— Керн? — переспросил Демиен, недоверчиво покосившись на своего отца.
Диего Альгадо, одетый с иголочки, — впрочем, как и всегда, — сидел рядом с Соболевым, неподалеку от судейской коллегии, которая была призвана оценивать выступающих. Открытые семинары являлись нормой для периода середины весны и закреплены в учебном плане академии.
Прошлый год показал Диего, что он не ошибся в выборе факультета для своего сына. Демиен знал это, и хотя перспектива стать вторым Артуром его не прельщала, он понимал, что физика — это та область, которая дается ему с минимальными усилиями. И он ни разу не задумывался, насколько далеко опережает всех остальных, пока в академию не заявилась эта выскочка.
Керн стояла у него поперек глотки с первого дня их знакомства. Сначала пощечина, затем соперничество в стрельбе и вынужденное времяпрепровождение, сопровождаемое её тупыми замечаниями, а теперь еще и физика. Демиен вздохнул: в конце концов, Керн его просто раздражала, и казалось, что без видимой причины, но покопавшись в себе, он понял что это.
Конечно же, признать её было ниже его достоинства, но все же не выше здравого смысла. Да, она претендовала на его место, его славу. Мысль о её возможной победе заведомо унижала его и приводила в состояние, при котором яд сочился не только из скорпионьего хвоста, но изо всех пор, превращая его в ходячее жало, готовое поразить любого мало-мальски недалекого человека, мельтешащего под ногами.
— Мы с Романом поспорили, кто из вас займет место впереди другого. — Сказал Диего и добавил, — я уверен — ты достаточно подкован, чтобы выиграть.
— Это не игра, — заметил Соболев, — но если ты так хочешь, я вызываю тебя на спор: кто получит высший бал, Демиен или Эмма Керн.
Глаза отца сверкнули и сузились. Это выражение было знакомо Демиену. Он делал так, когда был искренне заинтересован в чем-либо.
— Ставка?
"Вот оно! — усмехнулся про себя Демиен, заметив, как Диего вскинул подбородок".
— Зачисление мисс Керн на факультет твоего брата на третий курс, в случае её победы, — ответил он и добавил, — официально.
— Принимаю. И я лично поспособствую этому, — ответил отец и Демиен чуть не подавился воздухом, который, проходя в легкие, стал каменным от возмущения.
— Но, если Демиен обойдет её, в чем я не сомневаюсь, тогда ты запретишь ей посещать занятия вместе с моим сыном. Разбивай, — обратился он к Демиену, кивая на их рукопожатие.
Затем, взяв сына под локоть, он отошел с ним к входу.
— Ты должен разбить эту выскочку по обеим позициям! — сказал отец и Демиен почувствовал, как многотонный груз ложится на его плечи.
Нет, он не боялся Керн, но то, что пути к отступлению были перекрыты, не придавало ему уверенности. Демиен был наслышан о её уровне знаний, но это еще надо было доказать в защите, и теперь, когда отец надеется на него, Демиен просто не мог позволить ей выиграть.
— Я получу высший балл, отец! — твердо сказал он и почувствовал руку отца на своем плече.
— Все в твоих руках, сын, — сказал Диего и вернулся в аудиторию.
— Вашей Керн конец, — бросил Демиен стоящим рядом дяде и Феликсу, которые, сначала с удивлением, а затем с подозрение уставились на него.
— В чем дело? — спросила Эмма, наблюдая эту сцену.
— Все хорошо, — ответил Феликс, — просто волнуюсь за тебя.
— Не о чем волноваться, Штандаль, — уверенно произнес Артур, уводя Эмму к ряду выступающих. — Она получит высшие оценки.
И, улыбнувшись своему парню, Эмма последовала за Артуром. Вскоре после этого Соболев и О'Рой объявили о начале тридцать шестого семинара по физике в рамках месяца науки в академии "Пятый луч". Один за другим, все выступающие выходили за специально установленную кафедру и зачитывали свои доклады, после чего их ждала череда вопросов, задаваемых отчасти самими выступающими, но в основном, членами комиссии.
