И ведь Храм строили... хенсбары?
Мира посмотрела на идущего рядом Хамари, на его соплеменников. Плотные, кряжистые, в ладно сидящих доспехах хенсбары не казались ценителями уюта. Шипастые булавы и молоты покачивались за плечами охранников.
— Достойный Хамари, — по примеру Лаувейи она решила обращаться к хенсбару именно так. — Скажи, что ты знаешь о Храме Света?
— Не называй меня так, — осклабился хенсбар. — Это выдумка Лаувейи. У нас почести не в ходу. Я Хамари, и точка. Храм Света...
Он замолчал, поднимаясь по лестнице на небольшую башенку, соединявшую вторую и первую террасу. Мира легко поднималась следом. Как хорошо, когда ничего не болит! После Голубого пруда Мира чувствовала себя заново родившейся. Если не замечать синяков, подумала девушка.
— Эту груду камней собрали дети Огня, но было это уже давно, — продолжил он. — Зато построили быстро, верно, Хемгрут?
Один из охранников отсалютовал открытой ладонью.
— Хемгрут — сын гильдейца из Строителей. Он много чего знает о крепости.
— Светлая Лаувейя рассказывала, что Храм построили хенсбары за один день.
Хамари засмеялся:
— За один день, Мира, только дыру в уборной пробьешь, и то, сохрани Пламень, в подземный ручей попадешь. Храм строили долго. Здесь вы называете это Оборотом.
— Сорок дней?
— Да. Потом еще этот костыль, — Хамари указал на протыкающую облака Янтарную Башню. — Его строили дней сорок-пятьдесят.
Они построили целый город за сорок дней! Мира не верила своим ушам. Снорри, заказавший новый каменный склад, не мог дождаться его целый Оборот, да и потом достраивал, закладывая лишние окна. А тут — целый город!
— Это невозможно! — не удержалась девушка.
— Камень и огонь — лучшее соцветие для хенсбара, — ухмыльнулся Хамари. — Совсем нетрудно извлечь пользу из них, если тебе подчиняется тысяча детей Огня.
Вымпел впереди двинулся им навстречу, и Мира увидела выходящего из крытой галереи Бальдра со свитой. Пройдя поворот стены, они вышли на внешний обрез. Внизу зашумела река, а перед ними расположилось огромное, черно-серым озером заполонившее дороги и холмы, луг перед Храмом и дальние берега реки войско.
Мира увидела черно-серебристый, незнакомый стяг.
— Ледяной приют, — пояснил без обычной иронии в голосе Хамари. — Значит, и Старый Темный тоже здесь. Давно не видели его на поле битвы. После Лесного предела хенсбары никто не мог измерить силу бывшего правителя мира.
Бальдр, широким шагом преодолев расстояние, разделявшее их, что-то буркнул Лаувейе, указывая на ворота и стоящее перед Храмом войско. Та ответила нервно и раздраженно. Подошли другие советники, шедшие вместе с Бальдром. Гирен поприветствовал девушку неуловимым жестом, обменялся пожеланием светлого дня с Хамари. Остальные сразу вступили в разговор.
Девушка отвернулась. Альми весело разглядывала людей перед крепостью.
— Как ты думаешь, Мира-ри, они хорошо горят? Те, в черном?
Звон почти детского смеха еще долго отдавался в ушах Миры.
* * *
Хамари сопровождал Миру к месту ее заключения в одиночку. Хенсбары, что пришли с ним, остались на стене дозорными. Поднимаясь на Янтарную Башню по широким пролетам прозрачных лестниц, теперь уже ставших привычными, Мира то и дело оглядывалась на раскинувшее лагерь войско из Ледяного приюта.
А ведь там наверняка и ополчение Аргора, Круг торговцев прислал людей, рыбаки, оружейники... Почему-то Мире сразу вспомнился Морхет. Худой и драчливый, он точно будет в сердце драки. Безумцы.
— Хамари, — после недолгого колебания спросила девушка. — Сколько людей в Храме?
Тот что-то проворчал о лестницах, которые не мешало бы укоротить, и об усердии строителей, и ответил:
— Достаточно. Спи спокойно.
