— Не-е-е, я сам, — строго контролируя язык и от этого смешно растягивая слова, ответил он и принялся подниматься.
У него получилось. С третьей попытки. Определенно, я промахнулась с дозой и существенно. Парень удивленно нахмурился, разглядывая свои руки. Да, дражайший, вы совершенно правильно поняли — не слушаются, побочный эффект, что поделаешь. Ну, ничего, это спирт, это не водка, он выветривается быстро.
Влад меж тем воевал с кофейными зернами, никак не желающими попадать в кофемолку.
— Давай помогу, — все же предложила я.
— Я сам!
— Сам, так сам, — покладисто отступилась я, — чего кричать-то?
— Я не кричу. Я... — дальнейшие слова потонули в грохоте кофемолки, которую ему, наконец, удалось победить.
Надо заставить его что-нибудь съесть, а то вон как развозит. Ругаясь сквозь зубы, Влад отмеривал в турку положенное количество порошка, рассыпая половину по столу. Я терпеливо наблюдала за этим безобразием, попутно просчитывая, хватит ли у меня силенок дотащить стокилограммовую тушу до дивана, если у парня закончатся батарейки или придется звать эвакуационную команду в лице Никиты.
Всегда спокойная чайная ложка в пальцах Влада повела себя неестественно, выскользнула и резво проскакала по рабочему столу. Мужчина постарался выловить вертлявый прибор, но только придал ему скорости, ложка со звоном упала на пол, проехалась немного и скрылась под ближайшей тумбочкой. Влад, возмущенно зарычав, опустился на четвереньки, полез следом, вознамерившись, во что бы то ни стало вернуть ложку на место.
— Оставь, — не сдержавшись, фыркнула я, — потом достанем.
— Нет, сейчас! — запротестовал он, запуская руку под шкафчик.
Вот ведь, упрямая зараза, покачала я головой, а Владу все не удавалось добраться до ложки. И не удастся, злорадно отметила я, если опираться на локти. Словно подслушав мои мысли мое недоразумение прилегло на плечо, сунувшись лицом под тумбочку, стараясь обнаружить неуловимый столовый прибор. Цирк уехал, а Владушка остался! Я уже собиралась прикрикнуть, чтоб прекратить балаган, когда парень особенно глубоко засунул руку в пыльную темноту, длинная кофта задралась, открывая темно-бордовое пятно, расплывшееся по светлой ткани брюк, заставившее меня болезненно поморщиться. Успокаивая Нику Влад, конечно же, забыл о собственном состоянии. Теперь понятно, почему так сильно хромал. Одно непонятно — как он заставил себя сесть! Боль должна быть адская.
— Владушка, — осторожно позвала я, — вылезай, черт с ней с ложкой. Пошли повязку поменяем, пока Ника спит.
— Зачем? — голос из-под тумбочки звучал глухо, с напряжением.
— Затем, что это положено делать четыре раза в день, — терпеливо пояснила я, не спеша открывать истинную причину, чтоб еще больше не расстраивать. Ему разговора с Никой за глаза.
— Что-то вы темните, благородная госпожа, — протянул он, разглядывая меня из-под мышки.
— Ничего я не темню! — возмутилась я, оставляя 'госпожу' без внимания, отнеся ее на не совсем вменяемое состояние мужчины.
— Что — все так плохо? — насторожился Влад, мигом вываливаясь из-под тумбочки.
— Да чего же плохо-то?! — уже всерьез рассердилась я.
— Ты ни слова не сказала за 'госпожу', — мотнул головой Влад, — и замена повязки на сегодня будет... пятая.
— У тебя повязка промокла, сменить надо, — тихо проговорила я.
— Сильно?
— Насквозь. Давай-давай, живенько!
Влад тяжело поднялся и, пошатываясь, побрел из кухни.
Хмурый и почти протрезвевший Влад стоял посреди кабинета, держа руки на поясе брюк, ожидая, когда я помою руки и подготовлю перевязку.
— Да не расстраивайся ты так, — я ободряюще похлопала его по плечу, — может все не так страшно.
— Это я во всем виноват, нужно было аккуратнее.
— Угу, аккуратнее, — хмыкнула я, — и ты бы не стал усаживать Нику к себе на колени и укачивать. Я готова. Может, ляжешь? Процедура возможно затянется.
