— За какое время вы обучите нашу команду, капитан? — поинтересовался Эль Чоло-Чалько Юпанки, верховный жрец и вице-император, герой Панамской кампании, легенда Инков при жизни.
— Вы собрали рыбаков, так что с парусами они научатся управляться довольно быстро, за полгода точно, экселенц. Плотники ваши на верфи работали, несложный ремонт провести сумеют. Замену мачты вряд ли, а обшивку починят.
— Проведите с ними учения по замене мачты. И вообще по всяким аварийным ситуациям. Через полгода я эту команду у вас заберу, получите новых людей.
— Извините, экселенц, позвольте мне задать вопрос?
— Спрашивайте, капитан.
— А кто у вас будет командовать кораблём? Где вы возьмёте офицеров?
— Лучшие из матросов станут офицерами. У вас разве не так?
— Наши офицеры приходят на флот юнгами, но их обучают специально. Навигация — это не так просто, экселенц. Океан — не озеро.
— Я это знаю, капитан. Но делать нечего, нам придётся рисковать. К тому-же, в навигации мы обладаем большими знаниями, чем вы. Наши приборы намного совершеннее ваших, а карты значительно точнее. Учите команды обращаться с парусами и производить ремонт, большего мы от вас не требуем.
— Позвольте ещё вопрос, экселенц. А что будет с нами? Что будет со мной? Я обречён остаток жизни плавать по этому озеру?
— Нет, капитан. Всю жизнь в неволе мы вас держать не собираемся. Подготовите нам десять экипажей и станете свободным. Полгода на экипаж — пять лет.
— Свободным... А вам не нужен свободный опытный капитан?
— Не хотите возвращаться в Испанию?
— Я каталонец, экселенц. Не хочу возвращаться на флот Его Католического Величества Карлоса Габсбурга. У вас здесь совсем другое отношение к людям, даже к простым матросам и работягам на верфи. Все наши уже хотят служить вам.
— И вас не смущает, что мы не христиане?
— Менять веру, как мусульмане, вы не требуете, а что сами по-другому веруете — так это дело ваше. Мой ответ — нет, нисколько не смущает.
— Я подумаю над этим, капитан.
Верфь из Пуно переместили в Лиму к апрелю 1521 года. На перегороженной плотиной реке Римак, возникло немаленьких таких размеров озеро, на глазок километров так пять на пять. Сток из озера происходил по трём каналам-желобам, в каждом из которых смонтировали по три здоровенных водяных колеса, их уже точно с моря можно километров за семь рассмотреть, или сколько там видимость с мачты до горизонта. Можно, только некому рассматривать. Испанцы-оккупанты отстраивают Порто-Белло, а к Тихоокеанскому побережью пока не суются, так что года два спокойных в запасе есть, как минимум. В любом случае, за оккупантами следят, так что неожиданностью их выход в Тихий океан не станет.
Три колеса северного канала предназначались для чёрно-металлургического и металлообрабатывающего заводов; средний канал работал на бумажную мельницу, стекольное производство и цветную металлургию; а южный на пилораму, столярное производство и оставался в резерве один привод под ткацкое.
Расстояние между каналами-желобами примерно километр, а между колёсами-приводами метров пятьсот, так что промзона первого Инкского НПО получилась правильной прямоугольной формы километр на два. Скромно, для девяти производств сразу, но лиха беда начало. Пока главный сдерживающий фактор — транспорт. Всё потребное сырьё найдено в огромных количествах, но доставлять его пока приходится пешим ходом на своём горбу.
Шесть десятков лошадей переданы Первой Гвардейской бригаде Быстрого Реагирования, которая обучается верховой езде. Лошадей бойцы берегут, как родных детей. Быки, из которых можно сделать тягловых волов пока не народились и народятся нескоро, кроме восьми молодых коров, остальные дойные, и от их молока отказываться никто не собирается. Не так сильно горит с этим техническим прогрессом, чтобы ради него пожертвовать всё ещё деликатесными молочными продуктами. Ламу сильно не загрузишь, это не настоящий верблюд — полсотни килограмм, много — шестьдесят, так что основной гужевой транспорт пока — это люди. Вот появятся морские суда, тогда да, тогда рванём — ух...
