Барона Никколо Макиавелли очень высоко ценили император с главным вице-императором. Бывший секретарь Второй канцелярии Флорентийской республики, философ и писатель, автор 'Государя', 'Рассуждений о первой декаде Тита Ливия', 'Истории Флоренции' и 'Истории Империи Инков', состоял в личной свите императора почти десять лет. Разбогател на своих книгах, хорошо пристроил детей, а потом сам попросил назначение на Корсику, или Сардинию. Поближе к любимой Флоренции.
Император не отказал, поближе назначил — только на Мальту. Зато жаловал Макиавелли титулом и владением. Небольшим владением Мон-Сен-Мишель, островком у побережья Нормандии, зато это бывшее владение французской короны, которую барон страстно ненавидел за разорение родной Флоренции.
Именно разорение. Французы, как настоящие варвары, вывезли из города всё, что имело хоть какую-то художественную ценность. Вывезли и продали в Новый Свет, скоты. Бедная Флоренция, бедная Италия... За варварами-французами пришла чума, а за чумой, похоже, настанет черёд османов.
С бароном-философом Никколо Макиавелли де Мон-Сен-Мишель, герцог Рима и Мальты, магистр и кардинал, Игнатий де Лойола, сошёлся довольно близко. Очень любил беседовать с ним на самые разные темы, хоть это удавалось и нечасто. Нечасто, но тем выше была ценность этих обменов мнениями двух великих умов эпохи. Магистр Ордена Священного Препуция, человек чрезвычайно занятый, и на месте подолгу не сидит. Вот и сейчас он заглянул в главное командорство всего на несколько дней.
— Есть что-нибудь чрезвычайно важное, что не терпит отлагательства, или мне можно отдохнуть пару суток? Признаться, этот поход в Константинополь меня здорово утомил, да и вообще обстановка... Всё на нервах.
— Отдыхайте, ваше высокопреосвященство. Ничего такого чрезвычайного. Чума до Империи не добралась, слава Богу, а у остальных всё по-старому. В Лондоне скончался кардинал Джон Фишер, но вряд ли это настолько важно.
— Скончался от чумы?
— Нет. На остров чума пока тоже не добралась.
— Хорошо. Тогда до завтрашнего вечера, барон. Очень хочется обсудить с вами одну важную тему, которая не даёт мне покоя с момента принятия исповеди кардинала Иакова Рихтера, но её лучше обсуждать на свежую голову.
— Разве исповеди можно обсуждать?
— Эту можно, кардинал Рихтер разрешил.
Семнадцатого августа 1534 года, в Гранаде, прошли торги за 'винджаммер' поколения четыре плюс, 'Залмоксис'. Торги, вполне ожидаемо, выиграл посол Османской Империи. Ожидаемо потому, что османов известили о покупке французами двух яхт: 'Посейдона' у императора Инков и 'Кёльна' у короля Западной Германии. Яхты то они яхты, спора нет, настоящие плавучие дворцы, только они ведь тоже военные корабли, хоть и с роскошными потрохами. В общем, ожидаемо. Неожиданным стал итог. Завидное упорство проявил посол Персии, поднявший цену до тридцати двух тысяч французских ливров серебра и отступившийся только на тридцати четырёх.
Персы успешно освоили три 'винджаммера' второго поколения, и с удовольствием грабили на них Индийскую Империю Великих Моголов, сильно ослабшую после смерти основателя, падишаха Бабура. Великого завоевателя Захир-ад-дин Мухаммада Бабура, потомка Тимура-Тамерлана по отцу и Чингисхана по матери.
В другой исторической реальности, при Насир ад-Дин Мухаммаде Хумаюне, Империя Великих Моголов тоже переживала не лучшие времена, но там Хумаюна поддержал как раз шахиншах Персии, Тахмасп Первый, а в этом мире, он первым и начал эту Империю грабить. И очень успешно грабить, судя по объёмам закупаемого в Новом Свете.
