Искаженный мир

Наташке теперь будет не с кем подраться. Надеюсь, она найдет, чем себя занять. Валька же точно начнет влипать в неприятности, особенно если продолжит быть в каждой бочке затычкой. Да и другие... Эх...

Интересно, а все пропавшие тоже сюда попали, или это только мне так "повезло"?

Гадать бессмысленно.

— А как вас зовут? — спросил я у детей.

Мальчик с рыжими волосами снова поднял голову и посмотрел на меня. Выглядели все трое не особо хорошо, истощения не видно, их наверняка кормят, но все трое запуганы и боятся пискнуть. Мне еще повезло, что хоть кто-то из них еще может говорить.

— Лью... — ответил мальчик. — А это Коул и Саша.

— Очень приятно, — улыбаюсь им.

Все так же сижу на своем месте и не особо двигаюсь, чтобы не напугать их. Они даже меня боятся, а если начну пытаться чего-то добиться или подойти, могут совсем закрыться в себе и ничего не скажут.

— Где мы? — все же спросил я.

Лью ответил не сразу. Он проглотил ком в горле и все же не дал себе заплакать.

Сильный, очень сильный ребенок. Я таким никогда не был.

— Тетя... говорила, что... это старое убежище... — начал ребенок. — Когда демоны только напали... некоторые аристократы... пытались спрятаться в... таких... Но... когда демонов отбросили, то убежища стали не нужны. К тому же без Хтоунов долго не прожить... Концентрация Хаоса просто убила всех...

— Хтоуны?

— Это... камень в браслете... — указал он на тот самый голубой камушек. — Маленькие вставляют в браслеты, а большие в башнях в центре города... Я был там... один раз, когда регистрацию в Центре проходил... Хтоуны поглощают Хаос и не дают ему впитываться в тело... Папа говорил, что если это не контролировать, то человек... быстро умирает... Потому и создали браслеты... выходцы из вашего мира сделали их...

А вот это интересно.

Теперь понятно, почему эта штука кажется мне несколько знакомой. Если ее делали такие же попаданцы, как я, то ничего удивительно, я мог интуитивно понимать, что оно такое и как им пользоваться.

Еще не ясно, что такое этот "Хаос" и "Хтоуны", но вряд ли дети все знают. Да и "демонов" они упоминали. Это те монстры, с которыми я столкнулся или что-то другое?

Не понятно.

Но судя по тому, что от них пытались строить бункеры, то они очень опасны.

Сейчас будет самый сложный вопрос.

— Кто... нас похитил?

Дети задрожали и крепче прижались друг к другу.

Похоже, им страшно даже думать об этом, но мне нужно понять, что происходит. Может, я смогу что-то сделать или...

— Демонопоклонники! Демонопоклонники! Демонопоклонники! — начала повторять девочка. — Демонопоклонники! Демонопоклонники! Демонопоклонники! Демонопоклонники! Демонопоклонники! Демонопоклонники!

— Тише-тише, Саша, все будет хорошо, — крепче обнял ее второй мальчик. — Они не заберут тебя.

Коул начал утешать и пытаться успокоить Сашу, которая начала плакать и прижалась к парню.

Я и не думал, что все так серьезно. Знал бы, что они так отреагируют, молчал бы...

— Так... они называют себя... сектанты... — с трудом ответил Лью. Он явно тоже хотел поддаться страху, но пытался быть сильным, хоть и дрожал. — Они... ставят... опыты... на людях... и потому похищают нас... Нас... забрали из деревни... а затем... они уводят людей, и тех, кого забрали, уже не возвращают... Нас... было семеро тут... и один взрослый... тетя Алла... кхы-ы-ы...

Дети заплакали, а я молча сидел и пытался переварить услышанное.

Из огня да в полымя.

Меня едва не разорвал какой-то огромный волк, а теперь меня поймали сволочи, ставящие эксперименты на людях. Не нужно быть гением, чтобы понять, что именно происходит и что все это значит.

Мне тоже страшно, но я стараюсь не поддаваться...

