С каждой минутой усталость все больше давила на Луизу. Кокаин больше не помогал прояснить голову. И Сесар куда-то запропостился.
На сцене внизу улицы снова отплясывал Рохас:
— Мы все знаем, что происходит. Братья Хименос пустышки. Лонарди платит беднякам из провинций за поддержку Хименос. Платит деньгами, которые он украл из фонда Франца Варгаса. Фонда созданного для помощи бедным, для руконструкции трущоб. Лонарди украл эти деньги и теперь на них покупает сторонников для Хименос. Это мошеничество!
Люди перед трибуной Рохаса вскинули вверх кулаки. Луиза крепче сжала руку Альбера.
Раздался крик, раздражающий металлический писк микрофона, а потом смех. Мужчина в резиновых сапогах оступился и свалился с трибуны Хименосов.
Солнце закатилось в расщелину между домами. Заглянув за угол, Луиза увидела, что из пяти биотулетов два перевернуты. Где-то в доме рядом играла музыка и ворчал телевизор. Размахивая над головой тряпкой, мужик с красной мордой надрывно звал Сесилию. Вдалеке приглушенно и коротко бабахнуло — не определишь: выстрел или лопнула шина. Ливи продолжал заливать Альберу про недвижимость. На сцену Хименос выбрался священник и заговорил о божественной справедливости.
— В Рохаса стреляли, — шепнули слева.
— Рохаса убили.
— Рохаса ранили
— В него даже не попали.
Тито толкнул Луизу в плечо. Чтобы выслушать его, Альбер положил подбородок ей на макушку. От Тито воняло луком.
— Сесар стрелял в Рохаса и промахнулся, — сказал Тито.
— Что? — Луиза привстала на носочки, будто со своего места могла увидеть, что происходит на другой стороне улицы. — Откуда ты знаешь, что стрелял Сесар?
— Наши люди видели перестрелку.
— Что там произошло? — спросил Альбер.
В двух шагах от Луизы женщина рылась в сумке. Салфетки, щетка для волос, баллончик лака. Мужчина чесал нос.
— Сесар стрелял из окна второго этажа.
— У него не было оружия, — вмешалась Луиза. — Нас обыскали!
Тито посмотрел на неё и глупо наморщил нос. Идиот! Точно так же он делал в отеле, когда Сесар объяснял, как спрятать взрывчатку. Тито всегда медленно соображал.
В синем небе над трибуной Рохаса барахтался вертолёт военных. Они тоже знают о перестрелке? Прикажут разогнать толпу? Луиза вспомнила водомёты. Вспомнила, как оказалась зажата между дрожащими горячими телами. Ничего не видела, ничего не понимала. Зажата. Заперта.
— Что дальше? — допытывался Альбер.
— Пуля попала в микрофон. Рохас упал на сцену. Его люди открыли пальбу из автоматов по дому. Сесар погиб в перестрелке. Из дома его уже вытащили мертвым.
Слева женщина истеричным голосом снова и снова звала Педро. Хименос со сцены призвал к спокойствию. Рохас взошел на свою трибуну, поднял руки вверх, покрутился на месте, как звезда на концерте. Рядом с Луизой парни из трущоб показали друг другу средний палец.
— Нужно уходить, пока военные не вмешались, — сказал Альбер.
— Нет, мы должны забрать его тело, — Луиза вцепилась в футболку Альбера.
— Не сейчас. Потом, Лу, — он обнял её за плечи. Слишком тепло, удушающе крепко.
Увлек прочь от трибуны Хименоса. Сквозь людское море к переулку, где они оставили машину. Где их обыскали. Сесар был безоружен. Конченный наркоман, где он раздобыл оружие? Тито сунул пальцы в рот и свистнул. Дебилы из трущоб окружили Альбера и Луизу. Как конвой.
— Меня пытались убить! — надрывался в микрофон Рохас. — Трусливые тупые, братья Хименос подослали ко мне убийцу.
Неправда, Луиза замотала головой. Сесар не стал бы связываться с Хименос. Вчера он с ними даже словом не перемолвился. Тито оттеснил в сторону женщину с широкими плечами пловчихи.
— У меня есть свидетель! — Взвизгнул Рохас. — Этот человек. Арни слышал, как Хименос договаривались с убийцей.