Когда дошла очередь Соболевой, Эмма внутренне напряглась, ведь судя по словам Артура, тема Киры сильно перекликалась с её собственной темой. Эмма переживала, что это может повлиять на общую оценку судей, но когда блондинка закончила, она успокоилась, поняв, что Артур сильно преувеличил опасность.
Следом за Соболевой выступал Альгадо. Его доклад был обширным и касался влияния деятельности человечества на образование озоновых дыр, речь построена логически правильным, научным языком вызвала в ней живой интерес. Он не озвучил ничего нового, а лишь разобрал некоторые малоизученные детали вопроса, но сделал он это качественно и эффектно. Вся комиссия кивала на его рассуждения, и у Эммы не возникло ни малейшего желания указать на несколько неточностей, замеченных ею в ходе изложения. По доброте душевной, она решила не вставлять ему палки в колеса, но, как она и думала, ожидать от него ответного шага не стоило.
Это стало очевидно, когда вместо одного дополнительного вопроса, для галочки, он задал пять. Ловко ответив на четыре из них, Эмма слегка занервничала, когда услышала последний, который подрывал весь её доклад.
— Мисс Керн, а вы не думаете, что высказывание подобных предположений в нашем веке несколько преждевременно?
Эмма заметила, как вздрогнул стоящий неподалеку Артур и это был плохой знак.
— Возможно, мистер Альгадо прав, — согласился один из членов комиссии, — и вы торопитесь. Скорее всего, этот вопрос не будет подниматься в науке еще очень долго.
На минуту Эмма замерла, ощущая себя под прицелом сотен глаз и одного миномета, в лице Демиена Альгадо. Конечно, она понимала, что проблема освященная ею в докладе не имеет под собой ни практики, ни теории. Эта часть доклада была единственным слабым место, и её поразило, с какой точностью Альгадо определил его.
"И что теперь? — шептал внутренний голос. — Ты так и будешь стоять, и молчать, показывая свою слабость всем этим людям? Ты сдашься? Ты сдашься ему? "
Повернув голову и посмотрев на парня, Эмма поймала его довольную ухмылку. Да, он так уверен, что сломил её, он уже смакует свою победу. Но вы забыли об одной истине мистер Демиен Альгадо, это — Эмма Керн, и она не собирается сдаваться, тем более вам.
Эмма чувствовала, нужна лишь точка опоры, то, что поможет ей поверить в себя и придаст сил. И, совершенно естественно, она посмотрела на самого близкого и дорогого ей человека среди толпы ставшего вдруг безликим народа. Феликс стоял и смотрел ей в глаза, и по его губам она прочла: "Ты сможешь, я с тобой! ". Он улыбнулся и кивнул, а его глаза — серо-голубой мрамор — засветились такой любовью, что все её сомнения растворились и, из глубины себя, Эмма почувствовала нарастающую волну уверенности, и она поняла, что готова дать отпор.
— Боюсь, вы ошибаетесь! — вежливо, но уверенно произнесла Эмма и, взглянув сначала на Демиена, а затем обратившись к членам комиссии продолжила: — Я не могу утверждать, что наша наука начнет активное изучение данной проблемы в ближайшие годы, но о том, когда она будет поднята, я могу сказать точно.
Все члены комиссии встрепенулись и обратили к ней свои взоры. Артур, нервно перебирающий четки, так же смотрел на неё, не отрывая глаз.
— Эта дата не будет обозначена в истории, но стоя сейчас здесь, за кафедрой, перед вами, уважаемые члены комиссии, и перед вами, — обратилась она к выступающим и наблюдателям, — уважаемые коллеги, могу смело сказать, что эта проблема была поднята сегодня мной, в этой аудитории. И этот вопрос будет поднят мной еще не раз в моих научных работах, которые я планирую написать в ходе учебы здесь и после выпуска из академии.