— Я считала людей Ледяного приюта на поле перед Храмом, там, у стен. Их там почти три с половиной тысячи.
Хенсбар остановился.
— Даже самый глупый жрец не станет обсуждать с каждым число защитников стены, Мира. Я не хочу говорить с тобой об этом. Знай, каждый, кто атакует крепость, платит жизнями за камни. Три тысячи, десять тысяч, сто тысяч — отбиться можно всегда.
Знакомая площадка встретила Миру так и не оттертым бурым пятном у дверей. Теперь на страже стоял хенсбар. Хамари открыл двери и впустил Миру. Она покорно зашла в свою янтарную клетку.
— Умереть проще на стенах. Радуйся, что остаешься здесь. Лаувейя утверждает, что достанет тебя в любом месте. Так пусть это место будет безопасным.
Мира присела на кровать и только сейчас поняла, что хенсбар оберегает ее.
— Хамари...
Черные глаза уставились на девушку.
— Благодарю. Да озарит свет твою дорогу.
Хенсбар широко улыбнулся:
— Благословение перед битвой — всегда в помощь, но хенсбары сами озаряют свою дорогу. Помни, дети Огня всегда побеждают.
Он вышел, аккуратно прикрыв дверь. Мира откинулась на постели, чувствуя колебания холода у запястья — ком силы, исчезавший после стычки на утесе, вновь вернулся. Сейчас это даже успокаивало, расслабляло.
Тьма... Мира подняла руку и вгляделась сквозь пальцы в янтарный свод залы. Пусть так. Я не могу противиться этому, но лишь достоинство отделяет торговца от мошенника. Снорри всегда говорил, что, имея плохой товар, всегда можно продать его, но никогда не надо продавать с ним душу. Бьёра... Та стремилась к сделке любыми путями, но проигравшим всегда становился тот, кто пытался ее обмануть.
Она опустила руку и вгляделась в посиневшие, затянутые нежной корочкой раны на пальцах. Вода Голубого пруда заживила ссадины, но смотреть на них все еще было страшно. Мира поняла, что Лаувейя не столько хотела боли, сколько научить ее контролю над Тьмой. Понимала девушка и то, что в ходе обучения могла погибнуть, и это не тронуло бы холодную, неприступную как стены Храма жрицу.
Святые пределы... Они называют себя магами Света, но что есть Свет? Граничит ли он с Тьмой? Хенсбары, воины Огня, не думают о великом противостоянии. Хамари и вовсе насмехается над усилиями жрецов, и те вынуждены терпеть такого союзника. Но ведь Свет — истинный путь! Разве хенсбары не чувствуют это? Разве они могут отвергнуть законы мироздания?
Мира встала, усилием воли подавляя усталость, и заставила себя умыться. Кувшин все еще стоял там, где она когда-то оставила его. Девушка достала из брошенного тут же свертка кусок жареного мяса и горсть сушеных ягод, отхлебнула воды.
Ари не сомневался, что его учили истине. И его правда — это мир, пронизанный Тьмой, мир, где сам Свет — лишь порождение Тьмы. За такие слова, произнесенные вслух в Аргоре, жрецы сжигали заживо на храмовой площади. Мира снова воскресила в памяти жирного Горту с бешеным, фанатичным взглядом. Кто прав? Ари, Зенгар? Бьёра, которой все равно, что происходит в душах жрецов и простых горожан? А может, Хамари, верно служащий лишь своему народу?
В янтарных стенах, словно мухи, застыли причудливо искаженные тени хенсбаров, охраняющих вход.
Здесь не храмовая школа, ответила себе девушка. Ответы придется искать самой.
— 34. Ари. Ночь перед Храмом -
Ари, повинуясь легкому толчку Ингрид, упал на землю и протестующе вскрикнул. Девушка подняла плащ, и, завернувшись в него, уселась на Ищущего верхом, весело улыбаясь. Они не зажигали огня в эту ночь. Ингрид, будто вознамерившись отвлечь Ари от предстоящих испытаний, горячим пламенем обнимала его. Холод, пришедший с темнотой с западных гор, девушку не беспокоил.
