Елочной гирляндой побежали по окружностям огоньки. Развернулась в указующем жесте рука с золотым посохом, откидывая фалды широкого рукава, обнажаясь чуть выше, чем по локоть. Все продумано, все предусмотрено. Красиво, эффектно. Резким движением ножа вспарывается бледно-голубая вена. Из девяти окружностей синхронно подымаются девять змей.
Заработал придуманный алгоритм, зажглись в центрах звезд составляемые имена. Слог из первого слова, слог из второго, слог из третьего. Не то! Слишком просто. Слог из первого слова, слог из слова на следующей странице, слог из слова на третьей. Нет! Да ладно, не Старки же этот мир делали, он тоже знает, что такое рандом! Случайное слово, случайный слог. Наугад перелистываются несколько страниц — случайное слово, случайный слог — приписывается к первому... Еще раз листаем — случайно, случайно. Вот третий.
Пошли змеи. Совершился ритуал. Еще один цикл, еще, еще и еще.
Не взламываются? Ах, так?! Что там в умных книжках писали, надежный пароль — семизначный? От сравненья смешно, и пускай. Еще одну букву в конец! Едем дальше. Кто сказал, что наука — штуковина не азартная? А это смотря кто ею занимается: змеи — вперед!
Ритуал. Еще ритуал. Еще раз. Еще.
Легко поддерживать столько огней? Да легко, ерунда. Змей? Мелочи — можно. Составление слов? И с этим справимся. А все вместе?! А долго? Градом пот, слиплись волосы, во рту появляется какой-то медно-кислый привкус. О, да ладно! Хватит у него на все крови! Быстро восстанавливается, быстрее, чем многим хотелось бы! А потому, что хороший у него организм! Потому что он — бог, а не какой-нибудь "Made in Midgard"!!!
Льется тоненькою струйкой кровь из вены меняющей по мере надобности температуру руки, по рассчитанной спирали облетает девять одновременно подымающихся змей нож, загораются в девяти пентаграммах составленные алгоритмами имена. На столе, словно на вершине небоскреба, стоит и с какой-то безбашенной отрешенностью командует этим немыслимым аттракционом разгоряченный до полубезумия вдохновенный ученый, хакер, принц, маг, бог!
Какая вероятность того, что этот ритуал вообще работает? А цверг его знает! А какой процент среди наобум составленных слов — имена? А цверг его знает! А какая, что существ с этими именами вообще можно вызвать? А цверг его знает! Ну, и как можно решить задачу, где одни цверги?! А теперь главный вопрос: какая вероятность того, что он что-то найдет?! Ответ ясен, да? Правильно! И последнее: а что же он тогда делает???
Ну, а что ему еще делать? Что?!!
Он четырнадцать раз пытался бежать, он пробовал подкупить, уговорить, обмануть стражников, он ко всем пытался найти подход! И находил!!! И что в результате, что? Убрали их, стекло поставили, двери автоматические, шлюзы! Свет мигающий, надписи. Сперва переписываться пробовал, уже получилось вроде, так нет! За лишнюю строчку теперь без еды оставляют, без книг. А он виноват, что кто-то там с собою покончил? Это он виноват?! Сами же и довели юношу, почти готового помочь ему с побегом! Конечно, арест, камера, обвинение в предательстве. Он же тоже через это прошел, знает ведь каково!
А потом он устроил пожар... Хороший такой, настоящий. Пламя, дым, раскаленный воздух. Ух, все горело! Всё! Книг было жалко, никогда б так не сделал. Но надо же было попробовать! Думал, откроют сразу — сбежит. Зря думал! Чуть не сгорел вообще, почти задохнулся. Пока йетунскую ипостась поддерживал — еще как-то держался. А потом вырубило... Зато все пришли, все. Тор, Один... Даже рад был их увидеть. Пришли же? К нему ведь они пришли, да? Ага! Чтобы предупредить, что если еще раз что-то подобное выкинет — наручники снова наденут. Потому что он собой не владеет и вредит сам себе. Заботливые! Стены бы еще подушками оббили! Огнеупорными. Да он специально это сделал, не мог уже больше один быть, ну тупые они, что ли?!!
