— Отец, ты же знаешь, я люблю узнавать что-то новое. К тому же, пока я не могу изучать заклинания на практике, почему бы не начать изучение зельеварения? Это очень сложная наука, и чем раньше я начну ее изучать, тем проще мне будет в школе.
— Нет, однозначно, так дело не пойдет! Я все-таки прикажу построить беседку у фонтана, и учись там, сколько душе угодно, — непреклонно заявил он. — Но я не за этим искал тебя сын. Я заметил, как ты неоднократно наблюдал за моей работой в лаборатории. Так же, от меня не укрылось то, как ты смотришь на мой сундук зельевара. Видя, как серьезно ты увлекся зельями, я решил, что тебе не помешает вот это, — озорно сверкнув глазами, произнес мужчина и достал из складок мантии уменьшенный ларец. — Он такой же, как и у меня, за исключением набора ингредиентов. Но, полагаю, набора для первокурсника тебе пока будет достаточно.
Белла удивилась искреннему незамутненному восторгу, сияющему в глазах маленького Анри. У него был такой вид, будто ему подарили самое большое сокровище в мире. Но больше ее потрясло то, что Белла точно знала, что чувствует мальчик: восторг, почему-то удивление и неверие.
"Но почему у меня ощущение, что он не верит в то, что этот подарок для него... Нет, не так, Гарольд считает, что не достоин такого дорогого подарка. Но почему? Ведь невооруженным взглядом видно, насколько отец его любит, да и леди Анна тоже, насколько я могу судить, души не чает в сыне".
Пока Беллатриса пыталась понять, в чем причина странного эмоционального фона мальчика, Анри открыл подарок и восторг достиг своего пика, спровоцировав всплеск стихийной магии.
С потолка библиотеки посыпался снег, а все пергаменты, до этого лежавшие в хаотическом беспорядке на столе, превратились в бумажных журавликов. Причем они мало того, что летали, так еще были шоколадными!
— Папа... — растерянно прошептал виновник безобразия, огромными испуганными глазами смотря на улыбающегося мужчину.
— Поздравляю с первым стихийным проявлением волшебства! — с восторгом воскликнул он и, подхватив сына на руки, закружил по комнате.
Вошедшая в этот момент Анна увидела поистине волшебную картину: вся комната была покрыта тонким слоем снега, который продолжал падать, повсюду летали шоколадные журавлики, а среди всего этого резвились ее муж и сын.
"Не плохо так, для первого раза", — признала Беллатриса, вспоминая, как сама, в такой же ситуации, подожгла портьеры в гостях у Паркинсонов.
— Маркус, я, конечно, понимаю, что вы у нас сладкоежки, но не до такой же степени, — с легким укором отметила Анна, провожая взглядом стайку летающего лакомства.
— Все претензии к этому маленькому проказнику. Это его стихийное творчество, — состроив невинную мордашку, ответил отец Анри.
Что было дальше, Белла не видела, внезапно возникшая рябь заставила ее закрыть глаза.
Беллатриса сразу почувствовала, что что-то не так, если раньше было ощущение домашнего уюта, озорства и любви, то сейчас на нее волнами накатывали страх, растерянность, одиночество и безысходность. Такой коктейль просто сбивал с толку, потому она поспешно распахнула глаза, пытаясь как можно скорее понять, где же оказалась. Белла ожидала увидеть что угодно, от Азкабана до Василиска с Волдемортом, но уж никак не школьный двор, залитый солнечными лучами.
"Что за..." — только и успела подумать Лестрейндж, когда мимо нее, словно маленький черный вихрь, пронесся мальчуган лет пяти — шести на вид, а следом за ним группа мальчишек, значительно крупнее него.
— Держите его, сейчас будет весело! — закричал самый толстый из детей.
Белла быстро догадалась, что происходит, и поспешила отыскать мальчика, за которым гнались эти хулиганы. Она увидела паренька совсем недалеко, как оказалось, у него не было шансов на спасение: впереди был тупик. Он вжался в стену и с ужасом смотрел на приближающуюся компанию.