Шатер, разбитый Ари у границы лагеря вонжинов, не годился для двоих, и они то и дело натыкались на оружие и сумку с магическими ингредиентами. Каждый раз металлический или стеклянный звон сопровождался веселым смехом девушки, но она старалась сдерживаться, помня о ночующих кругом мужчинах.
Когда Ари, сопровождая Ингрид в лагерь, спросил об участии девушки в битве, она только загадочно улыбнулась, но делиться с ним не стала. Даже Зенгар, хотя и провел почти все время с учителем, успел рассказать Ари больше о предстоящем бое.
Ари крепко ухватил Ингрид за бедра и потянул на себя. Девушка, изогнувшись, легко поцеловала его в губы и поддалась, прижавшись всем телом под теплым мехом плаща. Ее дыхание грело в холодной ночи, руки огненными птицами порхали по телу Ари, и ночь казалась лишь тенью Ингрид, где-то далеко, за горизонтом, там, куда не дотянуться...
Задолго до утра сказка кончилась. У шатра раздались тяжелые шаги. Ари, выскочив из-под плаща, схватил нож. Вошел вонжин в двуцветной одежде, бросил взгляд на меховой плащ, скрывший Ингрид, и обнаженного Ари.
— Альбо-ри зовет тебя в свой шатер, советник.
Ари накинул меховой жилет.
— Сейчас.
Вонжин вышел. Ари видел, что у шатра стояли трое, тихо переговариваясь в темноте.
Я ухожу, подумал он, не желая, чтобы ее присутствие было замечено.
Все зря, они знают, звереныш, пронеслась ответная мысль. Ты же не носишь два плаща и серебряный пояс?
Ари вспомнил о разбросанной одежде и хмыкнул, натягивая меховые штаны. В левом сапоге лежал небольшой кинжал, он протянул его девушке, подивившись остроте лезвия. Ари показалось, что от металла исходило легкое желтоватое свечение, словно дым в ночном воздухе. Набросив плащ, он вышел из шатра, поправляя нож на поясе.
Ингрид осталась внутри. Мысли девушки, окрашенные легким интересом и расслабленностью, мелькали в голове Ари.
Он подошел к трем черно-белым жрецам. Старший, грузный великан, добродушно предложил следовать за ними. Заглянувший в шатер старый жрец шел последним, еще один — слева.
Они шли по границе лагеря вонжинов, вдоль невысокого холма. В темноте ощущался запах реки, мокрой травы, гари и легкая, но всепроникающая вонь большого лагеря.
Ари, наклонившись к идущему рядом вонжину, тихо спросил:
— Альбо-ри призвал других?
— О нет, советник, — неохотно ответил тот. — Только вы и наставник с летающей змеи.
Учитель Зенг? Значит, Альбо-ри тоже примет участие в рейде? Ари почувствовал волнение, предвкушая битву. После Белого предела он уже не страшился ее. Думая о битве, он лишь перебирал разные варианты, но не стремился избежать встречи с врагом. Вместе с тем где-то в глубине сидел тот гнетущий, налетом покрывающий мысли страх, на время отогнанный теплом Ингрид, но причиной ему была не предстоящая битва.
Что-то грядет. Ари невольно обратил взгляд на белые стены, там, за границей лагеря, за рекой. На фоне черных гор блекло светились факелы на башнях. Он перевел взгляд на восток, откуда вбегала невидимая в темноте дорога, на запад, к сгоревшей Дозорной заставе... Нет, страх приходил отовсюду — и ниоткуда, словно туман.
Ари, переступая каменные выступы, через которые бежала тропа, заставил себя забыть о страхе, завернувшись в привычный уже кокон Тьмы.
Они прошли мимо слабо освещенных изнутри шатров советников, небольшого, но широкого шатра Вимара-ри, повелителя вонжинов. Дорожка здесь уже бежала по скальному выступу, и, в отличие от окраины лагеря, здесь почти не было влаги. Ари позавидовал спящим в шатрах — холод не пробирался к ним по мокрым пальцам травы. Потом, вспомнив, что все военачальники еще не вернулись от Хёда-ри, он поумерил шаг и пригляделся к высокому шатру старого мага. Там, скрытые черной тканью, еще пылали зеленые Ночные огни, и тени плясали по стенам.
