, что сумел взять себя в руки, но хвалить совсем не хотелось. Из вредности. Впрочем, Влад этого, похоже, не ждал. Я покосилась на него и недовольно сопнула носом, прихватывая язвительное замечание. В наступившей тишине было слышно, как щелкнул магнитный замок, тяжелая створка сдвинулась, выпуская нас на свободу и не дав вволю поскандалить.
Я огляделась, отыскивая Лису за стеклянной перегородкой диспетчерской галереи. Алиса помахала рукой, я вопросительно подняла брови. Подруга махнула в сторону и показала три пальца.
— Нам на третий причал, — сообщила я Владу, разворачиваясь в нужном направлении.
— Я понял, — подчеркнуто любезно отозвался он и тут же был заподозрен в преступлении.
— Не хами!
— Извини, — любезности в голосе прибавилось.
— А в морду?
— Вот и поговорили! — тяжко вздохнул Влад, и не преминул поныть, мастерски доводя меня до бешенства, — тяжела ты рабская доля, чуть что, так в морду дать норовят.
— Еще одно слово... — прорычала я, уже понимая, что меня поймали так же, как и я его совсем недавно в комнате, но продолжая по инерции.
— И ты мне дашь в морду, — оболтус расплылся в ухмылке, выражая полное довольство жизнью.
— Вы сволочь, Романов! — с чувством припечатала я, попытавшись впихнуть в одну фразу все, что о нем думала.
— Пришли, однако, — посерьезнел Влад, враз забывая о нашей перепалке.
Полицейский транспорт уже стоял на причале, и вокруг суетились техники, в ярко-оранжевых комбинезонах заканчивая швартовку и опуская трап. Пассажиров было немного, но я все равно едва дождалась, когда появятся отец и Ника. Генерал вел девчонку, обнимая ее за плечи, и выглядел бесконечно уставшим и слегка встревоженным. Ника смотрела строго перед собой, не обращая внимания на окружающую ее суету и так же, как тогда в репортаже, механически переставляла ноги.
Рядом длинно выругался Влад и со всей возможной скоростью заковылял им навстречу.
Девчонку срочно нужно напоить успокоительным, помыть в ванной и уложить в постель, предварительно уколов снотворное, а когда выспится, будем решать, что делать дальше. А хотя...
Влад перехватил их на середине трапа, опустился перед Никой на колени, став с ней почти одного роста, взял ее руки в свои, стараясь поймать взгляд девчонки. Отец нахмурился, глядя на парня и, кажется, собрался отчитать того, я положила ладонь на отцовский локоть и чуть покачала головой, приказывая, чтоб не смел. Я отвела отца в сторону.
— Не мешай, — попросила я.
Влад нашептывал Нике что-то успокоительное, все отыскивая ее взгляд. Ника длинно вздрогнула, вырвала руки из мужских пальцев и крепко обняла Влада за шею. Он погладил узкую девичью спину с выступающими лопатками и осторожно подхватив, поднялся на ноги, укутывая Нику в длинные полы своей кофты, отгораживая ее от мира и прихрамывая, заковылял в сторону лифтов. Мы с отцом переглянулись и двинули следом.
— Тяжко было?
— Да, — согласился отец.
— Тебе поесть надо и выспаться, — заметила я.
— Я за Нику волнуюсь.
— Я тоже, но пусть Влад... он лучше знает.
— Что он лучше знает? — в голосе генерала сквозило раздражение.
— Как успокоить, — пожала я плечами.
— А ты...
— А я не знаю! — отрезала я. — Не тяни мне нервы, а? Пусть идет, как идет. Не получится у него, буду пробовать я.
— Хорошо, — тряхнул головой отец. — Я на работу зайду.
— На какую к черту работу! Сейчас ко мне, я тебя накормлю, а потом полстакана водки и спать!
— Почему водки? — хмыкнул отец, вызывая лифт.
— Потому что на успокоительное ты все одно не согласишься, а водку, как всякий железный мужик, не опускающийся до растрепанных чувств, вылакаешь, и, может даже не полстакана. Такого слона, поди, ували с полстакана!
— Язва, — отец обнял меня за плечи и чмокнул в макушку, — но от водки... вот возьму и не откажусь!
— Что и требовалось доказать! — рассмеялась я.
Накормив отца и влив в него положенное количество антистресса для настоящих мужчин, проводила до дверей, взяв клятвенное обещание сейчас же отправиться в постель и не думать ни о какой работе. В конце концов, мир же не рухнул, оттого, что генерал три дня отсутствовал в родном отделе. Пусть преступность еще одну ночку поспит спокойно.
Отделавшись от генерала, осторожно заглянула в комнату Влада. Парень сидел на кровати, все так же держа Нику на руках, вполголоса что-то рассказывал притихшей девчонке. Увидав меня, скроил предостерегающую рожу и взглядом приказал убираться. Я пожала плечами и тихонько прикрыла дверь.
