— Все ко мне, — крикнул зычно, — идите, ваша милость, мы мешать не будем.
Магнус благодарно кивнул и медленно дошёл до площадки, просто перепрыгнув через ограду. Сходу разнёс парочку крутящихся манекенов на атомы. Но Яксли тут же добавил новых, отогнав парней подальше. Крутясь, как юла от стремительных лучей жалящих заклинаний, Магнус яростно обдумывал каждую фразу отца. Благо мозги прочистились моментально. Только вот радости это не доставляло, и тем стремительней были его атаки. Что мешало заглянуть в личное дело и про боязнь высоты узнать? Нет, голова ему нужна была для другого. Об стены биться!
Ведь как мальчишку, несколькими фразами... И не возразишь. Лучше бы Круцио применил, было бы не так обидно!
* * *
До самого утра Саньку наполняла эйфория. Казалось, внутри то и дело взрываются крохотные фейерверки, или танцуют пузырьки шампанского. Каждая клеточка тела словно наливалась новой жизненной силой. Хотелось постоянно потягиваться всем телом как кошка, мурлыкая от удовольствия.
Дважды за ночь в палате появлялся целитель Уайнскотт, отвечая усмешкой на бездумную улыбку сложной пациентки. В первый раз она даже смутилась:
— Извините, целитель, просто внутри так всё странно...
— Чужая кровь усваивается, — понятливо кивнул он. — Это нормально, твой организм был измучен и, как бы понятнее объяснить — в срочном порядке свои и чужие силы латали повреждённые каналы и магическое ядро. Возможно, появились новые цепочки и связи. Это потом можно проверить, недельки через две, не раньше. Целитель Сметвик прав, тут помощь не нужна, лучше просто не мешать. Мои помощницы устали, но ты в случае чего, просто подними руку вверх, сигналка сработает, и я сам приду.
Сам он выглядел вымотанным до предела, потому Санька решила, что руки не поднимет ни за что. Но уже под утро не утерпела, осторожно скатилась с кровати, чтобы не задеть сигналку, поднялась и, пошатываясь, посетила туалет — воды ей оставили много и оказалось, что она выпила всё, что было в трёх больших кувшинах.
Целитель вошёл, едва она вернулась на место, видать какая-то сигналка была всё же потревожена.
— Ну как ты, солнышко? — спросил он, накладывая сканирующие чары.
Санька заворожённо следила за его рукой:
— Хорошо.
— Ну и славно. В сон не клонит?
— Нет, только лежать устала, — честно призналась она. — Хочется побегать или полетать.
— Вполне нормальное желание, — кивнул он, — как раз говорит о том, что вся сила — и своя, и чужая — усвоилась полностью. Спать тебе не будет хотеться до самого вечера, но вот потом можешь уснуть на целые сутки. Так что очень удачно, что завтра выходной.
— Мне нельзя на сутки! — испугалась Санька. — У меня завтра встреча с братьями!
— Да? Такая важная встреча?
— Важнее не бывает!
— Ну-ну. Хорошо. Тогда зайди вечером, дам тебе зелье сна, с ним выспишься быстрее. Не хотелось, конечно, прибегать к этому, но так в самом деле будет лучше.
— Спасибо! — она даже руки к груди прижала, широко улыбаясь. — А когда можно уйти будет? Ну, отсюда.
Уайнскотт хохотнул и широким жестом указал на дверь:
— Хоть сейчас. Только подожди, пока принесут одежду. Правда, ещё рано, всего шесть утра. Но можешь потеплее одеться и исполнить желание — погулять, или полетать на метле, погода чудесная.
Санька внутренне вздохнула — метлы не было по её собственной воле, да и летать не умела вообще-то — и благодарно кивнула целителю.
Одежда появилась минут пять спустя — беззвучно. Наверняка домовики постарались. Поспешно оделась, решив больше не беспокоить доктора. Поблагодарить можно и вечером, когда придёт за зельем. Тихонько покинув больничное крыло, побежала по пустынным коридорам школы в свою башню. Идти пешком пока что действительно было трудно — энергия внутри так и бурлила, требуя выхода.
