— И на него работает, — не растерялся Иерихон. Глядя на пронзительно синевшее небо, он с удовольствием сообщил, — Зря у нас, что ли, Проекторы дежурят.
Огорчённо кивнув, Марат понял, к чему он клонит. Иллюзии того же учителя физики до сих пор завораживали, несмотря на то, что с каждым уроком преподаватель лез во всё более глубокие дебри науки. Не исключено, что по периметру полигонов висела какая-нибудь завеса, скрывающая лишние нюансы от посторонних глаз. Просто так дискредитировать контору было попросту невозможно.
— Да и не только они. Тут патрули из наших есть. За верхом следят. Вниз — не проберёшься. Ты ведь в курсе, что это всё только малая часть комплекса? Все основные помещения находятся под землёй.
Нехотя кивнув и постаравшись встать так, чтобы Иерихон прикрывал его собой от пронизывающего ветра, Марат тихо обмолвился:
— У нас слухи ходят, что это ты понаделал. Правда, что ли?
Старшекурсник, изо всех сил сдерживая смех, яростно закашлялся. Причин для столь безудержного веселья сам Марат не находил. Он стоически дождался, когда концерт закончится, и воззрился на бойца с вежливым непониманием.
— Уф, — выдохнул Иерихон и совсем по-мальчишески шмыгнул носом. — Понятно, конечно, что у вас пока стандартный курс, но мозги-то надо включать.
Безразлично пожав плечами, Марат отвернулся, всем видом демонстрируя, что идея, в принципе, была не его.
— Нет, я, конечно, могу, — по секрету сообщил Иерихон, продолжая фыркать. — Но кто ж тут даст — это раз. Напряжно — это два. Хотя, мне обещали полевые летом. А пока только, видишь, — газоны ровняю.
— Что? — не поверил ушам Марат. Образ сурового Иерихона в его голове несколько пошатнулся.
— Газон наш, — терпеливо объяснил атакер. — Мой курсовой проект. И главный тренировочный полигон для отработки мелкой моторики. Вам со временем тоже придётся чем-то подобным заняться.
— Сорняки полоть? — уточнил Марат.
— Нет. Развивать другие спектры применения сил, — нисколько не обидевшись, пояснил старшеклассник. — Думаешь, в этом климате трава сама бы так долго продержалась? Да я шесть дней голову ломал, пока не додумался на молекулярном уровне приток питательных веществ через грунтовые воды контролировать.
— А на седьмой день, поди, отдыхал, — буркнул собеседник.
Иерихон тонко улыбнулся, аналогию оценив, и решил усугубить ауру святости:
— Кстати, ночью я её уберу и выстелю всё мягким грунтом, чтобы вам падать было удобней. Мы не только крушить можем. Создать что-то хорошее в разы сложнее, чем разнести имеющееся. Ваш Игнис тоже скоро до этого дойдёт.
Скептически вздёрнув бровь, Марат внимательно посмотрел на второкурсника. Этот атакер явно был какой-то ненормальный. Все его коллеги, услышав подобные рассуждения, не сговариваясь, отметелили бы за ближайшим углом любого, посмевшего намекнуть, что сила не главное. В то, что Иерихон принципиально от них отличался, верилось с огромным нежеланием. Марат твёрдо успел уяснить, что в бойцы набирают каких-то особенно демонстративных неадекватов. От неприятных воспоминаний об ожогах он даже поёжился.
— Мёрзнешь? — внезапно спросил старшекурсник, виновато дёрнув плечами. — Что-то не подумал... Я сам люблю слушать, как ветер здесь на полях гудит. Привык. Погоди.
Воздух наполнился шуршанием и хрустом. Земля под ногами недовольно завибрировала. Холм тронулся с мёртвой точки и, обогнув здание школы, неспешно втиснулся в узкую границу между кирпичной стеной и лесом.
Сзади громыхнуло. Марат по инерции пригнулся и закрыл руками голову. За оттопырившийся ворот посыпались комки дёрна. Под хруст восставшего газона из земли выстрелило несколько широких копий. Вспарывая траву, они бойко укладывались одно на другое, образуя резкий наклонный свод.