Вокруг озера Лима растёт город Лима, новая столица Империи Инков, теперь морской Империи. Первым делом, пленные испанцы и их подмастерья из местных начали строить лесопилку. Почти всё, захваченное в Панаме, железо переплавили тигельным способом ещё в Куско. Переплавили и перековали 'мечи на орала'. Из аркебуз, мечей, шпаг и доспехов солдатни получились отличные пилы, топоры, всякие долота-стамески, резцы для рубанков и свёрла. Пилы не только для пилорамы, но и дисковые для циркулярного торцовочного станка и полотна для ручных ножовок. Теперь работа пойдёт гораздо шустрее.
Леса пока хватает местного. Того, что уже завалили на месте озера и в радиусе десяти километров от него, хватит и на десяток судов, и на посёлок тысяч на десять жителей. Отдельных домов для каждого подданного, конечно, пока не будет, но и бараки, с отдельными кубриками, по нынешним временам — настоящая роскошь.
Испанцам начали платить, кстати. Причём больше, чем они получали в Панаме, по десять серебряных 'чалько' (пятьдесят грамм) в месяц. В Испании и Панаме платят вдвое меньше. Покупать пленным оккупантам на них, кроме крепкого алкоголя, пока нечего, а алкоголь продаётся в малых количествах — по сто грамм в сутки на рыло (за десять порций из зарплаты вычитается один 'чалько'), но зато им теперь интересно играть в кости.
Местные смотрят на забавы европейских дикарей с искренним изумлением. Ограничение отпуска алкоголя в одни руки не мешает тем периодически напиваться до поросячьего визга и по-свински спать там, где закончились силы. Винные порции друг другу тоже проигрывают, хоть это и запрещено. Нарушителей штрафуют, но что им те штрафы — один ведь раз живут, тут и порка не поможет. Зато работают люто, этого не отнять.
Местные, за ударный труд, получают усиленные продовольственные пайки — наконец-то выросли нормальная картошка, лук, чеснок и жгучий мексиканский перец, плюс немного творога (мягкого сыра), или сливочного масла, немного мяса, или куриное яйцо (свиней и кур приноровились откармливать мелкой рыбой, которой навалом в прибрежных водах) и лепёшка из смеси кукурузной и пшеничной муки — для них это уже самое настоящее Светлое будущее.
Бумага пошла значительно лучшего качества. Хлора в морской соли содержится более половины общей массы, а уж выпаривать соль из морской воды почти на экваторе — проще простого, так что гипохлорид натрия* (*бытовая хлорка, отбеливатель) получается очень дешёвым и в потребных объёмах. Бумага пока не рулонная, но столько и не нужно, на чертежи-альбомы-блокноты хватает и ладно. Жрецы сейчас больше не производством заняты, а экспериментами с разной целлюлозой, жалко ведь хлопок-то переводить. Его хоть и стали больше садить, но всё равно. Делали в том мире бумагу из всякой малоценной дряни, вроде некондиционной древесины — к этому и нужно стремиться.
Со стеклом ещё лучше. Уже удалось получить листовое, на подложке из расплавленного олова. Для зеркала оно пока не годится, цветное стекло получается, болотного цвета, зелёно-коричневое, но эксперименты с сырьём и присадками продолжаются. Дойдём и до оптики, причём довольно быстро, если взятый темп сохраним.
Цветная металлургия теперь сосредоточилась на производстве золота, платины, серебра, олова, меди, свинца и цинка в слитках и листовой латуни. Всяческих религиозных идолов отливать перестали и даже уже начали переплавлять в слитки самых уродливых. Урода хоть из золота отлей, хоть из чугуния, хоть из навоза слепи — уродом он от материала быть не перестанет. Хотите идолов? Делайте красивых.