— Бал? — спросила Санька, притормозив перед портретом Полной Дамы.
— А почему так неуверенно? — придралась та.
— Ну так правильно же?
— Вообще не понимаю, почему до сих пор не сменили, — пожаловалась Полная Дама, неодобрительно поглядев на раннюю пташку. — Ладно, проходи.
Пожав плечами, Санька быстро пробежала через пустую гостиную и взлетела по лестнице в свою спальню. Рекомендацию целителя стоило воспринять всерьёз и действительно прогуляться до завтрака.
Погода, в самом деле, радовала. Начало ноября, а ни ветерка и почти тепло. Трава уже пожухла, листья кустов и деревьев облетели, но открывшийся вид со школьного крыльца завораживал. Санька медленно спускалась по ступеням, полной грудью вдыхая чуть прохладный, но необыкновенно вкусный воздух. Высокое небо необычного светло-сиреневого цвета отражалось вместе с перистыми облаками в неподвижной глади Чёрного озера. И сердце вдруг защемило — и этого тоже она могла лишиться вчера по собственной глупости, если бы не...
А правда, кого же считать спасителем? Определённо, Роберта Вуда — она видела его, открыв глаза. Вернулся? Зря она плохо о нём думала. Конечно — профессора ЗОТИ, иначе Сметвик не назвал бы его родичем Саньки. Ну и сам Сметвик, который теперь дядя Иппи. И что они сделали? Кровью поделились? Кровь точно очень важная вещь у магов. Но что гадать — не проще ли кого-то спросить? Да, так и сделает, родство — это точно не шутки.
Сама не заметила, как дошла до кромки Запретного леса, обогнув по дуге хижину Хагрида. Не хотелось пока никого видеть, даже простодушного полувеликана — с него станется увязаться следом.
Вглубь, конечно не пошла, дурость ведь, но вдоль кромки прогулялась с удовольствием. Тут ещё лес был редким, да и тропинка вилась под ногами.
Единорога увидела внезапно, просто возник неожиданно впереди на пригорке. Залюбовалась прекрасным животным, не ощущая и доли страха. Единорог задрал вверх голову и словно тянулся к поднимающемуся над горизонтом солнцу. Боясь его спугнуть, Санька тихонько постояла без движения, пока он не мотнул головой, одарив её быстрым взглядом из-под пушистых ресниц, да и умчался резво вглубь леса.
Обратно возвращалась в приподнятом настроении, больше никого не встретив. Только уже поднимаясь по ступеням в школу, решила по уже устоявшейся привычке узнать время, и сразу вспомнила про палочку, которую сломали силки. Теперь ведь не только время узнать нельзя, ей на уроках будет делать нечего — вот в чём беда. Там же на каждом занятии, за исключением нумерологии и зельеварения, приходилось помногу колдовать. Ну или понемногу — как на ЗОТИ.
Это напомнило о Робертсе, который вроде как теперь для неё родич. Наверное, стоит его навестить в первую очередь. Возможно, по-родственному посоветует что-то насчёт палочки, или заступится перед преподавателями, объяснит им, как её потеряла.
Решив не откладывать, она сразу направилась к кабинету ЗОТИ, предположив, что профессор, возможно, уже не спит, а покои Робертса где-то рядом с его же аудиторией. Недаром он так быстро появился в классе, когда она объяснялась там с Рабастаном целую вечность назад.
Кабинет опять не был закрыт, и она, негромко постучав, осторожно вошла. Теперь Санька увидела в глубине класса ещё одну дверь, на которую раньше не обращала внимания. Уверенно прошла между партами, но у самой двери занервничала и долго не решалась постучать.
Ну в самом деле, он мог ещё спать, сомнительно, что она долго гуляла. Или уже ушёл по делам.
Она все же стукнула разок, подождала, прислушиваясь, и хотела уже уйти — увидит же буквально на второй паре, если не путает расписание — когда за дверью раздалось какое-то шебуршение.
Глубоко вздохнув, Санька на шаг отступила, срочно обдумывая, как обратиться к теперь-уже-родственнику — "профессор", "мистер Робертс", или "дядя Антуан"?
