Далее обменявшись 'телефонами', как по старинке еще называют идентификационные номера в системе связи НД, мы обсудили вечерние тренировки в расширенном составе. А после того, как девушки ушли готовиться, нам предстояло обсудить кое-что еще. Хотя, надо сказать, что он первый начал.
Помявшись несколько минут, Шарль осмелился на вопрос:
— Ичика-сан, а то, что Сесилия-Сан и Хоки-сан твои девушки подразумевает ли..?
— Что я с ними сплю? Да, разумеется.
— И тебе разрешают? — Изрядно смутившись, удивился тот. — Сразу с двумя??
— Да я как-то даже и не спрашивал. Хотя, признаю, что есть в таких отношениях и отрицательные моменты. Взять хотя бы недосып...
— Я наверное вам помешал... — Догадливо повинился смущенный юноша. — Вы ведь вместе жили.
— Ерунда, переживу. Ты, главное, не задавай лишних вопросов о том, куда и зачем я летаю по ночам, и все у нас будет в ажуре.
В ответ он недовольно(!) кивнул, на что я не преминул задать встречный вопрос:
— А у тебя самого-то с женщинами как? Просто, если стесняешься, то я могу организовать тебе тайную встречу со старшекурсницами — те из тебя в ммоент мужчину сделают!
Изрядно смутившийся скромник, выдав несколько 'Эээ', 'Нуу', предложил замять тему. Далее мы обсуждали исключительно предстоящее занятие.
Глава 30. Мечты и их последствия
Заходящее солнце, на ладонь возвышающееся над горизонтом, заливало верхушки зданий червонным золотом.
Стоя на козырьке арены, что широким пологом укрывал зрительские места, Лаура Бодевиг молча глядела вдаль. Белокурую девушку распирала злоба, дополненная изрядной долей непонимания.
'Как она могла предпочесть его? Как?!?' — Горько шепча, она раз за разом повторяла, словно мантру. Неудача опаляла изнутри, будто горсть углей. Всё, к чему она стремилась, на что надеялась — распалось, словно карточный домик.
Сама того не заметив, она погрузилась в воспоминания.
Изначально, её смыслом и целью была лишь война. Рождённая искусственно, не знающая родителей, она была создана как прототип идеального солдата, чьим домом были казармы, а детство прошло на полигонах и тирах.
Многие тысячи часов беспощадной муштры: теория, практика, экзамены, и когда уже никто не смог оспорить её первенство, — наступает крах. Тяжким трудом завоёванное лидерство становится не дороже прошлогодней листвы.
Всему виной оказалась одна ученая, что, с показной дурашливостью ребенка, выпустила в мир невиданную прежде силу. Танки, пушки, самолёты, корабли — меркли в сиянии нового оружия, чья всесокрушающая мощь уступала только ядерному взрыву, да и то ненамного.
Мгновенно спохватившиеся начальники дали немке понять, что единственный шанс остаться при деле — освоить новую стезю. Но тут её настигла череда неудач. Перенеся крайне болезненную операцию по вживлению наномашин, она так и не смогла покорить небесный доспех. Непохожая ни на что, из виденного ранее, летающая бестия оказалась своенравной и неуправляемой. И когда уже не осталось даже проблеска надежды, в её жизни появилась ОНА.
Оримура Чифую.
Строгость без презрения, сила без гордыни, превосходство без спеси — такой она запомнилась ей навсегда.
Глубокое понимание новой техники и живой ум этой молодой женщины позволили не только преодолеть кризис Лауры, но и создать крайне эффективную методику, лёгшую в основу подготовки пилотов НД германской армии. Но спустя год, невзирая ни на какие посулы руководства, наставник покинула страну, вернувшись к себе.
Обретя новую цель, Лаура исступлённо тренировалась, каждым шагом приближая свою мечту. Но когда планы потихоньку начали обретать плоть, мир поразила еще одна новость: найден мужчина пилот! И вчитываясь в строки газеты, она обнаружила, что феноменальный юноша не кто иной, как брат её инструктора. Прилагающаяся к статье фотография (изображающая того в пол оборота), не вызвала у девушки ничего кроме презрения — рекомый уникум оказался типичным гражданским: тощим, патлатым и немного сутулым. Жалкое подобие своей сестры.
