— Садись, малыш.
— Я не малыш! — ребёнок огрызнулся как-то вяло, погладил сиденье зачем-то и залез в кресло.
Было видно, что ему оно нравится, несмотря на демонстративно нахмуренные брови, но совершенно непривычно. Неужели в доме нет кресел?
— О чём говорить? — вздохнул он наконец, откинувшись на спинку кресла. — Я тоже так смогу?
— Для начала познакомимся, — улыбнулся Антуан. — Да, ты сможешь сделать такие кресла, если будешь хорошо учиться. Меня зовут Антуан Робертс, я профессор по Защите от тёмных искусств в школе магии и волшебства Хогвартс. А ты?
— Хогвартс! — выдохнул мальчик. — Но мне ещё только семь лет, скоро восемь будет, после Рождества.
— Ты никогда не видел Хогвартс?
— Нет! Да! На картинке.
— Если мы подружимся, я обязательно покажу тебе Хогвартс, раньше, чем тебе исполнится одиннадцать.
— И Большой зал?
— И Большой зал, и Астрономическую башню, и свой кабинет...
— А гостиную Слизерина?
— Запросто!
Горящие глаза мальчишки потухли. Робертс восхитился, так себя контролировать в семь лет!
— Что надо сделать, чтобы подружиться? — тяжело вздохнул ребёнок.
У Робертса защемило сердце. Он мог воспитывать его сам, держать на руках совсем крошечного, учить всему...
— Для начала поближе познакомиться, — произнёс он, поборов гнев. На себя, на нелепую судьбу, разведшую их в разные стороны. И немного на Эйлин, скрывшую от него сына.
— Северус! — тут же откликнулся малыш. — Меня зовут Северус Снейп. Извините.
— Очень приятно, Северус. Вот и познакомились.
— А когда мы... Когда вы покажете мне Хогвартс?
— Хоть сегодня. Только нужно разрешение твоей мамы.
Мальчик тут же сник, даже отвернулся. Засопел тихонько, взглянул снова с упрямым выражением на лице.
— А без разрешения нельзя?
— Нельзя, — с сожалением покачал головой Антуан. Самому захотелось тут же аппарировать ребёнка к школе. Вот только Эйлин ему этого не простит. — Если твоя мама дома, можем пойти и спросить сейчас.
— Дома, — сразу кивнул он и поднялся с кресла. — Пойдёмте.
Плечи малыша поникли, он с грустью смотрел, как кресла обратились опять в песок.
— Это точно моё? — он указал на ведро.
— Да, только оно тяжёлое. Давай я понесу.
— Нет! Я сам!
Пришлось незаметно колдануть уменьшение веса. А потом левитацией поднять мальчишку сразу на обрыв вместе с ведром и удочкой. Северус ахнул, улыбаясь во весь рот. И терпеливо подождал, пока Робертс поднимется обычным способом.
— Тут недалеко, — сразу деловито сказал он и потопал вперёд. Удочку тоже держал сам.
Только чем ближе к дому, тем медленнее становились его шаги, и ниже опускалась голова. Перед крылечком с двумя ступенями, он и вовсе остановился в раздумье.
— Вы точно профессор из Хогвартса? — уточнил он.
— Точно. Мне постучать?
— Я сам!
Он поставил ведёрко на землю, удочку прислонил к стене дома и, шагнув к двери, коротко постучал трижды. Потом ещё два раза.
Робертс отступил на шаг и поборол желание надвинуть шляпу на глаза. Сердце колотилось как бешеное. Дверь распахнулась неожиданно, и он забыл, как дышать.
— Северус! Я же говорила, что мы сегодня... Это что?
Сначала она увидела ведро с рыбой, а только потом огляделась и уставилась на него в недоумении. Не узнала? Или... Сам же стал в тени дома.
Антуан медленно выдохнул и шагнул вперёд.
— Здравствуй, Эйлин, — получилось слишком хрипло, и слишком громко.
Женщина вздрогнула и прищурилась. Простоволосая, в старенькой мантии, из-под которой виднелось что-то цветастое. Лицо худое и бледное, а глаза всё те же, только украшенные сетью морщинок в уголках.
— Кого ты привёл, Северус? — холодно спросила она.
