— В руководстве нашей страны, мистер Фервурд, как в любом правительстве, есть различные группировки, — ответил 'Смит'. — В представлениях высшего руководства присутствует определённая инерция мышления. За эту инерцию нам уже не один раз приходилось болезненно расплачиваться. Перед войной мы тоже считали, что все рабочие — братья, что немецкий пролетариат в случае войны взбунтуется и откажется стрелять в русских рабочих. Однако же это заблуждение обошлось нам в 20 миллионов жизней.
Лицо Фервурда вытянулось, он понимающе покивал головой:
— Да, инерция мышления есть в любом правительстве.
— Именно. Был у нас такой товарищ, Лейба Бронштейн, более известный как Лев Троцкий, агент мирового сионизма. Он называл себя вождём мировой революции, и Третий Коммунистический интернационал был создан якобы для революционной борьбы по всему миру, а на самом деле — для распространения сионистского диктата, — 'Смит' тщательно мешал правду с полуправдой и откровенной ложью, зная, что хочет услышать от него премьер-министр. — Потом товарищ Сталин его разоблачил и Бронштейн был уничтожен по приговору революционного трибунала. Но сама идея мировой революции на том этапе ещё казалась относительно легко реализуемой, а потому — привлекательной.
По окончании мировой войны наши англосаксонские 'союзнички' сразу же продемонстрировали своё истинное лицо. Вы знаете о плане Черчилля, который назывался 'Немыслимое'? О том, что Черчилль собирался вооружить пленных нацистов и бросить их в бой против советских войск? — 'Смит' в нескольких словах поведал Фервурду историю плана 'Немыслимое'.
(План операции 'Немыслимое' http://www.coldwar.ru/bases/operation-unthinkable.php http://www.aif.ru/society/history/32959)
— Товарищ Сталин сумел провести страну по лезвию бритвы, не сдать позиций, но и не довести ситуацию до прямого столкновения. За это он поплатился жизнью.
— Сталина убили? — Фервурд вытаращил глаза.
— Не в прямом смысле. Не оказали вовремя помощь после инсульта, — 'Смит' продолжал кормить премьера самой махровой конспирологией.
— Невероятно!... Колоссально!... — премьер и предположить не мог, до каких высот абсурда может довести хорошая порция галлюциногенных грибов — в начале 50-х конспирология ещё не была широко распространена.
— Когда в руководстве СССР осознали угрозу наступления глобалистов, возглавляемых англо-еврейским финансовым капиталом, их стремление к порабощению всего человечества, — рассказывал 'Смит', — мы поняли, что именно они представляют собой главную опасность. Было принято решение мобилизовать на борьбу с ними все прогрессивные силы. Коминтерн был распущен в 1943-м, под нажимом англосаксонских союзников, но кадры остались. Их просто переориентировали на другую задачу, попутно изменив структуру подчинения с централизованной на сетевую.
— Но вы продолжаете при этом поддерживать АНК? — не отставал Фервурд.
— АНК образовался за шесть лет до Коминтерна и за четыре года до нашей социалистической революции. Вы наверняка помните, он тогда назывался 'Туземный южноафриканский национальный конгресс'. Контакты между Коминтерном и АНК, разумеется, были установлены, — 'Смит' понимал, что нет смысла отрицать очевидное. — Но вскоре наше руководство разочаровалось в перспективах поддержки АНК. Прежде всего, они не коммунисты.
— Как? — удивился премьер. — Но в АНК полно наших, южно-африканских коммунистов!
— Потому что им было некуда больше податься, — пожал плечами 'Смит'. — Вы сами их вынудили, запретив деятельность коммунистической партии. Коммунистов в ЮАС было мало, и им пришлось искать союзников. Они скоро поняли, что большинство главарей АНК очень далеки от коммунизма, они хотят свергнуть власть белого меньшинства, чтобы самим дорваться до власти.
Это не было правдой, во всяком случае — не всей правдой, но 'Смит' продолжал говорить Фервурду то, что тот хотел услышать.
