Фабиан злился, Гидеон был задумчив.
— Итак, вы по-прежнему настаиваете на этой покупке? — задал вопрос Джейсон, внимательно оглядев обоих.
— Папа, мы...
— Да, отец, — твёрдо произнёс Гидеон, перебив брата. Он вытащил из своей сумки пачку листов и протянул Перкису. — Прошу вас сравнить.
Джейсон гордился сыном, и после восхищённого удивления Перкиса, пролиставшего пергаменты, исписанные убористым почерком и бормоча: "ну, если так, то конечно" и "почему бы и нет", с интересом посмотрел на наследника, которому Перкис задал вопрос:
— Кто это составлял?
— Наш бухгалтер.
Джейсон с удивлением прочёл вызов в глазах первенца. Он уже понял, что дети неплохо подготовились к встрече.
— Кто он?
— Папа, ты должен понять, что он действительно классный бухгалтер, — Фабиан кусал губы, что говорило о том, что ему не понравится кандидатура их бухгалтера.
— Гидеон?
— Это Джейми Прюэтт, — решительно произнёс сын.
Над столом повисло молчание. Джейсон сверлил сыновей недобрым взглядом. Гидеон отвечал ему тем же, лицо Фабиана выдавало целую гамму чувств — от отчаяния до упрямства.
— Хороший бухгалтер? — Лорд Прюэтт, наконец, обратился к Перкису, всё ещё листающему толстую папку.
— Превосходный, — с сожалением произнёс Перкис и пояснил: — Хотел бы я иметь такого сотрудника в своей конторе. Если у вас ничего не получится...
— Спасибо, Перкис, можете идти. Все материалы оставьте. Чек пришлёте совой.
Перкис поспешно вскочил и откланялся.
— Он и будет вести ваши дела?
— Да, папа.
— Да, отец!
— Ну что ж. Я, безусловно, не готов был это услышать, так что жду вашего бухгалтера завтра ровно в полдень. После разговора с ним я скажу вам своё решение.
— Нам сказать Джейми, что...
— Давно вы с ним общаетесь? — перебил Гидеона отец.
— Тётя Мюриэль говорит...
— Помолчи, Фабиан! Гидеон, почему я узнаю об этом только сейчас?
Побледневший наследник отвёл взгляд.
— Простите, — вклинился поверенный, о котором, казалось, все забыли. — Там какая-то наглая домовая эльфа пытается уверить, что у неё к вам важное дело, лорд Прюэтт.
— Не понял, — холодно поднял бровь Джейсон. — Что за эльфа? Вы уверены, что это не может подождать?
— Говорит, что её зовут Лакки, и что дело касается вашей дочери.
Настала очередь бледнеть самому лорду. Сыновья же моментально вскочили на ноги, забыв о своих проблемах.
— Сколько времени ждёт эта эльфа? — тихим голосом осведомился лорд у сжавшегося за столом гоблина.
— Меня не сразу оповестили, — пытался оправдаться он, но под взглядом клиента выпалил: — Всего тридцать минут. Но если бы я знал...
— Немедленно впустите!
Заплаканная домовушка почти тотчас оказалась перед взволнованным семейством.
Она упала перед лордом на колени.
— Лакки, — мягко произнёс тот. — Что с твоей хозяйкой?
— Она исчезла. Её похитили. Но сначала она велела Лакки в случае чего всё рассказать вам. Но Лакки не пускали в банк.
Джейсон Прюэтт сделал знак сыновьям следовать за ним, и вышел из кабинета первым, прихватив бедную эльфу за лапку. Только переместившись портключом в свой кабинет, он налил себе полбокала коньяка и выпив одним глотком, занял своё кресло.
— Рассказывай, — велел он испуганной домовушке. — Без лишних слов, только факты.
Сыновья садиться не спешили, с тревогой глядя на Лакки, они были готовы бежать спасать сестру, как только узнают куда. Джейсон оценил ситуацию и незаметно активировал антиаппарационный купол.
— Хозяйка Санни велела мне всё вам рассказать.
— Я понял.
— Письмо передал Фентер — это домовик Рудольфуса Лестрейнджа.
Лица у братьев удивлённо вытянулись.
