Бегло окинув взглядом имеющийся в мастерской инвентарь, Лафейсон отцепил ремешок от одной из сумок с инструментами и пристегнул по краям ручки портфеля.
— Вот только попробуй сейчас сказать, что это запрещено! — со злостью прошипел он. — Треть школы так ходит. Видел.
Он взял отвертку и двинулся к стоящей в гараже машине. Дальше Гарри и вовсе не мог понять, что делают его собственные руки. Вот он отколупывает свинцовые грузики от колесных дисков, вот просовывает куда-то в середину нового ремня, закрепляет. Дальше шли уже и вовсе немыслимые движения, потому что Локи, держа портфель за новый ремень, начал по-всякому им вращать — над головой, вокруг руки, вокруг туловища, над полом, перекидывать из одной руки в другую и снова вращать, а в конце запульнул им, сбивая стоящий посередине помещения стул.
Гарри раскраснелся и запыхался, но разошедшемуся богу, казалось, было на все наплевать. Он то подтягивал ремешок, что-то прикидывая, то удлинял его и снова кружил по подвалу с портфелем, запускал его, сшибая различные предметы. Пару раз он вытаскивал и снова докладывал книги. И снова вертел и кидал. Гарри устал, портфель был достаточно тяжелый, столько книг он в школу никогда не носил. А еще ужасно хотелось пить, но он терпел. Он мог долго терпеть жажду: когда его запирали, дядя с тетей очень не любили, чтобы он их беспокоил, особенно ночью. Тогда он просто старался не двигаться, и жажда немного отпускала. Но сейчас пить хотелось сильней и сильней. Придется терпеть. Локи точно так же чувствует жажду, и раз продолжает... значит, так надо.
— Ладно, — было непонятно, доволен бог или просто смирился с тем, что тренировку придется закончить. Он критически огляделся, оценивая урон, нанесенный безупречному до этого порядку. Не то, чтобы какой-то разгром, все легко устранимо, но немного поработать нужно. Быстро вернув на свои места стул, сбитые коробки, валяющуюся канистру и еще кое-какие мелочи, он покинул подвал, прощально ухмыльнувшись в сторону автомобиля.
*
Позже, спешащий на работу в Лондон, Вернон Дурсль будет всю дорогу отчаянно проклинать этих халтурщиков, работающих на шиномонтаже, столь отвратно ему отбалансировавших колеса. Треклятое биение раздражало и не давало нормально разогнаться даже в местах, где не было утренней пробки. Еще позже, уже в шиномонтажной мастерской, он будет вовсю разносить фирму-производителя бракованных грузов, которые сами отлетают с колес, не проходив и трех месяцев. А вопросы насчет езды по дорогам без покрытия или наездов на бордюр доведут его до степени озверения, во много раз превышающую обычную.
*
Локи взбежал наверх и направился в ванную. То есть это он хотел взбежать, а на деле с усилием доковылял. О, да, полчаса движений для этого тела, наверное, сумасшедший рекорд. Пустое. Еще займемся. Он с удовольствием умылся холодной водой и напился, потом осмотрел себя в зеркале. А вот это уже то, что надо — волосы окрасились пятнами в рыжий самых разнообразных оттенков. Потрясающий вид.
— Так хотел? — с усмешкой поинтересовался он.
Дважды повторять Гарри было не надо. Как и убеждать, что это вот цветасто-рыжее безобразие увидят Дурсли и в школе — тоже.
— Ни в коем случае! — он наставил на изображение указательный палец. — Не нравится! Черный!
Даже усилий никаких не потребовалось — по волосам будто бы прошла волна, равномерно и гладко окрашивая в привычный цвет. Совсем легко. Ну совсем.
— Это... Это потому... потому что мне так нравится, да? А белый и рыжий не нравятся, да?
— Свершилось. Конечно. Магия — одна из немногих вещей, которые обмануть нельзя. Ты пытался изменить то, что на самом деле менять не хочешь.
— А это невозможно? Я... не смогу стать рыжим?