Еще и книги запретили держать лишние (для кого лишние?!) Теперь у него на каждый день "Разрешенный объем книг". Горечь, сплошная горечь, непроходящая, неослабевающая, неизбывная.
Фух, всё, стоп оркестр, нет сил больше мониторить, пропустит же еще вдруг чье-нибудь явление чудесное.
Всё резко (нет, не тормозит и не зависает) — гаснет (сил нет на подобные спецэффекты), наступает полная темнота, Лафейсон валится прямо на стол на спину, бессильно свешивая вниз ноги, руки, голову. Как будто избили. И никаких Халков не надо с кроватями. Придави меня, Тор, Мьёлльниром, чтобы больше не надо было вставать. А лучше вообще придави. Все ведь этого хотят, да? Ну, так казнили бы, могли же. Могли? И сейчас можете. Что вам на стеночке еще написать, чтобы вы сомнениями больше не мучились?! Вам же не комфортно так сразу, вы же хорошие все, это я один плохой!
Манит пальцем из спальной графин, льется на запрокинутое лицо вода, подставил ладонь, прижал ко лбу ледышку. Ну, что это он? Куда гонит? Можно ж нормально на двух-трех пентаграммах работать, с едой, с отдыхом. Так и придется, наверное, так и придется. А ещё можно на стенке признание написать, раскаяние. И не стереть. Можно ведь? Можно. Когда гордость слишком долго борется со здравым смыслом, у последнего потом куда больше шансов на выигрыш. Да и какая тут уже гордость, когда через весь Асгард в наморднике и наручниках провели. (Спасибо, брат!) Поздно гордиться. И нечем.
Мало этой етунской льдинки, растаяла! Тьфу, что он делает, можно же просто руку на лицо положить. Вот, так-то лучше... Что? Встать? Да ни за что! К цвергам науку, магию, взломы, змей и совершенно несбыточные ожидания. А что же тогда — сдаться? Да давно пора.
Давно бы и сдался, если... была бы хоть какая гарантия! Кто его знает, кто там лишнее из меню убирает, и что вообще до верху дойдет. А дойдет — так и что? Ему же не верят! Один ему уже показал, что не верит! "Нет, Локи". Здорово так было. Приятно. (Я запомнил, отец! Я это запомнил!) А главное — правду ж тогда говорил...
А теперь?! Ну да, вот прочитали — и сразу поверили! И не только — выпустили сразу! Смешно? Ужасно смешно. Аж до слез. Да не будет слез, больше не будет. Сколько можно из-за одного и того же. Утекли давно...
Можно и гордостью раз поступиться. Переживет. Суд пережил же? Ну да. Вон живой и здоровый. Почти. Но вот унижаться, выписывая перед стражниками день за днем "Ах, простите. Отпустите. Пожалуйста!", и потом не получить ничего?! Не слишком ли будет?!!
А потому... Три глубоких вдоха. Подъем! Настрой. Фрак, свет, дирижерская палочка! Играем симфонию для девяти барабанов с оркестром. Начали!
И снова поднялись змеи...
После смерти еще всё это сниться будет. И в нескольких последующих жизнях — тоже. Ну? И сколько раз еще нужно прокрутить эту ерундовину? Да читал он, что такое брутфорс! (*) Читал! И что крутить можно сотни лет — тоже знает! Только вот дело в том, что если не крутить... то можно просидеть тут гораздо дольше, чем сотни лет!
Прямо внутри сковало что-то, как представил... Просидит? Нет... Он уже выжал из себя все, что можно. Не так много оказалось силенок, как думал. И не так, как хотел показать.
Ай, да ладно: брутфорс — штучка хитрая. Может через сотню лет сработать, а может и через пару секунд. Это же чистый рандом — это же просто везение. Больше рандома — больше везения? Смешно, тут нет логики. Ну и не надо! Но зато... Большинство имен вообще из других языков приходит, искажаются, туда добавляются звуки, слоги. Да! Конечно! Да что же он сразу... В воздух взлетают словари, рассыпаясь на страницы, кружатся в едином вихре, перемешивая разные языки, на свои места возвращаются кучки страниц. Лафейсон театрально смеется, в молитвенном жесте возводя кверху руки. И да поможет мне великий Рандом, если уж больше никто другой не желает!