— Пещера? — удивился Марат, неуверенно отнимая руки от головы.
— Компромисс, — поправил Иерихон. В тот же миг дрожь под ногами прекратилась. — Тебе бы тоже не помешало им поучиться.
Сверху ещё оседала пыль, а они уже стояли под большим земляным навесом. Запах потревоженного мха и влажной почвы щекотал нос. Иерихон уселся поближе к краю и деликатно указал Марату на место возле стены. Там виднелось небольшое возвышение, устланное последней молодой травой. Ещё тёплая, она радостными пучками прорывалась из срезанного грунта, порождая массу вопросов о своём происхождении. Которые Марат задавать всё же не стал. Сейчас интересовало другое.
— Послали нотации читать? — брезгливо процедил он, подобравшись.
Иерихон даже не обернулся. Сидя спиной, он задумчиво пожёвывал травинку и смотрел на горизонт.
— Знаешь, было забавно, — наконец молвил он, игнорируя слова собеседника. — Они хотели, чтобы я тебя чему-нибудь научил. Но, по-моему, сейчас требуется как раз наоборот, — кое-что из тебя выбить.
— Классическая атакерская педагогика? — Марат уже не мог скрывать своего скепсиса. Его буквально выкручивало от менторской ауры, которую излучал Иерихон.
— Вот — классическая, — на секунду превратившись обратно в человека, старшеклассник показал увесистый кулак. — Но, боюсь, проку от неё сейчас не будет. Для такой науки нужен равный соперник. А ты мне, дружище, пока не ровня.
— Странно, что Тохарани ровня, — с прохладцей отозвался Марат. В этом вопрос он был несколько солидарен с Гелом.
— Верно подметил, — одобрительно улыбнулся Иерихон, будто и не разглядев подначки. — Не представляешь, как сложно найти хоть кого-то, способного выстоять против тектоники. Гелато, в некотором смысле, повезло — он попал на поток с вашим Игнисом. Теперь развлекаются. А у нас на курсе сильных стихийников нет. Можешь не верить, но я Тохарани очень благодарен. За то, что находит время повозиться...
— Это вы называете "повозиться"?! — возмутился Марат, непроизвольно оглядываясь на общежитие, которого за земляной кручей всё равно не было видно. — Да ты хоть знаешь..!
— Знаю, — веско перебил Иерихон. — Только не из-за нашей тренировки вас наказали. А из-за того, что кто-то до сих пор не может примириться с собственным выбором.
— Выбором?! — взвыл Марат и стукнул кулаком по земле. — Это здесь выбором считается?!
— Называю вещи своими именами, — непреклонно заявил старшекурсник и, наконец, изволил обернуться. — Научись уже нести ответственность за собственные решения. Тебя никто не принуждал.
— Ага, как же, — процедил сквозь зубы Марат и, ухватив гость земли, принялся бездумно её комкать.
— Не принуждал, — спокойно повторил Иерихон. — После перерождения у тебя есть выбор. Перво-наперво — пойти против закона или нет. Скажешь, не совершал его?
Марат неразборчиво пробурчал что-то себе под нос.
— Вот, — усмехнулся Иерихон. — Затем все ищут Место. Свою ступеньку в новой иерархии. Пытаются понять, как бы получше распорядиться новыми возможностями так, чтобы выторговать условия покомфортней. Иногда и права качают. Наши особенно. Но всё время забывают, что не способности решают, кому кем быть.
— Да ладно! — недоверчиво протянул Марат. — И что же тогда?
Выразительно наклонив голову, Иерихон мягко постучал себя пальцем по виску.
— Чёрта с два! — не выдержал Марат и, скомкав землю, зло швырнул её со склона. — Нас изначально пихают в классы по определённой схеме! Через силу не перешагнёшь! Тот, кто лечить не умеет, медиком стать не сможет. Кто не в состоянии разнести пол-округи, не станет атакером. Всё!
