— Вот это погодка!
— Да, неприятно. Дома куда уютнее.
— Послушай, ты долго сможешь держать защиту от вьюги?
— А сколько нужно?
— Не знаю точно. Час, два, целый день...
— День?
— Ну, или, с учётом местных условий, ночь. Если только эта ночь — не полярная. Так долго мы здесь не пробудем.
— Зачем нам вообще останавливаться?
— Послать отчёт и посоветоваться. Условия благоприятствуют. Первый тихий мир без разумной жизни в поле магического зрения...
— Тихий?
— Всё в природе относительно. Не могла же я попросить тебя подежурить, пока я буду лежать в трансе, когда вокруг шастают зомби и личи?
— Гм...
— Вернёмся к началу. Как долго будут держаться твои щиты?
— Да сколько нужно. При нужде я вполне могу закрепить их ритуалом.
— Отлично. Тогда я пошла.
— Иди. И возвращайся поскорей.
Устэр расстелил прямо на снегу одеяло, и Эйрас, улёгшись на него лицом вверх, быстро утратила зримые признаки жизни. Опять сверхглубокий транс.
Сиди и жди.
"Я редко воздаю тебе должное". "Ты не надеялся вернуться своими силами". Но... ведь этот мир и в самом деле вполне тих. Если тут есть хоть какая-то жизнь, в такую погоду она должна зарываться в снег поглубже и не отсвечивать. Так может, рискнуть — и...?
Обратившись к беснующимся за границей безветрия стихиям, Устэр изменил характеристики щитов. Незначительное, в сущности, изменение... но эффект сказался почти сразу. Налетающий снег начал смерзаться в широкий круглый купол. Сперва тонкий, как плёнка бычьего пузыря, купол быстро нарастил снежную плоть до толщины, успешно смягчившей даже леденящий безжизненный вой вьюги. Тепло больше не улетало в пространство, остановленное дополнительной преградой, поэтому Устэр смог почти в десять раз ослабить тепловой экран. Напоследок он, как и пообещал, закрепил эффект, окропив снег несколькими каплями собственной крови. В случае любых непредвиденных изменений обстановки, не говоря уже о возникновении в куполе дыры или отказе теплового экрана, магический сигнал должен пробиться к его сознанию даже сквозь самый глубокий транс. Полезная страховка, не обязательная, но...
Пора.
Расстелив рядом с первым второе одеяло, Устэр лёг и закрыл глаза.
— Странное ты существо.
— Я — не "существо"! Я — гаррпон!
Кушак махнул свободной рукой.
— Ай, не надо протестов! Тем более, что назвать тебя гарпоном — всё равно, что, к примеру, меня назвать человеком. С формальной точки зрения это, конечно, верно, но... хм...
— Черресчурр ррасплывчато?
— Именно, Лурраст. Именно. Ведь ты сам отлично знаешь, что доселе никто и никогда не видел полностью разумных гарпонов. А ты мало того, что разумен, но ещё маг не из последних. И мне интересно было бы узнать, где Клин тебя такого отыскал?
— С форрмальной, как ты вырразился, точки зррения — на территоррии Малого Ррубежного хрребта. Но по сути, Хэнги меня не "отыскал", а прросто сделал.
— Сделал?
— Ты заметил, насколько мой рразум похож на разум моего творрца?
— Да. А Клин не... рассердится из-за того, что ты раскрываешь его секреты?
Лурраст посмотрел на Кушака с улыбкой. То, что клювастое нечеловеческое "лицо" гарпона, говоря мягко, не способствовало выражению эмоций, Лурраст давно преодолел. Даже мало— и вообще не знакомые с крылатым магом люди с лёгкостью понимали молчаливый язык разнообразных наклонов его головы. Не свойственная людям гибкость шеи позволяла заменять сокращения мимических мышц равными по наглядности аналогами.