Ну вот — сейчас все получится. У него же всегда все получалось. Всегда. Если никто не вмешивается и не портит! Он же умный, знающий. И уж он точно умнее Тора! Отец! Ну правитель же должен быть умным, ну как же ты этого не понимаешь! А не таким, которым можно манипулировать!!! Ну, ладно, если это — он, он же дурного ничего не хотел! (Ну, тогда еще не хотел... Неважно!) Но ведь другие тоже смогут! Это же неправильно!!!
Не докричаться, да? Какая разница — умный, не умный... Если — не свой! Не родной! И вообще чудовище!!
К горлу подкатывает ком, во рту медно-соленый вкус, в глазах расплылось, готовы подкоситься ноги, сквозь мутно-водянистую пелену расплывчато начинает просвечивать бледно-зеленое облако, медленно сгущающееся в ближней к нему пентаграмме...
Комментарий к Методы чернокнижного хака
(*) Брутфорс — полный перебор (или метод "грубой силы", англ. brute force) — метод решения математических задач. Относится к классу методов поиска решения исчерпыванием всевозможных вариантов. Сложность полного перебора зависит от количества всех возможных решений задачи. Если пространство решений очень велико, то полный перебор может не дать результатов в течение нескольких лет или даже столетий.
Средства проведения brute force атаки
Современные персональные компьютеры позволяют взламывать пароли полным перебором вариантов. При оптимизации brute force, основанной на параллельных вычислениях, эффективность атаки можно существенно повысить. /Это один из самых распространенных хакерских методов — именно так действует Локи/
Параллельные вычислительные системы — это физические компьютерные, а также программные системы, реализующие тем или иным способом параллельную обработку данных на многих вычислительных узлах. /то, что делает Локи, одновременно совершая 9 ритуалов/
========== Охота, охотник, дичь ==========
* * *
А... Сердце начинает колотиться так, что кажется, что перепонки сейчас лопнут от грохота. Еще не решаясь до конца поверить в такую удачу, Локи резко протирает от все искажающей влаги глаза, с ужасом наблюдая, как неясное облако явственно начинает бледнеть. Куда?!! Взгляд с нарастающей паникой упирается в то место пентаграммы, где сменяются имена. Очередное имя гаснет, загорается следующее. Зеленоватое свечение становится чуть различимым. Стоять!!! Правая рука резко выбрасывается ладонью вперед, останавливая уже подготовленный к новому выполнению цикл. Вторая плавно обводит комнату, отключая ставшие ненужными огни в остальных пентаграммах, одновременно увеличивая яркость в оставшейся. Спокойно. Назад. Назад на два имени. Вот так. И вот так. Палец в воздухе чертит круги, слова в пентаграмме послушно сменяются на предыдущие, бледный туман обретает все большую плотность. Может, еще одно? Становится гуще. И ещё? Нет, бледнеет. Все, вот здесь. Максимальная резкость. Лучше явно не будет.
Фух, кошмар. Сдул на выдохе упавшую на лицо черную прядь. Попытался успокоить дыхание. Вышло не очень. А надо. Потому что где-то он уже читал про такое. Не всегда сразу является демон. Иногда нужно...
Сейчас я тебя вытащу. Сейчас. Все сильней стучит сердце. А внутри нарастает азарт, как тогда на охоте в Вальхалле, когда Тору все вместе целый день загоняли Сехримнира*, а зверь вылетел вдруг на него. Мог позвать брата, мог. Тот успел бы. Но вот так же что-то внутри подхватило, сердце стучит, зверь напротив, которого в одиночку может убить только Тор. А он может? Сможет, нет? Ну, единственный шанс ведь сейчас — или-или! Страх, азарт, счас порвет его зверь иль уйдет — вот позору-то будет! Нет, убил. Смог, один. Потом руки тряслись, весь в кровище, своей, кабана. А внутри все звенит торжеством. Вот не только ваш Тор! Теперь поняли, да? Тоже может! И не хуже! А потом прибежали все... Брат, друзья его, слуги, валькирии... Стоят, смотрят, как на сволочь последнюю, молчат. Ну, а что... Кабан-то был Торовый, все старались... Противно.
