Пока готовились перестановки в Минздраве, Хрущёв успел посетить Институт атомной энергии. Там ему показали образцы ионных и плазменных двигателей, о которых говорилось на совещании, предметно и подробно рассказали о ведущихся в институте работах по созданию перспективных реакторов, об исследованиях физики плазмы, как чисто теоретических, так и прикладных.
— У нас ещё одна работа проводится, Никита Сергеич, — сказал академик Арцимович, когда экскурсия подходила к концу. — И там наметился прогресс. Готов работающий экспериментальный образец, который мы хотели бы вам показать. Изделие небольшое, его можно посмотреть в действии, но уже не в лаборатории, а в опытовом ангаре. Чтобы на полигон не ездить...
— Это какой образец? — заинтересовался Первый секретарь.
— Рельсотрон.
— Ого! Экспериментальный, говорите? Вообще-то экспериментальный образец мне Мстислав Всеволодович ещё в 55-м году показывал.
— Это уже другой уровень эксперимента, Никита Сергеич, — пояснил академик Александров. — В 55-м вы видели лабораторную установку. Сейчас это далеко ещё не готовый образец оружия, но значительно ближе к нему.
— Ведите! — решительно повернулся к выходу Хрущёв.
Его провели на нижние этажи, долго водили по коридорам, наконец, открылась дверь, и Первый секретарь оказался в большом ангаре. Вдоль стен выстроилось мигающее сотнями разноцветных огоньков научное оборудование, а в центре ангара, ближе к внутренней двери стоял БТР-152.
— Бронетранспортёр? — удивился Хрущёв.
Лев Андреевич Арцимович показал на пулемётную турель. На ней был укреплён агрегат, который Никита Сергеевич вначале принял за необычный, прямоугольного вида пулемёт.
(В дальнейшем описании нет ничего фантастического, описывается рабочий образец малой мощности, приблизительно аналогичный этому: https://geektimes.ru/post/266128/ В статье указана мощность 27000 Дж, на канале https://www.youtube.com/channel/UCCyJF66176hT8hIt0x0RWKw/videos сообщается, что мощность увеличена до 35000 Дж.)
— Это — экспериментальный образец небольшой мощности, — пояснил Арцимович. — Когда мы столкнулись с очень быстрым износом рельсов на лабораторной установке, много времени ушло на подбор наиболее подходящих пар материалов — для рельсов и для поддона снаряда. Рельсы, понятное дело, пришлось делать медные, там важна проводимость, а вот поддон снаряда сделали из алюминия, и это оказалось решающим фактором для успеха.
— Это почему? — тут же заинтересовался Первый секретарь.
— Алюминий при выстреле подплавляется и служит очень хорошей смазкой, защищающей медные рельсы от износа, — пояснил академик. — Сейчас мы произведём выстрел, и вы сами всё увидите.
— Погодите, погодите... А как же мне говорили, что нужна огромная мощность, как у атомной электростанции, какой-то там уни... генератор...
— Униполярный генератор? Это один из возможных вариантов. Для мощных образцов мы рассматриваем использование взрывомагнитного генератора конструкции товарища Сахарова, или твердотопливного МГД-генератора, а здесь используется обычная батарея конденсаторов, заряжаемая от бензинового генератора внутри кузова бронетранспортёра, — ответил Лев Андреевич.
Он показал Первому секретарю батарею из нескольких десятков мощных конденсаторов, каждый был чуть меньше гранёного стакана. Конденсаторы были скреплены простой и прочной алюминиевой конструкцией, установленной на изоляторах в кузове БТР.
— Мы постепенно добавляем к батарее всё больше конденсаторов, чтобы понять предел работоспособности этой схемы, — пояснил Арцимович. — Пока дошли до 35 тысяч джоулей. Это слишком мало для настоящего оружия, но для исследовательских целей годится.
— А чем эта штуковина стреляет? — поинтересовался Хрущёв.