— Пусть над своими секрретами тррясутся зубррилы и каррьерристы. Даже если я во всех деталях рраскажу тебе, как меня создавали — а я хоррошо помню это, потому что прри создании получил не только оттиск рразума Хэнги, но и оттиск его памяти — врряд ли мой ррассказ поможет тебе повторрить акт творрения. Когда меня убивали, дарря новую жизнь, в ход пошли тёмное целительство, высшая некрромантия и магия духа. Тебе, магу огня по основной специальности, из перречисленного доступна в должной мерре лишь магия духа.
— И всё равно, — насупился Кушак, — негоже выдавать чужие тайны так небрежно!
— Тайны? Пфе! Ты слышал о том, что Эйррас анимирровала костяного дрракона?
— А как же. Слухом земля полнится. Хотя... думаю, не всё так просто, как говорят невежды и недоброжелатели. Игла тщательно заботится о своей репутации, а дракон... за создание костяного дракона в любом своде законов кара одна: смерть. Даже, насколько я слышал, в чрезмерно свободном, чтобы не сказать — продажном, своде законов Антарда...
— Насчёт законов, установленных эйлони в Антаррде, я ничего не скажу. Я прросто не знаю тот кодекс настолько хоррошо. Но я скажу тебе вот что: Эйррас действительно анимирровала костяного дрракона, однако сделала это так, что осталась неподсудной. Она не следовала классическому ррецепту и обошлась без прринесения в жерртву рразумного существа.
— Как?
— Её собственная душа, Кушак. Вот что анимиррует костяного дрракона, созданного Эйррас сурр Трральгим. В опрределённом смысле она остаётся дрраконом даже в облике человека.
— Угу. И это — ещё одно достижение, которое невозможно повторить.
Лурраст по-особому изогнул шею, создавая впечатление хмурой насупленности.
— Ты непрравильно понял меня, Кушак.
— Так растолкуй дураку, как надо это понимать!
— Для начала, с дурраком я бы рразговарривать не стал. Пррими это не как лесть или комплимент, а как констатацию факта.
— Ладно. Положим, я действительно достаточно умён. Что дальше?
— А дальше всё прросто. Не имеет смысла перречислять рразные невозможности, сделанные Хэнги или его женой. Прримерр с дрраконом говоррит об ином. Об отношении к... баррьеррам и пррегррадам. Классический способ трребовал наррушения закона и прринесения человеческой жерртвы. Если закон — всего лишь рразновидность баррьерра и Эйррас не склонна относиться к нему иначе, чем к дрругим пррепятствиям, то жерртва — дело особое. Перрешагивать черрез собственные прринципы — на такое никто из нас не пойдёт, какова бы ни была нагррада...
— Допустим. А дальше что?
— Дальше совсем прросто. Чтобы выполнить заказ, Эйррас нашла способ обойтись без наррушения внутррених запрретов. Без жерртв. Она прредпочитает добиваться цели именно так. Этому же она учит Хэнги. Но умение обходить запрреты, в каком-то смысле, не главный их секррет.
— Неужели?
— Да, Кушак. Не имеет смысла хрранить секрреты. Но не потому, что повторрить чужое плетение в точности — задача непосильная. А потому, что существует тьма дрругих методов, отличных от уже опрробованного, которрые позволяют достичь срравнимых ррезультатов. И если кто-то, берря прримерр с моих компаньонов, повторрит что-то из ими сделанного, они не обозлятся появлению соперрника. Нет. Они обррадуются появлению единомышленника... появлению дрруга.
— Угу, — огневик скептически улыбнулся. — Действительно, куда как просто!
— Прросто это прреимущественно в теоррии, — сказал Лурраст печально. — Иначе, помимо Эйррас, в мирре были бы сотни Высших магов. С дрругой сторроны...
Не дождавшись продолжения, Кушак нахмурился.
— Что "с другой стороны", Лурраст?
— Почти не веррю, — пробормотал гарпон. — Хэнги!
— Да что происходит?
— Это Хэнги! Я слышу его мысли!
— Ого! Так Клин вернулся?
— Нет! В том-то и дело, что они по-пррежнему находятся где-то там, в миррах, соединяемых с нашим мирром Поррталом Хаэнны...