Что там делает Арни-Шнурок? Двуличный продажный ублюдок врет.
Выставив перед собой руки, Тито убрал с дороги мужчину, Альбер отодвинул женщину в цветном платье. У нее были зеленые глаза. Она глупо хлопала ими, таращась на Луизу. От каждого случайного прикосновения Луиза пропитывалась чужим потом. Рука Альбера на её плече тоже повлажнела от пота. Чтобы не потерять Луизу, он сжал пальцы.
— Хименос наняли убийцу! — заливался Рохас.
— Хименос. Убийца! — прокатилось волной от его трибуны.
Вместе с Альбером Луиза выскочила в переулок. Солдат здесь стало как будто больше. Шумели рациями, поправляли ремни автоматов. Армейские устроили перекличку? Готовятся к нападению?
Сесар долбанный безмозглый наркоман! Какого хера? Тито скользнул на заднее сиденье джипа, и Альбер запустил мотор. Луиза таращилась на пустые дороги. Нижнюю челюсть влево, вправо, до боли.
Когда Луиза узнала о смерти родителей, Сесар ничего не сказал. Блядство, сказал он, когда умер Альба. Блядсво, когда умер Годо. Сесар мало разговаривал, но всегда был рядом.
Около дома Альбера под разбитыми фонарями щелкали кузнечики. Решетка ворот высекала из афальта искры, пока Тито энергично её ворочал. Покончив с воротами, он ломанулся к дому, споткнулся, ругнулся на крыльце, распахнул двери и включил свет внутри.
— Я знаю, — за порогом Альбер снова обнял Луизу. — Сесар был с тобой с самого начала.
На журнальном столике около дивана стояла ваза с ромашками. Отвратительно крупные белые лепестки, как пятна плесени. Луиза ударила по ним. Ваза покатилась по полу, цветы упали на диван, на котором спал этой ночью Сесар.
— Зачем Сесару убивать Рохаса? С какой стати договариваться с Хименос?
— Иногда люди делают странные вещи, — Альбер не пытался приблизиться или обнять её.
— Нет! Чтобы Хименос ему ни предложили, он бы не согласился! Сесара не интересовали деньги!
Тито шуршал шкафами на кухне. Когда у него зазвенел мобильник, выскочил в сад, скрипнув дверью.
— Лу, деньги или не деньги, Сесар всегда был убийцей. Хладнокровным убийцей. Убивал мужчин, женщин, детей. Ты сама это знаешь.
Луиза покачала головой. Дело не в этом. Сесар помог ей выбраться из тюрьмы. "Беги как в аду" было написано в тот день на его майке. И с тех пор Луиза бежала.
Действовать. Двигаться. Не стоять на месте. Не жалеть себя. Не думать. Необходимо подняться наверх и проверить пробирки. Взлетев по лестнице, Луиза ворвалась в комнату. Сучки Корраля добрались и сюда: застелили кровать, взбили подушки, натерли до блеска пол, сменили шторы, проветрили. Луиза метнулась к тумбочке. Пусто. Обыскала шкаф, упала животом на пол и проверила под кроватью. Поясная сумка исчезла. Сначала задрожали руки, потом закружилась голова. У неё ничего не осталось.
Нет. Она перевернёт весь дом. Нельзя сдаваться, нельзя жалеть себя. Широкие доски паркета в коридоре. Пустые стены. Узор на дверях. За одной кладовка, за другой узкая как вагон комната. Ванная, выложенная уродским желтым кафелем. Проверяя полки шкафов, Луиза раскидала полотенца и уронила запечатанные зубные щетки.
Кусок кожи на котором вытатуировал кинжал. Почему Франц вырезал именно эту татуировку? Такая может быть у многих.
"Луиза, девочка моя, не спеши, чтобы ни случилось, чтобы ни произошло, мы поможем тебе, отец поговорит с президентом, мы улетим сегодня же", — повторяла Амалия, когда Луиза видела её последний раз. Слышала ли она Луизу? Нет, она вела себя как слепая и глухая! Не видела безумного страха в глазах Генри. Не замечала нервного напряжения Альбы, бегающего взгляда Фло. Лопотала про помощь, но не видела, что перед ней убийцы. Фло, Альба, Луиза и Сесар.