Белла подошла ближе, чтобы рассмотреть жертву нападения, так как на Анри он был не похож: слегка взмокшие, довольно длинные черные растрепанные волосы, скрывающие лоб, явно не по размеру поношенная одежда, скрывающая нездоровую худобу, но больше всего ее зацепили глаза, скрытые за стеклами нелепых круглых очков: большие, пронзительные, необычного ярко-зеленого цвета.
"Как Авада Кедавра... У кого-то я уже видела такого оттенка глаза... " — додумать ей не дали, события стали развиваться очень быстро.
Вот толстяк с криком "хватайте этого психа" несется прямо на зажмурившегося в страхе мальчика. А в следующую секунду зеленоглазый брюнет уже стоит на крыше здания, к стене которой его прижали.
"Ничего себе! Спонтанная аппарация в таком возрасте очень опасна и крайне редко бывает в виде первого стихийного всплеска".
Тем временем, тишину нарушил дрожащий голос, судя по всему, лидера малолетней банды.
— Урод, ты чего вытворил?! — в паническом страхе закричал толстяк. — Родители узнают об этом и тебе не жить!
Сам виновник переполоха перепугано смотрел вниз и бледнел с каждой секундой.
Белла, поняв, что мальчик вне опасности, погрузилась в невеселые и запутанные мысли. Даже не заметив, что вновь оказалась в лабиринте.
"Кого же он мне напоминает..? И главное, исходя из увиденного, у Гарольда раздвоение личности. Но это же бред! Я бы заметила хоть малейшие признаки, да и Цисси тоже. Нет, здесь что-то другое, — совершенно неожиданно ее накрыли волны непонимания, паники и страха, поэтому, когда Белла заметила, что прямо на нее несется темно-серый сгусток, уворачиваться было же поздно. — Вот черт!"
Проморгавшись, Беллатриса увидела, что находится в типичной гостиной маггловского дома, которые не раз видела во время рейдов. Так же в комнате находились толстый мужчина с усами, похожий на моржа, и женщина, высокая, тощая, с длинной шеей и лошадиным лицом.
"Ну и уроды!" — мысленно скривилась Лестрейндж, обратив все свое внимание на уже знакомого зеленоглазого мальчика, который старался быть как можно незаметнее.
— Неблагодарный! Как ты смеешь позорить приличных людей! — орал морж-переросток, угрожающе нависая над ребенком.
— Но дядя Вернон, я ничего не делал.
— Хочешь сказать, что Дадли врет!? — противно завизжала женщина, похожая на лошадь. — Нормальные люди не прыгают ни с того, ни с сего на крыши. Ты такой же, как и твои ненормальные родители.
— Тетя, я правда не знаю, как это случилось... Дадли с дружками гнались за мной, а потом я вдруг оказался на крыше...
— Ты еще смеешь пререкаться! Сейчас я научу тебя манерам... — прорычал Вернон, отвешивая мальчику увесистую затрещину, от чего тот едва не упал. — А ну, марш к себе, неделя домашнего ареста и сегодня останешься без ужина!
Ребенок шмыгнул носом и, опустив голову, медленно поплелся из комнаты, чем еще больше разозлил мужчину.
— Шевелись, паршивец! Давно я тебя не порол! — опять проорал толстяк, с силой толкая мальчика, от чего тот споткнулся и, падая на пол, прилично ударился лбом о косяк.
Ковер окрасился несколькими каплями крови, но, к счастью, мальчик был в сознании и даже попытался встать, правда, безуспешно. Вернон зарычал от злости и, схватив ребенка за шиворот старенькой рубашки, буквально зашвырнул мальчика в чулан под лестницей.
Беллатриса, смотря на все это, медленно закипала, понимая, что над ребенком издеваются только за то, что он маг. Но стоило щелкнуть замку на маленькой дверце, как пазл в ее голове мгновенно сложился.