Не хватает мастерства? Берите натурщика и снимайте с него гипсовые слепки, делайте форму и отливайте из бронзы, золото на него потом нанесём тонким слоем, скоро мы этому научимся. Да, именно так угодно Виракоче-Паче Камаку и всем остальным Ктулху, включая иудейского — из бронзы получится гораздо крепче, а блестеть будет как настоящий. Кто такой иудейский Ктулху? Это уже точно — не вашего ума дело. Даже сами иудеи не знают — какому чудищу-иудищу они прислуживают-поклоняются, а вам этого тем более знать не за чем
Дальше всех продвинулась химия. Азотную кислоту получили, хлопок нитрировали и растворили в смеси этилового спирта и эфира, первые образцы бездымного пороха уже испытали. В принципе, теперь можно даже киноплёнку производить, да только кому она нужна, без электричества?
Электричество на 'Вольтовых столбах' уже исследуется. Не изучается, нечего там изучать, раз и в двадцать первом веке его природы не познали, а именно исследуется — как явления, которое можно измерять как скалярную величину и использовать, не понимая сути. Бог дал. Спасибо Виракоче-Паче Камаку! Всякие 'вольты', 'амперы' и 'омы' придётся вводить 'от балды', никакой связи с метрами-килограммами они не имеют. Ладно, разберёмся. Будет не двести двадцать вольт в бытовой сети, а четыреста сорок каких-нибудь 'юпанок' — ничего страшного.
Посланные на юг и восток бригады постепенно налаживают отношения с местными дикарями. Повоевать пришлось и потери случились, но не отступили, и торговля начала налаживаться. Точнее, не торговля, а бартерный обмен, но обмен в нашу пользу, а это главное. Два бронзовых наконечника для стрел — за мерный (трёхлитровый) кувшин сока гевеи на востоке, или за тонну селитры на юге. Не страшно, что эти стрелы в нас и полетят? Не страшно. С севера вон европейские дикари уже с железом, дымным порохом и сифилисом прут, что уж теперь бронзовых наконечников пугаться.
Обижать дальних аборигенов никто не собирается, фактории на их землях основали, обжили и узаконили, а большего пока и не нужно, через торговлю, цивилизация распространяется намного легче и принимается на местах охотнее. Вожди дикарей с удовольствием приходят в штабы бригад цивилизаторов, чтобы обсудить торговые дела и закинуться стаканом-другим 'огненной воды'.
По сто подростков для обучения уже собрали и отправили, в том числе и своих младших сыновей. Иногда им перепадают бонусы — на девятое мая (День Победы Добра над Злом) все получили по наконечнику для копья и бронзовой короне — символе признания Империей Инков власти вождя над дикарями. Теперь если и начнётся у дикарей война бронзовыми стрелами, то за эту самую корону. Не за селитру-же (сок гевеи) им воевать. Этого добра, гномики ещё насобирают (накопают).
Кстати, про сифилис. В другом мире ошибочно считается, а если точнее — другой мир злонамеренно ввели в заблуждение, что сифилис в Европу привезли испанцы из Америки. На самом деле, всё наоборот. И оспу, и корь, и сифилис, и прочие болезни, несть им числа, в Америку привезли испанцы из Европы, вместе с христианством, недугом душевным, но тоже очень заразным. Всё это в Америку привезли в одном цивилизационном пакете. Просто тот мир стал европацентричным и всю гадость в истории, лживые подонки списали во вне. Не забудем, не простим.
Интерлюдия. 6 мая 1521 года.
Совсем ещё юный, двадцати одного года от роду, император Священной Римской Империи Карл Пятый, он же Карлос Первый, король Арагона и регент Кастилии, принял аббата Прийо, настоятеля монастыря Святого Доменика в Лиссабоне, и двух, вернувшихся из Нового Света, монахов в замке Альхаферия, в Сарагосе. Принял тайно, по настоянию кардинала Луиджи Орсини.
Новости из Панамы действительно пришли удивительные. Оказывается, на западном берегу южного континента, в Новом Свете, есть огромная Империя с регулярной армией, каменными городами-крепостями и не то двенадцати, не то пятнадцатимиллионным населением. Оказывается, именно двадцатитысячная армия этой самой Империи Инков, чуть меньше года назад полностью уничтожила испанские колонии в Панаме.