Даже последующая новость о нападении на академию, где тот отличился героическим подвигом, воспринималась не иначе как курьез — повезло, мол, доходяге. Но самое гадкое было в том, что перед самым отлётом, её непосредственный начальник провел с ней беседу, в которой достаточно прозрачно намекнул, что их, с Ичикой, отношениям никто не будет препятствовать. Предложение не нашло понимания.
После такого Бодевиг лишь укрепилась в своём неприятии. А уж когда увидела его в реале, это было просто ... невыносимо.
Эти субтильные формы, эта тонкая, ненакачанная шея, густая копна черных волос и взгляд, где смешалось недоумение и насмешка. За такое к себе отношение, тем более со стороны гражданского, Лаура решилась преподать ему урок, вот только вышло наоборот.
Объект презрения, мало того, что оказался необычайно шустр, так еще и занимал какую-никакую но должность, отчего непродуманный поступок породил целый каскад неприятностей. Не говоря уже о том, что любимый инструктор был ... весьма недоволен.
Все, что теперь оставалось — это молча терпеть чужое превосходство, не имея возможности даже бросить вызов. Сморгнув непрошенную слезу, беловолосая собралась улетать, как вспышка, исходящая снизу, привлекла её внимание.
Две одноклассницы и одна девчонка из параллельного (Хуанг Рин, вроде), готовились к тренировке. Белобрысая синеглазка, что помогала Ичике выиграть поединок, что-то говорила красивой и фигуристой японке, о чьем родстве с 'той самой Табанэ', она узнала в последний момент отъезда. Стоящая рядом китаянка, активно способствовала беседе.
Глядя, как на чужие тренировочные костюмы, лицо юной Бодевиг украсила змеиная улыбка.
'Чтож, Ичика-сан, недолго мне ждать поединка!'
Покинув хлебосольного хозяина, троица ненадолго разделилась.
Договорившись встретиться чуть позже, девушки разошлись по комнатам — следовало подготовиться к вечерней тренировке. Перебрасываясь шутками с Хоки, переодевающаяся Сесилия мечтательно представляла, как сойдется в поединке с юным французом и докажет тому своё превосходство. Уж в чем, а в себе английская пилотесса не сомневалась ни на минуту. Немало этому способствовала и последняя победа, которая, как она считала, без её весомого вклада была решительно невозможна.
Вертясь перед зеркалом, юная англичанка невзначай провела тонкими пальчиками понизу очаровательного животика, отмечая свою стройность и красоту, но в случайном жесте ей внезапно померещилось жуткое:
'Неужели... он?' — Цепенея подумала она, судорожно щупая себя вновь и вновь. И хотя внешне всё было без изменений, но пальчикам упорно мерещилась небольшая, но совершенно непрошеная складочка. Призрак неминуемого целлюлита дохнул на неё ледяным ужасом, заставив мысленно проклясть каждый съеденный кусочек.
' Вот зачем было столько есть?!' — Сетовала на себя Олькотт-сан, вспоминая недавние посиделки. — 'А этот змей, как нарочно, покупает только самые лучшие сладости, да еще и добавки предлагает!'
Вспоминая, как 'коварный искуситель' налегал на десерт, она успела по десятому разу укорить себя за несдержанность. Мимолётом брошенный взгляд, доставшийся стройной фигурке Хоки, тут же навёл на мысль. Зловеще расхохотавшись, девушка хищно подмигнула отражению.
'Решено! Сегодня я выложусь целиком, но проклятый жир не получит ни единого шанса! Готовься Ичика!
...Глядя, как Сесилия дьявольски хохочет, глядя на саму себя в зеркало, Шинононо неодобрительно покачала головой. Ей не давал покоя тот факт, что в их отношениях возникла неожиданная преграда, притом на очень и очень приличном доспехе.