Луиза шмыгнула носом. Только мути перед глазами не хватало. Муть снаружи, муть внутри. Что сделала Амалия, когда Луиза уехала? Что делала, когда пришел Касто? Вышла навстречу или попыталась спрятаться? Отец? Если бы Луиза была тогда вместе с ними, чтобы она сделала? Что делали слуги, когда забрали её родителей? Лежали на полу с руками за голову или прятались? В ванной? Луиза закрутилась на месте.
— Лу, — Альбер двигался медленно и бесшумно.
На втором этаже осталось еще две комнаты, необходимо обыскать их, нельзя сдаваться — Луиза решительно распахнула следующую дверь. Взгляд уперся в кинжалы на обоях. Нет, не кинжалы. Что-то символическое геральдическое, она забыла как назывался этот узор. Ни мебели, ни занавесок на окнах. Не в силах остановиться Луиза промчалась по комнате. Коробка. Пустая коробка. Но если здесь нет мебели, не значит, что здесь не следует искать. Она топнула, ударила ногой по плинтусу, постучала по стене. Тайники могут быть повсюду. Важно нащупать пустоту. Замерев в дверях, Альбер наблюдал за Луизой.
— Что ты ищешь?
Плинтус в углу едва держался. Луиза присела и без труда отодрала его от стены.
— Ты сказал твоя мать покончила собой? Где она это сделала? В этом доме? Наглоталась таблеток в спальне или перерезала себе вены в ванной? А может, повесилась в этой комнате? В саду?
Альбер покачал головой и присел на корточки рядом с Луизой.
— Нет. Она ненавидела этот дом. Для своей смерти она выбрала место получше. У её семьи была вилла на морском побережье. Она спрыгнула с утеса.
Какой смысл выбирать место смерти? Луиза сглотнула.
— Но в этом доме умер мой отец, — Альбер сел рядом на пол.
— Я не понимаю, — Луиза чувствовала, что тонет. — Ты сказал Сесар нужен нам. Ты хотел, чтобы он охранял меня. Ты сказал, он понадобится...
Теперь она несла чушь. От страха? От отчаяния? Какого хера она снова напугана, будто её только вытащили из тюрьмы? Её ухо и соски зажили, зарубцевались, она думала, что оставила эту дрянь позади.
— Вставай, тебе нужно выпить, — Альбер поднялся и протянул ей руку.
Беги как в Аду.
Внизу человеческие голоса стелились поверх бормотания телевизора. Гостиная напоминала номер в отеле: дебилы из трущоб резались в карты, полицейских Ливи слонялись между диванами, туалетом и кухней. До революции все вместе они обтяпывали похищения. Ливи просветил Луизу во время ее короткого визита в трущобы: здесь мы держали заложников, здесь снимали видео, мои парни патрулировали район, чтобы избежать неожиданностей. Чем меньше неожиданностей, тем больше шансов на успех. У заложников, у террористов. Выгодно с какой стороны не глянь. Предусмотрительность приносит деньги и сохраняет жизни. Альбер щедро помогал деньгами полицейским, которые на него работали. Помогал, не платил, Луиза хорошо усвоила жаргон бедняков. Наниматель не платит за работу, наниматель помогает деньгами. Ливи Альбер помогал десять лет. Сошлись они после того, как Альбер пытался выкупить сына ректора военной академии. Нандо и его отморозки разрубили ребенка на части только потому, что им почудилось, что за ними следят.
На экране телевизора военные водомётами разгоняли демонстрантов на улице Сандино. Захватывающее зрелище, если сидишь близко к телевизору. Прикладываясь к бутылке текилы, Луиза смотрела, как люди падают и поднимаются. За её спиной шестерки Альбера курили, чавкали, пили и болтали.
Ведущая новостей, подсчитывая потери, сплетала и расплетала пальцы от возбуждения. Как минимум пятьдесят человек доставлены в больницу. Точно известно о пять погибших. Покушение на Рохаса, лидера левых. Скорей всего, за покушением стоят радикалы. Пока в столице проходила демонстрация, с военной базы в Палоа украли вертолёты, пулеметы и ящик с гранатами.