— Мам! Это профессор из Хогвартса! Ты же там училась!
— Ну надо же! Настоящий профессор? И что ему понадобилось здесь?
— Эйлин, послушай...
— Извините, профессор, — перебила она и, схватив сына за плечо, толкнула его в дом, — дайте нам немного времени приготовиться к вашему визиту.
— Эйлин!
— Завтра в это же время будем вас ждать, — она шагнула внутрь дома и захлопнула дверь.
Ему было трудно дышать, пришлось рвануть ворот рубашки. Ведро так и осталось сиротливо стоять у крыльца. Антуан, сглотнул комок в горле, наложил на ведро и удочку маглоотталкивающие чары и, убедившись, что вокруг никого нет, аппарировал прямо в гостиничный номер.
Магнус бессовестно дрых на кровати. На полу стояла початая бутылка огневиски. Антуан подхватил её, сделал два больших глотка, закашлялся и пнул кровать.
Нотт подскочил мгновенно, сразу принимая стойку. Но увидев друга, досадливо качнул головой и отнял у него бутылку.
— Ну и что натворил?
— С сыном познакомился, — отрывисто сказал тот.
— А она что?
— Сказала приходить завтра в это же время.
— Н-да. Не прокляла?
— Нет. Но лучше бы прокляла. Магнус, она смотрела, как на чужого, по имени не назвала, и вообще...
— А что ты хотел?
— Мне надо поспать хоть немного. Но я боюсь, что она возьмёт сына и куда-нибудь уедет.
— Понял, прослежу. Давай координаты аппарации. Сменишь меня часов через пять?
— Да, спасибо. Вот, — он набросал на клочке бумаги координаты и коротко обрисовал, как найти дом. — Постарайся не попасться ей на глаза.
— Обижаешь, — хмыкнул тот. — Пацан-то понравился?
— Моя копия, — глухо ответил Антуан, и потёр ладонями лицо. — Я зелье выпью, иначе не засну. Ровно через пять часов проснусь и к тебе аппарирую.
— Договорились, — Магнус натянул сапоги, подхватил свою куртку и сунул палочку в ножны. На Робертса он взглянул с жалостью, тот отмерял снотворное зелье по каплям. — Как парня зовут?
— Северус. Северус Снейп. Только не лезь к нему. Он волшебникам, похоже, не доверяет.
— Ты был так плох? Всё-всё, иду уже.
Нотт исчез, а Робертс скинул сапоги и плащ, и улёгся поверх одеяла прямо в одежде. Сон накатывал постепенно. На душе было тоскливо. Ничего хорошего от завтрашнего дня он не ждал.
* * *
Эйлин прошла в дом, заперла дверь на ветхий замок и прислонилась к ней, чувствуя, что ноги не держат. "Он здесь!" — билось в мозгу. Все другие мысли словно вымело из головы. Кажется, её звал сын, только сил не было даже открыть глаза. К постоянной слабости она уже привыкла, но тут было что-то другое. Как бы совсем не заболеть, зелья на исходе, а вечером надо обязательно выйти на работу. Копейки, конечно, много платить санитаркам в местной больнице не могли, да и она не тянула больше трёх вечеров в неделю.
Усилием воли она отлепилась от двери и дошла до ветхого диванчика в неприбранной прихожей. Полежит совсем немножко. Сердце заходилось неровным стуком. Эйлин уткнулась в согнутый локоть и неожиданно для самой себя громко всхлипнула, потом ещё. Слышала, как подлетел к ней Северус, обнимая маленькими ручками за шею, но остановиться не могла. Как ни сдерживалась, а рыдания прорывались наружу, сотрясая всё тело. Она ведь не плакала уже давно. Даже когда оказалась совсем одна на незнакомой дороге, даже когда рожала своё Солнышко, хотя было ужасающе больно, и роды длились больше суток. Она не плакала, когда Тобиас потерял работу, и даже когда он первый раз ударил её после недели беспробудного пьянства.
— Мама! Мамочка! — Северус целовал её волосы, прижимаясь к спине.
В голосе малыша слышались слёзы. Это привело её в чувство и, всхлипнув последний раз, Эйлин приподняла голову.