Треть всего оружия, продаваемого в Азии, сейчас уходит в Персию-Иран. В азиатские объёмы не включена Османская Империя, которая закупается в Европе, но всё равно это очень много. В общем, денег у персов хватает на поднятие ставок. А ведь только персидский посол 'играл в тёмную', у остальных участников со своими центрами уже имеется радиосвязь. Но и так получилось очень неплохо. Цена определилась, и определилась она на семь-восемь тысяч ливров выше, ожидаемой Савелием.
Растёт на Востоке новый тигр. Очень мощный хищник растёт. Пока он не лезет на запад, во владения османов, пока набирает силу и 'тренируется на кошках'. Пока не закончились 'кошки', а самая большая 'кошка', Империя Великих Моголов, уже на ладан дышит. Среднюю Азию Хумаюн уже не контролирует, а в индийских владениях крепко держится только за Дели и Агру, которые десантами с моря не достанешь. Десантами дотуда не достанешь, но и от торговли с Новым Светом Хумаюн себя отрезал, а значит уже пошёл для его Империи обратный отсчёт.
За Империей Великих Моголов, последуют острова султанов Индонезии, неверных суннитов, а после них дойдёт очередь уже и до самих османов. Если, конечно, какая-нибудь великая эпидемия не смешает все карты. Теперь всё идёт иначе, всё идёт своим, совсем другим путём, теперь всё может быть.
В Азии тоже начинается 'Большая Игра', поэтому пришла пора озаботиться развитием в регионе имперского дипломатического центра, наподобие европейской Гранады. Центр уже обозначен — это Сингапур, пришла пора его развивать. Пора начинать проводить торги в Азии. Там ставка на 'винджаммеры' может сильно превысить европейскую цену в тридцать четыре тысячи.
В Азии покупатели значительно богаче, рынок сбыта для оставшихся пятидесяти пяти кораблей, там гораздо перспективнее. В Европе уже приходится половину дарить, так что ну её, эту нищую Европу. Пусть на плотах воюет. Главное ведь баланс, а если все на плотах — то это и есть тот самый честный и справедливый баланс сил.
Османы выиграли торги, 'Залмоксис' отправился на Крит, где состоится его бесконтактная передача покупателю. Наша команда, в один из погожих дней, в бухте Ираклиона, покинет корабль, который примут своей командой османы. Такая процедура оговорена заранее, поэтому обид не будет. А уж что за это время успеют натворить французы, то и нам самим пока неведомо.
Король Хорватии, Гийом Гуфье де Бониве, и новый гросс-адмирал флота Французской Империи, герцог Васко да Гама де Гоа, в Антверпен прибыли ещё седьмого августа 1534 года. К их прибытию, все корабли французского флота уже были приведены в состояние полной боевой готовности, транспортные суда компании гражданина Лоренца Саларино и других 'подрядчиков' стояли на рейде, в ожидании погрузки, проходящего карантин, тридцатитысячного оккупационного корпуса. До окончания карантина оставалось двенадцать дней, но судя по тому, что ни в одном из десяти карантинных лагерей, за двадцать восемь дней карантина не зафиксировали ни одного случая болезни, всё пройдёт успешно.
Франциск Первый больше всех заинтересован в том, чтобы чума не распространилась в его будущем владении Алжир, так что ко всем карантинным мероприятиям он подходит очень ответственно. Новости из Антверпена, пока приходят через Лондон, поэтому пока отстают на пару недель. Всё, конечно, могло сорваться из-за внезапной вспышки чумы в карантинных лагерях, но если не сорвалось, то, когда 'Залмоксис' будет передаваться османам на Крите, сражение флотов в Алжире уже состоится.
Кстати, капитанами на 'Франциска Первого' и 'Гийома Первого', адмирал, герцог Васко да Гама де Гоа, назначил своих младших сыновей, донов Педру да Силва да Гама и Алвару де Атаиде да Гама. Оно и понятно. Кому он может доверять больше, чем им?
