Утраченный покой. (Divinitas-2)

— Мне тоже страшно, — вдруг сказал он и грустно улыбнулся, — но дороги назад нет.

— Нет, — подтвердила я. — Приходи завтра...

И я ласково погладила его по заросшей щеке, он вывернулся, подставляя ухо под почёсывание. Я почесала, и в пальцы полилась сила... Чужая... чуждая. Нёсшая осознание своей физической силы и простоту... в желаниях, в решениях...

Тони кормил меня. Сам. Считается, что волки не отдают сами — из них надо вытягивать.

— Я вкусный?

— Ты хороший. Сильный и простой.

— А ты вкусная и пахнешь жарким днём в поле... Я в детстве жил на ферме... — говоря это, он опять лизнул мою ладонь, собирая каплю силы.

Пока я раздумывала, как мне реагировать на то, что, кормя меня, он и сам времени даром не терял, Тони легко поднялся с корточек.

— Я приду завтра, хозяйка, — и подмигнул, давая понять, что данный титул лишь относительно серьёзен.

— Угу.

Дверь закрылась... Ну вот... Прошли лишь одни сутки, а я стала 'счастливой' обладательницей двух больных флерсов, двух, скажем так, бывших флерсов, раба-инкуба и слуги-оборотня.

Верните время вспять!

А толку? Я поступила бы точно так же.

Положив голову на руки, я спросила пустоту:

— Как я со всем этим справлюсь?

Ответа не последовало.

Через несколько минут ожил телефон внутренней связи.

— Пати?

— Да.

— К тебе твой гость — Счастливчик.

Вик...

Дик всем моим мужчинам дал прозвища, Вика он так назвал из-за анекдота про покалеченную собаку по кличке Счастливчик.

Вик... My sunshine... В юности его сбила машина, он долго восстанавливался, пережил несколько операций, стал похож на Квазимодо, но не растерял внутреннего света и любви к жизни.

Я вышла в полупустой зал. Вик сидел у стойки бара с какой-то коробочкой, он всегда приходил с презентом: пирожным, цветком или милой безделицей.

— Пати, — обрадовано произнёс он, но улыбка медленно сошла с лица.

— Пати...

Я накрыла пальцами его губы.

— Просто обними меня, — прошептала я.

И он крепко-крепко обнял меня и прижал к себе. От его объятий и светлой силы мне стало легче.

— Пойдём, — шепнула я и потянула его прочь из зала. Он, отдав мне коробочку, подхватил на руки и понёс наверх, в апартаменты над залом ресторана.

Обычно, когда мы заходили в комнату, Вик уже был полон желания, но сегодня он продолжал сиять белым светом нежности с холодноватым оттенком жалости.

В коробочке оказались абрикосы — душистые, мягкие, перезрелые. Сто лет таких не ела. Так вышло, что я умяла их один за другим, пока на дне не остался один последний. Посмотрев на него, я поняла, что опять поступила некрасиво. И расплакалась...

Неожиданно кончившиеся вкусные абрикосы, которыми я не поделилась, оказались последней каплей этого сумасшедшего дня.

Я тихо вздрагивала от слёз, уткнувшись в плечо Вику, и слушала его ласковые успокаивающие нашёптывания.

— Девочка моя, ну кто тебя обидел? Скажи.

Выплакавшись и тихо высморкавшись в предложенный платок, я смогла ответить:

— Жизнь. Жизнь обидела.

— Угу. А выглядит 'жизнь' как брюнетистый хлыщ, сошедший с рекламного щита.

Я, ничего не понимая, уставилась на него...

— А! Седрик, — дошло до меня.

— Седрик... — недобро прищурился Вик.

Я махнула рукой

— Да он тоже огрёб по полной... Нет, причина не в нём.

— Точно? — Вик поверил мне, но всё же переспросил.

— Угу. Никто не виноват. Вернее, кто виноват, тот уже... никому больше не навредит.

— Ты влипла в историю, — констатировал он.

— Нет, — обиделась я. — Никуда я не влипала. Ни в какие истории. Это просто жизнь, Вик. Бывает, ты не можешь не сделать то, что должен, понимаешь?

— Понимаю... всё кончилось? Или ещё тянется?