Я и так заставил детей это пережить, а потому должен хоть для вида быть сильным.

— Уверен, нас скоро спасут.

Прозвучало не особо убедительно, но ничего иного я сказать просто не мог.

Топ! Топ! Топ!

Громкие и тяжелые шаги послышись в коридоре.

— Надзиратель!

Дверь вскоре распахнулась, и в камеру вошел огромный мужик метра под два ростом. Это оказался здоровенный тучный мужчина, его жирное пузо торчало впереди него и тряслось от всех его движений. На голове у него была маска-балаклава, а кроме штанов и тяжелых сапог он ничего и не носил.

Завидев его, дети перестали дышать и забились под кровать, да я и сам не мог пошевелиться. Почему-то этот мужик показался мне не менее опасным, чем тот волк.

Здоровяк же прошел вглубь камеры и... проигнорировав меня, запустил руку под кровать и достал оттуда Коула!

— А-а-а-а-а-а-а-а-! Нет! Помогите! — закричал мальчик.

— Нет! Коул! Нет! — рыдала девочка.

— Не трогай его! — пытался удержать друга Лью.

Но старания детей ничего не стоили, и громила даже не обратил на них внимание, а Лью он просто стряхнул и потащил Коула к двери.

Смотреть на это я просто не мог. Мне самому было страшно и у меня затряслись ноги, но сидеть и игнорировать страдания ребенка я просто не мог.

— Отпусти его! — подскочил я, но надзиратель даже не обернулся на меня.

Тут же отталкиваюсь от кровати и бью его ногой в голову.

Получив мой удар, гигант пошатнулся, а затем резко развернулся.

— Урод! — крикнул я и вдарил ему второй ногой в живот, от чего человек согнулся.

Я был так взбешен его действиями, что мой страх исчез, сменившись гневом, который весь я вложил в этот удар.

Секунды две надзиратель стоял неподвижно.

— ГО-О-О-О-О! — резко выпрямился он и тут же кинулся на меня.

Его огромный кулак на невероятной для такой туши скорости устремляется ко мне, а я успеваю лишь заблокировать атаку.

— Гха! — только и смог я захрипеть, когда ужасной силой меня сносит с ног и впечатывает в стену.

Воздух был выбит из моих легких, и я начал задыхаться.

Появилась фигура громилы, а затем его кулаки обрушились на меня, я только успел закрыть голову руками, как дикая сила едва не раздавила меня. Я словно вновь оказался под тем мотоциклом, и знакомая боль от ломающихся рук охватила меня.

— Гха-а-а-а-а! — только и послышалось от меня.

Хруст моих костей и булькающий звук заглушил все, а после был лишь звон в ушах, который не давал ничего услышать...

Темная фигура палача нависает надо мной. Его маленькие черные глаза смотрят на меня с безумной ненавистью, он брызжет слюной и громко дышит. Вот он снова поднимает свои руки...

Это конец...

Как глупо...

Дедушка... был прав...

— Герой? Ты хочешь быть героем? — усмехнулся дедушка. — Как глупо.

— Потому что героями не рождаются, ими становятся. И обычно посмертно. Хочешь погеройствовать? Вперед. Но помни, что судьба у таких людей всегда печальна. Мало того, что ты ничего не сделаешь, так еще и сам пострадаешь... — он грустно вздохнул. — Не повторяй моих ошибок, малыш, не рискуй зря... Порой лучше жить трусливо... чем пострадать героем... Тебе за это даже спасибо не скажут... лишь разочаруешься в жизни...

Дальше была лишь темнота...

Глава 6. Брошенный.

Сознание возвращалось с болью. Ужасная агония окутала меня, и каждый вдох сопровождался болью.

Я с трудом открывал глаза, и любое действие сопровождалось еще большим знакомым мне жжением. Лежу и с полуоткрытыми глазами смотрю в знакомый мне потолок.

— Макс! — обратился ко мне кто-то.

Скосив взгляд, я увидел рядом рыжего мальчика, что смотрел на меня таким обеспокоенным взглядом.

Это... Лью... помню...