— В Панафриканском Конгрессе вообще собрались чёрные расисты, которые мечтают уничтожить всех белых в Африке. Мы не хотим быть ответственными за их преступления. А преступления будут, потому что негры настроены непримиримо. Когда на улицах ваших городов они начнут взрывать бомбы и заживо сжигать людей, мы не хотим иметь с этим ничего общего. В этой ситуации даже апартхейд представляется меньшим злом, чем последствия его отмены под давлением чёрного большинства и международного сообщества.
(О методах 'борьбы' АНК и ПАК Д. Жуков 'Апартеид: история режима' гл. 11)
— Я не ожидал такого поворота, тем более — от коммунистов, — признал премьер.
— Мы стараемся гибко реагировать на изменяющиеся условия. Проводя обучение студентов из различных стран в Александрийском университете, наши специалисты очень скоро убедились, что меньше всего студентов с хорошей успеваемостью — из стран Чёрной Африки, — 'Смит' снова намеренно исказил факты, чтобы потешить самолюбие старого расиста Фервурда. — Нет, безусловно, среди негров есть вполне обучаемые и даже талантливые, но в процентном отношении их меньше, чем, скажем, среди арабов или азиатских народов.
— Я всегда говорил, что учить кафров — бесполезно, — проворчал Фервурд.
— Это и заронило в нас сомнения в правильности нашего выбора. Предположим, что АНК победит и сформирует правительство чёрного большинства. Но смогут ли они удержать общее развитие Южной Африки на том же уровне, что и компетентное правительство из числа белых поселенцев? Не поддадутся ли они соблазну единым махом решить проблему, вырезав всех белых? Не окажется ли так, что всё, что было построено здесь более чем за столетие, будет разрушено в угоду ошибочной политической идее? Может быть, имеет смысл выслушать и африканеров, а затем поискать пути решения конфликта, которое устроило бы обе стороны? Не объединять несоединимое, а напротив, разделить по возможности мирно и безболезненно? Как сказал Томас Джефферсон: 'Воля большинства побеждает, но интересы меньшинства должны быть защищены.'
Премьер-министр взглянул на собеседника с удивлением и уважением:
— Вы очень необычный коммунист, мистер Смит.
— В детстве бабушка кормила меня неправильным мёдом, который делают неправильные пчёлы, — пошутил 'Смит'. — Читали 'Винни-Пух и все-все-все' Александра Милна? Если ребёнка кормить неправильным мёдом, из него вырастет неправильный коммунист.
Фервурд расхохотался:
— Вы очень интересный человек, мистер Смит. Я рад, что вы в тот день оказались рядом. Я обязан вам жизнью. Скажу вам прямо: не ждите, что наша политика в отношении коммунистов изменится. Я не могу в одночасье изменить настроения африканеров. Но, познакомившись с вами, я сам теперь оцениваю коммунистов несколько иначе. Можно сказать, что вы открыли мне глаза на многие вещи.
— Я и не рассчитывал, что что-то изменится, — 'Смит' безразлично пожал плечами. — Хватит и того, что вы, может быть, перестанете считать, что коммунист — это чёрт с рогами. Я только хотел, чтобы вы поняли главное: на данном этапе у нас с вами общая цель. Вы хотите добиться независимости от Британии, мы хотим поставить заслон на пути англо-сионистского мирового правительства. Выходит, что у нас с вами общий враг.
— Вы имеете в виду, что 'враг моего врага — мой друг'? — закончил его мысль Хендрик Фервурд.
— Скорее — союзник, ведь идеологические разногласия по поводу апартхейда никуда не делись, да и при том отношении к коммунизму, что преобладает сейчас в Южной Африке, особой дружбы ждать всё-таки не стоит, — поправил его 'Смит'. — Но в будущем — кто знает? Вполне возможно, особых препятствий для дружбы, кроме апартхейда и твердолобого антикоммунизма африканеров я не вижу.
— Дался вам этот апартхейд, — досадливо произнёс Фервурд. — Ну сами посудите — есть светлое пиво и есть тёмное. Пить приятно и то и другое, но если их смешать — ничего хорошего не получится.