— Что-то кончилось. А что-то не уйдёт ещё очень долго...

— Малышка моя... Я могу чем-то помочь?

Я закивала, глядя в пол, а после подняла глаза и пристально всмотрелась в него.

— Пусть между нами всё будет как прежде, — попросила я.

Вик задумался...

— Хорошо... Хорошо, Пати, всё будет как прежде.

И он, взяв в ладони моё лицо, нежно поцеловал. Однако в нём не было и намёка на красный vis-цвет, означающий у людей плотское желание, он оставался всё таким же нежным и жалеющим.

— Тебе надо поспать, ты очень устала.

Я молча согласилась, позволив ему раздеть себя и уложить. Засыпая, уютно устроившись у него на плече, я успела подумать, что этот ужасный день кончился не так уж плохо.

Утром я проснулась, чувствуя живое тепло дремлющего рядом мужчины: стоило мне пошевелиться, как Вик открыл глаза. Мы посмотрели друг на друга и обменялись поцелуем... потом ещё одним... потом пригодился вчерашний последний абрикос... Я раскачивала Вика постепенно, не спеша, наслаждаясь скорее им самим, чем процессом обмена силой.

После мы лежали, засыпая в объятиях друг друга, как вдруг он дёрнулся:

— Пати, мне надо на работу. Я не могу дрыхнуть полдня.

— Чшшш, — успокоила я его. — Усни на двадцать минут, позволь себе. Об остальном я позабочусь.

— Правда?

— Доверься мне.

Только он закрыл глаза, как провалился в сон. А я, переработав красную силу человеческих желаний и эмоций в белую — жизни и роста, принялась потихоньку вливать её прикосновениями. Через двадцать минут, отдав ему достаточно, чтобы он нормально продержался день, я разбудила его и, пока он был в душе, сбегала в кухню за продуктами.

— Тебе получше, Пати? — спросил он, когда мы завтракали.

Я кивнула

— Конечно. Ты ведь рядом.

Он отрицательно качнул головой: как и любой нормальный мужчина, в понятие 'рядом' он вкладывал совсем иной смысл. Но всё равно мои слова заставили его вспыхнуть светом.

Вскоре он ушёл, а новый день, полный забот, вступил в свои права.

Я поспешила домой. Первым делом развязала близнецов и отдала им накопитель — с их аппетитом его на сутки хватит с лихвой. Может, мне показалось, но бескрылые вроде бы были пободрее и, так сказать, повеселее, по крайней мере, не предлагали мне убить их, а попросили фруктов и мёда. Мёд заканчивался, и я вспомнила о Митхе — прошло больше суток, а я ещё не говорила с ним... Как он пережил атаку вампов? Сколько успел узнать о своей невесте, змее-перевёртыше? Я набрала его номер.

— Да, мэм, — его бодрый голос немного успокоил меня.

Поболтав, как ни в чём не бывало, я попросила привезти мне мёда и фруктов. Если Митх и узнал лишнее, то тщательно это скрывал. Хотя... Если на него и вправду напали вампы, а змеи его защищали, то они могли и подправить ему память — допустим, заставив поверить, что он напился и ничего не помнит.

Пока мы ждали Митха с продуктами, Лиан привычно раскачал меня и себя, накормив нас обоих; похоже, ему хватило дня, чтобы восстановиться. С Мальвой и Пижмой всё вышло, как и вчера: Мальвочка, как прилежная ученица, налакалась силы до лёгкого опьянения, а после я мягко покормила Пижму.

— 'Ты ведь хотела, чтобы он всё время был полон?' — спросил Лиан по нашей связи.

— 'Да'.

— 'Кто будет его подкармливать, если я вплотную займусь Мальвой?'

Вопрос на засыпку.

— 'Я постараюсь приходить среди дня. Если не смогу — значит, не смогу. Не думаю, что это критично'.

— 'Угу', — от флерса пахнуло неодобрением.

Кошмар... Распустила я его... Наверное... Но что-либо добавлять я не стала — учитывая, как несётся жизнь последние дни, я ничего не могу гарантировать.

Лиан сомневался, но всё же задал вопрос:

— 'Ты прогнала инкуба?'

— 'Нет'.