— В письме было ещё письмо, Санни сказала, что его надо прочитать возле дуба. И послала меня проверить, нет ли там чего-то опасного.
— Антиаппарационный барьер, — произнесли братья в один голос.
— Они её выманили, — возмущённо добавил Фабиан. — Дуб уже за чертой.
— Продолжай, — кивнул Джейсон домовушке.
— Когда она прочла второе письмо у дуба, то письмо тоже сгорело, как и первое. И тогда она прикоснулась к невидимому кольцу на мизинце и сказала, в случае чего всё рассказать вам. А потом повернула кольцо и исчезла. А вы были в банке, а меня не пускали.
Домовушка закрыла лицо ладошками и опять заплакала.
— Отец?
— Папа, что это значит? Это Лестрейндж? Да я...
— Умолкни! — Джейсон устало потёр ладонями лицо. — Это Тёмный Лорд. И вы ничего не станете делать.
— Папа!
— Отец!
— Я сказал ничего! — холодно повторил лорд и, взглянув на домовушку, рявкнул: — Лакки!
Та тут же вытянулась в струнку, глядя на Джейсона огромными испуганными глазами.
— Оскар! — щёлкнул он пальцами. Рядом тут же материализовался чопорный домовик. — Лакки, возвращайся к дубу и жди мою дочь. С тобой отправится Оскар. Пусть Санни всё ему расскажет. И хватит рыдать, ничего плохого случиться не должно. Ты всё сделала правильно, молодец. А теперь отправляйтесь.
— Но, отец, Тёмный Лорд?
— Гидеон, она уже один раз была у него, и ничего он ей не сделал. Только подарил серьги-артефакты с ментальной защитой, стоящие как половина вашего вклада в драконью ферму, и непонятное кольцо, оказавшееся порталом. Возможно, это попытка повлиять на меня, возможно, он в курсе пророчества, что меня не удивит. В любом случае, я, пожалуй, отвечу на его просьбу о встрече.
— Он предлагал тебе встретиться?
— Пока нет, но теперь несомненно предложит. Если умный. А я всё-таки дураком его не считаю. И да, не забудьте передать своему Джейми, что я его жду в полдень. Обнимите мать, прежде чем уйти, а лучше оставайтесь на ужин и ночлег, порадуйте нас. И ни слова матери про сестру, ясно?
— Да, папа.
— Да, отец, мы останемся и подождём Оскара.
— Вот правильно, эльфы справятся, а вы только напугаете девочку. Мне приятно, что вы стали взрослее и рассудительнее. Возможно, ваша затея с драконами не такая и пропащая.
Гидеон просиял и постарался быстрей увести брата, у которого на лице было написано, как он "доверяет" эльфам.
Джейсон посмотрел им вслед и устало откинулся на спинку кресла. Ждать он умел.
Глава 22
— Что это у тебя? — Мэдисон заглянул в сумку Эжени, куда та убирала книги, и ловко выхватил пухлую папку.
В библиотеке народу почти не было, кроме двух рэйвенкловцев-старшекурсников и одного третьекурсника-гриффиндорца. По случаю воскресенья остальные ученики, видимо, нашли себе другие виды отдыха.
— Отдай! — возмущённая Эжени попыталась выхватить свою папку, но медведь Мэдисон только хмыкнул и остановил её порыв, ухватив своей лапищей за плечо; другой рукой он ловко развязал завязки на папке, лежащей перед ним. — Мэдисон! Не смей!
Мисс Вуд задыхалась от возмущения, но убрать с плеча его руку или вывернуться из-под неё никак не получалось, как и дотянуться до своей папки.
Её новоиспечённый жених вгляделся в верхний лист и присвистнул, вызвав укоризненный взгляд мадам Пинс, поглядевшей в их сторону с неодобрением.
— Твоё? А я всё голову ломал, что ты такое рисуешь...
— Жалко, что не сломал.
— Что ты сказала?
— Мэдисон! — прошипела она, сдерживаясь, чтобы не кричать. — Ты придурок! Немедленно отдай мою папку!
— Милая, ну что ты! Я ведь только смотрю.
И эта сволочь принялась преспокойно разглядывать рисунки.
Эжени ощутила, как заливается краской. Казалась, вся кровь прилила к голове. Представив, какие рисунки он может увидеть в папке, мисс Вуд ещё раз дёрнулась — теперь назад, отчего рука Мэдисона соскользнула.
