— Прекрати этот балаган! — вполголоса рявкнул генерал, заставив Влада вздрогнуть.
— Извините, — пробормотал Влад и, что бы скрыть смущение принялся отрезать от куска мяса маленькие кусочки, сдвигая их на край тарелки.
— Ты знаешь, — проговорил Дмитрий Петрович, понаблюдав за парнем некоторое время, — это мясо уже убили один раз и даже успели приготовить, так к чему же убивать его еще раз? Или ешь, или оставь кусок в покое.
Замечание генерала вызвало у Влада слабую улыбку.
— Так-то лучше. Так вот, как я уже говорил, ты мне нравишься и будет обидно, если твои способности будут похоронены в госпитале, где выше санитара тебе ни за что не подняться. Не хочешь поработать у меня?
— Что? — от неожиданности Влад едва не поперхнулся.
— Ничего, — передразнил его генерал, — работать, говорю, ко мне пойдешь? Не то что бы моя служба приятнее, чем Анькина, но уж интереснее, это точно. Ну, что — согласен?
Влад помолчал, ковыряя вилкой в тарелке, не столько обдумывая предложение генерала, сколько с целью потянуть время. Такие предложения с ходу не принимаются. С Анькой работать тяжело, он все время находился в напряжении боясь совершить ошибку. Но будет ли легче работать с ее отцом? Может и не легче, но уж интереснее, в этом генерал прав.
— Давай, решайся, — мягко поторопил его Дмитрий Петрович, — не каждый день тебе целый генерал предложения делает.
— Согласен, — вскинув глаза на Аниного отца, тихо ответил Влад.
— Вот и хорошо, — кивнул генерал, — но только у меня одно условие — ты должен закончить учебу.
— Это мне уже доходчиво объяснили, — невесело хохотнул Влад.
— Иначе всю жизнь будешь судна выносить и кровь со стен отмывать, — дурным голосом пропел генерал, умело копируя интонации дочери, заставив Влада зафыркать от смеха.
Дожидаясь Аниного возвращения с работы Влад заметно нервничал, прокручивая в уме предстоящий разговор и до того измучился выдумывая за двоих вопросы и ответы, что когда пришла Аня прямо с порога заявил о своем желании вернуться в центр.
— И откуда у нас такая тяга к знаниям? — левая бровь хозяйки насмешливо изогнулась.
— Да так... — замялся Влад, не зная, стоит ли говорить ей о разговоре с генералом.
— Что именно — так? — Аня сложила руки на груди, показывая тем самым, что не будет принимать никаких решений, пока Влад не объяснится.
Коротко выдохнув, Влад поведал Ане о предложении генерала, не забыв при этом упомянуть, что и своим умом дошел, что доучиваться надо.
— Хорошо, — просто кивнула Аня, когда Влад закончил, — завтра можешь приступать. Я сообщу в центр. Да, кстати, я жду извинений.
— Простите, госпожа, неразумного, — взвыл Влад, со всего маху рухнув на колени и молитвенно простирая к ней руки, быстро прополз разделявшее их расстояние, громко бухая по полу коленями. Бесенята, то и дело проскакивающие в его глазах начисто ломали всю игру в покаяние.
— Паяц, — покачала головой Аня и, ухватив его за шкирку, заставила подняться...
Глава 7.
Все мои попытки выяснить происхождение Влада заканчивались откровенным провалом. Я посылала запросы в разные инстанции, долго ждала ответов, но, ни к чему мои розыски, не приводи ли. Как не старалась, все оказалось бесполезным — дактило карты крови и пальцев, клеймо и даже странная татуировка. Ничего!