— Но как ты сумел его услышать?
— Это не я.
В нечеловеческом голосе Лурраста прозвучало вполне человеческое чувство. Но не удивление, не зависть и не тоска по недостижимому.
Радостное благоговение, подумал Кушак. Вот как это называется. Да. Именно благоговение.
И именно радостное.
— Я даже не пытался связаться с компаньоном, — признался гарпон. — К стыду моему, я зарранее прризнал эту задачу выходящей за прределы моих скрромных сил и тем самым — невыполнимой. Я даже не пытался! А вот Хэнги совершил попытку связи... и он достиг успеха!
— Это ничего не объясняет. Можно сколько угодно тренироваться в прыжках в высоту, это всё равно не поможет допрыгнуть до звёзд!
— А не надо пытаться допррыгнуть до них своими силами. Хэнги слышит тебя, Кушак, и перредаёт нам прримеррно следующее. Порртал Хаэнны прринадлежит одноврременно многим миррам. Быть может, по пррямой, черрез обычное пррострранство, путь от мирра вьюжной пустоты до заснеженного северра Больших Рравнин непосильно далёк. Но, шагнув в Порртал, этот путь можно прреодолеть за считанные мгновения. Это значит, что в каком-то смысле их с Эйррас и меня сейчас рразделяет не звёздная бездна, а — в пррострранстве, учитывающем рреальность Порртала — всего лишь несколько тысяч шагов. Так стоит ли удивляться тому, что мы с Хэнги слышим мысли дрруг дрруга так ясно?
— Лично я удивлён, и даже более того, — буркнул Кушак. Часть радостного настроя, излучаемого гарпоном, передалась и ему... но лишь часть, причём не такая уж большая. — Ведь природа Портала остаётся неизученной! Как можно посылать мысль через неизвестно что?
— Гм. Эту мысль я в точности озвучить не сумею. Эти обрразы... слово "стрранные" для их описания будет слишком бледным. Но если упрростить, Хэнги говорит прримеррно так: кто хоть рраз прроходил черрез Порртал, сохрраняет с ним своего ррода связь.
— Связь? Какого именно... рода?
— Пока он не прробился к моему рразуму, он сам этого не осознавал. И пррямо сейчас, пока мы перредаём дрруг дрругу мысли, в нас медленно ррастёт понимание сущности Порртала. Помнишь, я говоррил, что у нас с Хэнги как бы один рразум на двоих? Так вот: Порртал — не что иное, как одно место на два мирра.
— Всего два? — не сдержался Кушак.
— Да. Врремя серрьёзно усложняет урравнение, потому что добавляет в него множество потенциально связанных мирров. Но в каждое отдельное мгновение, выррванное из врременного потока, во всём множестве потенциальных межмирровых связей будет рреальна лишь одна из них. Только одна связующая нить, только две коррневые точки. В следующий момент врремени эта нить соединит уже дрругую парру мирров, хотя какую именно — вопррос неведомой нам с Хэнги закономеррности. Пока неведомой. Но в самом существовании этой закономеррности сомнений нет: стрранствия супрругов сурр Трральгим были черресчурр... удачны. Возможно, закономеррность связана с перременами, прривлёкшими внимание магов рразных мирров. Конфигуррация метастрруктурры... о, это... и даже так? Да ну!...
Лурраст окончательно сбился на невнятное бормотание. А Кушак, поразмыслив, тихо поднялся и пошёл в сторону отдельно стоящей палатки, где, насколько он знал, шло круглосуточное совещание магов Союза, касающееся проблемы Портала.
"Болис сбреет остатки волос, когда узнает последние новости!"
Вернувшись в человеческое тело, я заранее приготовилась к небольшому вежливому разносу со стороны мужа по поводу задержки. Ну, слаба я, слаба... явившись в тральгимскую башню, соблазнилась на долгий обед, приготовленный Шиан Непревзойдённой, и вместо краткого доклада исключительно по теме моё общение с Джинни превратилось в нечто среднее между девичьими посиделками и небольшим семейным торжеством.