— Сев, — слабость разливалась по телу знакомой тяжёлой волной. — Я немножко полежу, ладно? Там на столе кусок хлеба и суп, иди поешь.
— А рыба, мам? Сопрут же!
— Какая рыба? — удивилась она.
— Ну так у крыльца так и стоит. И удочка дорогая.
Сил спорить не было, даже гордости не осталось, чтобы отказаться от подарка. Возникла подленькая мысль, что лучше бы мяса принёс, или курицу, с ними возни меньше.
— Занеси в дом, — сказала устало. — Я скоро встану и почищу.
Топот ребёнка заставил улыбнуться. Хорошо бы поспать. Только надо приводить себя в порядок, и дом тоже. И подумать, как на завтра избавиться от Тобиаса. Если он вообще явится сегодня.
— Мам, не спишь? — тихий голос сына заставил вздрогнуть. — Я всё принёс. А удочку спрятал в кладовке.
— Ты у меня молодец, — прошептала она и улыбнулась, отрывая глаза. — Сейчас я встану.
— Ты спи, меня дед учил чистить рыбу. Я смогу.
— Какой дед? — удивилась она.
— Так на речке ловит рыбу иногда. Он и учил, на камне прямо, а потом мы на костре её поджарили и съели.
— А-а, ну пойдём, помогать будешь.
Голова закружилась, когда она встала. Не стоило ей сегодня колдовать, опять три дня будет восстанавливаться, а завтра придёт Он. Хотя выход есть, один флакон бодрящего зелья ещё почти полный. Потом ещё сварит, удочку можно продать на блошином рынке. На ингредиенты должно хватить.
Рыба оказалась здоровущей и ещё живой.
Оценив фронт работ, Эйлин опустилась на табурет и улыбнулась сыну, беспокойно крутящемуся вокруг ведра:
— А вот эта меня укусила, мам. Я как на неё упал сверху, чтоб не удрала, а она в руку вцепилась. А профессор мне раны палочкой залечил. Я сразу понял, что он маг!
— Ты у меня сообразительный, — кивнула она.
— Да, мам, а где отец? — лицо ребёнка сразу стало настороженным.
— Ушёл, — вздохнула она, и опять перед глазами встало лицо профессора Робертса. Заматерел, но по-прежнему красив. И Эйлин не удержалась, добавила мрачно: — только что ушёл.
— Это хорошо, — потёр мальчишка руки, и предвкушающее спросил: — как разделывать будем? Надо бошку сперва отрезать, чтоб не укусили. Я боюсь немного.
— У нас два пути, — сказала она со вздохом, притягивая его к себе и целуя в макушку. — Первый — я медленно-медленно буду чистить рыбу, потом поджарим. Одну. Остальных надо в морозилку сразу засунуть. Сами помрут.
— А второй путь?
— Ты принесёшь палочку, я научу тебя заклинанию, и сам очистишь её. Сама не смогу, Сев, я опять колдовала сегодня.
— Мам! Ну зачем? Ты же с прошлого раза не поправилась! — он уткнулся в её живот с силой, но не плакал. Рычал странно так, монотонно. Потом отстранился: — я за палочкой!
Палочку малыш в руки ей не дал, всучил кусок ветки:
— Показывай!
У самого такая же ветка в руках.
Глубоко вздохнув, показала три раза, и веткой чётко прорисовала движения, и заклинания выговаривала выразительно. Северус повторил, она поправила, повторил ещё раз. Скоро у него получалось даже лучше, чем у неё. И она кивнула:
— Давай, одну из рыбин перебрось левитацией в таз. Ты же помнишь, как? А потом уже чистящее.
Перебросил, правда, уронил на пол. Но тут же опять поднял в воздух и шлёпнул в таз.
Сын закусил губу, сердито глянул на рыбу и взмахнул палочкой:
— "Пищем Пургантор"! Ма-а-ам!!! Получилось!
— Вижу! Ты таким сильным волшебником станешь! — она радостно засмеялась, но тут же закашлялась. И добавила мстительно: — сильнее отца!
— Мам, ты чего? — забеспокоился Северус, подбегая. — Отец ведь магл!
— Прости, не то говорю. Ставь сковородку на огонь. Только умоляю, зажги огонь спичками.