Я была готова даже на преступление, попытавшись взломать базы данных всех невольничьих аукционов, но меня вовремя остановили. Люди, к которым я обратилась за помощью, объяснили, что торговцы живым товаром свято чтут тайну продажи и компьютером не особо пользуются даже сейчас, а в те времена общего бардака и подавно. Но одна лазейка все же есть — сделки проходят через нотариусов, и первое клеймо ставит тоже нотариальная контора. И вот тогда в игру вступят бесконечные 'может быть', 'если' и 'скорее всего'. Если я найду эту самую контору, одну единственную из миллиардов других и Может быть, она будет существовать, и Может быть я смогу ее архивы, вот тогда, Скорее всего, найдутся ниточки. Слишком много сослагательного наклонения. Да на то, что бы проверить хоть половину этих чертовых контор уйдет целая вечность! А у меня в запасе вечности нет! У меня есть чуть меньше года, что бы распутать этот клубок. Но я не сыщик, я доктор! Можно, конечно, обратиться в детективную контору, но тогда я рискую заполучить землетрясение, цунами, извержение вулкана и тайфун, и все эти удовольствия одновременно и в одном флаконе из Дмитрия Петровича Романова. А говоря проще, генерал мне голову свернет, что обратилась к постороннему. Похоже, у меня нет другого выхода, кроме как повесить на доблестного генерала почти неразрешимую задачку с явными признаками охоты за приведением. Да вот согласится ли, вопрос.
Я заглянула в комнату Влада, он сидел, склонившись над навигационной картой ближайшей галактики. Тяжело парню приходится, наука дается ему с трудом, но она входит в обязательные аттестационные экзамены. Мой взгляд упал на календарь, висевший у него над кроватью, и мне чуть не стало плохо — прошло уже больше четырех месяцев, после моей пьяной выходки, надо же, а за всеми делами я и не заметила! Влад поднял глаза, и устало улыбнулся, с тяжелым вздохом отодвигая звездную карту.
— Все, больше не могу, — пожаловался он, — моя бедная голова отказывается вместить в себя еще что-нибудь.
— Ничего, — постаралась я утешить его, — тебе нужно отдохнуть. Пошли, выпьем кофе.
— Пошли, — обрадовался он передышке.
Электрическая кофеварка, весело фыркнув, отключилась. Я разлила по чашкам ароматно пахнущий напиток.
— Когда у тебя экзамены? — поинтересовалась я.
— Говорят, через месяц. Кажется, я не сдам навигацию, — признался он.
— Это еще почему?
— Я в ней ничего не понимаю, — рявкнул он, злясь на всех и на себя в первую очередь.
— Для начала, я думаю, стоит успокоиться, — ровным голосом проговорила я, гася его раздражение, — а затем выделить алгоритмы и...
Прерывая меня на полуслове в кухню с воплем: 'Помираю!', — ворвалась Алиса.
— С чего ты помираешь? — заинтересовалась я, критически оглядывая вполне здоровую подругу.
— Меня тошнит, все время... — она не успела договорить и, зажав рукой рот, понеслась в туалет.
— Чего это она? — глядя ей в след, спросил Влад.
— А я что, доктор? — пожала я плечами.
— Это просто так говорят, — пояснила я, когда брови Влада от удивления поползли вверх.
В кухню вернулась бледная Лиса и плюхнулась на стул.
— Может, ты чего съела?
— Какое, к черту, съела, — она покривилась от одного упоминания о еде, — я еду не то, что есть, видеть не могу. Влад, пойди прочь — от тебя воняет!
— Ань, чего это она? — он удивленно покосился на Лису.
— Влад, пойди, допей кофе в своей комнате, — попросила я, — если кто придет, я — не принимаю. Пусть ждут в гостиной. Мы будем в кабинете.
— Ой, ой, ой! Какие нежности! — скривилась Алиса, и грубо оттолкнув Влада с дороги, снова понеслась в уборную.
На вопросительный взгляд Влада я лишь пожала плечами.
Зайдя в кабинет, Лиса тяжело опустилась в кресло и молча, принялась изучать пол под ногами. Я посмотрела на нее, ожидая, что она мне все сама расскажет, но она не решалась. Я вздохнула и подала ей больничную распашонку. Она все так, же молча, переоделась.
— Ну и долго ты еще молчать собираешься? — не выдержала я, — Если хочешь, что бы я тебе помогла, то рассказывай.
— А чего рассказывать? Воротит меня со всего, — она тяжко вздохнула.
