— Простите? — мои брови взлетели вверх.
— Только такая молодая и легкомысленная особа могла поставить престиж нашего учебного центра под угрозу!
— Вы знаете, госпожа Виллар, у меня были слишком длинные сутки и шесть экстренных операций, так что я не в настроении угадывать ваши аллегории. Извольте объясниться! — я без приглашения уселась в кресло для посетителей.
— Мы пошли вам навстречу, согласившись принять на обучение вашего... гм... протеже, — я смотрела на нее и думала, что если она пренебрежительно назовет Влада рабом, ей в скором времени придется встретиться с Костиком из пластической хирургии. — Но теперь я требую, что бы вы забрали его из нашего учебного заведения!
— Причина?
— Мало того, что он не успевает по программе, так он еще избил своих одноклассников!
— Одноклассников? — переспросила я, меня поразило больше не то, что Влад посмел кому-то надавать тумаков, об этом я с ним поговорю позже, а то, что слово было во множественном числе. — И сколько же их было?
— Он устроил драку в раздевалке, избив пятерых учеников! Между прочим, лучших учеников класса!
— Всех сразу или поодиночке?
— Простите? — мой вопрос явно застал ее врасплох. Она никак не могла понять, куда я клоню.
— Я спрашиваю, — терпеливо повторила я, — Влад отлавливал ваших лучших учеников по одному или бил их всех сразу?
— Какое это имеет значение? — крылья носа директрисы раздувались, как у норовистой лошади.
— Пока никакого, — пожала я плечами, — давайте вернемся к этому позже. А пока поговорим о том, что Влад не успевает по программе. Меня очень занимает один вопрос — каковы методы и интенсивность обучения?
— Самые обычные, — ее уверенность в себе немного поколебалась, едва уловимо, но мне этого вполне хватило, чтобы перейти в наступление.
Не прошло и пяти минут, как передо мной уже лежал план обучения, разработанный для парня. Внимательно изучив документ, почувствовала, что у меня отнимаются ноги, когда подсчитала, что беднягу за полтора месяца напихали знаниями, для получения которых в обычных условиях уходит около девяти лет. Куда я только смотрела!? Положилась на специалистов, черти бы их всех пожрали! Его бессонница показалась несущественной мелочью. Парень мог попросту сойти с ума от такого количества информации. Уж не знаю, какой бог, черт или ангел его охранял, но делал он свою работу качественно.
Я потерла лицо, стараясь унять бешенство, поднимающееся откуда-то из темных уголков души, боясь, что сверну директрисе шею, а после разгоню всю эту богадельню.
— Скажите, а вы ночью, как, нормально спите? — поинтересовалась я.
— В... в смысле? — нервно сглотнув, спросила госпожа Виллар.
— В смысле — совесть не мучит? Да как же вы посмели, бога в душу мать через обе ноги!?
— Попрошу не выражаться! — потребовала она срывающимся голосом, с неприкрытым ужасом наблюдая, как я медленно поднимаюсь из-за стола.
— Я выражаюсь? — ужаснулась я, оскалившись, и заставляя ее, попятится, — я еще пока не выражаюсь, я пока еще мирно беседую. Выражаться вы начнете, когда я заявлю в отдел расследований преступлений против человечности, о том, как вы издевались над своим учеником Романовым Владиславом Дмитриевичем, насилуя его сознание, заставляя изучать девятилетний курс обучения за полтора месяца!
— Он раб, на него законы не распространяются! — в последней попытке защититься пискнула она.
