Она мечтала о прохладной ванне, или даже о проруби, чтобы с головой нырнуть в ледяную воду. Жар то нарастал, то становился слабее, она что-то глотала, и ощущала, как по горящему горлу и пищеводу льётся прохладная жидкость. Но лучше всё не становилось, и в какой-то момент, когда сил терпеть уже не было, ей показалось, что её просто бросили в пустыне под раскалённым солнцем. А со всех сторон к ней ползут змеи, потому что почувствовали еду.
Она попробовала махать руками, чтобы их отпугнуть, но руки не слушались — их уже не было, торчали только оголённые окровавленные кости выше локтя.
И тогда она закричала.
И смогла вырваться из очередного кошмара, чтобы боль и жар навалились с новой силой.
— Тише, солнышко, тише, скоро станет легче, — обещал голос целителя откуда-то издалека.
Но Саньке становилось только хуже. Иногда она впадала в забытьё, а потом снова приходила в себя от боли, словно прошивавшей мозг острой иглой.
Последнее, что она запомнила, это огромное количество ледяной воды, куда её всё же окунули. Тело просто изогнулось от блаженной прохлады, а сознание уплыло окончательно.
* * *
Около полуночи, закончив проверять эссе, Антуан Робертс стремительным шагом направился в больничное крыло. Раньше он себя сдерживал, понимая, что ничем помочь не может. Вторую дозу противоядия можно было ввести только через двенадцать часов после введения первой, ни минутой раньше, ни минутой позже. И тогда будет ясно — выживет ли мисс Прюэтт. Успокаивать злого Рудольфуса и бледного, как смерть, Рабастана было неизмеримо легче, чем успокоиться самому. Им можно и нужно было соврать, а целителя убедить никого и близко не подпускать к койке Санни.
Но сам-то он прекрасно знал, что происходит с организмом бедной девочки, словно сгорающей заживо. Довелось однажды наблюдать такое в далёкой Африке. Тогда молодой волшебник не выжил, не перенёс второй дозы, перестав дышать у него на руках после короткой, но чудовищной агонии. Но были же и положительные случаи, он потом много об этом читал.
Он был резко против, когда в школьные теплицы завезли Силки Майя, но кто его будет слушать. Альбус лишь улыбался, увещевая, что там будет надёжная охрана, а счастью молодой и мало что испытавшей Помоны и вовсе не было предела. И он махнул рукой, хотя мог же рассказать всем, какая это гадость.
Чувствовать свою вину — поганая вещь, хоть тысячу раз тверди себе, что ни в чём не виноват. И он просто не мог пропустить момент агонии мисс Прюэтт. Войдя в больничное крыло, он быстро прошёл через затемнённую на ночь общую палату и вошёл в отдельную палату для особых пациентов. Вид ярко-красной кожи девушки неприятно резанул где-то в желудке. Помощница Уайнскотта быстро протирала обнажённое тело бедняжки, то и дело окуная губку в ведро с водой, на поверхности которого плавал лёд.
Из горла страдалицы — а медленная агония должна была длиться не меньше семи часов — вырывалось хриплое дыхание. Глаза были закрыты, похоже, девушка находилась без сознания.
— Семь минут, — проговорил подошедший целитель, заставив вздрогнуть. — Спасибо, Антуан, что пришли. Поможете её держать. Магию применять будет нельзя.
— Знаю, — кивнул Робертс, представляя себе письмо Лорду Прюэтту в случае смертельного исхода. Думать о том, что станет с Басти, решительно не хотелось. И ведь сделать ничего не смогут даже в Мунго. Потому и смысла не было туда отправлять. Либо выживет, либо нет. Всё зависело от жалких пяти минут после введения второй дозы.
— Сметвик! — вдруг осенило профессора ЗОТИ. Он вспомнил, у кого выжила одна из жертв Силков Майя. А ведь он теперь в Мунго, как же сразу не пришло в голову! — Мёрфиус, срочно свяжитесь с Мунго! Он может помочь.
Целитель искоса глянул на Антуана и только кивнул. Появившемуся патронусу в виде гибкой пантеры Мёрфиус быстро сказал:
— Гиппократу Сметвику. Яд Силков Майя. Вторая доза через четыре минуты. Камин в больничном крыле открыт!