— Коул... — вспомнил я, что случилось. — Простите...

Мальчик лишь отвел взгляд, а позади него послышались всхлипы девочки.

Значит, его забрали.

Я... ничего не смог сделать...

Я пытался, но не смог... Бесполезен...

— Я думал... ты умрешь... — заплакал Лью. — Надзиратель очень вспыльчивый... Когда тетя Алла пыталась защитить нас... он забил ее кулаками до смерти... если бы...

Неожиданно знакомый топот послышался в коридоре, и дверь резко отворилась. Дети тут же забежали под кровать, а я попытался подняться, но у меня не получилось. Сил не было.

Дверь открылась, но вместо надзирателя, который остался снаружи, в камеру вошел пожилой тощий мужчина, облаченный в какой-то старомодный костюм, поверх которого был больничный халат. Мужчина был полностью седым, морщинистым, с лысой головой без усов, бороды или даже бровей, со шрамами на лице.

— Хорошо, что я был недалеко и услышал крики, — покачал головой мужчина. — Если бы вовремя не среагировал, мог лишиться еще одного подопытного. А ведь их так трудно было заполучить.

— Простите... — простонал надзиратель.

— Заткнись, ничтожество! — зарычал старик. — Я велел тебе ни в коем случае не вредить пленникам без моего приказа! Теперь мне пришлось уже второй раз его лечить! Если бы я не был рядом, ты бы еще одного ценного подопытного убил, кусок дерьма!

— У-у-у-у, — вжал голову здоровяк. Вид того, как эта груда ярости и злобы так боится какого-то щуплого старичка, вызывал легкий шок, но эта туша действительно дрожит от голоса этого дедка.

— Тц, бесполезное дерьмо, — плюнул он. — О, очнулся. Хорошо.

Он подошел ко мне и бесцеремонно начал вливать мне в рот какие-то мерзкие жидкости, а потом еще и укол сделал.

— Надеюсь, от того, что я трачу на тебя свои снадобья, хоть что-то окупится.

— Кто... вы...? — с трудом спросил я.

— Хм? А ты не знаешь? Я думал, новичков инструктируют, — потер он подбородок. — Ну, раз интересно, то я отвечу. Я Клуций Фердинанд Манрон, один из самых выдающихся ученых-химерологов в мире. К несчастью, эти тупицы из университета Гольштейна не оценили моих гениальных идей и выгнали меня, а эти болваны-фанатики, что желают стать демонами, тут же предложили мне пойти к ним. Я провожу эксперименты, а они радуются любому результату. Все в выигрыше. Кроме вас. Хе-хе-хе.

Он взял мою руку, а затем подключил к моему браслету какой-то провод, что шел от его собственного.

— Странно. Твой браслет совсем новый, на нем нет никаких данных. Ты даже ни одного изменения не получал, — нахмурился он. — Такое бывает только у совсем новых попаданцев... И откуда же у тебя браслет?

Я ничего ему не ответил. Мне нечего говорить, да и не сильно хочется.

— Не важно, — усмехается он. — Как только ты поправишься, придет и твой черед.

С этими словами старик вышел из камеры, и дверь за ним закрылась.

Я же в бессильной злобе сжимал кулаки не в силах ничего сделать. Этот ублюдок ставит эксперименты на людях, на детях, похищает их и использует как подопытных. И имя... То, что эта сволочь так легко назвала свое имя и даже не пыталась прикрывать лицо, означает одно: живыми нас отпускать не планируют. Вообще.

Как же меня это бесит, но я даже двинуться не могу. Было такое сильное желание вгрызться хотя бы зубами в его глотку, но я не смог пошевелиться.

— Черт... — заскрежетал я зубами.

Это чувство... это чувство...

Оно мучительнее всего, что я испытывал в жизни...

Беспомощность...

— Макс...

Рядом со мной встал Лью.

Он выглядел очень обеспокоенным, а рядом с ним стояла и малышка Саша, что тоже боялась.

— Все хорошо, — постарался улыбнуться я. — Я уверен, все будет хорошо. Не бойтесь.

