Ему снилась Лили, она что-то говорила о том, что дела совсем плохи, он помнил отчаяние в ее голосе и мольбу о помощи. Ему казалось, что она очнулась на его руках с неистовым криком. Проклятие, если с ней что-то случилось, он не простит себе. Потом в его памяти всплыли ее глаза и последние слова: она шептала ему о любви, словно единственную молитву, которая могла ее спасти. Ник расправил выросшие крылья и увидел, что одно из них стало практически белым, и скривился. Ему еще не хватало превратиться внешне в одного из сияющих. Но затем он замер в задумчивости, когда понял, что концы расправленных крыльев выходят за пределы кокона.
— Это еще что за чертовщина, — с надеждой проговорил он, и повел крылом по светящейся ткани. Она не ранила его и не причиняла боли, просто расступалась в стороны. — Неплохо, — сказал он сам себе и попробовал просунуть следом за крылом и руку, но руку обожгло, как и раньше, и Ник, чертыхаясь, втянул обожженную конечность обратно.
— Что за игры, — выругался он и попытался обернуться крыльями целиком, но голова все равно оставалась снаружи, а ее ему терять вовсе не хотелось.
Глава 53
— Что ты натворила, — шептала Грерия, гладя ее по голове. Лили обвела взглядом пространство и поняла, что они по-прежнему находятся в колодце душ.
— Небирос погиб? — проговорила Лили.
— Да, — кивнула Грерия, — но я не об этом. Ты помнишь, что случилось перед тем, как ты потеряла сознание?
— Я потеряла сознание? — с разочарованием в голосе переспросила Лили. Значит, все это видение, Ник, кокон изнутри, было лишь игрой ее воображения.
— Да, ты была без сознания какое-то время. Но до того ты привела в колодец василисков.
— Не напирай на нее, дай ей прийти в себя, — проворчал сбоку Петра, и Лили наконец заметила его. Он сидел рядом, укутавшись в свои крылья.
— Не напирать? — оскалилась Грерия, она не на шутку сердилась. — Ты хоть понимаешь, что произошло? Практически все сферы разрушены, все души свободны. Ты понимаешь, что это значит? Чертов день чертовых открытых дверей в аду.
Петра пожал плечами. Похоже, он не разделял взгляды ведьмы и не считал освобождение всех душ катастрофой.
— Почему все сферы разрушены? — Лили даже попыталась приподняться, и ей это удалось.
— Василиски не должны спускаться в колодец, — тоном учителя произнесла Грерия.
— Почему?
— Они своим свистом разрушили все сферы. Все, конец. Все души свободны.
— Но они ведь пока не знают об этом.
— Для них стены слоев больше не являются преградой, — устало произнесла Грерия, — это они уже точно знают. Дальше они обезумевшей волной сметут все, что только попадется на их пути. А потом отправятся на свободу, вверх, к вратам. К этому моменту, — ведьма грустно взглянула наверх, — нам лучше быть где-нибудь подальше.
— А как же война? — Лили все еще не понимала, о чем она говорит.
— Какая война? — усмехнулась Грерия. — Нет, я ведьмам не завидую, впрочем, как и дрегам, как и демонам, которые были надзирателями в слоях — вот уж кому не поздоровится по полной программе. Даже не буду пытаться представить, что они сделают со своими тюремщиками.
— А прислуга, а Калеб, а скользящие твари? — Лили судорожно пыталась осознать, что со всеми случится.
— Прислуге и Калебу вряд ли что-то грозит, если они вовремя уберутся с дороги. В конце концов, они — такие же души, как и освобожденные. И, к слову, тоже свободны. — Ведьма рассмеялась. — А скользящие твари всегда умели растворяться бесследно, так что о них и вовсе незачем вспоминать. А вот демоны судьбы... — Грерия посмотрела в сторону основного колодца.
— А что с ними? — встревожилась Лили.
— Они тоже теперь свободны.
— Разве они были несвободны?