— Нет, я лучше так или тебе неудобно?
— Да все равно. Заголяйся и не оглядывайся так на дверь, я закрыла.
Влад что-то недовольно проворчал, привычно упираясь локтями в стол. Я сняла промокшую повязку, в который раз за вечер, болезненно поморщившись, кровь не собиралась останавливаться, она сочилась из ранок, медленно набухала, собираясь в тяжелые капли. Две недели лечения псу под хвост. Придется все начинать сначала. Я медленно выдохнула и принялась промывать ранки.
Влад молчал, опустив голову на сомкнутые в замок руки и мне вдруг подумалось, что ему крайне неловко стоять вот так — полусогнутым с нелепо задранной рубашкой и штанами, соскользнувшими до колен. А еще я подумала, что моя профессия на человека неподготовленного может производить весьма странное впечатление что-то среднее между извращенцем и садистом.
— И надолго? — поинтересовался Влад, оглядываясь через плечо, вопреки моим мыслям парень смущенным не выглядел. Впрочем, он умеет врать ничуть не хуже, чем играть на нервах.
— Влад, я не знаю! — бросив на него быстрый взгляд, честно ответила я. — Если ты будешь в точности выполнять все мои предписания, как то — поменьше двигаться, принимать лекарства и не канючить, недели должно хватить!
— Да что же это такое!? — прорычал мужчина и от избытка чувств проделал две совершенно бессмысленные, но чисто мужские вещи — длинно и заковыристо выругался, мешая с пяток языков, и саданул со всей дури кулаком по столу.
— В следующий раз так же, только головой и об стену, — посоветовала я, снимая кровоостанавливающую пленку и накладывая компресс, — и желательно с разбегу.
— Извини, — буркнул Влад.
— Ничего. Просто не надо нервничать.
— Я не нервничаю, — мрачно заявил он, — я бешусь!
— Что тоже лишнее, — наставительно произнесла я, — стой спокойно!
— Стою. А долго еще?
— Минут двадцать. Потерпи.
— Терплю, — вздохнул Влад и, помолчав недолго, продолжил меня доставать, — Ань, ну почему так!? На мне же всегда, как на собаке! Почему оно не заживает?
— Такова особенность почти всех морских животных, типа вот этого ежа — ранки вроде крохотные, а заживают долго и болезненно. А с Альварданскими ежами так и вовсе сплошное мучение. Первые поселенцы их вообще годами лечили, пока не научились, а до этого шли по наименьшему...
В коридоре послышалось шевеление, и встревоженный голос Ники позвал:
— Влад, Аня, где вы?
— Ника, мы здесь, в кабинете. Подожди в кухне, мы скоро закончим.
Ручку двери подергали и, убедившись, что дверь заперта тихо поскреблись.
— Что вы там делаете? Где Влад?
— Повязку меняем, — ответила я за двоих, — Влад здесь, где ж ему еще быть?
— Влад?
— Я здесь, — отозвался Влад.
— А почему дверь заперта?
Я даже брови подняла от удивления, не ожидая от Ники настолько глупых вопросов.
— Наверное, потому, — предположила я, — что посреди кабинета стоит мужик со спущенными штанами и это ужасающее зрелище не для нежных девичьих глаз.
Влад фыркнул и покрутил головой.
— А ты не фыркай, нашел тоже мне повод для смеху! — шикнула я на него, подготавливая следующий компресс, и предупредила, — Сейчас будет больно.
Влад вздрогнул, запрокинул голову и сдавленно взвыл, матерясь сквозь зубы.
— Влад? — тут же откликнулась на этот вой Ника, принявшись с удвоенной силой колотить в дверь. — Аня, открой! Что ты с ним делаешь?! Влад?
— Да ничего я с ним не делаю! Повязку меняю! Ника, угомонись и прекрати ломать дверь! — огрызнулась я и тихо добавила, — А ты прекрати этот вой, выпендрежник! Не так уж там больно, что б скулить, у девчонки и без тебя нервы на пределе.
— Но ты же сказала — будет больно! — пожал плечами Влад, прислушиваясь к шуму в коридоре.
— Аня, впусти меня! — бесновалась Ника, пиная дверь ногами. — Сейчас же! Открой дверь, слышишь!?
