— И вы все тоже, господа... И дамы. Поимеете много неприятных минут.
Робертс с мстительным удовольствием наблюдал, как впервые на его памяти от жёстких аргументов Прюэтта закачалось директорское кресло под Великим Светлым. Попечители краснели и бледнели, но ни один не решился что-то сказать. Только Магнус казался довольным и расслабленным. Казалось, он даже наслаждается происходящим.
— Вы мне угрожаете? — уточнил директор, попытавшись подняться.
— Экспелиармус, — мгновенно отреагировал Прюэтт и перехватил узловатую палочку директора. — Сядьте, Альбус. — Не советую никому доставать палочки!
Директор охнул и опустился обратно в кресло. Попечители, казалось, боялись шелохнуться.
— Таким образом, директор, у меня предложение, — от ледяного голоса Прюэтта у Антуана холодело внутри. Хотя трусом он себя не считал. — Вы подаёте в Министерство прошение о переводе моей дочери на домашнее обучение по причине того, что вы не можете отвечать за её безопасность.
— Не делайте этого, — Дамблдор говорил тихо, так что приходилось напрягать слух. — Я уверен, что такое не повторится.
— Тогда переводите её на Слизерин, — обманчиво доброжелательным тоном заявил Прюэтт. — Старик Слагги тоже не так надёжен, но я буду в курсе, что происходит с моей девочкой.
— Невозможно... И я не вижу причины...
— Бойкот Гриффиндора Александре для вас сюрприз? Мне любезно сообщил об этом отец вашего ученика Ратклиф Хиггинс меньше часа тому назад.
— Отдельные апартаменты, — пролепетал директор. И тут же попытался вернуть свой добродушный вид. — Девочке будет сложно переходить в другой Дом под конец учёбы, но если она будет жить отдельно...
— И что это даст?
— И свой эльф в услужении.
— Вот уж нет! — хохотнул Прюэтт, щелчком пальцев сбив со стола песочные часы странной формы. — В них тоже не очень светлая магия, чтоб вы знали. Но оставляю на вашей совести. Мой эльф, и никаких школьных эльфов в её апартаментах.
Не хотелось бы Антуану стать врагом такого человека, и он возблагодарил Мерлина, что ему накануне удалось не только спасти его дочь, но и стать родичем всей семейки. Ничего удивительного, что попечители тут же поддержали лорда Прюэтта, а бледный до синевы Альбус безропотно согласился на условия, включая запрет на любые контакты дочери с директором без присутствия декана и, как ни странно, профессора ЗОТИ. Робертс тут же выразил согласие и принёс необходимые клятвы.
Возвращать волшебную палочку Джейсон отказался, несмотря на умоляющий и полный смирения взгляд директора.
— Отдам на выпускном балу Александры, — Прюэтт небрежно засунул узловатую палочку в свой карман. — Если не передумаю. А пока... Купите себе другую, Альбус. Полагаю, на этом собрание можно закончить?
Вызванный домовик, получив от Дамблдора приказ о приготовлении покоев для мисс Прюэтт, низко склонился перед её отцом:
— Прошу вас, добрый господин, — пролепетал ушастик.
— Какой угодно, но не добрый, — хмыкнул лорд и приказал: — Веди, мелкий, и никакой аппарации!
Миссис Дешвуд задержалась, дождавшись, пока кабинет покинут почти все попечители. Она подошла к столу директора и выложила на него большой бумажный пакет.
— Что это? — Дамблдор всё ещё косился со страхом и неприязнью в спину выходящего Прюэтта.
— Хотела побаловать племянницу, — мило улыбнулась Ванесса. — Но вам, мне кажется, нужнее. Магловское угощение, если честно. Попробуйте, они называют их "Лимонными Дольками".
— Вы очень добры, мисс Дешвуд, — у Дамблдора задёргался глаз. — Но я не люблю лимоны.
— Поверьте, милый Альбус, — со своей обычной непосредственностью заявила самая молодая попечительница. — Это не лимоны, а такие конфетки в виде лимонных долек. Вроде Берти-боттс, но без экзотических вкусов. Сладкие. Вы их ещё полюбите.