— Хорошо, воротит, так воротит, — не стала я спорить, — а на Влада, зачем наорала? Чего тебе парень сделал?
— Так воняет от него, — пожаловалась Лиса, — облился какой-то мерзостью.
— Ты сама подарила ему эту туалетную воду на прошлой неделе, — напомнила я, — тебе нравился запах.
— Тогда нравился, а сейчас разонравился, — пробурчала Алиса.
— Ладненько, говоришь тошнота, рвота, а живот не болит?
— Ничего у меня не болит.
— Да ты не нервничай так, — попыталась я ее успокоить, — давай осмотримся.
Я нажала на кнопку на пульте, и кресло трансформировалось в кушетку. Я натянула перчатки и приступила к осмотру.
— Я могу тебя успокоить, — сказала я через некоторое время, — на хирургию это не похоже. Давай посмотрим гинекологию.
— Только если это недолго, — согласилась она, — меня опять блевать тянет.
Я не глядя, ткнула на кнопку, превращая кушетку в гинекологическое кресло.
— У, как все запущено, — протянула я, ощупывая ее живот.
— Что запущено? — запаниковала она, поднимаясь с кресла, — это лечится?
— Боюсь, что нет. Оно само пройдет месяцев, я так думаю, через семь.
— Как само пройдет? — заморгала Алиса, нервно одергивая рубашку.
— Ну, вот так и пройдет, — пожала я плечами, намыливая руки.
— И что ты хочешь сказать, что меня будет вот так выворачивать все семь месяцев? — ужаснулась она.
— Не думаю, скорее всего, только в первом триместре, ну, может еще кусочек второго, токсикоз немного поздноват.
— И ты хочешь мне сказать, что вы не можете вылечить эту болезнь, — возмутилась Алиса, — на черта вообще такая медицина нужна?
— Ну, милая моя, женщины болели этой болезнью со времен сотворения мира, — я тщательно вытерла руки и, зарыв кран, повернулась к подруге пытаясь скрыть улыбку, — и если бы врачи, не дай Бог, собрались эту болезнь лечить, то боюсь, человечество было бы обречено на вымирание.
— Ты что, хочешь сказать, что я... — она посмотрела на свой живот
— Похоже на то, — закивала я, широко улыбаясь, — надо сделать еще анализ крови, но это только для проформы, здесь невооруженным глазом видно, у тебя шесть-семь недель. Чего раньше-то не пришла?
Но Алиса уже меня не слышала, она вскочила с кресла и начала быстро натягивать на себя одежду, то и дело, не попадая в рукава и штанины. Когда мы выходили из кабинета Алиса, столкнувшись в коридоре с Владом, расцеловала его и понеслась к себе домой.
— Ненормальная, — проворчал он ей в след.
— Влад! — предупредила я.
— Ну, я Влад, так что теперь? — нахохлился он.
— Ничего, — покачала я головой, — иди, доделывай навигацию, поздно уже.
...Закусив губу, Влад вновь и вновь перечитывал задачу, пытаясь продраться сквозь дремучие заросли навигации — не тут-то было! Ну, идиот он клинический! Не понимает, как эти расчеты делать и все тут! Знаний полная голова, а толку от них без практики чуть! И на кой ему сдалась эта навигация, если не собирается управлять кораблем. Да и кто ему это доверит? Тем более, генерал обещал место в бригаде. Влад не питал иллюзий, что это будет за место, скорее всего, стажера. Но даже этого места ему еще предстоит добиться, а значит — из пункта А, в пункт Б, в условиях усиливающейся магнитной бури вышел флагманский крейсер...
— Люди! Есть в этом доме кто живой!? — резкий крик Вики заставил подскочить. Нет, это не каюта, это проходной двор какой-то, куда все заваливаются без стука и предупреждения. И почему Анька никогда не запирает дверь?
— Вика, иди сюда, я на кухне, — тут же откликнулась Аня.