— Узники и заключенные никогда не бывают свободны. Одни сторожат других, но и те, и другие, вынуждены находиться в одном и том же месте, связанные друг с другом, — произнесла ведьма, подымаясь и наливая из фляги воды. — Они больше не привязаны к колодцу, сфер больше нет — и им нечего тут делать.
— Что же с ними будет? — спросила Лили, принимая из рук ведьмы кружку и жадно глотая воду.
— Откуда я знаю, — Грерия пожала плечами, — в скором времени, наверное, ад превратится в пустые земли, весь. А нам, — она посмотрела на Петру долгим взглядом, — лучше убираться отсюда.
— А как же Ник? — прошептала Лили, вспоминая теплое свечение кокона.
— Сейчас едва ли кому-то будет до него дело, — произнесла, укладывая свои вещи, Грерия.
— Но мне есть до него дело.
— Лили, — ведьма посмотрела ей прямо в глаза, — я догадываюсь, сколько ты перенесла и скольких потеряла. Но... — она помолчала какое-то время, пытаясь выразить свою мысль помягче, — скорее всего, его уже нет.
— Как нет? — Лили вскочила на ноги. — Он в коконе, ты сама меня привела к нему.
— Он там слишком долго, — спокойно произнесла ведьма, кладя руку девушке на плечо. — Слишком, понимаешь? Это священный огонь, шар струящегося света.
Лили медленно убрала ее руку со своего плеча.
— Но ты говорила, что мы что-то придумаем.
— Да, — согласилась ведьма, — я не хотела смотреть, как ты погибнешь. После гибели Самаэля, я сама искала смерти, но это не выход, поверь, тем более, что нам теперь некуда идти, — она горько рассмеялась, обводя руками пространство.
— Но что будет с новыми душами? — спросил Петра.
— Думаю, то же, что и в начале, — откликнулась ведьма, — наполнят пустые земли, пока не начнут проваливаться вниз, и новые демоны и твари устроят им новые слои.
— Пойдем, — произнесла Грерия, закидывая мешок за спину, — до врат нам путь не близкий, если только твои шипящие друзья не подбросят нас к ним. Петра, — позвала она ангела, но он сидел на месте в полной задумчивости.
— Я остаюсь, — произнес он.
— Но зачем? — поразилась Грерия. — Ты не слышал, безумные души сметут все на своем пути?
— Сильвия? — догадалась Лили.
— Да, — кивнул он. — Я должен убедиться, что с ней все в порядке. Теперь она может начать жизнь заново, — его взгляд погрустнел.
— Я останусь с тобой, — произнесла Лили, взглянув на Грерию и опуская глаза.
— Но ты-то зачем? — ведьма смотрела на нее, как на безумную. — Здесь не за что больше сражаться.
— Похороню Небироса на кладбище капхов, — ответила Лили, и Грерия, видя на ее лице хмурую решимость, не знала, что ей возразить.
— Тогда прощайте, — она подошла к ним и по очереди пожала им руки, — мне жаль, что пришлось встретиться в такое время. И еще одно, — обернулась она, уже отойдя от них на несколько шагов, — если встретишь Софию с царем, скажи им, что они свободны.
— Обязательно скажу, — улыбнулась Лили, провожая растворяющуюся в темноте фигурку с золотистыми волосами.
— Ты уверена, что хочешь остаться? — произнес Петра. — Надеюсь, это не из-за меня.
— Нет, — покачала головой Лили, — просто мой мир здесь. Мне некуда идти.
— Могла пойти вместе с Грерией, или туда, где жила раньше.
— Нет, — она вновь покачала головой. — Я, правда, хочу похоронить Небироса и... — Лили замялась, — увидеть, как его убийц разорвут на части, — закончила она.
Петра закинул голову назад и потом медленно опустил вниз.
— Да, мы все здесь ожесточились. И я не скажу, что осуждаю тебя. — Он поднялся, расправляя свои огромные крылья. — Ну что, летим?
Лили кивнула и обхватила его руками. Земля колыхнулась, и они понеслись по переходам колодца вниз, а затем прочь над разрезанной красными реками равниной.
— Что происходит? — Нитра смотрела с балкона башни на невероятную волну, которая сметала на своем пути сотни и тысячи дрегов, как кучу металлолома.