— Тяжело, не при твоем навыке. И не за счет силы желания, потому что желания на самом деле нет. Ты пытаешься помочь себе ничем. Без желания вообще трудно чего-либо достичь, против желания — практически невозможно. Кстати, не только магии касается.
Лафейсон замолчал. Он никогда не мог делать то, что не любил, не хотел... Просто не мог. Все боялся, что присудят ему делать что-то такое... Монотонное, нудное, бесполезное... Годами, десятилетиями, веками... Страшно было... Очень. Но даже не представлял себе, насколько тяжело будет не делать н и ч е г о. Ладно, все позади. Теперь все должно быть по-другому.
— Так что, надо хотеть. И тогда, — он уверенно-ободряюще кивнул мальчику, — тогда все получится.
* * *
— Поспим, что ли, сколько там осталось?
Они вернулись под лестницу, и Лафейсон сделал беглую ревизию. Одежда очистилась, хорошо, а то даже не хочется представлять реакцию тетушки, которая с таким скрипом пожертвовала почти новую рубашку взамен им же испорченной. Хотя нет, носки вроде еще темнее, чем надо, но если не знать, то практически незаметно. Простыня... ну, тут еще нужно подождать, возиться с перекраской сейчас некогда и не хочется, тяжело действительно... и нудно. Навыка практически нет, заклинание плохо подобрано, это он просто чувствовал, слишком малая помощь, уменьшающее и то работало лучше. Движение... Он повел ладонью над тканью от края к краю, за рукой с все увеличивающимся отставанием потянулась неширокая белая полоса. Хель, вчера и то лучше получалось. Ну да, на остатках такого выброса. Так что, к цвергам. Оно и не к спеху, раз сюда никогда не заходят. Если только... Привычка предвидеть проблемы до их возникновения не позволила ему на все махнуть рукой и расслабиться, не перестраховавшись, и на этот раз.
— Гарри? Когда и как у вас меняют белье? — Как это было поставлено во дворце Асгарда, Лафейсон имел вполне четкое представление, потому что... Ну да, тоже различные случались казусы.
— В среду. Тетя считает, что в прачечной по будням гладят аккуратнее — у них намного меньше заказов. Ой, сегодня же... Локи!
И по округлившимся глазам Гарри, по вдруг задрожавшим губам, он понял — расслабиться не удастся.
— И что? — даже ругаться не хотелось, кто вообще должен об этом думать и помнить, и кто тут живет десяток лет, а не пару дней. — Ну скажи теперь, давай. Скажи: "Локи, придумай что-нибудь". Всегда стимулирует.
— Локи, придумай что-нибудь, — немного виновато рассмеялся мальчик. — Я же знаю, ты можешь.
И было в этом "я знаю" столько веры в него, столько доверия, что Лафейсон не выдержал и рассмеялся тоже. Он прищурился, глядя на чернеющую простыню, и, улыбнувшись, кивнул:
— Могу.
Комментарий к 37. Сила желания
*Гунгнир (датск., норв., швед. Gungner) — в германо-скандинавской мифологии копьё Одина.
========== 38. Магия воображения ==========
* * *
— Так, ученик, — с довольной усмешкой обратился к Гарри Лафейсон, расстегивая пижаму. — Я тебе говорил, с чего лучше начинать практиковать подобные вещи?
— Да... волосы, одежда, — кивнул мальчик. Он не мог понять, к чему клонит Локи, но был сильно заинтригован.
— Верно. Начинать лучше с простого, — бог стянул пижамную рубашку и, аккуратно сложив, засунул под матрас. — И лучше, хорошо привычного и знакомого. Еще легче, если это связано с какими-то определенными ощущениями. Приятными ощущениями, — он поднял палец, останавливая сразу же напрягшегося Гарри. — Магию обмануть нельзя... — сложенные штаны тоже разместились под матрасом, — а вот себя... себя вполне можно. Записывай — новая тема: сила воображения.
— Кровью? — улыбнулся мальчик.
— Только так, — пугающе шепнул трикстер. — Магия вообще вся на крови замешана, пока овладеешь — до последней капли закончится.
Смеется мелкий, ага. Знал бы ты, правда... Один вызов Хесеша чего стоил. Смешно?