"Очки... зеленые глаза... чулан под лестницей, не хватает только шрама, в виде молнии на лбу, но он старательно скрыт челкой. Так вот как жил Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил? А это, стало быть, Дурсли. Ну, ублюдки, когда-нибудь я вас найду и вы за все ответите, — яростно сверкнув глазами, поклялась она. — Но по прежнему не ясно, при чем тут Анри и откуда ему известны подробности жизни Поттера?"
На этот раз, Белла была готова к перемещению обратно в лабиринт, потому обошлось без головокружений.
Некоторое время она продвигалась дальше без новых неожиданностей, что порядком настораживало, учитывая недружелюбную атмосферу вокруг. Периодически, мимо нее проплывали разного вида сгустки, и Беллатрисе стоило немалых трудов отгородится от потока разнообразных эмоций. Постоянная концентрация сильно изматывала. Потому, когда очередное настырное воспоминание никак не желало проплывать мимо, Белла, внимательно изучив внешний вид двойного сгустка, нашла его довольно безопасным, исходя из преобладающих светлых оттенков, и решила, что ничего не случится, если она посмотрит это воспоминание.
Она оказалась в уютной столовой, отделанной в теплых пастельных тонах с большими французскими окнами и изящной мебелью. В помещении находились трое уже знакомых Белле волшебников. Так же было заметно, что они готовились к какому-то празднику, судя по украшенной шариками комнате и праздничным нарядам присутствующих. При чем это была не просто красивая и однозначно модная одежда, на них были официальные темно-синего, почти черного оттенка, мантии строгого покроя и отличавшиеся только украшениями.
Маркус был облачен в строгую черную мантию с серебряной окантовкой и вышитым на вороте гербом рода Даркрайт; им оказался волк в прыжке. Мантия же Анри отличалась от отцовской только размером.
"Странно... Насколько я знаю, все официальные мантии имеют знаки отличия, которые показывают статус, который маг занимает в роду. И Маркус, судя по вышивке, не Глава рода", — Белла недоумевала, пока не обратила внимания на облачение Анны.
Вот там были все знаки, причитающиеся главе рода. Золотая окантовка плюс вышивка на воротнике и рукавах. К тому же еще и перстень Главы наравне с Маркусом.
"Что еще за бред! Это невозможно, женщина не имеет права на ношение регалий главы Рода, если есть Наследник и муж. Даже у меня, с учетом отсутствия прямого наследника, нет такого статуса", — Беллатриса была очень сильно сбита с толку.
Ей стоило немалых трудов сконцентрировать внимание на происходящем, в надежде получить разъяснения.
— Гарольд, сынок, мы знаем, что ты не очень жалуешь официальные приемы, — издалека начал отец Анри. — Но сегодня тебе исполняется одиннадцать лет, и прием в Даркрайт-меноре обязателен.
— Отец, может, обойдемся без этого? — осторожно спросил парень.
— Нет, Гарольд, бал состоится, и с этим я ничего сделать не могу.
— Хорошо, — несколько недовольно согласился парень. — Тогда давайте хотя бы отложим его на несколько дней.
Взрослые обменялись загадочными взглядами, и Анна, улыбнувшись, обратилась к сыну.
— Мы предусмотрели такой твой ответ, поэтому сегодня у нас будет чисто семейное торжество, а прием мы назначили на послезавтра.
На лице Анри отразилось искреннее облегчение, смешанное с детской радостью и предвкушением праздника.
"Значит, мы ненавидим приемы. Забавно... Искренне сочувствую, но от этого тебе, как правителю, не отвертеться", — немного злорадно подумала Белла.
— Что ж, а теперь давайте к столу, — поторопила всех Анна.
Дальше ничего интересного, по мнению Беллы, не происходило: обычный семейный праздник для любимого сына. Конечно, с поправкой на статус этой самой семьи. Вот только когда эльфы подали приличных размеров торт, во взгляде Гарольда промелькнуло что-то не читаемое.