Арцимович показал Первому секретарю 'снаряд' — U-образный брусок алюминия, к которому был прикреплён стальной оперённый стреловидный сердечник.
— Если просто вставить снаряд между рельсами и дать ток, снаряд расплавится и никуда не полетит, — пояснил академик. — Чтобы он полетел, мы при выстреле предварительно разгоняем снаряд сжатым воздухом примерно до 80 километров в час. После этого он влетает между рельсами, и тут подаётся электричество из батареи конденсаторов. Снаряд зажат между рельсами очень плотно, чтобы обеспечить хороший контакт. При прохождении тока алюминий плавится, ток идёт такой силы, что кабели к контактам рельсов пришлось крепить легко соскальзывающими зажимами, иначе их обрывало. Так их хотя бы обратно прицепить можно. Сейчас всё сами увидите.
(В роликах хорошо видно, как при выстреле мотает питающие кабели https://www.youtube.com/channel/UCCyJF66176hT8hIt0x0RWKw/videos)
Арцимович вручил Хрущёву защитные наушники, и сам надел такие же:
— Наденьте, это не пушка Гаусса, бабахает не хуже обычного орудия.
Мишенью служил большой брикет вещества, напоминающего желтовато-коричневый желатин.
— Химики постарались, сделали для баллистических экспериментов мягкий желатиновый композит, соответствующий по механическим свойствам человеческому телу, — пояснил академик. — Это чтобы по свиным тушам не стрелять, как раньше делали.
Он поднялся по обычной приставной лестнице, вложил снарядик в приёмную камеру рельсотрона, затем спустился и проверил наводку. Прицеливание осуществлялось телекамерой, объектив которой был укреплён на оружии, а основная электронная часть, соединённая с ним кабелем, располагалась в забронированном объёме. Изображение выводилось на телевизор, стоявший рядом с БТР на столике. На экране телевизора Никита Сергеевич видел кусок баллистического геля, рельсотрон был нацелен примерно в его центр.
— Готовы? — спросил Лев Андреевич. — Тогда смотрите.
Хрущёв поправил наушники, надвинув их поплотнее на уши. Арцимович нажал кнопку на выносном пульте.
Ангар осветила ослепительная вспышка, из 'ствола' рельсотрона вылетело сияющее пламя и сноп искр от расплавленного алюминия, заклубилось облако светло-серого дыма, тяжёлый удар хлестнул по ушам, быстро остывающие капельки металла, жёлто-оранжевым светящимся ливнем пролетели далеко вперёд и весело запрыгали по полу. Кабели, присоединённые к рельсотрону, сорвало, они чёрными щупальцами взметнулись в воздух, а затем упали на переднюю броневую заслонку бронетранспортёра. Никита Сергеевич увидел, как заколыхался коричневый желатин мишени.
— Пойдёмте смотреть, — пригласил академик, сняв наушники.
Хрущёв и Арцимович подошли к мишени. Академик подобрал оплавленные части алюминиевого поддона.
— Видите, как оплавились? Внутри пришлось вставлять разрезную керамическую втулку, чтобы при выстреле стальная стрелка не сплавлялась с алюминием. Видите, в толще геля сквозной канал?
Брикет желатина был пробит насквозь, канал с рваными краями проходил по всей его толщине, края выходного отверстия вывернулись наружу.
— А где стрелка? — спросил Никита Сергеевич.
— Вот, — Арцимович показал на толстую доску, поставленную позади брикета геля.
Стальной заострённый сердечник почти пробил её и застрял, зацепившись стабилизаторами. Они тоже глубоко ушли в дерево, наконечник стрелки торчал с другой стороны доски.
— Если стрелять только алюминиевым снарядом, он из-за своей необтекаемой формы быстро теряет скорость. Дальность получается маленькая. Стрелка имеет минимальное сопротивление воздуха, поэтому летит заметно дальше, — пояснил Лев Андреевич.