Он секунду поколебался, взявшись за резинку трусов, потом решительно снял их и запрятал туда же — в недоступное для непредвиденного воздействия место. За ними последовали брюки, новая рубашка и носки. Перестраховщик? Если бы. Как же он так вчера... Хотя, кто знал, что малой на такое способен.
— А теперь твоя задача знаешь в чем?
— Не мешать? — снова улыбнулся Гарри.
— Почти. Я... постараюсь вывезти все на своих ощущениях, но ты не должен меня чем-либо сбить. Постарайся... — Лафейсон немного задумчиво прикусил губу, подбирая слова так, чтобы никогда не пробовавшему что-либо подобного мальчишке было понятно, — просто прислушаться к тому, что ты чувствуешь. Расслабиться... раствориться. Ты со мной связан, так что будет нетрудно. Если будут приходить какие-то образы — не удивляйся. Просто слушай... просто смотри. И большая просьба не охать, не ахать и еще как-либо самовыражаться в таком духе. Собьешь меня, мне будет непросто сразу же повторить еще раз.
* * *
Холодно... голый, маленький, щуплый. Неважно. Есть же одежда? Есть.
Темная наволочка завязывается на талии узлом, как набедренная повязка. Второй узел закрепляет на шее сложенную вдвое двухцветную, благодаря их не очень успешным магическим упражнениям, простыню. При его росте — почти что до пола. Как раз то, что надо.
Гарри чувствует, как делает глубокий вдох. Еще один, и еще. Все глубже и глубже, так что голова слегка начинает кружиться. Глаза прикрыты, очертания тесного помещения размываются в сумраке. Холод почти проходит, он уже даже не чувствует, что стоит на полу босыми ногами. Вдох, выдох. Наверх! Один большой шаг, и он оказывается на... кровати? А где же еще, вот только чувство почему-то такое, что он находится на немыслимой, недосягаемой высоте. Где-то там, под ногами, в расплывчатой мгле, невидимый сквозь ресницы, потерялся мир с его суетой и проблемами. Наброшенная на плечи ткань приятно холодит тело. Его одежда, его мантия. Вот только почему она... Он точно знает, какой она должна быть! Чуть-чуть приоткрыть глаза, совсем чуть-чуть, чтобы увидеть, направить, немножечко подтолкнуть... Конечно... Атласно-зеленая волна побежала сверху вниз, глаза вновь прикрылись ресницами, губы тронула удовлетворенная улыбка. Нуу... А кто сомневался... Такой ведь должна быть его мантия. Всегда. Как только... когда он захочет.
Вдох, выдох. Перед глазами поблескивает что-то золотистое. Наверное... просто блестящая решетка окошка на двери... А разве не солнце? Не золото? Не позолота? Вдох, выдох... Там, где он, высоко... в сиянии золота, там он должен обязательно быть... быть тоже таким, золотым и сияющим. И его мантия... Вдох... Толчок. Есть! Словно солнце его облило своей краской. Видно только чуть-чуть... на плечах, чуть-то сбоку, да отблескивает на груди что-то золотистым. Узел?.. знак?.. Но он знает, он чувствует, что сверху вниз, до самого пола, его мантия, его парадный наряд меняет цвет, начиная переливаться золотом.
Вдох и выдох. Белое... Да, теперь перед глазами бело. Ну, конечно, что здесь удивительного, если не смотреть на решетку, а чуть-чуть перевести взгляд, то дверь... дверь в чулан, она белая. В чулан? Нет, не может... Белоснежная дверь, высокая, если шагнуть вперед и толкнуть, то она распахнется, и он окажется... Вот только мантия, его парадная мантия, она ведь тоже должна... Вдох и выдох. Сейчас, он пройдет туда, выйдет в зал, в своей королевской мантии из... горностая!
— Всё! — Лафейсон спрыгнул с кровати, открывая глаза и снимая с себя белые тряпки. Белые, за исключением... — Ну, это уже вручную можно добить, — он кивнул на черные округлые, словно мазком кисти разбросанные пятна и взял карандаш.
