Влад резко обернулся, на его лице отразилась вся гамма чувств от изумления до растерянности. Он попытался руками прикрыть наготу, это у него получилось неважно.
— Вот только почему я хочу надрать его голую задницу? — Наташка отлепилась от стены и угрожающе двинулась на Влада, я сложила руки на груди и наблюдала за развитием событий с безопасного расстояния.
— За что? — залепетал он, отодвигаясь.
— Кто тебе позволил подняться с кровати? — грозно вопросила она, наступая на беззащитного Влада, которому и деваться-то, было некуда. Он отступил на шаг и наткнулся голой спиной на холодную стену, вздрогнул и замер, затравленно наблюдая за нависающей над ним Наташкой.
— Я в туалет хотел, а рядом никого не было, вот я и... — принялся оправдываться он, еще больше вжимаясь в стену.
— Вот он и! — взвилась Наташка, вытаскивая слабо сопротивляющегося парня из душа, — Ты слышала, вот он и!
Она повернулась ко мне за поддержкой, искренно недоумевая, как он вообще сумел заставить себя подняться. Обычно послеоперационных приходится едва ли не пинками сгонять с ложа, заставляя ходить. Подруга упорно не желала помнить, о необычности пациента. Она бушевала.
— А тебя не смутило, что ты весь облеплен датчиками, капельницами и что башка почти не соображает!? В туалет он захотел! А катетер тебе на что? Нет, зачем же! Ты его выдрал! Вот когда у тебя вставать не будет, я на тебя посмотрю!
— Что вставать не будет? — пролепетал покачнувшийся Влад, выглянув из-за плеча, которым прикрывал лицо, справедливо полагая, что его сейчас будут бить.
— Член! — со злой усмешкой просветила Наташка, — Ты, что не знаешь, что самостоятельно нельзя снимать капельницы и уж тем более определенные катетеры? Я тебя собирала по кускам для того, чтобы ты пустил всю мою работу коту под хвост из-за своей дури!?
От переизбытка чувств она все-таки звонко шлепнула парня пониже спины. Перепугалась не меньше моего, вот и лютует.
— Ну, зачем? — обиделся Влад, потирая ушибленное место. — Больно же!
— У Аньки чуть инфаркт не случился, — проревела Наташка, — думала, совсем коньки откинул!
От ее крика Влад вжал голову в плечи, наливаясь густой краской. Он стоял перед нами голый и растерянный, неловко переступая босыми ногами.
— Все, хватит! Покричала и будет с тебя, он все понял, — оборвала я Наташкин гнев, укутала парня в простыню, подхватила под локоть.
— Давай, Владушка, обопрись на меня, да не бойся ты, не сломаюсь. Голова кружится? Ну, ничего, мы сейчас осторожненько ножками до кровати. Тихо, не спеши. Я тебя держу. Держу...
Мы кое-как доплелись до кровати и как раз вовремя. Парень резко побледнел, ноги подломились, и он стал заваливаться. Я бережно опустила его на кровать.
— Парень только на адреналине и держался, — снизошла я до объяснения небывалой подвижности пациента, не забывая хлопотать, всячески того устраивая — накрывала одеялом, поправляла подушки, — а ты разгон устроить решила. Наташ, разве ж так можно? У него ж это навроде рефлекса, — в каком бы ни был состоянии непременно нужно на ноги подняться. Иначе могут наказать, а то и вовсе убить.
— Тебе повезло, что Аня такая отходчивая, — фыркнула подруга, неодобрительно наблюдая за моими действиями. По ее мнению излишне самостоятельного пациента еще и побить не мешало, не только разгон устраивать.
— Влад, вытащи руки наверх, я катетеры сниму, пока ты всю кровать кровью не залил. Как ты себя чувствуешь?
— Голова кружится и тошнит, — делая над собой видимое усилие, признался он.
— Не диво! Она и должна кружиться, ты почти две недели в отключке пролежал, — сердито объяснила Ната.
— Сколько? — вытаращил глаза Влад и сделал попытку вскочить, — Аня, а ее взяли? Как Никита?
— Не все сразу, — я мягко толкнула его на подушку, — Да ее взяли, с Никитой все в порядке. Ты главное не волнуйся тебе вредно. Давай уколемся, и ты поспишь немного, — я поднялась и начала набирать шприц.
— Я не хочу спать, — запротестовал он.
— А кто б тебя спрашивал? Давай поворачивайся.