— Впечатляет! — одобрил Хрущёв. — Теперь ясно, куда народные деньги ушли. До боевого образца, конечно, ещё далеко. Заряжать надо не вручную, да и с кабелями что-то решить нужно. Если их после каждого выстрела надо вручную на контакты цеплять, это явно не боевой образец. Ну, и дальность, конечно, маловата...
— Нет, она и дальше стрелять может, просто ангар не такой большой, — ответил Арцимович. — Но в целом — да, тут ещё много работы предстоит.
— А на сколько выстрелов хватает рельсов? — спросил Никита Сергеевич.
— Они не изнашиваются практически, но на них постепенно налипает расплав алюминия, — пояснил академик. — Следующим снарядом часть алюминия снимается, но не весь. Блок рельсов сделан быстросъёмным, после примерно 50 выстрелов мы его снимаем и прошлифовываем, удаляя алюминий, а в это время ставим запасной. Понятно, что полсотни выстрелов до замены ствола для боевого оружия — слишком мало. Будем работать.
— Дела у вас идут, как я вижу, — похвалил Хрущёв. — Держите меня в курсе, очень интересную работу вы проводите, Лев Андреич. Спасибо вам за интереснейшую экскурсию.
#Обновление 15.08.2016
7. 'Mare Nostrum'.
К оглавлению
Первый послевоенный этап экономического сотрудничества с Францией начался ещё в 1955-м соглашением с компанией 'Ситроен', (АИ, см. гл. 01-33) и продолжился после визита французского премьера Ги Молле в мае 1956 г. Французы строили для СССР суда для торгового флота, СССР продавал во Францию новейшие комплектующие для электронной техники (АИ), две страны реализовали сложный проект развёртывания системы цветного телевидения в совместно разработанном стандарте SECAM. (АИ частично, в реальной истории SECAM разрабатывался с 1956 по 1967 г, было 3 последовательных версии стандарта.)
Визит де Голля в 1959-м открыл новый этап отношений, став прологом ещё более тесного взаимодействия. Начали с простого: заключили соглашение об упрощении визового режима для туристов. Теперь граждане Франции и стран ВЭС, выезжая в турпоездку в страны — партнёры на срок до 30 дней, получали вкладыш с визой к внутреннему паспорту прямо в турагентстве при покупке тура, обходясь без загранпаспорта. Для граждан СССР проверяли место работы — многие работали на закрытых предприятиях, поэтому в турагентство необходимо было представить справку, что выезжающий не является носителем государственных секретов. Таковым носителям выезд не был полностью заказан, просто оформление выезда было более сложным — каждый случай приходилось рассматривать индивидуально.
Согласно заключённому в 1959-м договору, туристы из стран ВЭС могли ездить не только во Францию, но и в страны Французского Союза, например, на остров Мартиника, и на Мадагаскар, хотя столь далёкие туры особым спросом не пользовались — лететь через океан пока что приходилось с промежуточными посадками, получалось долго и дорого. Лазурный берег для наших туристов тоже оказался дороговат. Французы могли посещать в упрощённом режиме не только СССР, но и другие страны ВЭС. (АИ)
Куда большим спросом пользовались туры на греческие острова — причём как в СССР, так и во Франции. Вопреки распространённому мнению, далеко не вся Франция имеет благословенный тёплый климат, и те же парижане, бретонцы и нормандцы с удовольствием начали ездить летом и осенью в Югославию и Албанию, а также летать на острова греческого Архипелага. Тем более, что туры были дешёвые, и к этому времени уже начала оформляться туристическая инфраструктура.
Никита Сергеевич на совещании в Совете министров, когда обсуждались вопросы туризма и внешней торговли, предложил не просто строить новые гостиницы:
— Учитесь мыслить и действовать комплексно, — заявил на совещании Хрущёв. — Учитесь у наших военных разработчиков. Они как делают? Разрабатывают не по отдельности скажем, самолёт, и ракету, а единый комплекс — оружие, систему наведения и носитель. А кто вам мешает применить подобный комплексный подход к внешней торговле? Вот, мы тут обсуждаем греческий заказ на строительство сети гостиниц для туристов на Крите. Так и предложите грекам не просто пять или десять гостиниц построить!