И ещё из интересного: гражданина Лоренцо Саларино, адмирал да Гама назначил младшим флагманом в Алжирской кампании, с производством в вице-адмиралы флота Французской Империи. С Лоренцо Саларино, герцог знаком уже тринадцать лет, с момента их одновременного посольства в Куско и совместных вечеров в дипломатическом клубе, во дворце Ауакпинта.
И не ради протекции назначил, совсем нет. Гражданин Саларино и в самом деле очень толковый командир, ему в Венецианской Республике должность прокуратора Далмации доверяли, а во Франции, герцог де Гоа никого из моряков не знает. Нет во Франции хороших моряков, французы не морская нация. Гийом Первый? Короли не командуют вспомогательными флотами, да и вообще флотами. Можете присутствовать на борту, ваше величество, и наблюдать, но командовать — нет. Так было с Жуаном Третьим, в Венецианской кампании, так будет и сейчас.
Интерлюдия. 18 января 1535 года.
Франциск Первый Валуа стоял на шканцах корабля 'La belle France'* (*Прекрасная Франция), флагмана эскадры адмирала, герцога Васко да Гама де Гоа, подарке зятя, короля Западной Германии, Генриха Первого д'Альбре, роскошном подарке, стоимостью в тысяч сорок ливров, если не больше, смотрел в бинокль на приближающийся берег и размышлял.
Всего десять месяцев назад, в Краковском карантине, императору Франциску казалось, что жизнь закончилась. Закончилась сокрушительным поражением, и в историю он войдёт, как жалкий неудачник, погубитель Прекрасной Франции. Тогда казалось, что османов ничто уже не остановит до самого Парижа, но их остановила чума. Чума спасла Францию. Спасительница чума дала Франции второй шанс...
Османы остановились в Вероне, остановились надолго, до конца эпидемии, а французскому императору и королю Хорватии удалось вернуться в Антверпен через Русское царство. Вернуться и начать действовать. Гийома Гуфье де Бониве, Франциск отправил просить помощи у императора Нового Света, а сам занялся сбором новой армии и спасением Франции от чумы. Очень напряжённые и нервные полгода, постоянный риск заразиться болезнью, от которой далеко не всех излечивают даже инкские медики-чародеи, но именно это избавило императора Франции от хандры.
Чуму удалось остановить. Париж, правда, она захватила, но не Парижем единым жива Франция. В Южные Нидерланды, Люксембург, Артуа, Нормандию, Бретань, Пикардию, Пуату, Шампань, Аквитанию и Беарн зараза не прошла. Не прошла благодаря личным усилиям Франциска. Французы это видели и ценили гораздо выше военных побед. Французы верили в гений своего императора и шли по его призыву в армию. Шли защищать Францию от чумы и мусульман-османов, которые эту чуму принесли. Ну, а кто-же ещё? К возвращению короля Хорватии из Нового Света, Франциску удалось собрать уже шестьдесят тысяч солдат. Не так много, но это ведь только начало.
Гийом Гуфье де Бониве привёз от императора Инков два великолепных корабля, личные яхты Сына Солнца и Генриха д'Альбре, 'Посейдон' и 'Кёльн', которые ему подарили. Именно подарили, да-да. Вернее, 'Посейдона' император подарил Гийому, а 'Кёльна' Генрих Франциску, подарили как яхты, но это формально. На самом деле, очевидно, что два могучих боевых корабля получил в подарок король Хорватии. Без него бы про Франциска и Францию даже не вспомнили.
Кроме кораблей, де Бониве привёз адмирала, герцога Васко да Гама де Гоа; оплаченный герцогом Паскуалем де Андагойя на год контракт, с десятью тысячами марокканских драгунов; контракт на перевозку войск в Алжир, с судовладельцем Лоренцо Саларино; и детальный план Алжирской кампании. Точнее, не Алжирской, а Магрибской, с Алжира она должна была начаться, а закончится в ливийском Триполи.
Сумасшедшей дерзости план, но де Бониве настоял на его принятии без каких-либо поправок. Только пошаговое исполнение этого плана даст Франции реальную надежду на реванш, изгонит османов из западного Средиземноморья и позволит задышать полной грудью. Именно сейчас, во время чумы, есть возможность воплотить этот план в жизнь, потом будет поздно.