— Похоже, тебе придется ее впустить, — задумчиво заметил он, — Она не успокоится и никуда не уйдет, пока не увидит своими глазами.
— Это я уже поняла, — проворчала я, вот уж навязались на мою голову! — Тебе придется лечь.
— Это тоже понятно, — ухмыльнулся он.
— Ника, перестань ломиться, я сейчас открою! Влад! Что ты делаешь, поганец! Стой! Стой, кому говорят, я сама сниму!
Парень замер, перестав дергать здоровой ногой, пытаясь самостоятельно освободиться от брюк.
— Если сорвутся ранки, видит Бог, высеку, как мальчишку не смотря на твои боевые ранения! — ворчала я, помогая ему раздеться и опуская стол, чтоб ему удобнее было забираться.
— Если сорвутся ранки, я сам себя высеку, — угрюмо пообещал Влад, укладываясь.
— Молчи уже, тоже мне, флагеллант нашелся, — хмыкнула я, доставая из шкафа плотный пакет.
— Кто-кто?
— В словаре посмотри, — мстительно посоветовала я.
Разорвав упаковку, встряхнула плотную широкую салфетку, одну из тех, что используют на операциях для выделения операционного поля. Стерильной салфетки было жалко, но эти шалопаи не оставили другого выхода. Прикрыв парню все предосудительные части тела, оставив снаружи пострадавший участок, закрепила края липкой лентой, чтоб не съезжала и нажала на разблокировку двери. Замок еще не успел полностью открыться, как дверь рывком распахнулась и на пороге возникла перепуганная, но донельзя решительная девчонка.
— Влад, у тебя все в порядке? — осведомилась она, независимо поддернув мужскую рубашку, сползшую с плеча. Впрочем, на Нике рубашка Влада больше походила на платье.
— Да что с ним может сделаться? — устало вздохнула я.
На мои слова не обратили никакого внимания и только после заверений Влада, что все с ним более чем в порядке, девчонка выглянула в коридор и подобрала с пола плед, накинув его на плечи, на манер мантии. Ника прошлепала босыми ногами и, подтащив стул, уселась у изголовья стола, уцепившись за мужскую руку.
— Ты как? — вполголоса спросил Влад, глядя на нее снизу вверх. — Лучше?
— Да, ты был прав — нужно было поспать. А чего ты кричал? Было так больно?
— Нет, — рассмеялся Влад и добавил заговорческим шепотом, — я баловался. Ты только Ане не говори, а то ругаться будет.
— Я тебя слышала, — фыркнула я, прерывая их шпионские игры, — Паяц!
— А почему тебе так долго повязку меняют?
— Потому что кое-кто ранки сорвал, — проинформировала я, смывая остатки компресса.
— Это из-за меня? Да? Из-за меня!? — заволновалась Ника.
— Нет, — поспешила я успокоить девчонку, — Влад просто слишком резко сел на жесткий табурет.
— Ну, как же ты так? — она сочувственно погладила парня по руке. — Ты же знаешь, что можно только на мягкое!
— Ник, я забыл. Оно уже почти не болело, и я подумал, что уже зажило все.
— Ань, а теперь что будет?
— Да нормально все будет, если только Влад полежит дня три спокойно, то мы выйдем на тот уровень, на котором были до этого.
— Он полежит, я прослежу, — горячо заверила Ника, — я никуда больше не уеду, я стану с ним сидеть и не позволю двигаться!
Я опустила голову, старательно пряча улыбку. Как, интересно, она себе это представляет? Уж если мне не удалось заставить этого упрямца лежать, то уж ей...
— Эй, а может, я как-нибудь сам? Без сиделок обойдусь? — возмутился означенный упрямец.
— Лежи уже! Сам! — фыркнула Ника и наградила его легким щелчком. — Сам ты до второго пришествия выздоравливать будешь, мы уже видели, как ты сам! Анька только за порог, так ты шастать начинаешь.
— Ябедничать нехорошо! — укорил ее Влад.
— Я не ябедничаю, я правду говорю!
— Вы подеритесь еще, — предложила я, сводя на нет их ленивую перебранку. — Тем более я и сама знаю, как кое-кто себя ведет, когда его не видят.
— Аня, а можно посмотреть? — встрепенулась Ника, убоявшись, что я начну ругать Влада по-настоящему.