— Ка-ак? Вы взяли на обучение раба!? — изумилась я. — Не-ет, дражайшая госпожа директор, вы приняли к обучению Романова Владислава Дмитриевича. В его анкете, прошу заметить, нет ни слова, ни вздоха о том, что у вас обучается раб с номером сорок семь девяносто четыре! Вы понимаете, что едва не свели парня с ума? — устало спросила я, и совсем не сыгранная, а натуральная тоска, прозвучавшая в голосе, заставила ее вздрогнуть, как от удара, — Как же это у вас совести хватило-то, а? Он и так побывал там, где чертям тошно станет. И я молю бога, что бы ни вы, ни приведи бог, ваши дети не оказались на его месте. А ведь можете. Вы об этом не задумывались? История знает подобные примеры и не единожды. От сумы и от тюрьмы не зарекайся! А вы... — я с презрением махнула рукой.
— Он раб! — повторила она, будто это могло снять с нее всю ответственность.
— Да, — согласилась я, — но чем он отличается от вас? Мы не берем в расчет некоторые половые признаки и, уж простите, возраст. Не задумывались? У него две руки, две ноги по пять пальцев на каждой. Один нос и два уха. Прям как у вас! И кровь у него... Кстати, вы помните свою группу крови? Нет? АВ резус отрицательный. Не смотрите на меня так, я не готовилась к нашему разговору, просто группа редкая и каждый ее обладатель на счету. Так вот, у Влада она той же группы и резуса. И если надо будет, он, не задумываясь, отдаст ее вам. И не потому, что я прикажу, нет, а потому что по-другому не сможет.
Конечно, сказанное мною не совсем правда, при жизненной необходимости женщине будет перелита любая группа при условии отрицательного резуса, но одногруппная предпочтительнее. Но ей об этом знать не обязательно. Мои слова произвели на директора должное впечатление, и она чуть сдала позиции.
— Я понимаю ваши чувства, — примирительно проговорила она, — но поймите и меня — такой ученик лишняя головная боль и я всего лишь хотела ускорить его выпуск насколько это будет возможным! Мне неприятно исключать его, — вздохнула директриса.
— Так дайте парню доучиться и не таким варварским способом, — пожала я плечами, не видя в этом никакой особой проблемы.
— Я готова закрыть глаза на пропуски и неуспеваемость, но как быть с дракой?
— Ах, драка! Ну, да, конечно, драка... Лучшие ученики класса... Я помню. И где сейчас находятся пострадавшие?
— В медицинском кабинете.
— Судя по тому, что ни меня, ни моих коллег не вызывали, переломанных костей и ничего экстренного нет? Я правильно понимаю?
— Ну, да, — с некоторой растерянностью подтвердила педагог, — только у одного разбит нос.
— Разбит нос? — я хмыкнула и покрутила головой. — Вы вообще соображаете, что мог сделать Влад, если бы действительно захотел избить их? Он гладиатором на арене несколько месяцев скакал! Шеи голыми руками сворачивал и не только людям. И не за деньги, а за собственную жизнь!
— О, господи! А казался вполне уравновешенным человеком!
— А он и есть такой. Могу я поговорить с вашими лучшими учениками? Со всеми шестерыми. Я думаю, что смогу все уладить.
Мне не пришлось долго ждать появления участников драки. Я бросила на Влада осуждающий взгляд, натолкнувшись на который он едва заметно побледнел и отвел глаза. Остальные пятеро вели себя непринужденно и даже нагловато, явно не чувствуя за собой никакой вины. Ну, ладно, начали. Скальпель!
Я глазами указала Владу, встать слева от меня, тем самым оказавшись напротив лучших учеников своего класса. Влад выполнил мой молчаливый приказ, застыв в напряженной позе.
— А теперь я желаю, что бы мне доходчиво объяснили, что здесь произошло! — потребовала я у недорослей.
— Он напал на нас! — шмыгнув носом и нагнав на себя несчастный вид, заявил самый тощий и щуплый из них.
— Да, — вразнобой подтвердили остальные.
— Он мне нос разбил, — пожаловался коренастый, указывая на свой распухший нос.
— Что вот так, ни с того, ни с сего? Зашел в раздевалку и давай вас избивать?
— Ага, он как взбесился!
— Так все было? — я грозно посмотрела на Влада.