Антуан едва удержал лицо. Они с Ноттом покинули кабинет последними, сразу после Ванессы, прихватившей с собой Помону. На потерянную Спраут даже забыли наложить дисциплинарное взыскание.
— Вот и мой отец так же может, — пробормотал Магнус, как только Помона с Ванессой удалились на достаточное расстояние. — И если это мой будущий тесть...
— Не волнуйся, с тобой он так церемониться не станет, — хмыкнул Антуан. — Ты знаешь, что он преуспел в темных искусствах настолько, что даже Герман Фрейзер искал с ним встречи, когда нужда припёрла.
— Его германское темнейшество? — загорелись глаза Магнуса. — И что Прюэтт?
— Сказал, что с приспешниками Гриндевальда дел не имеет и иметь не собирается. Фрейзер был сильно оскорблён и прислал ему в подарок проклятое ожерелье, снять проклятие не мог никто, включая его самого.
— И что?
— Прюэтт снял. И отправил обратно. Но уже с другим проклятием, которое даже распознать не смогли. Ни Фрейзер, ни его многочисленные ученики и друзья.
— Байка, небось, — они уже дошли до кабинета ЗОТИ и Магнус ждал, пока Антуан откроет дверь.
— Возможно, — кивнул Робертс, — и я знаю подобных баек ещё дюжину. Его боятся, и мечтают заполучить в союзники. Или убить. Можешь поспрашивать вашего Лорда. Уверен, у него имеются сведения о многих.
— Постойте, — мисс Дешвуд окликнула их уже на пороге. — Магнус, будь джентльменом. Помоги мне, дорогой. Надо выслушать, что скажет Джейсон Прюэтт и подождать его дочь в её новых комнатах, чтобы всё объяснить.
— С радостью, -улыбнулся Нотт. — Иногда и я для чего-то сгожусь, не так ли, Ванесса?
— Конечно, — она цепко ухватила его под локоть. — Это рядом. Там сейчас её отец всё проверяет, а я его страшно боюсь.
— Тогда почему именно ты...
— Он попросил. Не смогла устоять перед его обаянием, знаешь ли.
— Понимаю, — усмехнулся Нотт и обернулся к другу, смотрящему им вслед. — Антуан, увидимся позже.
* * *
Санни проснулась страшно рано, чувствуя себя как никогда бодрой и выспавшейся. Не было и шести утра, но ведь и легла она ещё до ужина, так что честно проспала все двенадцать часов, пока действовало зелье.
Решив посвятить время до завтрака осмотру своего нового обиталища, она сначала приняла душ, отметив, что ванная ничем не отличается от той, что была у них с сокурсницами в гриффиндорской башне. Разве что теперь она принадлежала только ей одной, и не нужно будет вскакивать пораньше, чтобы закончить с гигиеническими процедурами до всеобщего пробуждения, или выжидать свою очередь. А девушки никуда не торопились обычно, подолгу наводя красоту. Выпускной курс, как-никак.
Завернувшись в махровый халат, обнаруженный на стене возле душевой, она с любопытством прошлась по остальным помещениям.
Гардеробная оказалась совсем крошечной, там уже стоял её сундук, на массивных крючках были развешаны мантии, а в шкафу, утопленном в стену, аккуратно разложены все её вещи. Одну из стен полностью занимало высокое зеркало с подставкой для косметики. Удивительно, но крем, подаренный Уизли, среди нескольких баночек косметических средств отсутствовал. Санни решила спросить об этом домовика. Хотя особо горевать о нём она точно не будет.
Спальня, которую вчера толком не рассмотрела, тоже была более чем скромной. Кровать под балдахином слева, тумбочка у изголовья, узкое окно с широким подоконником, никаких излишеств. Правда, на полу, в отличие от прежней комнаты, лежал потёртый, но толстый ковёр, занимая всё небольшое пространство перед кроватью.
Чуть больше, чем остальные комнаты был кабинет. Окошко тут было шире, чем в спальне. Массивный стол с шестью ящиками по бокам занимал всё пространство перед широким подоконником. На столешнице уже стояли две чернильницы, в стаканчике ждали очиненные перья, стопка чистых пергаментных листов и две свечи в тяжёлых подсвечниках. Кресло перед столом казалось удобным, справа размещался закрытый стеклянными дверцами стеллаж, где на нижней полке сбилась в кучку вся её скромная "библиотека". А в углу стоял столик пониже и поменьше с графином воды и стаканом. И два стула с резными спинками. А говорили, что здесь она никого не сможет принимать!