Эжени сразу вскочила и, обежав стол, за которым они сидели, выхватила папку из-под его руки — помогла внезапность — после чего направилась к выходу из библиотеки.
Ругая про себя не в меру любопытного жениха, она быстро шла к гриффиндорской башне, прижимая к себе папку и изо всех сил сдерживая порыв перейти на бег. Порадовалась даже, что с тех пор, как её отстранили от должности старосты, вернулась в свою старую комнату — она сильно сомневалась, что сможет теперь спокойно жить рядом с наглым, ненавистным Рудольфусом Лестрейнджем. Ей и раньше не нравилось это соседство, а после случая с помолвкой — тем более. И даже то, что Молли не делила теперь с ней старую комнату, не слишком расстраивало. Отношения с подругой сильно изменились, да что там — изменились и подруги: и Молли, и она сама. И как теперь будет, сказать сложно. Вероятно, это и есть взросление.
Эжени всерьёз подумывала о том, чтобы попросить декана МакГонагалл вообще освободить её от должности, пусть делают постоянным префектом временно её замещающую полукровку Эву. Той — счастье, вон как сразу стала на всех поглядывать свысока, а Эжени смогла бы вплотную заняться учёбой и разобраться в себе.
До башни оставался один лестничный пролёт, когда Реган её догнал. Она и не ждала от него иного, потому даже не удивилась, продолжая подниматься и не обращая внимания на топающего рядом слизеринца. То, что он даже не извинился, было обидно.
У портрета Полной Дамы парень кашлянул, привлекая её внимание.
— Ты сумку забыла, — сообщил он, осторожно повесив эту сумку ей на плечо. — Буду тебя ждать через двадцать минут у главного выхода. Одевайся теплей, на улице ветрено.
Развернулся и ушёл, не дожидаясь ответа. Бессильно опустив руки, Эжени смотрела ему вслед, закусив губу.
А вот возьмёт и не придёт! Папка выпала из расслабленных рук, рисунки разлетелись по полу. Эжени опустилась на пол, принимаясь их собирать и понимая, что всё равно пойдёт в Хогсмид. Никуда не денется. И зачем положила эту папку сегодня в сумку? Ах да, хотела ведь забежать к Молли, показать кое-что из новых рисунков, особенно из тех, что рисовала в Италии, и посоветоваться, уничтожить или оставить. Только теперь времени уже не оставалось.
Чёрные блестящие ботинки появились перед её носом, когда на полу оставалось всего два листа. Она вздрогнула — это не мог быть Мэдисон, у жениха сапоги были из более грубой кожи с толстыми подошвами и квадратными носами. Медленно поднимая глаза, Эжени поспешно выхватила оба рисунка из-под ног неизвестного. Впрочем, неприятное предчувствие, холодком пробежавшее по позвоночнику, не обмануло. Владелец остроносых блестящих ботинок был ей даже слишком хорошо знаком, и об этом злосчастном знакомстве она не переставала жалеть уже который день.
— Милые наброски, — голос Вестерфорда звучал равнодушно. — Дай, угадаю — твой братец рисует?
Глядя на него снизу-вверх, Эжени ощущала себя кроликом даже не перед удавом, а перед василиском. Подумать только, она гуляла с ним, рассказывая о себе всё на свете, и точно однажды призналась, что любит рисовать. Но Дамиан тогда никак не отреагировал, словно не услышал. И повторять она не стала. Сейчас ей очень хотелось крикнуть ему, чтобы оставил в покое брата и её тоже, но вслух получилось только жалкое:
— Нет, это подруга, — зачем врёт, она даже не задумалась.
— Вставай, поговорить надо, — Вестерфорд сразу потерял интерес к рисункам и протянул ей руку. — Или не рада меня видеть?
Эжени, оставаясь на спасительном полу, принялась запихивать папку в сумку, стараясь протянуть время. Про себя она умоляла Мерлина и Моргану, и даже Мордреда, чтобы из их гостиной кто-нибудь вышел. Или Реган бы вернулся, чтобы ещё что-то добавить к своим указаниям.
И, кажется, откликнулся именно Мордред — спасение явилось с другой стороны в виде невысокой и самоуверенной мисс Скитер.