И ведь она могла получить машину не хуже — надо лишь позвонить ... Но память не давала забыть, а гордость простить, отчего судьбоносный звонок был вновь отложен. Как и множество раз тому назад.
Упрямо тряхнув головой, Хоки закончила переодевания, после чего, дождавшись соседку, покинула комнату. Ждущая их в холле Рин выглядела необычно бодрой, видимо тоже не терпится попробовать свои силы с Шарлем.
Решив не ждать более никого, троица бодро зашагал по хорошо знакомому маршруту, а подождать можно будет и на месте. Необреминительная беседа сделала дорого совершенно незаметной.
Белоснежная громада арены золотилась под лучами светила, отчего затенённая арка входа казалась провалом во тьму. Нагретый за день песок навевал мысли о пляже, оставалось только дождаться Ичику с Шарлем.
Пока азартно спорящие Рин и Сесилия уже делили право на первый поединок с Дюнуа-куном, Хоки, подвязав волосы лентой, призвала доспех. Сегодня стоит постараться, вот только ...
— Ну надо же! Среди этого стада слабаков нашлись желающие потренироваться?!? — С пренебрежительной издевкой прозвучало сверху. — Я удивлена.
Как по команде, троица повернулась на звук.
На козырьке ближайшего к ним входа, скрестив руки на груди, стояла Лаура Бодевиг. Тускло-серый купальник и такого же цвета чулки разительно контрастировали с её ярко-серебристыми волосами и антрацитово-черной повязкой, закрывающей левый глаз.
Ловко спрыгнув на песок, та подошла на расстояние нескольких метров.
— Так, так и что тут у нас? — Пренебрежительно оглядев призвавших доспехи девушек, небрежно обронила она. — Китайское поделие, наверняка третьесортного, как и вся ваша продукция, качества, английский не-пойми-что для дальнего боя и серийная двойка. Стальной дух, если не ошибаюсь?
— И что? — Сдерживая нарождающийся гнев, уточнила Хоки. Лицо девушки было бесстрастным, как горная вершина, но метающие молнии глаза и слега подрагивающий кончик клинка говорили об обратном.
— Да просто удивлена, как родственница самой Табанэ летает на этом убожестве. Что, сестричка на новый доспех заработать не может?
— Хоки стои-и-й! — Запоздало раздалось вслед, но спровоцированная девушка уже не слушала. Высоко занеся меч, вспыльчивая красавица решила покончить с противником за один удар. Какая наивность.
Подпустив чужой доспех как можно ближе, Лаура одним слитным движением утекла в сторону, после чего, не прекращая пируэт — окуталась в синеву материализующей вспышки. Матово-черный доспех, панцирем облепивший немку, тут же навёл плечевое орудие на цель и два слитных, едва различимых по времени, залпа, поразили мишень прямо в спину.
Крик стоящих неподалёку девушек потонул в грохоте разрывов, а когда вспышка рассеялась, онемевшим от ужаса подругам предстало неподвижное тело Хоки, лежащее на песке с беспомощностью сломанной куклы.
С улыбкой оглядев полученный результат, удовлетворённая злыдня тут же развернулась к еще не пришедшей в себя парочке. Хищно прищурившись, веско бросила:
— Начнем!
И арена погрузилась в безумие схватки
Продолжение от 31,05,2015
Незадолго до этого.
— Шарль, ты там живой?! — С плохо скрываемым нетерпением уточняю у копуши, что оккупировал ванную и затих. Главное, сам сказал что 'на минуточку, только руки помоет', и вот уже семь минут ни слуху, ни духу. Он там что, топиться собрался?
'Еще минуту и хорош!' — Мысленно пообещал себе я, выходя на балкон.
Синеющее вдали море призывно шумело и пенилось. Усеянная зайчиками водная гладь бликовала мириадами искр, легкий бриз, доносящий на солёных крыльях крики чаек, навевал лирическую грусть.
Хотелось все бросить, взять палатку, припасов и свалить нахрен отсюда, на необитаемый остров. Чтобы только ты, шум прибоя и бескрайняя синь до самого горизонта.