Значит, учитель уже вернулся с военного совета? Может ли он рассказать что-то о битве? Ари знал, что учитель расскажет только самое необходимое, предпочитая умолчать о другом, и будет прав, но любопытство все-таки немного мучало его.
— Здесь, — вонжины остановились перед невысоким шатром. — Альбо-ри ждет.
Один из них заглянул внутрь, что-то спросил, ему ответили.
— Входите, советник.
Ари, откинув полог, вошел в темноту.
* * *
В шатре ни огонька, лишь дыхание двух или трех человек. Ари, что-то заподозрив, перенес вес на правую ногу и слегка повернулся к выходу.
— Альбо-ри? — голос Ищущего пропал в тишине.
Послышалось движение, но никто не ответил. Ари попытался выйти из шатра, одновременно пригнувшись и схватив рукоять ножа. В шатер втиснулись еще двое, видно, те же, что сопровождали его. Один из вошедших набросился на Ари, второй сдвинулся чуть влево. Что-то брякнуло — нож или меч? Ари попытался вырваться, ударил ножом. Кто-то выругался, тяжело дыша, но в шатре было больше трех человек. Отступивший раненый скрылся в темноте, Ари ударили по ногам.
Ищущий упал. Возня в шатре закончилась. Ари попытался откатиться в сторону, но на него набросили плотную ткань, плащ или полог шатра. Кто-то тяжелый упал на ноги и придавил их. Ари наугад ткнул ножом вверх-влево, стараясь распороть ткань, но удар по руке отбросил нож в сторону.
Похоже, я в беде, удивленно подумал Ари. Среди лагеря кто-то выбрал именно меня, чтобы напасть!
Страха не было, лишь недоумение, хотя Ищущий понимал — он ранил одного нападавшего, и, возможно, задел второго.
Его грубо спеленали и оставили лежать, придавив к земле. Ари услышал короткий возглас у входа. Женщина. Ингрид?! Он почувствовал холод лезвия у горла.
— Кто здесь? — голос Ингрид, высокий и злой, разносился по лагерю.
Ингрид, берегись. Их несколько, с оружием, подумал Ари. Страх так и не пришел, он холодно и отстраненно воспринимал происходящее. Пришла одобряющая мысль девушки.
Снаружи зазвенело оружие, что-то вспыхнуло — Ари почувствовал, как по земле пошел запах гари, едкий дым клубами заполонил шатер. Державший нож у горла закашлялся, лезвие слегка отклонилось, и Ари призвал Тьму, собирая ее силу в сжатых ладонях. Вспышка! Начала тлеть стенка шатра, и Ари увидел в тусклом красном свете напавших на него людей. Лысые, крепкие, в черных ханберах Ледяного приюта, во всяком случае, те двое, что держали его. Он выпустил Тьму. Ошибки быть не могло — этих людей он никогда не видел в Снегах.
Тьма расцвела белым шаром, слепя и обжигая. Ари видел щупальца, что потянулись к лысым, и резко отклонился. Сидящий на груди полоснул ножом, почувствовав прикосновение белого огня, и Ари ощутил резкую боль. Ухо горело. Те, до кого добралась Тьма, выли от боли — ее щупальца вымораживали спины и конечности, шатер, не выдержав, обвалился, и тлеющая ткань накрыла Ари и пленивших его людей.
Через мгновение, видно, завершилась и схватка снаружи. Кто-то спихнул с него холодное тело, отбросил ткань и поднял на ноги. Ари увидел учителя, стоящую рядом Ингрид, с десяток вонжинов. На земле валялись три тела, еще четверо вопили, отбрасывая горящую ткань.
Опустился молот одного из вонжинов, и выпутавшийся из шатра лысый упал с разбитой головой. Только сейчас Ари понял, что вокруг происходит нечто непонятное — весь лагерь поднялся, между шатрами носились тени, звенело оружие. Кто-то громко выкрикивал приказы.
Ингрид распутала Ари, усмехаясь. Учитель коротко рявкнул:
— К реке! Уходим на западный край лагеря. Вылазка из Храма.