Влад появился в кухне только полтора часа спустя, когда я уже выбрала все лимиты на ожидание. Хромая больше обычного он протиснулся к своему креслу и с облегчением приткнул себя на мягкое сиденье, откинулся на спинку, прикрыв глаза.
Парень был бледен, под глазами проступила отчетливая синева. Да уж, успокаивать человека, находящегося на грани помешательства это вам, Владислав Дмитриевич, не палку сырокопченой колбасы в одно лицо всосать, оно, знаете ли, остатки нервов запросто вытянет. Что, похоже, с Владом и произошло. Ох-хо-хонюшки... Валерьянки ему, что ли накапать или лучше спирту плеснуть? Водку-то папаня всю выдул.
— Как Ника? — после недолгого молчания спросила я, давая парню немного передохнуть.
— Вроде успокоилась, — не открывая глаз, бесцветно проговорил он, — молчала долго, потом плакала, потом я ее в душ отвел, — Влад поставил локти на стол, зажав голову ладонями, — сейчас, вроде, уснула.
— Вот и хорошо, что уснула, — я почесала бровь, курить хотелось жутко, но я пересилила себя. Раз бросила, значит, бросила! Та ночь не в счет. Ведь не в счет, правда, же?
— Сволочи! Боже, какие же сволочи! — в сердцах рявкнул Влад, отвечая каким-то своим мыслям, я даже подскочила от неожиданности. — Ань, ну как же так!? Ладно, я, взрослый здоровый мужик, я многое могу, а ей-то это за что!?
— Так бывает, — вздохнула я.
— Ань, как так!? — вызверился он. — Мало девчонке в жизни досталось, так ей еще и эти судьи с адвокатами всю душу вымотали! Они ж ее повторно во все то дерьмо с головой окунули! — он поднял на меня больные непонимающие глаза, ожидая, что я как всегда растолкую то, что он не в силах понять.
Как я могу объяснить то, чего сама понять не в состоянии! Я искренно не понимаю, почему свидетеля в суде можно вывалять в грязи и почему свидетель, а тем паче потерпевший, должен доказывать свою правоту. Может, для каких других дел оно и правильно, но уж вовсе не для дел подобного порядка.
А вот глаза мне ваши, Владислав Дмитриевич, совсем не нравятся. Нет, валерьянка отменяется. Тут нужно что-то более действенное. Ой, занимаюсь я сегодня какими-то непотребствами!
Поднявшись, покопалась в кухонном шкафчике, искомое, как ему и положено, обнаружилось в самом дальнем углу. Металлическая плоская фляжечка полнехонькая самым лучшим расслабляющим средством девяносто шестого оборота. Вытащив из того же шкафчика рюмку с сомнением покрутила в пальцах и отставив в сторону достала небольшой стакан, плеснула прозрачной жидкости почти до краев, отрезала хлеба и достала из холодильника нарезанного вяленого мяса. Влад наблюдал за моими действиями с интересом.
— Значит так, Романов, слушай внимательно, — я выставила все на стол и пододвинула ему стакан, — вдыхаешь, выпиваешь залпом, глотаешь и медленно выдыхаешь носом. Понял?
— Какие сложности, — покрутил головой Влад, подозрительно поглядывая на стакан.
— Советую им следовать, — хохотнула я, — давай, давай, не тяни на тебя смотреть страшно.
— Вот спасибо, — скривился Влад и глубоко вдохнув, опрокинул в рот стакан.
— Глотай! Быстро! — прикрикнула я, видя, как лицо парня наливается краской, а на глазах выступают слезы. — Вот так. Теперь выыыыдох. Не смей ртом хапать! Через нос. Молодец. Молчи! Через нос вдоооох, выыыдох.
— Что... что это было? — продышавшись, прохрипел Влад, оттирая ладонями глаза.
— Спирт, — пожала я плечами, подталкивая к нему тарелку, — ты закусывай, закусывай. Отпустило?
Парень кивнул, сосредоточено жуя бутерброд. После стакана спиртного Влад выглядел уже не столь удручающе.
— Хорошо, но если учую, что ты без разрешения таким макаром нервы подлечиваешь — руки отобью! Понял?
— Как скажешь, — покладисто согласился Влад, — пойду, посмотрю, как там Ника.
— Не надо. Разбудишь еще, пусть поспит. Если проснется, мы и так узнаем. Кофе хочешь?
— А может еще спирту?
— Влад!
— Молчу! — он поднял руки защищаясь.
— Так тебе кофе сварить? — пряча улыбку, переспросила я, глядя, как глаза парня приобретают несколько бессмысленное выражение, спирт делал свое черное дело. С дозой я, кажись, промахнулась.