Невольно хихикнув, она постаралась спрятать улыбку и в шоке уставилась на резко распахнувшуюся дверь. Вид заспанного Рабастана в одних пижамных штанах ошарашил.
Полуголый Лестрейндж-младший точно не входил в планы её утренних визитов. Впрочем, парень, одарив её таким же обалдевшим взглядом, дверь сразу захлопнул.
Зажав рот, чтобы не расхохотаться — теперь ей надолго запомнятся зелёные пижамные штаны слизеринца с мультяшными серебряными змейками — Санька поспешила прочь из кабинета, мысленно гадая, каким ветром занесло Басти в покои профессора. Впрочем, какое ей дело до ориентации обоих?
Эта мысль заставила в шоке затормозить и вовремя — едва не врезалась в Робертса, стремительно вошедшего в кабинет ЗОТИ.
— Мисс Прюэтт? — удивлённо поднял он бровь, замерев в двух шагах и внимательно рассматривая девушку. — Не меня ли ищете?
Она мучительно покраснела, когда невольно оглянулась на дальний конец кабинета с неприметной дверью.
— Да, мне... Просто хотела сказать... Профессор, у меня палочки нет — силки отобрали и сломали!
Выпалив самое важное, что оправдывало её утренний визит, Санька выдохнула, преданно уставившись в его непроницаемое лицо.
— Интересно, — кивнул он, — вероятно, вы полагаете, что я вам её тут же презентую?
— Вовсе нет, — вспыхнула Санька. — Но вы ведь видели, что там творилось. Вы могли бы сказать это профессорам. Я же не смогу колдовать без палочки.
— Не сможете, — подтвердил он, тоже кинув непонятный взгляд в конец класса. — Подождите здесь пару минут!
Повинуясь его жесту, она села за ближайшую парту, лицом к выходу. Слышала, как за спиной открылась дверь, закрылась снова, и принялась ждать.
Долго ждать не пришлось. Скрипнула дверь позади, быстрые шаги добрались до неё, и только тогда она подняла взгляд на уже полностью одетого Рабастана Лестрейнджа. Он протягивал ей темно-коричневую, простую на вид палочку рукоятью вперёд.
— Профессор передал, — пояснил он, как ни в чём не бывало. — Это у него запасная. Попробуй.
Опасливо взяла, настороженно глядя на Басти. Тот отвечал спокойным выжидательным взглядом.
— Ну? Наколдуй что-нибудь.
Палочка послушно засветила на кончике огонёк, пожалуй, даже более яркий, чем бывало от её собственного утраченного инструмента. То ли силы больше приложила, то ли волшебная палочка Молли Саньке не совсем подходила.
— Годится, — кивнул парень без улыбки. — Завтракать идёшь? Проф сказал, чтобы вернула её, когда купишь себе другую.
— Спасибо.
— Ему и скажешь, — ровным голосом произнёс Рабастан, отводя взгляд на её руки. — Я поздно задержался вчера у него, пришлось заночевать, чтобы не напороться на завхоза.
— А чего задержался? — она совсем забыла, что с ним не разговаривает, и сразу пожалела о вопросе.
— Ждал вестей о тебе, — Лестрейндж поднял руку, словно хотел коснуться её волос, и Санька живо отстранилась. — Я рад, что ты выздоровела. До встречи!
Резко развернувшись, Басти пошёл к выходу из кабинета, больше не оглядываясь.
Санька хмыкнула, сунула палочку в карман, и тоже направилась в Большой зал. Завтра она попросит братьев навестить с ней Олливандера.
* * *
Бен Хиггинс быстро шёл на поправку. Целитель Уайнскотт сразу залечил его лицо, хотя пришлось пить костерост — рыжий мерзавец сломал ему челюсть и выбил три зуба. На Уизли он не стал злиться, когда немного остыл и пришёл в себя — урод из семьи предателей крови, лучше не связываться. А вот Прюэтт, пославшая его в прошлом году, как какого-то полукровку, вызывала уже не просто раздражение, а чистую ненависть. Ведь всё из-за неё!