— Не стоит спорить о том, в чём наши мнения диаметрально расходятся, — мягко прервал его 'Смит'. — Куда продуктивнее найти возможные точки соприкосновения интересов.
— Вы правы... Знаете, а не съездить ли нам с вами на охоту? — предложил премьер-министр. — Мой давний приятель, Питер ван Асперен, уже не первый раз зовёт меня поохотиться на антилоп на его ферме. Я вас приглашаю.
'Смит' был удивлён и выглядел слегка обескураженно:
— Благодарю, сэр. Вообще-то я не охотник — никогда не понимал, что интересного может быть в убийстве животных. Если позволите, я хотел бы взять фотоаппарат и поснимать этих антилоп на природе.
— Да как вам угодно, — улыбнулся Фервурд.
Ферма ван Асперена располагалась в уютном зелёном уголке провинции Оранжевое Свободное государство. Грунтовые воды здесь подходили близко к поверхности земли, что не замедлило сказаться на непривычном для юга Африки богатстве растительности. Питер ван Асперен занимался мясным и молочным животноводством.
(Административное деление Южной Африки до 1991 г https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/f/fe/South_Africa_1991.jpg/772px-South_Africa_1991.jpg)
Фервурд представил 'Смита' как бизнесмена из Наталя, наиболее 'английской' из четырёх провинций ЮАС.
— Англичанин? — удивлённо и слегка неприветливо спросил ван Асперен.
— В жилах моего отца была немалая порция южноафриканской крови, — ответил 'Смит'. — Хотя в последнее время я больше бываю в Лондоне, чем в Южной Африке.
— Он хороший парень, — коротко охарактеризовал его премьер. — Не окажись он рядом, я сейчас был бы уже в могиле.
Лицо фермера прояснилось, он крепко пожал руку гостя, не подозревая, что перед ним коммунист из СССР.
За ленчем ван Асперен мимоходом пожаловался:
— Чёртовы львы повадились таскать моих коров. Похоже, в их прайде завелась какая-то сильно сообразительная львица, она поняла, что коровы — более лёгкая добыча, чем импалы.
— Или ленивая, — подсказал Фервурд.
— Причиной великих изобретений чаще всего становится либо война, либо лень, — вставил 'Смит'.
На охоту поехали после пяти часов вечера, когда начала спадать дневная жара. За руль потрёпанного 'лендровера' сел старший сын ван Асперена, Ханс. Всего детей у ван Асперена было четверо. 'Смит' взял одно из ружей, предложенных ему на выбор фермером, но чисто на всякий случай. У него на шее висел фотоаппарат с телеобъективом, на сиденье рядом лежал сложенный штатив. По дороге охотники перебрасывались шутками, старший ван Асперен рассказывал умопомрачительные охотничьи байки.
Фермер притормозил, невдалеке виднелось стадо антилоп импала. 'Смит' раздвинул штатив, установил фотоаппарат и попытался сделать снимок.
— Далековато, и для фото, и для стрельбы, — покачал головой Фервурд. — Давай подъедем ближе, Ханс, только не спугни их...
Младший ван Асперен медленно, на первой скорости, стараясь не рычать двигателем, начал приближаться к антилопам. 'Смит' смотрел в видоискатель фотоаппарата, и вдруг сказал:
— Львица! Там, в траве! Смотрите!
— Где? — Ханс затормозил, Питер схватил бинокль, премьер-министр уже смотрел в свой, в направлении, куда указывал гость.
— Ага... Вот она... Тоже охотится на антилоп, — удовлетворённо произнёс Питер ван Асперен, взял ружьё, встал коленом на сиденье и высунулся в верхний люк.
— Погоди стрелять, Питер, пусть Джон сделает снимок, — попросил Фервурд.