— Это случилось, — дрожащим голосом произнесла подошедшая Миби.
— Что это? — зло развернулась к ней Нитра, и ее черные волосы зловеще приподнялись в воздухе. Но душераздирающий визг заставил ее снова обернуться. Нескольких ведьм буквально рвали на части десятки голодных жаждущих рук, люди взбирались друг на друга и с криком хватали их за ноги, одежду, волосы, и толпа просто проглатывала очередную свою жертву бесследно.
— Что происходит? — снова повторила Нитра свой вопрос, в ужасе глядя на разворачивающуюся картину.
— Души на свободе, — ответила Миби, сама заворожено глядя на происходящее.
— Сколько? — Нитра все еще пыталась сохранить самообладание и власть.
— Все, — ответила Миби, и кривая ухмылка появилась на ее губах. Она подумала о том, что теперь могущество Нитры не имеет никакого значения, и весь их грандиозный план будет похоронен под тысячами жаждущих отмщения душ, вырвавшихся на свободу.
— Мне пора, — произнесла Миби, покидая свою бывшую повелительницу, и верховная ведьма злобно сверкнула в ее сторону глазами.
— Ты куда, Миби?
Но ее интонация больше не пугала ведьму, ей нужно было скрыться как можно дальше от бушующего моря душ, а все остальное теперь уже не имело значения.
— Как можно дальше отсюда, — ответила Миби.
— Нет, ты не сбежишь, — прошипела Нитра, и замахнулась для страшного удара, но ее занесенную руку перехватила сильная мужская рука, и дернув ведьму со всей силы, сбросила ее с балкона.
Миби отшатнулась, наблюдая за приближением Рамуэля. Он был по-прежнему облачен в багровые тона, и выглядел опасно. В руках его сиял клинок, отлитый в божьем свете.
— Рамуэль, — прошептала Миби, отступая к стене, и боясь, что он пришел поквитаться со всеми ведьмами.
— Мне не нужна твоя жизнь, — сказал он темноволосой ведьме, — уходи. — И Миби не заставила себя уговаривать дважды, шмыгнув из комнаты прочь.
Рамуэль тяжело опустился в кресло рядом с балконом, глядя на разворачивавшуюся внизу трагедию. Он понял, что происходит, почти сразу. В свое время он много насмотрелся на души в слоях, и знал, как они выглядят и чем одержимы. Теперь все это можно было наблюдать воочию. Только в голове у него одной нотой звенел вопрос: неужели это сделала она? Неужели предпочла конец всего ада тому, чтобы он одержал верх? Неужели Лили так сильно ненавидела его? Рамуэль тяжело вздохнул, поднялся и направился по коридорам в покои Абы — он почти не сомневался, что она вернется сюда. Он прожил с ней долгое время, и знал, как она привязывалась к людям и вещам. Если она ненавидит его, презирает — он хотел увидеть это в ее глазах в последний раз.
Глава 54
— Драшш, Угрстан!
— Драшш, Наргшт!
Это были последние слова дрегов, которых поглотило море разъяренных душ. Кто-то из обезумевших людей продолжал прыгать по сорванным панцирям рептилий, выкрикивая что-то бессмысленное в пустоту. Они ощущали себя на вершине: наконец боль, которую они терпели веками, вырвалась на свободу и нашла свое применение. Разрывая своих надзирателей и мучителей на части, они ощущали облегчение. На куче окровавленных тел дрегов сидела женщина, и временами окуная свои руки в теплую кровь, кричала и плакала от радости. Мужчины отрезали уродливые шипастые головы и приделывали их на свои наподобие шлемов. Накидки ведьм и все, что от них осталось, сжигали прямо на месте, закидывая в лавовые реки. Потом весь этот поток потянулся в залы, где притихшие слуги уже накрыли столы с выпивкой и едой, и гости рвали еду на части, пили и орали, и танцевали, не заботясь о приличиях.
