Зверь лютый Книга 32. Птенцы

На возвышении ребёнка спать не положишь — свалится, на полу — сквозняки и насекомые.

Одно решение — взять в постель к взрослому. Распространённое национально-почвенное. На этой нац.особенности как-то прокололся Штирлиц.

"Встретив Штирлица, Шелленберг упал в обморок. "Бывает", — подумал Штирлиц и поправил свою буденовку".

Мда... ребёнка пришлось отдать. Слишком похоже на манеры грязных недоразвитых славян.

Отсюда же истории про "заспала младенца": взрослая женщина во сне задавила ребёнка.

Решение, выстраданное нашим народом за многовековую историю — подвесная колыбель. Настолько устойчиво, что и 20 в. в приютах Российской империи видны те же конструкции.

Ладно, у меня нет достаточно каучука для детских сосок, я про это ещё в Киеве с Агнешкой на Пасху грустил. Но кроватки-то?!

Почему этого предмета у нас нет? — Потому что в исконно-посконном крестьянском быту, в опыте десятков поколений, нет такого. А сами они... додумаются. Когда-нибудь.

В обычной русской семье колыбель одна.

В "Вопрошании" Кирика:

"Следует ли, — спросил, — на второй пост маленькому ребёнку есть молоко, если будет больным?".

Нифонт, даром, что епископ Новгородский, но отвечает по-еврейски, вопросом на вопрос, в своей раздражённой манере:

"А что, лучше уморить? Если он один у матери, то кормит сколько хочет — до трёх лет, или до пяти, если не будет другого ребёнка после него".

"Если не будет другого после...". В ряду детей ни один не занимает колыбель так надолго, чтобы и вторую вешать надо. Да и негде — тесно живут в избах.

* * *

У Манефы картинка другая — десятки колыбелек в рядок качаются.

"Переход количества в качество" требует иного инструментария. Работницы это руками и спинами своими чувствуют, но иного придумать... "как с дедов-прадедов".

Второе — санитария. В избушке "по-чёрному" и тараканы толпами, и мышки стадами. Большинство "незваных гостей" бегает по земле — полы земляные. Ребёнка положить — просто опасно. Он же пахнет вкусно! Хотя некоторые насекомые ухитряются на потолок залезть и оттуда прыгают. А мухи и комары — вообще летают. Поэтому колыски ещё и пологами закрывают.

Но у Манефы чисто. Она как-то пообщалась по этой теме с Марой. И перепугалась страшно. Теперь даже муравья к ползунку не подпустит. И это — правильно. Довелось увидеть, как обычный муравей ползёт у младенца под рубашкой. Следы укусов... строчкой. Как от пулемётной очереди.

Третье — наша дозревшая деревообработка. Мы уже не только топором да ножиком работаем. Понятно, что на "Святой Руси" есть очень хорошие мастера по дереву. С соответствующим инструментом. С "соответствующим" — этому 12 в. Спиральных свёрл нет, лобзиков нет. Про здешние токарные станки и гвозди — я уже... Результат: дерьмо за сумасшедшие цены.

Но мы-то — огого! Мы-то уже... спрогресснутые.

Вызвал Звягу. Показал. Сборную, решётки на боковинах, с двумя уровнями установки днища...

Звяга подумал, почесал потылицу. И пошёл к Гапе с вопросом:

— Ты, Агафья, когда рожать собралася? Воевода, вона, дитячей колыбелькой озаботился. Никак — отпрыска ожидает. Так ты скажи — к какому сроку обновка? Или это не от тебя?

Агафья сперва ошалела. Потом Звягу побила, потом мне высказала. В трёх вариантах. Какой я сволочь. Какая она дура. И какие все бестолочи. Потом плакала у себя в каморке...

Через три дня Звяга отволок опытный экземпляр к Манефе. Там на него день — плевали, день — пинали. А через неделю выдали ряд разумных (и не очень) требований. Уголки спинок, да вообще всего, что торчит, надо стачивать. Надо заменять доску на фанеру. Но с фанерой у нас... Лущение-то идёт нормально. Но ведь это только часть процесса из 14 стадий.