Львица медленно подкрадывалась к антилопам, подбираясь с подветренной стороны, явно нацеливаясь на антилопу, стоящую к ней задом. Ей нужно было преодолеть с десяток метров низкой травы, уже объеденной импалами, и охотница ползла 'по-пластунски', брюхом по земле. Охотники застыли, заинтригованные — в этот момент они подсознательно воспринимали львицу не как добычу, а, скорее, как ещё одного охотника из их компании.
Антилопа, к которой подкрадывалась львица, неожиданно обернулась, и, внимательно уставившись на большую жёлтую кошку, вся напряглась, как пружина, готовая взлететь в стремительном прыжке и спасаться бегством. Львица, поняв, что её замысел раскрыт, разочарованно встала, повернулась, сделала пару шагов в сторону и скрылась в высокой траве.
— Облом, — весело прокомментировал 'Смит'.
Охотники расхохотались, стадо антилоп, вспугнутое их смехом, сорвалось с места и вихрем унеслось прочь. Пришлось искать другую добычу. Вскоре они нашли стадо маленьких грациозных антилоп-спрингбоков. Трое охотников вышли из машины и заняли позиции с подветренной стороны от стада, пока Ханс далеко объехал антилоп, чтобы погнать их 'лендровером' на ждущих в засаде стрелков. 'Смит' даже не собирался стрелять, он отложил в сторону ружьё и поставил фотоаппарат на штатив. Питер ван Асперен смотрел на него с иронией, Фервурд — с интересом:
— Неужели у вас совсем нет охотничьего азарта? Я уверен, что вы прекрасно стреляете.
— Неплохо, но стрелять по беззащитным животным — невелика доблесть, — ответил 'Смит'. — Александр Великий, как я слышал, голыми руками убивал львов. Вот это, я понимаю, честная охота на равных. А с ружьём... уже не то...
Ханс ван Асперен объехал стадо и помчался по саванне, громко сигналя. Стадо спрингбоков, вспугнутых 'лендровером', сорвалось с места и ринулось прямо на спрятавшихся в траве охотников. Маленькие, грациозные, невероятно красивые, они, казалось, не бежали, а летели над саванной, едва касаясь земли тонкими, в палец толщиной, ножками. Их головки, украшенные рогами, изогнутыми как античная лира, были вздёрнуты высоко, отточенные движения смотрелись как танец самых искусных восточных танцовщиц.
'Смит' снимал, сначала со штатива, затем, когда спрингбоки замелькали справа и слева, щёлкал уже с рук. По обеим сторонам от него гремели ружья Фервурда и ван Асперена. Фермер настрелял 6 спрингбоков, премьер-министр свалил трёх, а затем вдруг опустил ружьё и просто любовался бегущими мимо маленькими антилопами.
На 'лендровере' подъехал Ханс, отец и сын погрузили охотничьи трофеи в грузовой отсек.
— Вы сегодня что-то мало настреляли, минхеер Хендрик, — спросил Ханс. — Обычно вы более удачливы.
— Эти создания настолько красивы, что мне расхотелось стрелять, — немного смущённо признался Фервурд. — Да и зачем убивать больше, чем мы сможем съесть? Расчётливый хищник должен беречь свои кормовые ресурсы. Мистер Смит, как думаете, снимки у вас получились? Хотелось бы взглянуть на них.
— Я обязательно пришлю вам все снимки, что получились, — пообещал 'Смит', — но сколько их будет — узнаю, только когда проявлю плёнку.
Вечером на ферме ван Асперена был устроен 'Braaivleis' — торжественный ритуал запекания мяса после охоты. Женщины к священному действу не допускались, они лишь готовили салаты и закуски, готовить мясо — привилегия мужчин. Дичь замариновали, нашпиговали и пекли в ямах на углях. По старинным рецептам приготовили печень и почки, сделали даже особые острые сосиски. К ужину подали персиковый бренди, именуемый на африкаанс 'mampoer'.
За столом старший ван Асперен вновь травил бесконечные охотничьи рассказы, подогретая бренди аудитория принимала их на 'ура'. Ханс вспомнил случай с львицей и рассказал, как антилопа одним взглядом сорвала хищнице охоту.