Монахи рассказывали удивительные вещи — испанцы-конкистадоры даже из пушек выстрелить не успели ни разу, да что там пушки, они вообще никакого сопротивления не оказали, гарнизоны повязали как баранов на стрижку, а потом угнали в эту самую империю, вместе со всем населением колоний, включая индейцев. Четверо монахов в плену прожили почти три месяца, а потом их послали собирать выкуп за двадцать пять пленных дворян, включая бывшего губернатора Панамы, Педро де Авилу.
Выкуп... Вот это самое странное во всей этой истории. Какие-то саженцы и семена... Стоп! Монахов же было четверо...
— А где ещё двое ваших собратьев по несчастью?
— Отправились в свои епархии, Сир.
— То есть, во Францию?
— Монастырь брата Андрея, Сакро-Монте-ди-Варалло, в Пьемонте, Сир. А брат Иоанн действительно пошёл во Францию, в аббатство Сен-Жермен.
Пьемонт, как и вся Ломбардия, сейчас захвачен французами, так что оба они уже во Франции, и Франциск Валуа скоро эти новости узнает. Узнает он — узнает весь мир. Весь мир узнает о том, что испанских конкистадоров в Новом Свете играючи захватывают и угоняют в плен, как отары овец. Весь мир узнает о существовании Империи Инков.
Ситуация и так складывалась непросто. Французы довольно успешно ведут кампанию в Италии, в Кастилии разгорается восстание 'Священной Хунты', а в самой Священной Римской Империи мутит воду религиозный реформатор Мартин Лютер, сторону которого принимает всё больше северных Германских городов.
Неудача в Панаме мелкая, если считать по потерям, но последствия её абсолютно непредсказуемы. Как воевать с огромной Империей через океан? Как сохранить завоевания Кортеса в Мексике и монополию Испании на Новый Свет? Чёрт побери, как сохранить саму Испанию, в конце концов? Сейчас восстала Кастилия, а скоро её поддержат Валенсия, Галисия, Севилья, Мальорка, Гранада и Баскония, да и Арагон с Каталонией в стороне, в этом случае, точно не останутся.
— С чего начнём, ваше высокопреосвященство? — спросил Карл Габсбург кардинала Орсини, когда аббат и монахи ушли.
— Начать нам следует со сбора выкупа, Ваше Величество и отправки его в эту самую Империю Инков.
— Это само собой, кардинал. И этот странный выкуп, и посланника для переговоров, с подарками, мы обязательно отправим. Только ведь не мы одни это сделаем. Франциск Валуа и Генрих Тюдор обязательно отправят свои посольства. Не исключаю, что и османы с венецианцами в стороне не останутся.
— Наверняка, Сир, но мы будем первыми, а это уже много. Пока же предлагаю вам сосредоточиться на борьбе с ересью Реформации. Святая Церковь, Мать наша, подвергается серьёзной угрозе.
— Со слов каких-то дикарей. Не рано ли делать выводы?
— Один из монахов, Иаков, рвётся к Его Святейшеству Папе, Сир. Он абсолютно уверен в... Словом, эту угрозу он считает абсолютно реальной и самой опасной.
— Договаривайте уже, кардинал. В чём он там уверен?
— Во Втором Пришествии, Сир, — тяжело вздохнул Луиджи Орсини, — а ведь он не юноша пылкий, со взором горячим, а опытный инквизитор. Три процесса сам возглавлял и ещё в шести участвовал. Так что всё это точно неспроста.
— Ничего себе... Ладно, быть посему. Займёмся для начала этим Мартином Лютером.
Интерлюдия. 4 июня 1521 года.
Франциск Первый Валуа, король Франции, герцог Милана, победитель швейцарцев и ломбардцев, рассматривал лежащие перед ним карту и монету, с реверса которой эту карту и срисовали. Новый Свет, ещё буквально вчера представлявшийся жуткой дырой, вроде тропической Африки, оказался отнюдь не бесхозным. Какая-то Империя Инков уже отвесила там хорошего пинка испанцам, а значит и Карлу Габсбургу. Очень интересно...