— 'Угу', — опять волна неодобрения.

— 'Тебе когда-то навредил инкуб?' — спросила я.

— 'Мне нет, но суккуб убила весеннего сына нашего господина. Он думал, она не сделает ему плохого, а она его отравила... до смерти'.

— 'Как он умер?'

— 'Стал слаб... Он долго умирал, долго таял... Это было ужасно...'

Ага, суккуб вывела из строя vis-систему зелёного divinitas, и тот истаял... медленно. Ну что ж, хоть я и универсал, надо быть поаккуратнее с Шоном. Впрочем, я и так аккуратна.

Дождавшись Митха и раздав еду флерсам, я убежала в ресторан на ежедневное совещание с Дениз.

Как только я освободилась, появился Тони. Забавно: охрана ресторана сделала на него стойку как на потенциально опасный элемент, хотя он вёл себя и в треть не так вызывающе, как Руман. Я поставила метку легко и просто для нас обоих. Тони, правда, первые минуты после этого кривил нос, привыкая к своему новому запаху.

— Будто парфюмом облился, — объяснил он.

— Хозяйка, ну так дай мне работу, — перешёл оборотень к делу. — А то лорд Седрик дал пинок под зад и больше ничего. Оголодаю, отощаю...

Видя, что я не понимаю его шутки, он объяснил:

— Не привык я без дела сидеть. На меня это плохо действует.

И куда его деть? Разве что в охрану.

Я вызвала Дика, тот скептически осмотрел крепкого и ладного ТиГрея.

— Служил?

Сам Дик служил в десанте, давно, правда, очень давно.

— Нет, — ответил волк.

— Шпана, — вынес вердикт начальник охраны.

— Так точно, сэр!

Дик ещё раз смерил взглядом шутника и, чуть скривившись, дал мне понять, что, мол, ладно — беру. Когда за ними закрывалась дверь, я окликнула Тони.

— Дик — старший, — весомо произнесла я.

Тони кивнул: мол, само собой разумеется. Ладно, поживём — увидим, сработается он или нет.

Я ещё какое-то время покрутилась в ресторане, поболтала с Дениз о всяких разностях: трендах, распродажах, селебрити и новостях о них. С тех пор, как Дениз увидела Паркер в рекламе сериала, у нас появилась новая и, похоже, вечная тема для разговоров 'Сериал 'Sex and the City' и актриса Сара Джессика Паркер'. Дениз и лицом, и даже строением была весьма похожа на Паркер. Но та была ниже среднего роста, и её сухая фигура воспринималась скорее как миниатюрная, Дениз же была шести с половиной футов и воспринималась просто как 'мужик в юбке'. Так вот, Дениз, с одной стороны, восхищалась Паркер как личностью, с другой, яро осуждала её героиню Кэрри Брэдшоу. А точнее: пустую и бессодержательную жизнь колумнистки, скачущей по постелям, якобы ищущей любовь и рапортующей о ходе поисков в своей колонке. И сегодня меня опять посвятили в новые подробности жизни несуществующей Брэдшоу, присовокупив оценку событиям. У Дениз есть право осуждать выдуманную героиню, её возмущение — отнюдь не ханжество, ведь она наполнила свою жизнь работой, любовью и заботой о близких и действительно не могла понять столь пустого существования в вихре страстишек и вечеринок.

Забавно, мой стиль жизни внешне во многом совпадал с жизнью Кэрри Брэдшоу, но Дениз считала, что раз у меня есть ресторан, значит, у меня есть дело; ну и по вечеринкам я практически не хожу, а значит, я достойна уважения, несмотря на 'странности' личной жизни. Меня всегда поражала и забавляла избирательность её суждений, при желании она могла под всё подвести логическое обоснование.

Поболтав с Дениз и забрав дань фруктами с кухни, я ушла к себе — кормить Пижму. Придя домой, я отправилась на кухню спрятать фрукты и застыла в удивлении... Лиан и Мальва э-э... м-м... обменивались силой.