Лестрейндж, как ни старалась, так и не смогла толком понять, была это боль, тоска или же грусть.
"Мне вдруг показалось, что этому мальчишке далеко не одиннадцать, а намного больше. Странно все это..."
Поразмыслить над этим у нее не было времени, так как пришла пора подарков, и Белле было интересно, что же родители подарили Гарольду в один из важнейших для каждого волшебника день.
— Мы с твоей мамой долго думали, что же тебе подарить и, надеюсь, тебе понравится то, что мы выбрали.
— Отец, ты же знаешь, для меня это не играет большой роли, главное, что у меня есть вы, — с горящим искренней и безграничной любовью взглядом заверил Анри, чем заставил родителей недоуменно переглянутся.
— Конечно, сын, но все же нам очень приятно дарить тебе подарки. Так что вот, этот маленький сюрприз от меня.
И Гарольд тут же получил красиво упакованную коробку, по форме которой нетрудно было понять что там находится.
— Невероятно! — в восторге воскликнул парень, извлекая из коробки новенький "Нимбус -2000". — Спасибо, папа, я давно о ней мечтал!
"Гоночную метлу на одиннадцатилетние? Не плохо, учитывая, сколько эта модель тогда стоила. Даже до крайности избалованный Драко получил гоночную метлу только в двенадцать", — отметила Белла и опять насторожилась, потому что во взгляде ребенка проскочило узнавание и грусть. — "Да что ж это такое! У меня уже паранойя какая-то или того хуже, галлюцинации на фоне усталости".
Между тем, восторги по поводу метлы и комплекта по уходу за ней улеглись и настала очередь Анны преподносить свой подарок.
— Гарольд, для своего возраста, ты довольно сильный магически, но, несмотря на это, стихийных выбросов с шести лет было немного, что говорит о высокой степени самоконтроля и умении четко определять границы допустимого при использовании своих способностей.
— Ага, только самоконтроль куда-то пропадает, как раз на время очередного разрушительного эксперимента, — шепотом уточнил Маркус, за что заработал испепеляющий взгляд от супруги и извиняющийся от сына.
— Так вот. Все это характеризует тебя как взрослого, самодостаточного человека, способного отвечать за свои поступки. Твоя же тяга к знаниям меня просто поражает. Что, признаться, сыграло не последнюю роль при выборе подарка. Его обычно получает наследник рода Даркрайт, в день магического совершеннолетия. Но учитывая все, что я сказала ранее, считаю, что ты достоин получить его сейчас.
Такое длинное предисловие очень заинтересовало не только именинника, но и Беллатрису. Особенно учитывая, чей он наследник. Заметив возросшую заинтересованность сына, Анна хмыкнула и, вызвав домовика, что-то ему шепнула.
Минуту спустя, она уже держала в руках, с виду ни чем не примечательную, деревянную резную шкатулку. Не обращая внимание на несколько разочарованные взгляды родных, она открыла крышку, давая рассмотреть четыре тетради черного цвета со сверкающими надписями разного цвета на каждой.
— Это дневники четверки основателей Хогвартса, — сказала Анна, отвечая на немой вопрос. — Они передаются в роду Даркрайт из поколения в поколение и содержат личные данные по их наработкам, то, что в книгах не опубликовано. Они были вручены моему предку в благодарность за помощь в одной из битв против могущественного Тёмного лорда того времени. Поговаривают, что была и другая причина. Будто бы основатели чувствовали, что что-то плохое произойдет в будущем и их наследие стоит сохранить от чужого посягательства. Как оказалось, опасения были обоснованными. Спустя лет триста вражда потомков основателей достигла пика, что погубило четыре великих рода, но наследие великих магов, к счастью, хранилось в надежных руках.
У Анри был такой вид, будто ему подарили вселенную, не меньше. Впрочем, Белла была с ним согласна. Такие подарки дарят только раз в жизни.