Предложите им сразу удлинить взлётно-посадочную полосу аэропорта в Ираклионе, чтобы через год-полтора он смог принимать не только Ил-18 и Ту-110, но и Ту-114! Предложите им в довесок к каждой гостинице несколько автобусов туристического класса, наших ЗиС-127, для доставки пассажиров из аэропорта, опять же — ЗиС-118 'Юность', как экскурсионные, и для подвоза малых групп туристов, 'Ситроены ID' в варианте 'универсал' — в качестве такси, 'Барханы' — для местностей со сложным ландшафтом. Туда же продавайте нашу кухонную технику, телевизоры в номера, мебель...
Дальше — туристов развлекать надо! Предлагайте прогулочные подводные лодки, снаряжение для подводного плавания, катера, катамаранчики с велосипедным приводом, водные лыжи, воздушные шары-прыгуны, монгольфьеры, прогулочные дирижабли. Мыслите шире, предлагайте больше. Всё сразу не купят, но если не предложить, то не купят и того, что могли бы купить.
Комплексный подход быстро сделал строительство туристической инфраструктуры высокодоходным источником валюты.
Второй шаг был чуть сложнее — в основных туристических центрах СССР открыли курсы для повышения квалификации персонала 'Интуриста'. Среди преподавателей были французские специалисты, они обучали наших премудростям гостиничного бизнеса, учили, как правильно организовать сервис. В Союзе даже открыли несколько ресторанов французской кухни, а счёт более мелких 'бистро' к началу 1960 г шёл уже на сотни. Эти 'предприятия общественного питания' оформлялись как кооперативы в сфере обслуживания населения, в соответствии с принятым законом 'О кооперации'. (АИ)
С января 1960 года правительство Франции ввело в оборот новый, 'тяжелый' франк. Это привело к уменьшению инфляции, стимулированию экспорта из страны и сделало французскую валюту конвертируемой. (Реальная история, денежная реформа де Голля, после которой несколько поколений французов, спрашивая цену, уточняли: 'Это в новых франках?') Для удобства туристов и упрощения экономических расчётов межгосударственным соглашением с 1960 г был установлен фиксированный курс рубля и франка, более того, в курортных зонах Французского Союза было разрешено хождение советского рубля, как мировой резервной валюты наравне с французским франком. Соответственно, французский франк, так же, как и национальные валюты стран ВЭС, начали принимать для обмена в сберкассах и обменных пунктах аэропортов на советских курортах по утверждённому курсу в пределах оговорённого соглашением валютного коридора. (АИ)
Туристов надо было на чём-то возить, и тут как раз к месту подоспели советские авиалайнеры Ил-18 и Ту-110, пошедший на экспорт с удвоенной фирменной туполевской 'четвёркой' в обозначении — под индексом Ту-104-4. В 1959 году новые советские авиалайнеры начали осваивать регулярные рейсы в Индию, Индонезию, на Ближний Восток, в Египет, Югославию и Албанию, в Грецию и на острова греческого Архипелага, на Кипр и Крит. 'Эр Франс' для ознакомления закупила по два экземпляра Ил-18 и Ту-110, и в течение 1959 года использовала их в режиме опытной эксплуатации. Самолёты заслужили достаточно высокую оценку у французов, особенно — Ил-18. После перекомпоновки пассажирского салона уровень шума внутри самолёта уже не мешал пассажирам наслаждаться полётом, а удобство и простоту управления французские экипажи оценили по достоинству.
Теперь 'Эр Франс' вела переговоры с Министерством внешней торговли о закупке следующей партии самолётов. Компания также закупила несколько 'Боингов-707' — контракт на их поставку был заключён и оплачен ещё в 1955 году. Однако французы с нетерпением ждали ввода в коммерческую эксплуатацию Ту-114. Их лётчики уже проходили обучение в Москве, под руководством наиболее опытных советских экипажей осваивали новый для них лайнер.