Эх, мечты-мечты...
Охватывающий правую руку браслет, краешком выглядывающий из рукава, внезапно напомнил о себе тонким писком.
'Нохотоке? А ей-то чего надо?' — Выхватив взглядом имя адресата, улыбнулся я.
Три простых слова: 'Хоки присмерти. Арена', мгновенно настроил на серьезный лад. Обостренный предчувствием непоправимой беды (мысли о том, что это шутка, даже не возникали), разум сразу нашел источник проблемы — Лаура!
Дальше я не рассуждал.
Звериным прыжком одолев перила, кидаюсь вперёд и вниз, чтобы в следующий миг, под изумлёнными взглядами стоящих на земле барышень, выдавить из призванного НД все, что могу. В голове билось 'не успеваю!', а от досады на собственную тупость хотелось выть.
Догадывался же, что она не успокоится! Но вместо того, чтобы проявить повышенную бдительность — понадеялся на авторитет Чифую и недвусмысленность её запрета. Мол, любимого инструктора она не ослушается.
Как же!
Жаждущая реванша Бодевиг тут же нашла идеальный вариант — спровоцировать моих девчонок на драку, а через это вытащить на конфликт и меня. Притом, как я подозреваю, первый шаг сделала именно Хоки, чья вспыльчивость сыграла той на руку. А уж учитывай её доспех...
Четыре удара сердца — и я уже над целью.
Раскинувшаяся подо мной белая чаша стадиона, позволяла воочию убедиться в серьезности происходящего. Многочисленные глубокие воронки, напоминающие ловушки муравьиных львов, перемежались с пятнами спекшегося песка (лазером били). Накрывающий арену щит, чья едва заметная глазу пленка отделяла место сражения прозрачной полусферой, кочегарил на полную. По эту сторону от него не доносилось ни звука, оттого ужасающее зрелище казалось плодом чьей-то больной фантазии. Едва-едва сдерживающие натиск агрессивной немки, девчонки сражались на пределе сил — но сильней всего меня волновала Хоки.
Датчики жизнедеятельности, работающие на распознание массы параметров человеческого тела, засекли слабый пульс в районе северной трибуны. Как раз, неподалёку от одного из входов. Выхваченный оптикой силуэт, неподвижно лежащий в неестественной позе, мог принадлежать только одному человеку.
'Держись!' — И земля кидается навстречу.
Обманчиво хрупкая стена щита, чья хрустальная воздушность выдержит уроненный сверху самосвал, широко раздаётся под синевой клинка, пропуская меня внутрь. Упав на цель, стопорюсь перед самой землей, и, коснувшись коленями песка — аккуратно подхватываю пострадавшую на руки.
Короткая диагностика, и обилие встроенных систем, чья совокупная мощь позволяет видеть ближнего своего насквозь (в буквальном смысле), показывает, что нет повода для трагедии. Да, без сознания и пульс слабый, но переломов или внутренних кровоизлияний нет, а синяки и царапины — заживут. Напряженный узел в груди чуть подраспустился, мысли потекли ровнее.
Походу, вначале ей снесли весь щит, а последующий удар пришелся прямиком на 'абсолютную защиту', чья экстренная активация уберегла пилота от гибели, но не помешала хорошенько приложиться об землю. После чего, оставив выбывшую из сознания девушку валяться 'до востребования', германская пакость принялась за остальных. Рационально, ничего не скажешь.
Ближайший выход, слегка темнеющий квадратом зева, подсказал дальнейший порядок действий.
Прижав к себе драгоценную ношу, окутываю её щитом (архиполезное свойство в подобных делах) и тут же заныриваю внутрь. Слегка не вписавшиеся при заходе доп. модули с хрустом вспарывают нависающий язык козырька и задевают стены, вырывая из последних куски штукатурки.
'Моя смелая, гордая и глупая девочка. О чем же ты только думала?' — Мысленно укоряя её, я мчался по трубе коридора в сторону входа.