Положили в общей палате, в дальнем углу, окружили ширмами, осмотрели, выдали зелья, проинструктировали и словно забыли. И опять в этом была виновата она. Приходилось тихонько лежать, чтобы и не напоминать о себе. И незаметно хоть что-то узнать о предательнице Прюэтт. Было бы весело рассказать потом Алану о том, что с ней происходило.
Фоули выгнали сразу же, и посещения запретили. А это Бену было обидно — в кои-то веки попал в Больничное крыло и даже не перед кем изображать смертельно больного. Даже Эву Стенли не пустили. А ведь она к нему явно неравнодушна, пусть и грязнокровка. И всё из-за этой рыжеволосой нахалки. Бен бы не удивился, услышав, что она спит с половиной слизеринцев, а Лестрейндж-младший лишь прикрытие. Прикольно было бы, например, узнать, что она беременна от кого-то. Уж он-то использовал бы эту информацию с пользой. Да и вообще, мало ли секретов можно подслушать, если знаешь нужные заклинания. А он знал.
Подслушивающее семейное заклятие распространялось только на него, но и пробить могло только самые простые заглушки. Впрочем, тут и не ставили других, более энергозатратных. Так что спустя полчаса попыток, он, наконец, вычислил в какой стороне отдельная палата этой стервы и настроил звук.
Усталые помощницы целителя иногда заглядывали, но ничего не слышали, значит, заклинание работало правильно.
Сначала было прикольно, стоны предательницы при хорошем воображении тянули на славную постельную сцену. А Хиггинс на фантазию не жаловался. Тем более, что рыженькой дуре в подобных мечтах отводилась немалая роль уже больше двух лет. Так что озвучка прекрасно подошла. Благо, очищающие чары Бен знал в совершенстве.
Потом происходящее за стеной стало тяготить, но отменить заклинание Хиггинс не решился — наложить повторное могло не получиться, много сил требовало. Да и несмотря на раздражение, становилось по-настоящему интересно, что ещё будет. И он просто боялся упустить что-то важное. В таком шуме уснуть бы не получилось, но Бен и не собирался, выпил укрепляющего, выпрошенного у одной из помощниц — хорошенькой Сэмми. Хватит до самой ночи.
Его беспокоило одно — что непонятная агония Прюэтт не прекращалась уже несколько часов. Бен слышал обрывки разговоров и точно знал, что противоядие есть. Так почему не применяют? Или не подействовало? Слышал, как пришла МакГонагалл, постояла молча и вдруг спросила после очередного вскрика пациентки:
— Есть надежда, что девочка поправится?
— Вам правду, или желаете успокоиться? — послышался усталый голос целителя.
— Правду, разумеется! — возмутилась декан как-то слабо. Без огонька.
Хиггинс даже хохотнул, пользуясь тем, что уж его-то никто не слышит.
— Шансы, что она выживет примерно — один к сорока, Минерва, молитесь Мерлину и всем богам, которых знаете. И не мешайте, мы и так на пределе, а до полуночи ещё четыре часа.
— Один к сорока? — взволнованно спросила декан, а Хиггинс потрясённо охнул, садясь на постели. — Что будет в полночь, Мёрфиус?
— Одно из двух — либо умрёт, либо выживет. Вы сообщили родным?
— Альбуса нет, но он запретил... — пролепетала МакГонагалл. — Почему она в таком виде?
— Потому что сгорает заживо, попробуйте представить. А лучше просто уйдите! Вы ничем не сможете помочь, поверьте мне!
— Может быть в Мунго...
— Не считайте нас совсем тупыми, Минерва. И да, в Мунго мы обратились сразу. Они передали противоядие и развели руками. Главный врач больницы лишь подтвердил то, что я знаю и без него. Кроме этого зелья, принимаемого дважды с чётким интервалом, любое вмешательство бессмысленно, и даже опасно. Смертельно опасно. Уйдите, вы же видите, нам не до вас.
Декан удалилась молча. А Хиггинс так и сидел на постели, оглушённый. Теперь каждый хриплый вздох Молли, каждый стон и вскрик воспринимались совсем по-другому — сгорает заживо уже столько часов!