— Место выделяют в соответствии с физическими склонностями, — это да, — спокойно признал старшеклассник. — Но тебе подсказывают лишь подходящую профессию, а не модель поведения. Кем станешь — выбирать самому.
— Серьёзно?! — съязвил Марат. — Что ж тогда все меня-то так чураются?
— Правда? — в словах Иерихона отчётливо слышалась насмешка. — Прямо все?
— Вот не надо. Постоянно: "Крысы могут", "Шпионы такие", "Для вас норма".
— А сам-то сделал хоть что-нибудь для того, чтобы этого не происходило?
Марат замер. Собеседник колко усмехнулся.
— Никто тебе ничего не должен. В том числе, и относиться лояльно. Сам виноват, что нафантазировал. Либо соглашаешься с той ролью, которую тебе навязывают, либо стараешься сам. Выбор тут, — безжалостно припечатал Иерихон, коснувшись своего лба. — Кем хочешь быть — крысой или шпионом?
— Морду хочу тебе набить, — медленно проговорил Марат, прилагая массу усилий, чтобы не ринуться воплощать своё желание. — Бесишь хуже Игниса.
Иерихон совершенно неожиданно вспыхнул довольной улыбкой.
— Это хорошо. Что от правды не отворачиваешься. Только тебе действительно я виноват? Или просто на себя нынешнего глазами других смотреть противно?
Сверху упал кусок почвы и распался на множество мелких катышков. Воздух загустел и окружил со всех сторон плотным коконом. Он норовил пролезть в каждое ухо, доползти через ноздри до самого горла и поселить там горьковатый привкус тухлятины.
Стало совершенно нечем дышать. Марат поднялся и, ничего не говоря, вывалился сквозь земляной навес на другую сторону холма. Налетевший ветер тут же запутался в куртке и принялся назойливо хлопать по рёбрам. Не обращая внимания на пронзительный холод, Марат позволял рваным порывам биться об себя столько, сколько вздумается. Он надеялся, что ветер унесёт затхлые хлопья раздражающих мыслей. Неприятные воспоминания, как мстительные репьи, цеплялись за каждое ощущение, за отголосок любой идеи.
Хуже всего то, что Иерихон был прав. Какие ожидания можно было тут навешивать, а потом ещё и злиться, что те не соответствуют действительности? Остальные ведь не умнее. Не особо старше и ненамного опытнее. Сами себя развлекают. Лезут, куда не просят, а когда надо — не лезут. Нормально не живут. Кое-как существуют, и только.
Кулаки медленно разжимались. Чистое небо угрожающе синело над головой.
— Да вы сами не лучше! — попытался реабилитироваться Марат, обращаясь, в основном, к окружающей действительности.
— Конечно! — внезапно отозвалась действительность глухим голосом из-за стенки. — Наберут по объявлению, а нам тут потом страдай!..
Запыхтев, Марат гневно воззрился на земляной скос.
— Давай так, — спокойно начал Иерихон. — Как думаешь, почему Игнис тебя до сих пор не порешил, хотя и мог?
— Потому что дурак, — без колебаний выпалил Марат, ни на секунду не сомневаясь.
— Потому что он неплохой, в общем-то, малый. И действует в силу своего разумения. Только вот разумение у него пока... коротковато.
"Да неужели?!" — так и подмывало спросить, но земля вдруг тяжело вздохнула, плюнув в стороны мелкими комками дёрна. Иерихон по ту сторону преграды отчётливо завозился.
— Не веришь? — резонно поинтересовался он. — А вы хоть раз нормально поговорили?
— С какой стати?! — не выдержав, возмутился Марат. — Он на всю голову отбитый! Кидается по любому поводу! И я ещё этому потакать должен?! Знаете, что? За гуманностью — к медикам!
Холм многозначительно дрогнул, напомнив, что рядом тоже находится представитель бойцов. И лишний раз доводить его совершенно не следует. А то может, чего доброго, растерять своё благодушие и рьяно вступиться за интересы товарищей.