— Колор, колор, колор, — послушные его движению, по одному пропадают, словно стираются невидимым ластиком, пятна. — Ладно, давай ты. Не люблю однообразную работу.
— Локи! Я знаю! Давай, я сделаю так же, как ты! — зеленые глаза мальчика загораются энтузиазмом. — Я понял, правда. Я сейчас.
Он метнулся к полкам, открывая портфель и выуживая учебник по истории. Сейчас, сейчас, это же где-то здесь было... Вот...
Перед глазами Лафейсона открылась картинка. Римская империя, II век до Р. Х. Ну что ж, неплохой выбор, развлекаемся дальше.
Вот так — Гарри обматывает простыней вокруг корпуса. Теперь... теперь нужно через плечо... а теперь... вот так через руку. Готово. А теперь на кровать, и прикрыть глаза, и представить... Ну! Вдох, выдох.
Локи смешно. Мелкий надулся от важности, изо всех сил пытается войти в роль... патриция? прокуратора? императора? Но ведь не так же, не так. Он плавно на выдохе отбирает у него контроль над телом. Надуваться не надо... напрягаться. Просто осанка, просто расправиться, просто вдохнуть. Просто прищурить немного глаза, внутренне улыбнуться и...
Гарри поймал ощущение. Да! Там же в учебнике... всё белоснежное, все колонны и мраморный пол и... его тога, и сейчас он сойдет туда по ступеням... Вдох. Представление... желание... толчок... шаг.
БАБАХ!!!
Локи выбирается из узкого пространства между кроватью и дверью, потирая голову.
— Ну совсем в фантазии улетать-то не надо, наверное.
Руку тоже ударил, ногу подвернул. Но... простынка-то белая. Хмыкнул довольно, кивнул. Да цверг с ними, с руками, ногами... пройдет.
— Поздравляю, юноша. Идея была хороша.
— Локи... — Гарри помотал головой. — Это ты сделал. Я почувствовал.
— Помог немного. Я и не сказал, что ты так уж прекрасно справился, я сказал — идея хорошая, — он выпутался из простыни и застелил кровать. Можно было и не стелить, все равно придется сдавать белье, но навалилась усталость, и, вроде бы, еще оставалось полчасика, чтобы поспать.
— А я... мне чего не хватило?
— Опыта, — просто ответил трикстер, облачаясь в пижаму.
— Опыта колдовать или опыта представлять... представлять себя королем?
Лафейсон посмотрел на него надменно-насмешливо и улыбнулся тонкой загадочной полуулыбкой:
— Опыта им быть.
* * *
Не спалось. Навязчиво приходила одна и та же сцена — мать, вручающая ему Гунгнир. Именно Фригга, сама, из рук в руки. Он принимал, молча разворачивался и уходил, ему зачем-то очень нужно было куда-то идти. Открывал двери, делал шаг и срывался с Бифроста*, который неожиданно оказывался разрушен. Дергался и просыпался. Вот какого... Хотя, ясно какого, разве нет? Маленький, но упорный резонатор.
— Может, хватит в себе уже манию величия взращивать? На землю спустись и поспим, день впереди, вполне возможно, тяжелый.
Гарри смутился.
— Я просто... Извини.
— Так понравилось? — понимающе усмехнулся бог. — Над миром стоять. Так я тебя поздравляю: это еще одно чувство, которое можно всю жизнь искать и не насытиться. И да... Весьма символично все вышло. Один неправильный шаг — и летишь в пропасть. Падать больно, вставать трудно. — Он вздохнул и с сожалением покачал головой, что-то припоминая. — Помочь из этого состояния выйти? Сейчас. Мигом пройдет. Еще раз включи воображение и представь, как ты выглядел со стороны: голый, в простыне, стоишь на кровати и раздуваешься от гордости. Иллюстрация к медицинскому юмористическому изданию, — он ехидно прищурился. — А теперь спать.
— Поздно, Локи, чуть больше двадцати минут осталось, — с некоторым сожалением вздохнул мальчик.
— Маг может выспаться за двадцать минут, если надо, — он демонстративно зевнул и повернулся на бок. Точно ведь? Ну да... сам сколько раз это слышал. Смешно.