Так, благодаря деятельному ребёнку и её руководству, рыба скоро тушилась под крышкой на маленьком огне, наполняя кухню божественным ароматом. И за косточки можно не переживать, заклинание удаляло их полностью.
Северус читал книгу, устроившись за вымытым столом. Он периодически смотрел на стену и говорил:
— Осталось десять минут и тринадцать секунд.
И снова утыкался в книгу. Пока Тобиас отсутствовал, он всегда читал магические книги из её запасов.
— Осталось восемь минут. А хлеб ещё есть?
— Нет, малыш. Я вечером куплю.
— Ладно.
Он стал уже таким взрослым!
— Мам, две минуты!
Рыбу ели руками. Эйлин с трудом уговорила Северуса не спешить.
— Обожжёшься же, глупый.
— Я не глупый, я голодный, — возразил он, но стал жевать вдумчиво. — Как волк!
— Почему как волк? — заинтересовалась она.
— Волки всегда голодные, — охотно пояснил он и прикрыл глаза, проглатывая прожёванное. — Как вкусно!
— Очень, — кивнула она, глотая слёзы вместе с кусочком рыбы. Вкуса почти не ощущала, но в желудке уже чувствовалось тепло от съеденного.
Северус справился первый, и хоть половина рыбы была большой, с жадностью посмотрел на её тарелку. Там ещё оставалось почти половина.
— Ма, а давай ещё поджарим одну?
— Зачем? — поспешила она, прикидывая, что можно будет растянуть рыбу на несколько дней. — Если не наелся, доешь, пожалуйста, мою. А то я уже сыта.
— Точно? — спросил недоверчиво.
Она коротко рассмеялась, он был таким забавным, когда беспокоился за неё.
— Точно-точно! Бери!
Глядя, как он медленно уничтожает рыбу из её тарелки, она невольно вспоминала, как дошла до такой жизни. Вот не позволяла себе думать, а сегодня сдерживать воспоминания сил не было.
В тот день она твёрдо решила бежать из дома. Все вещи были собраны в узелок, много брать не решилась. Ожерелье матери на шею, платье, похожее на магловское — Антуану оно очень нравилось. Внутри всё плавилось, когда она представляла, как он будет его снимать, медленно целуя сначала плечи, потом ключицы. Представляла озорную улыбку...
Конечно, она не собиралась отправляться сразу к нему, стоило переждать какое-то время у маглов. Ритуал, отрезающий поиски по крови, был зазубрен наизусть. Потом она сможет пробраться в Хогсмид и отослать ему сову. В письме всё объяснит, и вместе они обязательно найдут способ, как быть дальше.
Беда грянула, откуда не ждали. Антуан явился к её отцу, а она так просила этого не делать! Подслушать ей не удалось, но крики отца доносились даже через этаж. Разобрать, впрочем, она даже не пыталась. Мир вокруг рушился, и она сидела в полной темноте, притворяясь, что уже легла спать.
Она слышала, как он покидал дом, и даже смогла пробраться к окну и увидеть, как он выходит через ворота. Не оглянулся на её окно, откуда уже три раза забирал её ночью на метле. Как шёл, так и аппарировал, прямо на ходу.
Откладывать было нельзя. Неизвестно, что он сказал отцу, неизвестно, что тот придумает теперь. Свадьба со стариком Трэверсом была назначена через три дня. Но её там не будет!
Она была почти готова вылезти на балкон и аппарировать, когда в раскрытое окно влетела незнакомая сова. Отдав письмо, она ухнула и сразу вылетела в ночь.
Дрожащими руками Эйлин открыла короткую записку — от него. Слёзы мешали читать. Но то, что было в письме, высушило их, казалось, навсегда.
"Ты обманула меня. Твой отец всё рассказал. Будь проклят тот день, когда я тебя встретил!"
Пятнадцать слов, которые она будет помнить долгие годы.
Неподвижно она сидела недолго, аппарировала прямо с места, забыв про узелок, в котором было немного денег и одежда. Аппарировала с одной мыслью — "Подальше!". Наверное, её расщепило. Она даже не поняла толком, куда её занесло. Но ей и не хотелось знать. Она просто лежала на обочине какой-то дороги, истекая кровью, и понимала, что жить больше не за чем.