— Оскар! — позвала Санни.
Домовик тут же появился, чопорно выпрямился и безмолвно на неё поглядел.
— Оскар, ты не мог бы раздобыть мне чашку чая и каких-нибудь бутербродов?
— Мне запрещено связываться со школьными эльфами, — проскрипел домовик, хмурясь. — Желаете получить это из Прюэтт-холла?
— О нет-нет, — Санни тут же передумала. Не хватало ещё беспокоить родителей по таким пустякам. Судя по всему, им будет всё доложено. — Я что-то уже не хочу. А это ты переносил мои вещи?
— Да, Оскар перенёс всё-всё!
— А ты не видел такой зелёной баночки с кремом.
— Оскар не видел, — испугался эльф. — Оскар не брал такой баночки!
— Успокойся, — поспешно попросила она. — Кстати! Мой отец просил тебя вернуться к нему, как только я призову Лакки.
— Оскар подождёт, — кивнул чуть просветлевший эльф.
Видимо, решил её проконтролировать. Ну и пусть!
— Лакки! — не стала откладывать Санни.
Эльфиечка тут же появилась. Она с ужасом отпрянула от Оскара, которого не сразу заметила, случайно его толкнув. Она покраснела и сделала шаг поближе к Санни. Домовик лорда Прюэтта надменно вздёрнул подбородок.
— Оскар больше не нужен хозяйке?
— Нет, — постаралась девушка скрыть веселье. — Передай папе большое спасибо за всё.
— Оскар передаст, — кивнул домовик, метнув суровый взгляд на хихикнувшую Лакки.
— Иди, Оскар!
Домовик исчез с громким хлопком.
— Позёр! — фыркнула домовушка, одёргивая свою тунику. — Простите, хозяйка! Бывшая хозяйка Мюриэль сказала, что вы любите по правилу четыре.
— Э-э, правилу?
— Значит — по-простому. Как друзья, — важно пояснила мелкая.
— О, да! Тётушка Мюриэль права! Лучше так. — Санни приятно удивилась прозорливости тётушки. И вспомнила заодно об обещании с ней поговорить. Но лучше вечером. — А ты могла бы мне принести чай и бутерброды?
— Могу смотаться к школьным задохликам, — предложила Лакки задумчиво. — Надо же с ними подружиться. Не против? Или к вашей тётушке?
— Попробуй подружиться со здешними, — решила Санни.
Скоро она уже уплетала бутерброды с ветчиной, запивая их горячим чаем, а Лакки восседала на втором стульчике, болтала в воздухе маленькими ножками и, морща носик, подпирала подбородок кулаком. Словно маленькая подружка, она в красках рассказывала об "этих запуганных снобах", используя слова вроде "я обалдела", "не могу поверить" и "чудаки". Влияние тётушки было несомненным, но Санни была в восторге.
Как и планировала, уже вскоре она бодро шагала по направлению к Хогсмиду. Сердце усиленно стучало. По братьям она успела сильно соскучиться.
Не успела она войти в "Три метлы", как заметила их, сидящих за столиком с дымящимися чашками кофе. Аромат разливался по пустой ещё таверне.
Увидев сестру, оба вскочили, и принялись по очереди тискать, целуя в щёки и лоб. Санни смеялась и пыталась увернуться:
— Ну вы чего?
— Радуемся, что жива! — сказал Фабиан. Она уже научилась их различать. Гидеон был серьёзнее, и у него был маленький шрам, пересекающий правую бровь. А у смешливого Фабиана справа на подбородке красовалась крошечная родинка в виде точки.
— Отец нам рассказал, — кивнул Гидеон. — Ты скажешь мне очень честно, кто виноват.
Ей не понравилось свирепое выражение, мелькнувшее на обоих лицах.
— Э-э, — Санни искоса взглянула на обоих, — а вы когда-нибудь принимали Долг Жизни?
— Причём тут...