Что-то Звяга сразу исправил, что-то — в следующем образце.

— Звяга, у тебя разумные мастера есть? Проработать и описать технологию. Две недели. Прикинь человека, который сможет это дело запустить.

Молчит, сопит. Не любит он эту фазу — описание и отладка технологии. Но мы с ним этот вопрос ещё в Пердуновке решили. Любит, не любит, а будет так, как я сказал.

— Терентий. Нужна фабрика. По производству этих кроваток. Тысячу в год для начала. С полным циклом. От сырого бревна начиная. С возможностью расширения. По количеству и номенклатуре. Выноси её вверх по Волге, куда-то... выше Ярославля. С местом определись. О выборе — доложишь. Три недели.

* * *

Анекдот про кроватную фабрику помните? С которой только пулемёт вынести можно? — Мы до пулемёта не дошли. Пока. Но возможности расширения номенклатуры стараюсь предусмотреть.

* * *

Понятно, что ни сам Терентий, ни какой-нибудь спец.инспектор вот прям сщас на Верхнюю Волгу не побежит. Есть достаточно подробные карты и описания местностей.

Факеншит уелбантуренный! Я столько сил и времени вкладываю в построение системы, в сбор информации! Сколько раз мне говорили:

— Да на что оно?! Да ведь толку-то нет! Ну нахрена нам теи местности!

Теперь за день работы у Драгуна можно подобрать три-четыре перспективных места, куда имеет смысл посылать изыскателей для предметной работы.

— Э... господине. Надо ли так людей добрых трудами спешными утруждать? Кроватки твои новые противу старых колысок хороши, однако же мы и без них жили. Мастер Звяга сделает, сколько нам надобно. Потихоньку-полегоньку.

Интеллигентная женщина. Заботиться о том, чтобы нуждами своими не создать неудобства окружающим. Извини, Манефа, только тут не твои нужды, а мои. Точнее — "Святой Руси". А интеллигентности у меня... и так-то немного было, да и последнее — всё там, в первой жизни, осталось.

— У тебя, мать Манефа, ныне два приюта. Надо ещё три. Множество детей в одном месте держать нельзя — болеют они. Посему давай собирай команды. Терентий. Строить три новых приюта, таких же как здесь, в Усть-Ветлуге, в устье Теши и в Костроме. Спешно.

— Да откуда же столько младенцев сиротских явится?!

— Оттуда, Манефа, с Руси Святой.

Толпы приведённых мною с Юга полонян вовсе не содержали в своём составе тысяч сирот-младенцев. Но я уже знаю, по опыту обработки переселенческих масс, что такие сироты быстро появятся. Одно из следствий "атомизации". Иногда родители гибнут или теряются, чаще — подкидывают "в казну".

Избавляются от груза труда и ответственности за подрастающее поколение. Этакие "чайлдфри". Ненадолго.

Здесь нет системы общей социальной защиты. Человек, которого не будут кормить его дети, не успевший умереть молодым и здоровым, попадает... на паперть подаяние просить.

У меня попрошаек нет, но житьё в богадельне... не радует.

До этого лета я как-то к приютским делам относился... по-мужски. В смысле: материально-технически. Крыша есть? Помещение тёплое? Сыты? Обуты-одеты? — Ну и ладно. Именно в это лето, когда от меня ушла Трифена, когда валом повалил народ с Руси, меня втягивали в войну с Новгородом, Даньслав лез в Белоозеро, Саксин — как серпом по...

Короче: я — дозрел. Хотя, вернее, дозрели мы.

— Манефа, всё у тебя на дворе хорошо. Но вот качелей я не увидал.

— Так маленькие же они! На досточке не удержатся, упадут, побьются.

Возгласы типа: итить-колотить, мордовать-закапывать... можно издавать только в свой адрес. Это не её забота. У неё мозги не так устроены.

Собираю у себя тех.кружок. Не в смысле: "тех". А в смысле "этих" — группа ребятишек, которые возле Прокуя толкутся и всякие инновушки изобретают. Ставлю им задачу... так это, максимально нечётко. Типа: "А вспомните себя в младенчестве. А чего бы вам хотелось? Но чтобы — безопасно".