Здоровенный целитель из Мунго вывалился из камина через две минуты. Как был — в грубых магловских штанах голубого цвета и свитере грубой вязки.
— Сколько? — прорычал Сметвик, сразу бросаясь к больной и кладя руку на её лоб.
— Минута семнадцать секунд! — Мёрфиус не стал строить из себя главного и протянул флакон противоядия коллеге из Мунго.
— Кто варил? — быстро спросил тот, зубами выдернув пробку. Над головой пациентки появились светящиеся секунды, бегущие в обратную сторону.
Антуан заворожённо следил за ускользающим временем. Семьдесят одна, семьдесят, шестьдесят девять... Удобно, однако, надо будет спросить заклинание...
Он прослушал, что ответил Мёрфиус Сметвику. Не спуская глаз с лица девушки, он обречённо ждал агонии.
Секунды бежали стремительно, и Робертс не успел даже испугаться, когда в руках колдомедика из Мунго возник здоровенный нож. Оказалось, им он разжимал девушке зубы, всего долю секунды — противоядие полилось прямо в горло пациентки, а они с Мэрфи по сигналу Сметвика навалились на мисс Прюэтт с двух сторон, фиксируя руки и ноги. И всё равно с трудом удерживали забившееся в страшных судорогах тело. Страшный крик, вырвавшийся из горла несчастной, заставил побледнеть даже непробиваемого Сметвика. Хорошо, что палата экранирована. И слава Мерлину, что девушка сразу потеряла сознание, не выдержав боли.
Та сила, с какой она выгибалась, казалось, должна была ломать кости и рвать мышцы, но магия окутала ощутимым белым коконом кожу, не давая случиться страшному. Именно поэтому колдовать было нельзя. Ничего не стоило сейчас случайным взмахом палочки повредить магическое ядро.
Наконец судороги стали слабее, а потом резко прекратились вовсе. А вот пелена магии начала слегка отставать от кожи, вместо того, чтобы хлынуть внутрь тела.
— Быстро! — Сметвик оттолкнул ошарашенного Робертса и просто-напросто вонзил нож в руку девушки выше локтя. Кровь потекла на мокрые от воды простыни, а белое нечто дрогнуло и стало молниеносно втягиваться в рану.
Но целитель из Мунго этим не ограничился.
— Ты! — ткнул он в профессора ЗОТИ. — Поделись с ребёнком магией! Может и выживет.
Антуан не колебался ни секунды. Протянул руку Сметвику, и как только рана на запястье была нанесена, прижал её к ране на плече девушки. Заклинания Гиппократ читал сам, теперь было можно. И контролировал тоже сам, отбросив руку Робертса, и сразу прижимая свою.
Тяжело дыша, словно пробежал сотню километров, Робертс выпрямился и бросил новый взгляд на тело мисс Прюэтт. Кожа больше не горела огнём, напротив, стала бледной, почти белой. И грудь еле заметно поднималась в такт дыханию. Красивая грудь, надо сказать. И тут до него дошло — выжила! И даже не нужно было видеть, как Сметвик быстро залечивает рану — и без того было понятно, что всё кончено. Сметвик ухмылялся. Уайнскотта он делиться магией не заставил. Видимо, хватило.
Он похлопал девушку по щекам.
— Накройте её что ли? — сказал быстро. — Нет, мне, конечно, приятно смотреть на юное тело, но... Спасибо, Мэрф! Мисс, вы меня слышите? Просыпаемся!
Миг, когда Санни открыла глаза, показался Робертсу самым счастливым за весь этот сумасшедший день.
Она удивлённо смотрела на окруживших её мужчин, после чего совершенно нормальным и даже звонким голосом спросила:
— Где я? Что случилось? Профессор Робертс?
— Ты только что выжила, — грубовато сообщил ей Сметвик. — Мы теперь с тобой родичи, деточка. Зови меня дядя Иппи, или как ещё вздумается. Ну и за профессора выходить тебе замуж не советую. Тоже теперь кровная родня. Как тебе его называть, решите сами.