Ладно, не отвлекаемся. У нас тут охота азартнее. Ловим чудище. Счас. Вот сейчас не уйдешь. Маг прикрывает глаза, набирает побольше воздуха и в полный голос орет: "Явись демон!" (Ну, хорошо же так гаркнул, внушительно?) Ну давай же, давай.
Н и ч е г о. Лафейсон сглатывает, подавляя все нарастающее беспокойство. Что ж тебе надобно, гадость? Ладно, давай теперь так. "Назови свое имя, демон!" Да не нужно ему его имя, вон оно, в пентаграмме светится, но надо же добиться хоть какой-то реакции. Тишина. Из всех звуков лишь сердце, да ставшее неровным дыхание. А потом в напряженной тишине со стороны неподвижно висящего грязно-болотного облака наконец раздается еле слышимое неясное шипение. Так, так, еще тогда раз. "Имя!" Шипит. Еле-еле шипит (у меня слух хороший!). Ну, знаешь что! Со звуком мы не работаем, свет я могу сделать и поярче, а вот громкость — нет! Что, что, что, что вообще этим тварям надо? Да!! Точно! Жертва!
В пентаграмме вырастает огромнейшая кобра, свистит, рассекая воздух, нож, режет протянутую руку (вены скоро будут как у наркомана), возвращается в круг, рубит кобре голову, на пол стекает капля крови... Мутно-зеленая мгла, чуть колыхнувшись, сдвигается в сторону, нависает над каплей, кровь медленно исчезает. Есть! Вот же дрянь ты вампирская, пока не напьешься, значит, не явишься? Ну, сейчас я тебя напою!
Нож — змея, нож — змея, нож — змея, аж в глазах замелькало. Чуть плотней вроде стал, или кажется... Нож-змея... А сейчас? Да Хель... Сколько можно-то?! Маг перехватывает подлетающий нож, со всей силы загоняя в запястье, туда, где в непрекращаемо-бешеном ритме бьется пульс. Насквозь! А теперь поворот! Крови хочешь? Держи! Выброс алой струи (ну, так это ж не вена — артерия! Ай, смешно — это, видимо, обе), рука направляется в круг (повезло, что так близко), кровь толчками выплескивается, заливая весь пол пентаграммы. Кривятся в усмешке резко побелевшие губы. Вот сейчас уже кто-то напьется! (А кто-то допрыгается, и причем — как всегда.) Не дождетесь — заткнись! Счас все будет нормально. Шум в ушах, накреняется комната, все плывет, нет, нет, нет! Не сейчас! Если он счас... О, Хель, цверг! То огни-то погаснут!!! Пентаграмма работает, только когда там огни! Ну-ка быстро на пол телепортом и держаться за стол. Ухватился. Порядок? Теперь ипостась. Холод — жар, холод — жар, холод — жар, холод, холод. Что, взбодрился немного? Смеется. Душ контрастный у нас был с собою. Смешно. Фух. Еле дух перевел. А во рту-то как гадко... Сплюнул. Что, и там тоже кровь? Ну, какого... А, Хель с ним. Все, прошла тошнота. Ну, плывет все немного, неважно. Развернуться... тихонько... присесть... край стола... а теперь поднять голову... На него немигающим взглядом неотрывно глядят большие круглые глаза древнего существа.
Мелкое, где-то смертному по плечо, худое, в бесформенном болотного цвета балахоне. На округлом чуть пухлом лице два непропорционально больших круглых глаза. И в довершении всего из-под ниспадающих грязно-зеленых одежд чуть ниже места, где у нормального аса колени, зеленеет толстый змеиный хвост. Ну, прекрасно — оно еще и змеюка. От своих змей давно уже напрочь воротит, не могло залететь что-то другое для разнообразия.
Смотрит, молчит. Надо встать, черный маг должен смотреться внушительно, а то ж даже не реагирует, тупое создание. Ну, подъем, посох, мантия, взгляд, осанка.
— Рад вам служить, господин, — змей склоняется в полупоклоне.