И, чисто для примера, рисую два типа качелей, подвесных и рычажных, с безопасным типом сидений. Через три дня они приносят мне два десятка разных вариантов. Лесенки, горки, карусели, лазалки, бродилки, крутилки. вставлялки... Тут уж пришлось Артемия звать: часть конструкций полезна и при подготовке воинов.

Звяга матерился вполголоса, но сделал. Притащили к Манефе. А там и поставить-то негде.

* * *

Ещё одна мелочь здешнего образа жизни. Чётко видна разница между детьми городскими и крестьянскими.

Здесь нет специальных игровых детских зон. Играют во дворах. Где?

Девочки и самые маленькие — в доме. В хорошую погоду — на крыльце. Мальчишки — в закутках, в "за овином", "за амбаром". Там же археологи будут находить и их "клады". "Секреты" с осколками цветного стекла, крашенными глиняными шариками и прочими детскими сокровищами. Оттуда же и коллекции утерянных игрушек.

Устройство тайников ("секретов") — традиция детской субкультуры, способ освоения территории. Детские тайники являются, наряду со строительными жертвами и кладбищами, хранящими могилы предков, показателями прочного освоения пространства.

Городские усадьбы невелики: городские стены не дают расширяться, и плотно застроены. На улицу детей не пускают: грязно и опасно. А за крепостные ворота — далеко.

Городские дети играют в городе, где им отдельного места нет.

Ещё в городе сильнее церковное влияние. Горожанин видит церковника минимум раз в неделю. Иной крестьянин — раз в три года.

Игровая культура противостоит духовной, поучениям о праведности с детальной регламентацией всего и вся, жесткими требованиями к быту, навязыванию формулы: "дние наши нерадости, но плачасуть", настоянию не смеяться, "гнушатися" детскими играми, в которых страсти начинают проявлять свою губительную силу уже с отрочества, указанию воспитывать детей "взапретах". "Изборник" — я уже...

Крестьянские дети играют везде. И усадьбы больше, и транспорт по улице в деревне на три двора не носится. Но лучше — за околицей. Чтобы далеко не уходили — страшные сказки: "придёт серенький волчок и укусит за бочок".

Понятно, что какого-то благоустройства там нет. Даже качели не ставят:

— Вон ветка, накинь верёвку и качайся.

"Накинь" — на ветку. А не как вы подумали.

* * *

Блин! Теперь, когда до меня дошло, надо включить "игровые зоны" в "типовое селение". А в существующих... произвести необходимые изменения.

Не сразу — сперва посмотреть, какие из предложенных конструкций "пойдут в народ" — будут пользоваться популярностью у детишек. И, факеншит, чтобы все углы и кромки сточили! Или войлоком...?

Чёт я не помню, чтобы кто из попандопул архитектурой детской площадки напрягался... А, ну, им же мир спасать.

Сильнее всех радовался на наших "детских посиделках" Горшеня. Так сошлось, что по глиняному делу он много чего для детишек делает.

— А вот! Погремушки! Простые и писанки! Шешнадцати видОв! Сколь нада — столь и исделано.

* * *

"Погремушки" — уточкой, "писанки" — яйцом.

Глиняные погремушки: небольшие уточки (длина 1-6, высота 3,5, ширина 2 см). Покрыты зеленой либо коричневой поливой, есть полихромные расписные. Небольшое отверстие в передней части на спинке. Внутри — глиняный шарик или маленький камушек, при потряхивании гремит.

Бывают погремушки "восьмёркой", бывают шаровидные с пятью отверстиями. В Новгороде на Славне есть мастерская по изготовлению погремушек.

Помимо глиняных погремушек есть берестяные "шаркуны" — сплетены из берестяных полос. Полые, внутри — глиняный шарик или камушек. Такие и в 20 в. делали на Новгородчине.

Очередной образец "писанки" Горшеня с собой приволок.