Я хочу помочь им. Защитить. Но тот бугай был чудовищно силен. Он одним ударом выбил из меня весь дух, а вторым — переломал кости. Я едва выжил.

Не знаю, смогу ли я выжить после второй драки с ним, но если он снова придет за детьми, то я...

— Как глупо.

Может дедушка и прав...

Тем, что я влезаю, я ничего не исправлю. Коула в любом случае забрали, а я едва не погиб.

Я не мог просто смотреть, как ребенка забирают куда-то, но оказался бессилен помочь.

Я так жалок...

— Не отчаивайся, — неожиданно сказал Лью. — Папа точно придет за нами! Они наверняка уже сообщили страже! Они и скитальцы точно будут нас искать!

Мальчик смотрел на меня с такой надеждой, будто я был спасательным кругом для тонущего человека...

Да, дети напуганы, и им нужно на кого-то надеяться, им хочется, чтобы кто-то их защитил.

Потому я просто не могу отчаяться, хотя бы внешне я должен оставаться сильным. Для них.

— Ты прав, — кивнул я. — Нас точно скоро спасут. Твой папа молодец.

— Твои родители ведь тоже за тебя волнуются, — покивал мальчик. — Так что не сдавайся!

— Мои родители вряд ли за меня волнуются, — вздохнул я. — У меня их нет.

— Как так?

Мальчик с девочкой были сильно взволнованны.

Я бы не хотел рассказывать об этом, не хочу их огорчать или заставлять переживать. Они недавно лишились близкого друга и очень нуждаются в ком-то.

— Мои родители бросили меня в детстве, — все же решился я им рассказать.

Как бы я не пытался забыть это, но оно никогда не отпустит меня.

— Когда мне было десять лет, мы с родителями поехали в поход, — начал я. — Для нас это было любимым делом. Мама и папа любили туризм и старались находить время для похода в горы или леса. А как я повзрослел, они и меня с собой стали брать. Наши леса безопаснее, чем у вас, у нас там не водятся огромные монстры.

— Да, мне бабушка рассказывала, — кивнул Лью. — Она тоже попаданка. Она говорила, что у вас не бывает демонов и монстров, а потому вы живете в безопасности.

— Это так, — кивнул я. — Ну, и в тот день мы как обычно поехали в лес. Это была не первая моя поездка, и я очень старался, учился и запоминал, что мне говорят родители. Я хотел, чтобы в следующий раз они взяли меня в полноценный туристический поход куда-то в горы...

До сих пор помню, как мы ехали туда.

Тот день отпечатался в моей памяти навсегда.

— Когда мы добрались до места, они отправили меня собирать дрова для костра, пока они разбивали лагерь... Я минут десять бегал вокруг и выискивал хорошие палки, и нашел даже растопку... — грустно улыбнулся я. — А когда я вернулся, моих родителей, их вещей и машины уже не было... Они... просто уехали... оставили меня одного и пропали...

Поначалу я не понимал, что случилось.

Мама и папа просто ушли, а я остался один в лесу, и было непонятно, что мне делать.

— Мам! Пап! — кричал я, зовя их. — МАМА! ПАПА!

Я кричал, пока не сорвал горло, бегал вокруг, пока не вымотался, а затем просто сел и ревел несколько часов. Я звал их и звал, но никто не пришел.

Мне было всего десять лет, но я был оставлен совсем один в лесу.

Возможно, если бы я сразу пошел по тому следу от машины и дороге, по которой мы приехали, то может и вышел бы из леса, но паника и страх так завладели мной, что я, бегая по лесу и ища родителей, просто заблудился.

Когда эмоции утихли, я попытался хоть как-то взять себя в руки.

Четыре дня я провел в лесу, благо какие-то знания о выживании у меня были, да и весна была, потому так долго и протянул. Дым от огня увидел лесничий и нашел меня, а после вывел из леса и отвел в полицейский участок.

Что было дальше, я плохо помню. Это не отложилось у меня в голове, но слова взрослых вокруг меня до сих пор звучат в сознании.