Отказать своему лучшему другу, свояку и 'волшебной палочке-выручалочке', Франциск не мог. Да и не имелось у него своего плана, если честно.
Тридцатитысячный оккупационный корпус император Франции посадил в карантин и сел в него сам. Вместе с королём Хорватии и герцогом Клодом де Гиз, графом д'Омаль. На всякий случай. Не хватало ещё занести заразу в Алжир, в плане такое предусмотрено не было.
Командовать Францией в своё отсутствие, Франциск Первый назначил нового коннетабля, герцога Шарля де Ла Тремуй. Если что, он и станет регентом Франциска-младшего до его совершеннолетия.
Второй карантин за год. Ещё сорок дней на переосмысление всего, в том числе отношений с зятем, Генрихом д'Альбре. Генрих оказался настолько великодушным и щедрым, что без достойного ответного подарка такое оставлять нельзя. И императора Нового Света тоже. Даже не потому, что подобной неблагодарности не поймут свои близкие, просто его самого, императора франциска, в таком случае совесть замучает. Ладно, придумаем что-нибудь, сначала нужно победить в Алжире.
Из Антверпена отплыли двадцать второго сентября 1534 года. Одиннадцать 'винджаммеров' четвёртого поколения, в том числе два в стальном корпусе и с ходовыми винтами: 'Sauveur de France'* (*Спаситель Франции), бывший 'Посейдон' и 'La belle France', бывший 'Кёльн', под командованием адмирала, герцога де Гоа; и сто пятьдесят шесть транспортов, зафрахтованных в Британии, под командованием вице-адмирала Лоренцо Саларино.
В Бискайском заливе поболтало, но это норма. Солдатики помучились от морской болезни, но корабли не потрепало. Останавливаться на ремонт не пришлось. Сумасшедшей дерзости план предусматривал остановки для ремонта в Виго, Лиссабоне, или Кадисе, но обошлось без них.
Двенадцатого октября 1534 года, захватили, точнее, заняли городишко Газауэт. Дрянь городишко, большая рыбацкая деревня, но на самой границе с герцогством Марокко. Нужно же как-то легализовать наёмников драгунов. В Газауэте оставили батальон пехоты в гарнизон и герцога де Гиза — командовать десятитысячным кавалерийским корпусом наёмников-марокканцев и собирать, желающих примкнуть, добровольцев.
Одиннадцатого декабря захватили Оран. Адмирал, герцог Васко до Гама де Гоа, оставил в порту Орана все транспорты с десантом, кого-то разгружаться, а остальных ждать команду на выдвижение к Алжиру. Ждать сигнала ракетами, в состоянии часовой готовности. Как чувствовал португалец. Впрочем, наверняка чувствовал. Такими легендами обычные люди не становятся, есть у герцога дар Божий. Дар Всевышнего лично ему одному.
С эскадрой османов встретились в сорока милях северо-восточнее Орана. Как выяснилось позже от пленных османских моряков, эскадру из пяти 'винджаммеров' и шестнадцати галеонов, Пири-реис отправил на разведку. Проверить слухи о вторжении французов. Проверили. Слухи подтвердились, только Пири-реису доложить об этом было уже некому.
Османский вице-адмирал отдал правильные приказы — галеонам задержать эскадру противника любой ценой, а 'винджаммерам' разворачиваться и убегать в Алжир, только приказы эти исполнить было невозможно.
'Sauveur de France' и 'La belle France' подняли максимально возможное количество парусов на своих шести мачтах и дали максимальные обороты на гребные винты. Обогнули строй галеонов и догнали османские 'винджаммеры' уже через час. Догнали, пристроились в четырёх кабельтовых и начали безнаказанный расстрел. Ответы прилетали и довольно часто, но стальные корпуса держали эти удары очень уверенно, страдали только паруса, но это османам ничем не могло помочь. Их паруса тоже расстреливали в первую очередь, а гребных винтов у третьего поколения инкских кораблей не имелось.