Сомнения мистера Альгадо в правильности моих утверждений не лишены оснований, и их смысл лишь подстегивает меня к развитию данной темы. Многовековая история научных открытий показывает, что самые громкие прорывы в теории совершались благодаря нестандартному, инновационному мышлению людей, их совершающих. И нельзя утверждать, что современная наука не способна сделать подобный скачек в развитии, ведь бывает и так, что изучая одно явление, мы обнаруживаем целую цепь других, которая выстреливает из него фейерверком новых, совершенно неожиданных открытий.
И, я хочу заметить, — сказала она, заканчивая речь, — что освещая данную проблему в своем докладе, я не изобретаю что-либо и не претендую на новое открытие сейчас. — Она сделала паузу, чтобы перевести взгляд от судей к Демиену. — Но я совершенно точно буду стремиться к этому в будущем, когда у меня появится возможность, чтобы изучить, а затем подтвердить или опровергнуть данную вероятность.
Все, она сделала это! Ожидая результатов, Эмма не сомневалась в высокой оценке, но то, что озвучил председатель комиссии привело её в шок. Эмма посмотрела на Феликса, затем на Артура — на лицах обоих читалось удивление. И лишь бордовое от гнева лицо Демиена Альгадо заставило её поверить в то, что она победила. Да, она выступила сегодня последней, чтобы завтра проснуться первой.
— Один-один! — сказала Эмма, проходя мимо Альгадо.
Бесись, рви на себе волосы, бейся о стенку "золотой мальчик", но ты все равно не изменишь того факта, что тебя обошла Эмма Керн!
Трибуны спортивного зала трещали по швам. Кто сказал, что они рассчитаны на всю академию? Даже если исключить всех тех, кто попросту не любит баскетбол, места все равно хватало с натяжкой.
Пробираясь через толпу маячащих около раздевалки болельщиц, Ванесса думала о том, что ей самой придется сделать то, о чем мечтает каждая из них. Оттолкнув вставшую перед дверью Кэйт Мидл, девушка подивилась своей силе, которая переполняла её в моменты решимости. Да, она собирается поговорить со своим другом и ничто её не остановит. Ванесса открыла дверь и зажмурилась.
— Так, спокойно, парни! — предупредила она, прикрывая глаза ладонью. — Я ничего не вижу!
Виктор, который по традиции их команды, только что принял душ перед игрой, едва успел замотаться в махровое полотенце.
— Что за дела Несс? — прошипел он, разворачивая её спиной к переодевающимся, и она открыла глаза.
Виктор стоял перед ней в одном полотенце: длинные ноги, мощный, накаченный торс и крепкие широкие плечи не могли бы вызвать иной реакции и, лукаво улыбнувшись, она заключила:
— Неплохо выглядишь!
И, обладатель всего этого тряхнул еще влажной головой, так что кудри, упавшие на глаза больше не застилали взор.
— Несс, — строго сказал он. — Что ты забыла в комнате с полуголыми, — он взглянул за её плечо, — и голыми мужчинами?
— Я пришла пожелать тебе удачи перед игрой.
— Ты что, маленькая? — нервные нотки просочились в его речь, когда край полотенца выскользнул из-за пояса, и оно начало сползать.
Хихикнув, девушка прикрыла глаза.
— Видит бог, Несс, — сказал он, когда полотенце было затянуто крепко накрепко, — тебе очень повезло, что ты моя подруга.
— Я просто хотела узнать, как ты, — сказала Ванесса и, подойдя ближе, провела ладонью по его щеке. — Снова не брился.
— Настроения нет, — отмахнулся Громов, отнимая её руку. — Мне нужно одеться. Ты не могла бы выйти?
Ванесса надула губки, но не сдвинулась с места.
— Виктор Громов! — сказала она, ткнув в него указательным пальцем, — ты хоть понимаешь, что я переживаю за тебя?
— А ты Ванесса? — немного раздраженно спросил он. — Ты понимаешь, что я не могу постоянно делать вид, что все хорошо? Я пытался, — сказал он, разводя руки в стороны, — пытался, но я не могу!