'Непотребство' — прозвучал в голове голос Дениз, и я еле сдержала смех. Флерсы были заняты друг другом, и им было не до меня, пока я выкладывала фрукты в холодильник. Мальвочка сидела на столе, Лиан стоял рядом, он забирал силу через либидо-центр, прогонял по vis-центрам и крыльям как по фильтрам и отдавал в поцелуе, задействуя сердечный и рацио центры. Крылья флерсов мерно трепетали в едином ритме, они сами двигались нежно и размеренно, а в воздухе были разлиты ароматы цветов после дождя. Посмотрев на них обычным зрением, я поймала себя на мысли, что смущаюсь и воспринимаю своё присутствие как подглядывание. Всё же я слишком много общаюсь с людьми, и это общение, как ни крути, накладывает свой отпечаток. Чтобы удовлетворить своё любопытство и избавиться от ощущения, будто делаю что-то неправильное, я окончательно переключилась на vis-зрение. Флерсы выглядели просто феерически — Мальвочка вспыхивала, генерируя по чуть-чуть, по капле, Лиан же тянул из неё тёмно-зелёную силу и как бы осаждал её в пищевом центре. Он тоже генерировал, но часть силы уходила Мальве, а часть на то, чтобы удерживать тёмно-зелёную в пищевом. Похоже, ему становилось всё труднее... Тёмной силы было слишком много, и она рвалась из-под контроля. Я забеспокоилась о нём.

Подойдя к флерсам, постаралась мягко привлечь их внимание, понимая, что то, чем они занимаются, требует концентрации друг на друге и на процессе, и третьему лучше не вмешиваться. Но, похоже, Лиан склонен переоценивать свои силы, а он слишком дорог мне, чтобы я позволяла ему учиться на своих ошибках.

— Мальвочка, — ласково позвала я. — Хватит, маленькая, хватит, хорошая...

Она скользнула по мне пьяным взглядом, ей сейчас было так хорошо, как не было долгие годы, а может быть, и никогда.

— Мальвочка... — я потянула её к себе. — Лиан... Хватит. Хватит, слышишь?

— 'Хватит', — пришёл согласный усталый отклик, и Лиан, влив последнюю порцию силы, отстранился и тут же пошатнулся. Я оттащила глупо и счастливо улыбающуюся Мальвочку, а тем временем Лиан рухнул на колени и достал из-под стола большую миску.

'Так вот почему на кухне, а не в гостиной', — мелькнула мысль.

— Иди к себе, Мальвочка, — я подтолкнула флерсу к двери. Она побрела, рассыпая искры силы. — Поделись с Пижмой, — крикнула я вслед, надеясь, что до неё дойдёт сквозь опьянение.

Лиану было совсем худо, он пытался вытолкнуть тёмную силу и не мог.

На мои разрозненные беспокойные мысли он ответил:

— 'Я пил. Воду'.

Всё ясно: он собрал в желудке тёмную силу, осадив её на воду, и сейчас ему надо вытошнить. Но не получалось...

С каждой секундой положение становилось всё хуже, он не мог управиться с таким объёмом чуждой энергии, и если она выплеснется в нём — он покалечится, и уже мне придётся долго и кропотливо чистить его.

— 'Силы?' — в отчаянии предложила я, не рискуя вливать без спроса.

— 'Нет...'

И тогда я понадеялась, что физиология флерсов и людей схожа. Мне самой в юности приходилось прибегать к этому методу: два пальца в рот, если я была вынуждена съесть какую-нибудь гадость вроде устриц.

Сработало. Беднягу вывернуло. Я тут же слила воду из миски в раковину, поискала 'белой' воды — не нашла и дала ему простую. Он выпил, и его опять вывернуло, после этого он затих, пустой до обморока.

Вылив и эту воду, я села на пол и обняла его.

Мне было так его жаль, что я не могла упрекать его даже в мыслях. Глупенький самонадеянный флерс... Солнышко моё утреннее... Моя самая большая ценность...

Сердце защемило; вспыхнув белым, я поймала силу и влила в него. Всё же я ещё не в норме — когда Лиан утром раскачивал меня, то генерировала по чуть-чуть, с подачи его силы; а вот самостоятельная 'вспышка' ещё болезненна, и кто знает, когда перестанет быть такой. Получив энергию, флерс быстро очнулся, и меня окатило чувством вины и раскаяния.

— 'Чшшш... Просто в следующий раз остановись сам и раньше'.