— Силки Майя! — вспомнила она. — Мои ноги!
— На месте, девочка. Пошевели пальцами. Ощущаешь? И скажи дяде Иппи, как зовут его очаровательную юную родственницу.
— Санни, — обрадованная девушка покраснела, опасливо глядя на целителя из Мунго. — Вы кто? Тоже целитель?
— Гиппократ Сметвик к твоим услугам, Санни. Сегодня же, часов через пять будешь полностью здорова! А мне, пожалуй, пора. Пиши письма. И слушайся профессора... Всего доброго, господа. Альбусу привет! Не пичкайте её больше ничем, она столько магии ухватила, что часов пять будет усваивать. Никаких зелий, только чистая вода. Еды тоже не давайте, позавтракает со всеми, и пусть учиться отправляется прямо с утра.
К изумлению пациентки, Сметвик клюнул её в щёку, резко поднялся и не говоря больше ни слова, просто шагнул в камин.
А Робертс скептически окинул взглядом пришедшую в себя девицу, понимая, что Иппи абсолютно прав, они теперь родичи и по крови, и по магии. И что с этим делать — он абсолютно не представлял. Оставалось только кивнуть девушке, скомкано поздравить с выздоровлением и топать восвояси. И то, что за спиной чувствуются появившиеся крылья, а с сердца упал тяжкий груз — просто иллюзия, поддаваться которой просто опасно.
Рабастана он заметил не сразу. Парень сидел на полу, привалившись ко входу в его покои.
Ему даже показалось, что мальчишка заснул, но тот живо вскинул голову с горящими тёмными глазами.
— Вы ведь у неё были?! — прозвучало как обвинение, но Робертс только хмыкнул в ответ.
— У неё. Проходи, умник. Не хватало ещё, чтобы тебя отловил завхоз Прингл. Переночуешь у меня.
— Антуан!
— Здорова Санни, уймись уже. За завтраком увидишь. Клянусь бородой Мерлина, кризис миновал, и она полностью здорова. И нет, навестить её нельзя. Ты немедленно ляжешь спать.
— Есть хочу, — признался Басти, но хоть лицо просветлело. И глаза больше не смотрели как на врага.
Пришлось звать домовика и кормить пацана мясом. И самому есть за компанию, после потери части магии — самое оно. Восстановится, конечно, полностью, но только к утру. А у девчонки, может и возрастёт. Сильная девочка, такую иметь в родичах, пожалуй, даже почётно. Только придётся ему всё-таки писать Лорду Прюэтту, а потом встречаться и всё объяснять. Но прежде он тщательно продумает, что говорить и как. И Сметвика прихватит для моральной поддержки. Да, именно так он и сделает...
Глава 15
Магнус не стал аппарировать прямо в свои покои, а воспользовался порт-ключом и вошёл в дом через парадную дверь. Сам не знал, для чего так делает, отец узнает, конечно, ну и что с того?
В большом холле он остановился, чтобы потянуть время и заодно прикинуть, что и как отвечать на упрёки и почему надо было вызывать в такую рань. Однако путного ничего в голову не приходило. Понятно только, что по головке не погладят, а насколько конкретно всё будет скверно — неизвестно. Поэтому, скинув перчатки и тёплую мантию подоспевшему домовику, кратко осведомился, где находится глава рода, и не торопясь поднялся по центральной лестнице, напрочь отказывая себе в чувстве ностальгии по родному дому.
Отец нашёлся в кабинете, за массивным столом, изготовленным в прошлом столетии, с трубкой в зубах, газетой в руках и чашкой дымящегося кофе перед собой.
На сына он даже не посмотрел, а просто обронил:
— Ты смотри, что пишут, тори опять что-то не поделили с вигами. Неймётся маглам. А драконья печень и сердце поднялись в цене.
Будто и не было этих полутора лет, и сын вышел просто прогуляться, а не покинул дом в спешке, под благовидным предлогом, что будет искать невесту.
И теперь стоит чуть ли не навытяжку — сесть не предлагают, кофе тоже, и чувствует Магнус себя дурак дураком, или пацаном малолетним.
И попробуй сядь без приглашения, получишь ещё и за манеры, и за всё хорошее сразу. Нет уж, потерпит.