— Выходит, что так, — безразлично отозвался он, бросив на меня короткий взгляд, но тут же опустил глаза, принявшись разглядывать пол у себя под ногами. Черт! Он и не думал защищаться.
— Очень интересно, — протянула я, откидываясь на спинку стула, — а где это было?
— В раздевалке, — удивился один из подростков.
— Это я понимаю, но меня интересует, в какой именно части раздевалки — слева или справа от входа, если стоять в коридоре?
Лучшие ученики класса озадаченно переглядывались, не спеша отвечать на мой вопрос. А Влада я не спрашивала, зная наперед — ничего от него не добьюсь, кроме своих вытрепанных нервов. Упрямству молодого человека мог и осел позавидовать.
— Итак, — я строго посмотрела на подростков явно смущенных необходимостью отвечать на вопросы, — с какой все-таки стороны произошла драка?
— Вы не имеете права устраивать нам допрос! — буркнул один из них.
— А я и не допрашиваю вас, — возразила я, — на него, — я кивнула на Влада, — поступила жалоба, что он зверски избил своих одноклассников, а я лишь выясняю подробности.
— Справа, — ответил за всех тот, что с разбитым носом.
— Еще интереснее, — я покивала головой, и, повернувшись к Владу, заметила, — что ж ты, подлец, на детей нападаешь?
— Да я... — начал Влад, под мстительно насмешливыми взглядами подростков.
— А ваши шкафчики, значит, справа, — уточнила я, не дав Владу закончить свою мысль.
— Да нет, сле... — говоривший поперхнулся, поняв, что говорит что-то не то.
— Значит слева, — мягко подытожила я, — и получается, что у правых шкафчиков вам делать совершенно нечего, так? Тем более, если я ничего не путаю, выход из душевой находится в левой стороне раздевалки. Так, я спрашиваю!? — рявкнула я, сверля их взглядом.
— Да, — прошелестели они.
— Очень хорошо, — переходя опять на мягкий тон, проговорила я, — а теперь объясните мне быстро и доходчиво, что вы делали в правой части раздевалки?
— А почему мы вообще должны с вами разговаривать? — набравшись наглости, буркнул один из них.
— Я уже отвечала на этот вопрос, — заметила я, — но, для тех, кто не понял, повторю — вы можете не разговаривать, — я пожала плечами и потянулась к видеофону, — только я вызову сейчас следователя из полицейского отделения, и передам ему все разбирательства. Поскольку здесь произошло преступление, квалифицирующееся в законе, как нападение с нанесением телесных повреждений. А следователь, думаю, разберется куда быстрее, чем я, кто спровоцировал, а значит, был истинным виновником драки. Только делать он это будет не здесь, а на своем рабочем месте. Я думаю, ваши родители будут счастливы, забирая сыновей из полицейского управления. Ну, так что — я набираю?
— Не надо, — проворчал он, — мы были в той части раздевалки, потому что... потому что просто хотели посмотреть на его клеймо и попросили снять полотенце, а он отказался.
— И что? — я улыбнулась, подбадривая к продолжению.
— Тогда я хотел снять с него полотенце, а он начал драться! Мы не думали, что все так будет. Он же должен исполнять... Мы свободные, и он должен подчиняться!
За моей спиной из горла директора вырвался тихий стон.
— Лучшие ученики? — подняв бровь, я повернулась к директрисе. — Мухи не обидят, самые вежливые, ага?
На мою реплику директриса только медленно опустилась за свой стол.
— Так кто ж тебе дал право, мелкий ты пакостник, срывать с кого-то полотенце в душе? — растягивая губы в сладкой улыбке, нараспев проговорила я, — А вы знаете, дети индиго, что по этому поводу в уголовном кодексе есть строго определенная статья, которая весит лет эдак пять? За сексуальное домогательство с попыткой изнасилования. Была попытка? — я повернулась к Владу, тот затряс головой в знак согласия, уже почти прижимая подбородок к груди. Его била мелкая дрожь. От еле сдерживаемого смеха, я полагаю. Ну, подожди, вернемся домой, я тебе такое промывание мозгов устрою!