— Можно, только здесь ничего интересного нет.
— Аня! — попытался возмутиться мужчина, но Ника уже слезла со своего стула и, обойдя стол, с интересом заглянула через мое плечо.
— Да ладно тебе, — протянула она, — жалко, что ли?
— Ему не жалко, ему неудобно, — пояснила я, — что ты пялишься не туда, куда следует. Подержи лампу, ага, вот так, сейчас укреплю.
— А вот эти черные точечки и есть ранки?
— Да.
— Такие маленькие! — удивилась она.
— Может, хватит уже, а? — от неловкости Влад начал злиться.
— А что тут у нас происходит? Коллективный просмотр жесткого порно? — прозвучал с порога развеселый голос Эжена. Влад тихонько застонал и приткнул на голову небольшой валик подушки. Спрятался.
Ника при звуке чужого голоса заметно напряглась, медленно повернула голову, пару секунд испуганно глядя на майора, а потом коротко выдохнула и расплылась в широкой улыбке, узнавая.
Уж не знаю, что Влад говорил ей за закрытыми дверями своей комнаты, но у парня определенно следовало поучиться, что девчонка оттаяла так скоро. Вряд ли психолог справился лучше.
— Да какое ж это порно! — хмыкнула девчонка, кивая на невразумительный квадрат обнаженной кожи, в свете ультрафиолетовой лампы казавшийся синюшным.
— Жесткое! — припечатал Эж, пристраиваясь за другим моим плечом. — Мало того, так это еще и растление малолетних.
— Какое еще растление!? — провыл Влад из-под подушки.
— Эжен имеет в виду, что созерцание твоей голой задницы может расстроить мою и без того хрупкую психику, — любезно пояснила Ника.
— Так! Я даю вам пять секунд, чтоб убраться отсюда, — подпустив в голос строгости, отчеканила я, — иначе вашу психику расстрою я!
— Влад, она всегда такая грозная? — полюбопытствовал Эжен.
— Нет, только когда в мой кабинет вламываются без спроса, — ласково промурлыкала я. Эжен благоразумно отступил.
— Так Ань... того... открыто ж было!
— Воон!!!
Но Эжен не был бы Эженом, уберись он молча.
— Мы подождем вас в кухне, — великосветским тоном объявил он, галантно предлагая Нике руку, — мадмуазель...
Девчонка с полутона подхватила его игру. Плечи распрямились, пальчики невесомо легли в мужскую ладонь, легкий кивок кавалеру и Ника в сопровождении Эжа грациозно покинула кабинет, свободной рукой подхватив волочащийся хвост пледа, мигом превратив клетчатое покрывало в подол вечернего платья.
— Боже, боже! И за что мне такое наказание? — проворчала я в закрывшуюся дверь.
— Какое? — полюбопытствовал Влад, стаскивая с головы подушку и пристраивая ее под щеку.
— Я живу в дурдоме!
— В смысле? — Влад приподнялся на локтях, оглядываясь.
— Меня окружают клоуны.
— А! Так без нас тебе жить будет скучно!
— Угу.
Да уж, скучно, с раздражением подумала я, убирая лампу, зато как спокойно! Как-то за столько лет со скуки не померла.
— Я опущу стол, и ты аккуратно поднимешься. Слышишь? Аккуратно!
Едва слышно вздохнула гидравлика, выбирая высоту, и стол пополз вниз. Не доверяя Владу, помогла сползти со стола, вызвав молчаливую волну недовольства, мало меня, впрочем, тронувшую. Ничего, перетерпит. Наложив тугую повязку и приказав стоять смирно, принесла халат. Парень посмотрел на меня несчастными глазами, но безропотно просунул руки в рукава. Ну, конечно! Мы же герои! Дай нам волю, так мы штаны на себя напрем и плевать, что через полчаса спать укладываться, а значит, снова раздеваться. Мы же не ищем легких путей! Как можно? Нам бы пострадать, преодолевая ненужные трудности, а то вдруг кто заподозрит нас, в чем предосудительном. Слабости, например. Тьфу, черт! Какие стервозности в голову лезут. Вот сейчас как пойду, как завалюсь спать! Я зевнула, не разжимая челюстей, и тряхнула головой. Только сперва гостя выпровожу.