Земляные копья затрещали и с громким хлопком лопнули чётко посередине. С хрустом и шуршанием, характерным для подсохшей почвы, они медленно поползли в стороны. Под навесом склона, скрестив ноги, восседал на холме Иерихон. Сложив ладони домиком, он оценивающе смотрел на Марата.
— Ты можешь представить, каково это? М? Ты правда понимаешь, что значит быть атакером?
Тон, которым были сказаны слова, вынудил сосредоточиться. Марат молча повёл головой. Тема ему совсем не нравилась.
Неторопливо подняв голову, Иерихон глянул сверху вниз. Даже сидя, он умудрялся поддерживать ощущение превосходства.
— Знаешь, мы плохо спим, — тихая фраза смогла перекрыть шум ветра. Марат незаметно сжал запястье, а старшеклассник всё так же спокойно продолжал, — Часто вскакиваем по ночам, чтобы проверить. Оценить ущерб. Или просто прервать действие силы. Если дать инстинктам разгуляться, кто знает, что может произойти. Некоторые приковывают себя. Просто так — на всякий случай. Чтобы не натворить лишнего.
Стараясь не шелохнуться, Марат покосился в сторону общежития второкурсников. Он только сейчас в полной мере осознал, какое дикое количество атакеров сосредоточено на сравнительно небольшой территории жилых корпусов. И все эти бравые парни могли в любой момент без предупреждения рвануть.
— Со стихией сложнее, — поймав его мысли, Иерихон задумчиво посмотрел на свой кулак. — Она не просто часть нас. Она повсюду. Ты чувствуешь её вокруг. Ощущаешь внутри себя. Реку. Океан. Бесконечный поток мощи. И любой её отголосок слышен на километры вокруг. На него нельзя не реагировать. Это как постоянный зов. Инстинкт. Тянешься к знакомой материи, не задумываясь. А в итоге... просыпаешься на руинах.
Совершенно неожиданно воздух закончился. Марат отчаянно всхрипнул, поняв, что совершенно забыл дышать. Земля под ногами качнулась. Ветер на миг сменил направление пахнул в лицо. Иерихон понимающе прищурился.
— Каждый миг нашей жизни — это борьба, — с лёгкой горечью констатировал он, глядя на переводящего дух первокурсника. — С самим собой. Со своей природой. Трудно быть атакером и не упиваться силой. Ты бы, вот, смог?
Честно задумавшись, Марат пришёл к выводу, что разнёс бы тут всю шарашку при первой же возможности. А потом с превеликим удовольствием полетел чинить добро дальше. И уж точно больше бы так глупо не попался.
Уловив невысказанные рассуждения, Иерихон согласно кивнул.
— Может это и не заметно, но все знакомые тебе атакеры — редкостные терпилы. И очень часто сил сдерживаться по другим поводам у них уже не остаётся. Так что, не стоит судить слишком строго.
Нервно хохотнув, Марат в упор уставился на собеседника, пытаясь понять, куда тот клонит. Не требовал же он, в самом деле, идти и брататься с Игнисом на том лишь основании, что бедолага каждый день превозмогает и просто вынужден спускать на ком-то пар. Такие попытки узаконить бойцовский беспредел в отношении шпионов категорически претили.
Иерихон, почуяв неладное, задумчиво поскрёб подбородок, явно пытаясь сформулировать какую-то сложную мысль, но в итоге плюнул, и просто сказал:
— Я не уговариваю тебя его прощать. Дело даже не в этом. Просто осознай. До этого момента ты не понимал природу атакеров. И оценивал некоторые ситуации иначе. Так же и с другими. Теми, кто тебя окружает. Они просто многого не знают о тебе. И что им в таком случае остаётся? Только опираться на собственные догадки. Которые, кажется, тебе не очень-то по душе, верно?
Неопределённо дёрнув плечами, Марат от ответа предпочёл уклониться. Открыто соглашаться смысла не было — Иерихон и так прекрасно осознавал собственную правоту.