Так, на чем он остановился? Из пункта А, в пункт Б в условиях усиливающейся магнитной бури... Анька говорила про алгоритм. А какой может быть алгоритм, если условия полета постоянно меняются? Скорость, притяжение близлежащих планет, не дай Бог, пояс астероидов! Стоит ли включать в расчеты все возможные переменные или пользоваться только первоначальными цифрами? Черт! Слишком много знаний, слишком мало толка!
Из пункта А в пункт Б... Входная дверь вновь оглушительно хлопнула, и по гостиной прогрохотали тяжелые шаги Дмитрия Петровича, сбивая Влада с мысли. Зарычав сквозь зубы, рывком откинул от себя карты и задачник, безбожно сминая тонкий пластик. Похоже, он никогда не решит эту чертову задачу и не сдаст аттестационный экзамен
— Влад, подойди, пожалуйста, — позвала Аня...
Я занималась откровеннейшей бессмыслицей пытаясь подготовиться к завтрашней операции. Я даже пациента еще не видела, его должны привести только завтра утром. Но это был единственный известный мне способ отвлечься от посторонних мыслей. Попытки играть в детектива потерпели полный и окончательный крах, я убедилась в этом пересматривая почту. Очередной запрос, на который я возлагала немалые надежды, оказался пустышкой, и куда двигаться теперь не представляла, мои скромные возможности были исчерпаны.
От тягостных мыслей меня отвлекла Вика, разорвавшая тишину каюты протяжным воплем:
— Люди! В этом доме есть кто живой!?
— Вика, иди сюда, я на кухне, — отозвалась я, захлопывая справочник.
— Это правда про Лису? — поинтересовалась Вика, появляясь на пороге.
— Правда, — подтвердила я.
— А кто у нее будет?
— Откуда мне знать, — пожала я плечами.
— Но ты, же доктор!
— Но, при этом не бог, — терпеливо разъяснила я, — на этом сроке пока рано говорить про пол.
— Да? — разочаровалась Вика.
— Чаю будешь? — свернула я разговор на другую тему.
— Буду, — подумав, решила подруга, — а у тебя что случилось?
— Ничего, — мотнула я головой, наполняя чайник.
— Наверное, поэтому у тебя такой растерянный вид, — покосилась на меня Вика, листая медицинскую энциклопедию.
Пришлось делиться с подругой своими неудачами, на что получила вполне резонный совет обратиться за помощью к генералу.
— Ты считаешь, что я об этом не думала? — хмыкнула я.
Вика не успела ответить — в коридоре раздались громкие шаги, которые могли принадлежать только высокому крупному мужчине. Генерал создает слишком много шума, а значит, он раздражен. В кухню ворвался папа и с недовольным лицом уселся на стул, забыв при этом поздороваться. Я несколько секунд рассматривала его.
— Привет, папа, — улыбнулась я, старательно не замечая его свирепый вид.
— Почему!? — рявкнул он
— Потому! — не осталась я в долгу, еще не совсем понимая, о чем идет речь.
— Вот и поговорили, — подвела итог Вика.
— Я был в командировке, — пожаловался генерал Вике, нетерпеливым движением взъерошив короткие волосы, — и вот я возвращаюсь и что узнаю? Что моя дочь подталкивает одного из моих подчиненных на должностное преступление!
— Клей — трепло, — прокомментировала я, — и это было не преступление, а использование служебных полномочий в личных целях...
— Всего-то? — язвительно развел руками отец.
— Которое, при дальнейшем рассмотрении, может оказаться вовсе не использованием, — спокойно продолжала я, — а всего лишь интересом к давно закрытому делу о похищении человека.
— Объяснись, — более уравновешенно потребовал отец, мимоходом подгребая мою чашку.
Тщательно подбирая слова, я выложила отцу те предположения, к которым пришла еще в день знакомства с Владом, а так же о том, что успела предпринять.
— Неплохая работа, — к моему удивлению похвалил отец, перелистывая те немногие материалы, собранные мной, — сделано немало, но предстоит еще больше. Почему сразу не пришла ко мне?
— Ну, наверное, потому, — протянула я, — что не желала наткнуться на нравоучения, язвительные замечания и жалобы на тотальную занятость.