Улыбка на её лице сменилась острой тревогой.
— Вик...
— Я поругался с отцом после первого полуфинала... Он, как всегда, наорал на меня за поражение, — усмехнувшись, он покачал головой. — Буд-то я только и делаю, что проигрываю, будто его это на самом деле волнует...
— Виктор, ты...
— В порядке! — быстро перебил он, и она замолчала, уставившись на него снизу вверх. — Прости, Несс, но мне пора идти.
Он двинулся в сторону, когда девушка встала на цыпочки и обняла его за шею.
— Я все еще твой самый лучший друг, — сказала Несс, поцеловав парня в щеку. — Идите, капитан! Встретимся на площадке, и... я буду в форме болельщицы!
Усмехнувшись Виктор кивнул ей и пошел к своему шкафчику.
— Все рассмотрела? — едко осведомилась Мидл, подлетая к ней, когда Ванесса закрыла за собой дверь.
— Успокойся, Кэйт, — сказала она уходя. — Те пресловутые сантиметры, о которых ты так печешься, меня не интересуют!
— Пресловутые?! — нервно подергивая веком, выдохнула Мидл, но девушка уже скрылась из вида.
* * *
Программа, поставленная Лилиан, оказалась намного интереснее заезженного, не отличающегося хорошей хореографией выступления группы Мидл. Игра должна была начаться через пару минут, и после того, как рефери дал старт, "волки" баскетбола сцепились в борьбе за первенство этого года.
Эмма с замиранием сердца следила за ходом событий, разворачивающихся на площадке.
Первый разыгранный мяч захватил Альгадо и, ловко обойдя обоих форвардов "Соколов", сделал удачный трех-очковый бросок. Напряжение, читаемо на лицах Феликса и Майкла Форсета — парня его сестры и второго форварда команды, почти физически ощущалось ею на протяжении всего действа.
Эмма заметила, как Мориса, стоящая в первых рядах группы поддержки сверкнула по Демиену злобным взглядом. Она могла поклясться, что если бы помпоны, которые та сжала изо всех сил, были гирями, Альгадо обзавелся бы парой вмятин на затылке. Усмехнувшись подобной перспективе, она решила сосредоточиться на игре, ведь кто знает, на что способна сила мысли.
Тем временем, на площадке, мяч перешел к "Соколам" и Феликс уверенно повел его к кольцу "Леопардов". Он уже был готов сделать бросок, когда Круэйро и О'Рой взяли его под прессинг. Вывернувшись, Феликс сделал пас Виктору, и Громов показал быстрый дриблинг, но у трех очковой линии его заблокировал Альгадо. Круэйро и О'Рой уже спешили на подмогу, чем совершили ошибку, потому что освободившись, Штандаль получил мяч обратно и в два счета забросил его в корзину.
— Есть! — воскликнула Эмма и послала ему воздушный поцелуй, который нагло перехватил Альгадо.
Он сделал вид, что поймал его, а затем, бросив на пол, растоптал.
— Я убью эту сволочь! — констатировала Эмма, и её нисколько не смущал тот факт, что Соболева стоящая рядом с ней и Уорреном, многозначительно покосилась её сторону.
Во взгляде блондинки мелькнуло понимание.
— Иногда, я тоже этого хочу, — призналась она. — Но в моем случае это будет не интересно.
— Потому что он твой друг?
— Нет, потому что он не ответит мне тем же, — сказала Кира. — Тебе повезло больше!
Повезло, ничего не скажешь. Отвернувшись, Эмма попыталась вновь переключиться на игру. Дома, в Польше, были люди, которым она не нравилась, но между словами "она мне не нравится" и "я хочу её убить" есть существенная разница.
Из размышлений её вывел восклик Соболевой: Альгадо только что забросил мяч.
— Почему ты не в группе поддержки? — спросила Кира, когда Эмма начала выкрикивать речёвку, придуманную Лилиан: Виктор, а затем Макс, перехвативший мяч у О'Роя, принесли команде по два очка каждый.