Коротышка Долли была бледна, как никогда, но строго раздавала слугам указания, и те метались между столами, не позволяя кувшинам и блюдам опустеть. Им доводилось обслуживать разные пиры, но такого еще никто из них не видел, и они не желали оказаться одним из блюд, потому все носились в мыле, неустанно, мечтая о том, когда все это окончится.
— Ну-ка, детка, притащи-ка нам еще выпивки, — проорал здоровый детина Джой на ухо, и она уже готова была вновь нестись на кухню, когда он, грубо схватив ее за рукав, добавил: — и возвращайся назад, позабавимся.
Джой прибежала на кухню и бросилась прямиком к Долли:
— Я не пойду туда, — заорала она, когда та сунула ей очередной поднос с едой и питьем.
— Пойдешь и еще как пойдешь, — сверкнула на нее глазами Долли, — или тебе жить надоело?
— Не надоело, тот болван, — она указала на детину, — собирается что-то со мной сделать.
— Будь поласковей, и все обойдется, — утешила ее Долли, подталкивая в спину.
— Что значит поласковей? — Джой встала, как вкопанная. — Я не шлюха из слоев!
— Не шлюха? — взъярилась Долли. — Тогда будешь мертвой шлюхой.
Девушка сжала поднос с такой силой, что костяшки пальцев побелели, и пошла к столу. Если он скажет ей хоть слово, или, того хуже, потянется к ней, она прибьет его этим самым подносом. И дальше — будь, что будет.
— А, вот и ты красотка, — проворчал детина, — что-то долго тебя не было. Не сильно ты спешила, да? — Он низко рассмеялся. — А я медлить не буду. Слишком долго ждал.
Джой готова была дать ему подносом по голове, но он перехватил ее за руку, и сильно дернул на себя так, что она выронила и поднос, и все, что на нем стояло.
— Вздумала артачиться? — прошипел он ей прямо в лицо. — Не на того напала. Знаешь, откуда я пришел, детка?
Джой с отвращением покачала головой.
— Верно, и лучше тебе не знать. Из слоя для головорезов и убийц. — Он рассмеялся, перехватывая обе ее руки у нее за спиной одной своей лапищей и выкручивая их. — Мне кажется, тут слегка шумно. Пойдем-ка поищем себе укромное местечко.
Джой дергалась в его руках, как могла, и пыталась упираться ногами, но при его величине и массе это было совершенно бесполезно. Потом она пыталась кричать, но вокруг стоял такой ор от прибывающих душ, что ее голос просто терялся на их фоне.
— Ты что там, поешь что ли, детка? — ржал детина, продолжая волочь ее по коридору.
— Нет, нет, — орала она, и продолжала кричать даже тогда, когда грузное тело стало оседать на пол, разжимая свою железную хватку. Огромный человек с квадратной челюстью поднял ее на ноги и кивнул ей, чтобы она убиралась своей дорогой. Джой испуганно посмотрела на него, и поднялась на дрожащие ноги.
— Спасибо, — прошептала она, рассматривая незнакомца.
— Ты не видела девушку: тонкая, бледная, темные вьющиеся волосы, чуть раскосые глаза? — спросил он, поколебавшись.
— Нет, — покачала она головой, — если увижу, что ей сказать?
— Что Уцур ищет ее.
— Тот самый Уцур? Царь? — Джой смотрела на него во все глаза.
Он кивнул, собираясь уходить.
— Где хозяин? — осмелилась спросить Джой от отчаяния. Она ведь понимала, что все это безумие не прекратится, если не появится Аба. И последний эпизод мог повториться еще не раз, и тогда вряд ли рядом с ней окажется очередной спаситель.
— Я не знаю, — мрачно ответил царь.
— А Лили? — с надеждой спросила Джой.
— Ты знаешь ее? — Уцур всмотрелся в лицо девушки.
— Да, мы друзья, — ответила она.
— Идем со мной, — бросил он, и Джой с куда большим энтузиазмом отправилась за ним, а не на кухню.
— Отнеси его тело в нижние коридоры, — попросила Лили, когда они оказались в доме. Петра держал в руках завернутые в полотно останки Небироса.
— А ты? — спросил он.