Светло-коричневая полива, расписан концентрическими окружностями черного цвета. Длина 42, диаметр острого конца 12, тупого — 20, наиболее расширенной части — 24 мм. В тупом конце — отверстие диаметром 4 мм. Размер шарика (чёрная глина) 6в7 мм.

И как же он туда шарик запихнул? Как-то... по-китайски?

Вариаций подобного на "Святой Руси" — множество. Откуда? — Говорят, от Византии. Писанки проникли в Россию вместе с христианством.

В Новгороде мода на них уже отходит: наибольшее распространение с сер. XI до первых десятилетий XII в. Встречаются и во втор.пол.XII — перв.пол.XIII в.

Потом... Батый. И дети на Руси перестанут греметь расписными глиняными яйцами.

* * *

— Молодец, Горшеня.

— А то! Я с глины всё могу! Гля.

Гляжу.

Скульптурно-гончарная композиция "Водовоз". Действующая. Правда, колеса не крутятся. Миниатюрная бочка, покрыта поливой зеленого цвета, с фигуркой сидящего на ней верхом бородатого мужчины в высокой шапке с опушкой. В центре бочки — воронкообразное отверстие, через которое в бочку наливают воду, сбоку в днище — круглое отверстие для слива. С обеих сторон бочки линии — имитируют обручи, клепки.

Такие игрушки делают и на Севере, и на Юге. В Изяславле — очень похожая.

Когда я, с помощью Сухана, запустил изготовление "гончарных портретов", Горшеня ощутил вкус к "антропоморфным фигурам". А, учитывая его несколько... подъелдыкивающий характер — были и обиженные.

Но игрушки он делает. Особенно — объёмные фигурки воинов разных типов. "Терракотовая армия".

Ещё — глиняных коников. Обычно — запряжённых, часто — красиво расписанных.

Почему он постоянно использует, как и в Новгороде, для коников зелёную поливу — не знаю. Археологи доберутся — решат, что "Святая Русь" — страна зелёных лошадей.

Другой прикол в форме детской игрушки: кентавр. Самец. Тоже зелёный. Хорошо хоть не в постромках.

Художники. Вот так они видят. Ну не промывать же им глаза!

Есть немного других зверушек. Медведи, тюлень, бобры, собаки.

Парадокс: слова "тюлень", "тюленьи шкуры" вот только что входит в оборот. Пока среди узкой группы торговцев в Новгороде. А игрушка уже есть.

Иногда Горшеню заносит. Недавно он наслушался беглецов с Новгородчины и сделал мужские объёмные фигурки на деревянных стержнях. Домовые духи: чрезмерно увеличенные фаллосы.

Вы не забыли? — На "Святой Руси" — христианство уже два века. А гении — в каждом доме.

В римской мифологии — духи-хранители, преданные людям, предметам и местностям, ведающие появлением на свет своих "подопечных", определяющие характер человека или атмосферу местности. А также лары, пенаты и домовые.

Хорошо хоть нашим домовым и овинникам памятников керамических с мега-фаллосами не ставят.

Блин! Керамических! А не кармических!

Да бог с ним, с изображением! Но они должны быть деревянные, а не глиняные!

Я взволновался, хотел поругаться. Ну как же — отход от исконной посконности! Надругательство над истоками и скрепами! Не в смысле..., а в смысле материала.

Тут народ меня поправил: главное — чтобы крепко и много. И начал разбирать "на ура".

В комплект "новосёла" включать изделие не стали. Но в фактории разослали. Метут. И в моих землях, и в сопредельных. Видимо, вопрос: "крепко и много?" актуален среди здешнего народонаселения.

— Понял. У тебя с фигурками — всё хорошо. А как со свистульками?

* * *

Чёт я не вспомню попандопулу, который достигнув кое-какого гос.уровня — детскими свистульками интересовался. Но мне-то другие не указ, я ж сам по себе — "Зверь Лютый". А вот как такая хрень сказывается на дыхании ребёнка... Проехали, коллегам это неинтересно.

* * *

Тут Горшеня вообще запел, засвистал. Как щегол по весне.

— Да я...! Да у меня...! С полста! Разных! На любой вкус. Правда, Манефа?