— О да, — Фабиан расплылся в улыбке и толкнул локтем брата. — Забыл?
— А, да ну тебя. Вспомнил тоже.
— Расскажите! — потребовала Санни, чувствуя, что сейчас всё поймёт.
Парни переглянулись, Гидеон фыркнул:
— Ты говори.
— Ещё в Хоге было дело, — ухмыльнулся Фабиан. — Была там одна девушка...
— Семикурсница, — вставил его брат. — А мы были на пятом.
— Эй, вот чего ты влез? Ну да, Лиана была старше. И она мне нравилась.
— Фабиан втрескался в неё по уши!
Санни вздрогнула. Слишком уж знакомая картина вырисовывалась. Фабиану не удалось дать подзатыльник брату, и он продолжил:
— Она мне нравилась! Я пригласил её на бал...
— Но девушка отказала.
— Слушай, ты...
— Молчу-молчу!
Санни хихикнула.
— А у неё был жених, — Фабиан сурово посмотрел на брата. — Сейчас уже муж. Не важно. Он меня отловил, и мы здорово подрались.
— Две недели в больничном крыле.
— Гидеон!
— Дальше давай, умник!
— Драка вышла неудачной, подробности тебе лучше не знать, но дело было в Запретном лесу и меня чуть не сожрал акромантул.
Санька охнула.
— Ага, тот парень его бросил в лесу со сломанной ногой.
— Я его сам послал, — поправил Фабиан.
— И всё же...
— Заткнись!
— Ну дальше, мальчики!
Гидеон потянулся и погладил её по голове.
Фабиан улыбнулся:
— Ну мне повезло, отбился. Дополз до выхода, а там парни возвращались из Хогсмида, заметили, дотащили.
— Ох!
— Ага, а в больничное крыло припёрся этот жених и сразу попросил принять Долг Жизни.
— И этот идиот его принял!
— И что? Что плохого?
— Санни, — возмутился Гидеон, — ну он же чуть не погиб! А мстить нельзя было, сама понимаешь.
— Да, — ухмыльнулся Фабиан. — Отец мне за этот Долг потом двадцать розог всыпал.
— И мало, я считаю!
— Ага, зато воспользовался, и с женишка нехилый откат стряс.
— Семья ловкого парня лишилась небольшой фермы гиппогрифов.
— И освободилась от Долга? — догадалась Санни.
— Ну да. Ты голодная, кстати?
— Нет, Фабиан. Я завтракала недавно. — И она решила сразу признаться: — Вот и у меня так же.
— Чего?
— Ты приняла Долг Жизни? — сразу насторожился Гидеон.
Она виновато кивнула. Нахмурились оба.
— Отец уже знает? — вздохнул Гидеон.
Санни испуганно на него посмотрела и помотала головой:
— Выпорет?
— Надо бы, — сурово кивнул тот. — Я тебе растолкую, Санни, коли как Фабиан, в своё время, ты не понимаешь. Долг Жизни приносят, чтобы избежать мести, и готовы оплатить откат в разных вариантах, вплоть до готовности пойти в рабство и прочее, что тебе знать рано. Но знаешь, за некоторые вещи лучше было бы отомстить, а то натворивший остаётся безнаказанным, а за всё платит его род. Так что не удивлюсь, если отец будет очень недоволен и применит какое-то наказание уже к тебе. Не розги, конечно, но...
— Да щас! — хохотнул Фабиан. — Чего ты её пугаешь? Отец не тронет тебя, ты же знаешь! Вся в меня, малышка! Но блин, как обидно! Гидеон прав.
— Теперь отца понимаешь? — язвительно спросил его брат.
— Отвяжись! Ой, Санни! Подарок же!
— Ага, — Гидеон перестал хмуриться и полез за пазуху.
Девушка насторожилась, мысленно молясь, чтобы отец не оказался прав. Яйцо дракона уже представилось во всех красках.
Но братья сумели удивить, в ладони Гидеона покоился маленький пушистый комочек.
— Ой! — умилилась Санни, протягивая руки. Комочек развернулся, оказавшись очаровательным дымчато-серым котёнком с чуть приплюснутой мордашкой. Он зевнул и открыл глаза, очаровав её ещё больше. — Какой хорошенький!