Вернувшись в человеческое тело, первые мгновения я просто не узнавала окружающее. Вместо вихрящейся и воющей на разные лады снежной мглы — уютное потрескивание небольшого костра. А вместо неохватного простора равнины взгляд натолкнулся на стенки белого купола, выстроенного из слежавшегося и частично заледеневшего снега. Тишина, тепло, уютный покой... неплохо устроился мой муж за истёкшее время!
Кроме того, Устэр даже не думал роптать на моё "опоздание". Сидя у костра, он задумчиво любовался танцем пламенных языков. Он часто медитирует на пламя. Но...
— Откуда дровишки?
— Лурраст мне подкинул.
Ответ прозвучал так спокойно, как будто многочасового перерыва в нашем разговоре никогда не существовало.
— Ты шу... — начала я. Осеклась. — Ты не шутишь?
— Я похож на Гамбита? Нет. Такие шутки я не считаю смешными.
— Но КАК?!
— Пока тебя не было, я решил с толком использовать выпавшую паузу. В итоге мы с Луррастом провели собственное исследование природы Портала.
— Не понимаю. И, говоря откровенно, не верю.
— Тогда смотри сама.
Устэр полностью убрал ментальные щиты, приглашая меня самостоятельно взять готовые ответы из гостеприимно распахнувшегося сознания.
...чужое мышление, если не скользить по поверхности — настоящий лабиринт. Лежачие камни старых воспоминаний, причудливая вязь ассоциативных цепей, взаимопроникающие структуры различных плоскостей единого разума — абстрактно-логической, пространственно-образной, вербальной, энергетико-сенсорной, эмоциональной, спектрально-гармонической... Но если хозяин этого лабиринта — не самый плохой менталист, к тому же услужливо ведущий гостя "под ручку" и молча поясняющий смутные моменты, путь сквозь лабиринт будет стремителен и прост.
Разумеется, сия простота обманчива. Но об этом — как-нибудь в другой раз.
Кстати, исследование было обоюдным. Форма контакта, которую мы использовали, подразумевает двусторонний обмен. Я, правда, могла бы замкнуться, предоставляя мужу самостоятельно истолковывать те куски единой картины, которые он мог обнаружить в моём сознании... но у меня даже мысли такой не возникло. Откровенность требует равной откровенности, а иначе лишается права на это имя, превращаясь в акт насилия. И я не взялась бы судить, кто кого в итоге постиг глубже: я Устэра или Устэр — меня...
Не знаю точно, сколько времени мы молча перебрасывались вопросами и ответами. Но дрова за этот срок успели прогореть до углей, а значит, прошло никак не менее часа. Когда ментальные щиты снова встали на те места, где мы их обычно располагали, мой муж молча протянул руку и бросил на угли пару новых поленьев. Возбуждение, порождённое сеансом неожиданных открытий, мягко гасло в пелене усталости. Поддерживать длительный интенсивный контакт двух мыслесфер — задача не из лёгких.
То есть грубой энергии на это уходит немного, но тонкой энергии — просто без счёта.
Поленья задымили. Ещё несколько вдохов-выдохов — и над углями сперва робко, а потом всё увереннее поднялись языки живого огня.
— Спать? — с легчайшим налётом двусмысленности спросил Устэр.
— Спать, — ответила я со всей однозначностью. — Уж извини, но сейчас меня вряд ли даже на четверть часа хватит. Умоталась. Вот с утра...
— Умгу. Я запомню. Спокойных снов, любимая.
— И тебе, такому же, точь-в-точь того же.
Умывание снегом — процедура бодрящая, как мало что иное. А когда снегом приходится мыться... в общем, при расширенной и, так сказать, углублённой процедуре "ух ты!" плавно перетекает в "брр!". Даже абсолютно здоровым людям я бы повторять такое часто не советовала. Возбуждение получается, конечно, изрядное. Сравнимое с получаемым от больших доз лёгких наркотиков (или от малых доз наркотиков средней силы). Но и организм, пришпоренный настолько энергично, изнашивается ускоренными темпами.