— Да не хотели мы его насиловать! — едва не плача от перспективы оказаться за решеткой простонал тот, что с разбитым носом. — Мы просто хотели посмотреть, а он не давал!
— Вот вы так хорошо в правах и обязанностях разбираетесь. А вы знаете, что хозяин несет ответственность за своего раба за все его действия? И любое оскорбление нанесенное рабу, является одновременно и оскорблением его хозяина? Хозяин в данном случае я! С меня никто не желает штаны снять? Нет? Странно! А я, знаете ли, желаю, вот прямо сейчас в организме появилось непреодолимое желание спустить с вас всех штаны и пустить голым задом по всему учебному центру!
Я усмехнулась про себя, видя, как вытянулись и побледнели их лица. Они ни на секунду не усомнились, что я выполню угрозу. Еще немного и дети, с которых моментом слетела спесь, будут в ногах валяться, умоляя не делать этого. Решив, что достаточно потрепала им нервы, и они надолго усвоили урок, я отпустила их с миром, пообещав, что не стану беспокоить их родителей и полицию, если пообещают в следующий раз крепко подумать, прежде чем совершать что-то подобное.
— Это было жестоко, — задумчиво проговорила директриса, глядя на закрытую дверь.
— Возможно, — не стала я спорить, — но действенно. Подобный щелчок по носу от чужого человека запоминается гораздо лучше, чем от родителей или учителей, которых подростки, как правило, воспринимают как нечто назойливое, но не заслуживающее особого внимания. Я думаю, мы все решили, и нет более препятствий оставить Влада в учебном центре?
— Да, пусть остается и я рада, что мы все выяснили, — кивнула директриса.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнула я, — осталось уладить всего одну небольшую вещь. Я думаю, Владу необходимо извиниться перед вами за причиненное беспокойство!
Понукаемый мною Влад забормотал извинения, госпожа Виллар приняла их, после чего я выпроводила Влада за дверь и договорилась с директрисой о незапланированной неделе каникул.
Я покинула кабинет директора с ощущением, что из меня выжали последние крохи энергии. Влад подпирал плечом стену, рассеянно теребя шлейку рюкзака. При моем появлении он выпрямился и виновато посмотрел на меня.
— Тебе было смешно, — обвинила я его и двинулась к лифтам.
— Было, — не стал он спорить, догоняя меня, — но только в самом конце. Устала?
— Да, и вместо того, чтобы спать разбиралась с какой-то глупой дракой, которую устроил ты! — я раздраженно нажала кнопку вызова лифта.
— Мне стыдно, — заверил он меня, — но я не...
Подошел лифт, и разговор пришлось отложить, в кабинке было слишком много лишних ушей. Я разглядывала свое отражение в никелированной табличке с кнопками и сердито думала, что спать лечь не удастся, пока не выясним отношения. Отчитывать Влада не хотелось, он прав и сделал то, что должен был сделать. Оказавшись в каюте, я, так и не проронив ни слова, направилась в кухню поставить чайник. Влад притащился за мной.
— Ань, — жалобно позвал он.
— Чего тебе? — буркнула я, доставая из шкафчика чашки и печенье.
— Не молчи, а? Ругай меня, что ли, ну, скажи, что я неблагодарная скотина.
— Ты неблагодарная скотина, — пожала я плечами, — сядь, пожалуйста, и оставь в покое рюкзак! Тебе чай или кофе?
— Кофе, — вздохнул он, усаживаясь за стол, — я не устраивал драку, они меня вынудили.
— Ну, конечно, — не удержалась я от сарказма, ссыпая зерна в кофемолку, — тебя вынудили! Влад, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы осознавать — если ты не захочешь, не выйдешь из себя, что бы с тобой не делали!
— Они первые начали драку, — устало проговорил он, — вот, посмотри!