— О, вот ты где! — Рита бесцеремонно опустилась рядом на колени и придержала ей сумку. — Давай, запихивай. Нет, лучше другой стороной, ага, вот так. Вестерфорд, извини, у нас с мисс Вуд дела. Поговорите в другой раз. Свободен!
— Скитер, — холодно произнёс парень. — С каких пор у тебя дела с моей невестой?
Эжени вспыхнула:
— Я не твоя невеста, Дамиан! Ты мне даже предложения не делал.
Она вдруг почувствовала себя смелее рядом с саркастичной самоуверенной Ритой.
— Не успел, — высокомерно протянул тот. — Но родителям я уже сообщил, и они одобрили мой выбор. Полагаю, ты понимаешь, что медлить с решением... не разумно.
— Ах, как трогательно, — мисс Скитер помогла Эжени подняться и сразу потащила к портрету. — Вестерфорд, я восхищена твоим способом звать замуж, ты просто мой герой.
— Отвали, — прошипел тот. И добавил прохладным тоном: — Увидимся позже, Вуд.
Эжени пробормотала пароль и поспешила внутрь гостиной, так и не взглянув больше на Вестерфорда.
— Спасибо, — с чувством сказала она Рите, едва за ними закрылась дверь. В уютной гостиной, кроме первокурсников, кучковавшихся у дальнего камина, никого не было.
— Ну ты попала, мать, — неодобрительно фыркнула Скитер, с любопытством оглядывая гостиную. — Ты в курсе, что этот тип опасен? Даже не представляю, как ты будешь ему отказывать.
— Мне кажется, это не твоё дело, — Эжени старалась сдерживаться.
— Эй, я тебе помогла, разве нет? — Скитер направилась за ней к девичьим спальням. — Пригласишь на чашечку кофе?
— Если ты ждёшь Артура...
— Допустим, жду. Но ты же знаешь Рыжика, пока он не съест всё, что лежит на столе в радиусе трёх метров, из-за стола не выйдет. И почему до сих пор не растолстел?
Она всё же прошмыгнула в комнату вслед за хозяйкой и вольготно устроилась в единственном кресле.
— Он квиддичем занимается со второго курса, — бросив сумку на кровать, ответила Эжени. — Если хочешь кофе — всё там, а мне некогда, меня ждут уже.
— И кто же тебя ждёт? Уж не тот ли брутальный слизеринец? Он вообще в курсе, что поганец Вестерфорд назначил тебя невестой? Не боишься водить за нос этого парня — Мэдисон, да? С ним, знаешь ли, тоже шутки плохи. Это я тебе точно говорю, я хорошо разбираюсь в людях.
Эжени запыхтела, перебирая вещи в своём шкафу.
— Ты и правда встречаешься теперь с Артуром?
— Она самая, — весело хохотнула Рита, — самая всамделишная правда. И, скажу по секрету, сообщение о нашей помолвке выйдет в Пророке аккурат перед Рождеством. Так и быть, вас с братцем пригласим на церемонию.
Эжени выглянула из-за дверцы шкафа:
— Что, вот так сразу?
— Ну а чего тянуть? — хмыкнула Рита. Она вольготно откинулась на спинку кресла и, положив изящную ножку на колено другой, покачивала модной туфелькой в воздухе. — Это вы, чистокровные, либо с детства помолвлены, либо будете тянуть да размышлять, пока всех женихов не расхватают. И останутся такие вот Вестерфорды, с которыми не знаешь — то ли в петлю, то ли в омут с головой. Хотя такие, как ты, часто старыми девами остаются.
— Ничего подобного, — возмутилась Эжени, остановив выбор на шерстяном платье и высоких сапогах. — Я уже помолвлена.
— Да ладно, — не поверила Рита. — Что-то я в Пророке твоего имени не припомню.
— Ты что, запоминаешь всё, что там пишут?
— Всё, что необходимо, — кивнула мисс Скитер. — Так это шутка?
— Нет, не шутка, — Эжени покраснела, вспомнив условия, в которых прошла помолвка. Но самоуверенную Риту хотелось поставить на место. — Всё более чем серьёзно. Нерасторжимая помолвка, если ты в курсе, что это такое.