— Теперь военные засуетятся, — за спиной Луизы уронили бутылку, запахло пропаленной обивкой.
— Военное положение! Расстрелять предателей!
— Да там всю базу расстреливать надо.
— Сколько вертолётов увели? Четыре? Как это сделать незаметно? Даже если на лапу только офицеры получили, солдаты тоже были в курсе.
— Не станут они никого расстреливать.
— Прежде чем болтать о законе, пусть наведут порядок у себя.
— Спорим они зачистят всю базу, расстреляют там всех к херам?
— Спустят хищение своим, никто не будет верить их словам.
— Спорим, не будут стрелять?
— На что?
— На сотню долларов.
— Иди ты... У меня есть идея получше. Ты ведь еще трахаешь шлюху бухгалтершу?
— А она здесь при чем?
— Давай, поспорим на неё. Если военные расстреляют своих крыс в Палоа, и я выиграю, ты положишь свою шлюху под меня.
— Не будут они никого расстреливать. Генерал Маркус всю жизнь один шаг вперед делает и два назад. После того как он взорвал Нандо, теперь будет играть в милосердие.
Текила ослабила Луизу. Не в силах больше держать спину, она привалилась к дивану. Откинула голову назад. Глотать почему-то было больно. Отблески экрана скакали под прикрытыми веками. Видимо, она задремала. Во сне стреляла, падала, бежала и пряталась.
Грохот упавшей бутылки вернул её к реальности. Альбер поднял Луизу на руки, а бутылка, которую она прижимала к себе покатилась по полу. Телевизор транслировал рекламу под похрапывание людей в комнате. Дыхание Альбера было поверхностным и быстрым. Я слишком тяжелая, Луиза пьяно хихикнула. Икнула. Шлюха, иностранка, порезанная и обкоцанная, шептали в комнате.
Когда Альбер поднимался по лестнице, Луиза испугалась что упадет, и крепче обняла его за шею. Кожа и дыхания Альбера оказались невыносимо горячими. Или это комок в горле мешал Луизе вздохнуть? Когда Альбер опустил её на кровать, у Луизы забурчало в животе. Когда он стянул с неё джинсы, Луизе стало стыдно за свою старую бесформенную одежду и убогое белье. Стыдно за изувеченное изуродованное тело. Похоже, её пьяное сознание ополчилось против неё и пыталось её раздавить. Ей нравилось отдаваться Альберу, но сейчас она не могла расслабиться. Она любила его, но сейчас не могла на этом сосредоточиться. Она мечтала быть всегда рядом с ним, но сейчас близость не радовала.
* * *
Сколько ночей они провели вместе? Три в джунглях, две здесь. Альбер не мог заснуть один и всегда вскакивал ни свет ни заря.
Похмелье страшная штука: миг Луиза думала, что хорошо изучила Альбера, в следующий — похолодела от тревоги. Она совсем одна в пустой кровати, на краю света, и рядом нет никого, чтобы защитить её.
Нельзя жалеть себя. Нужно принять душ. Раздобыть порошок, ничто не прочищает голову так как кокс. Она выучила это в джунглях. Но вместо того, чтобы двигаться, Луиза курила на смятых простынях. Запах пота и спермы кружил вместе с пылью между стенами в шелковых обоях. Солнце позолотило плотные шторы. Мимо окна скользнула тень. Птица? Камень? Что-то устремилось в мертвый сад. Пепел от сигареты упал на пол, Луиза растерла его голой пяткой.
Беги как в аду. Какая глупость. Ничего бы не изменилось, если бы она осталась на месте. Ничего бы не изменилось, если бы она умерла в тюрьме. В джунглях. Во время идиотской перестрелки на складе на берегу. Ничего бы не изменилось, если бы студент убил её, а не она его. Если бы её убили вместо Альбы. Ничего не изменилось, если бы она вместо Сесара стреляла в Рохаса. Все одно и то же. Чтобы она ни сделала, чтобы не оставила позади, ей не избавиться от страха и тревоги.
Как сомнамбула Луиза приняла душ, влезла в грязные джинсы и футболку. Спустилась вниз. В холле и во дворе крутились шестерки Ливи.
— Мне нужен кокаин, — проскрипела Луиза.