— Про маглов ничего не знаю, — рискнул он ответить, — а драконья печень никогда не была дешёвой.
— Не знает он, — проворчал лорд Нотт, перевернул страницу газеты и с интересом уставился в новый разворот, вынув изо рта трубку. — Попечителем Хогвартса стал, одобряю. Вот удивительно, что про тебя тут не пишут ещё. А могли бы намекнуть, что Нотты до конца дела довести не могут. Коли об этом уже в открытую шепчутся.
— Какое дело? — Магнус ощутил, как наливается болью висок и сжал зубы. Началось!
— Ну как же: подарок наследнику возвращают, и тут же заметь, покушение на убийство соплюшки. Да такое неудачное, что в живых осталась. Вот и напишут, что Нотты уже не те, мало того, что чужими руками невест устраняют, так ещё до конца довести дело не способны. А туда же, убийцы профессиональные. Ну не написали — и ладно, вернёмся к подарку.
— Отец...
— Я допускаю даже, что попечитель не в курсе о несчастном случае с ученицей, выбранной на роль невесты. Да и в самом деле, для чего хоть что-то о соплюшке той знать? Пусть она боится метлы как огня, так ей же женой боевика становиться, пусть заранее страхи преодолевает, не так ли?
— Я же... — задохнулся Магнус, бледнея.
— Не знал, да, понимаю. И сестра твоя не знала, что ей тот Гриффиндор? И дела учеников попечителям лишь для нагрузки на мозги давать обязаны, а нам мозги нужны для другого, их глупостями нагружать не положено. И шпион из Лестрейнджей не просветил, бывает, что уж. Но оставим сантименты, вернёмся к подарку. Хотя какой же это подарок... Незачем ведь советоваться с умными людьми и о чести и гордости родовой побеспокоиться. И уроки этикета мы проспали, да прогуляли. Ибо ни к чему боевику такие науки. А невесту, буде станет нос воротить, можно и того, по-тихому, да чужими руками... Только исполнители подвели.
— Я слышал, — Магнус прокашлялся, потеряв мысль от острого взгляда отца, изволившего наконец взглянуть на сына, — слышал уже о несчастном случае и как раз собирался...
— Добить? Странный способ искать невесту, не находишь?
Сжать зубы и просто молчать — было гораздо умнее.
— Кто надоумил, патрон твой, что клеймит вас, навроде скота? Может, я уже и распорядиться тобой не могу?
— Это честь для меня, а не клеймо! Вы не понимаете, отец...
— Действительно, куда уж мне? Ты же умнее, сынок, самостоятельным стал, невесту нашёл не из простых, самого лорда Прюэтта любимую дочь. Хвалю. Только убивать зачем? Женись! Или метка ваша на мозги действует? И кроме войны, да чистой крови уже думать ни о чём не способны?
— Я не причём! — пришлось выдохнуть медленно, чтобы не растерять последнее достоинство. — Я о несчастном случае узнал за минуту до вашей совы.
— Плохо, сын, очень плохо! Когда ты был у Прюэттов?
— Вы же наверняка знаете, что не был ещё...
— Почему же? Вдову Прюэтт ты же не просто так навещал?
— Откуда... Отец, я только собирался. И я не до конца уверен...
— Как хочешь, но к Рождеству жду вестей о твоей помолвке. Постарайся не разочаровать меня, сын.
От последних слов, морозом продравших кожу, стало понятно, что аудиенция закончена. Его даже не сочли нужным проинформировать об этом. Теодор Нотт просто уткнулся в газету, с удовольствием пыхтя трубкой.
Шагнув к двери, Магнус всё же дождался прощальных слов:
— Закрой дверь плотнее, сквозняк!
Вот и всё. Весёленькое начало дня, ничего не скажешь! Магнус сбежал по лестнице в холл и, опомнившись, аппарировал в северную цитадель.
Яксли, направлявшийся к крыльцу, замер на месте, собираясь что-то сказать, но, разглядев лицо Нотта-младшего, лишь криво улыбнулся и рукой указал на площадку для спарринга, где молодёжь усердно трудилась над иллюзорными манекенами.
