Мистические методы зависимы от ритуалов. Переход "на маяк" эффективен и универсален, но при этом долог, сложен и точно так же, как искусство воплощений, не позволяет перенести более одного существа за раз. А переходы "сквозь отражение", Дорогой Сна, на Шёпот Тумана и прочие, допускающие групповое путешествие, слишком зависимы от свойств континуума. Чересчур нестабильны. Да, есть миры, где шаг в зачарованное должным образом зеркало — обычное дело. И таких миров множество. Но магия Больших Равнин имеет аналитическую, а не мистическую природу, она быстро разъедает пространственные чары такого рода. Фактически так быстро, что закрепить их хотя бы на минуту оказывается невозможно.
Примерно то же относится к Шёпоту Тумана. Проигнорировать полдюжины незыблемых правил и призвать Туман Межсущий в родной мир я бы ещё смогла. Но погрузиться в него отсюда — настолько, чтобы услышать Шёпот его путей? Никогда. Для этого я слишком рациональна. Даже длинные формулы на Бесконечном наречии не способны исправить это моё... обоюдоострое достоинство. Можно сказать, что Межсущего за пределами Пестроты для меня не существует.
Человек, вставший на Дорогу Сна по собственной воле и бодрствуя, безумно рискует... и это не просто фигура речи. С этим способом перемещений связан один из методов, позволяющих избавиться от врага: проклятие Дороги. Даже если враг вернётся с неё в один из материальных миров и физически невредимым, и сохранившим память, в нём неизбежно останется зерно ирреальности. Которое рано или поздно прорастёт и уведёт проклятого обратно на Дорогу — медленно удаляющимся от всего человеческого, могущественным, но совершенно чуждым существом. Хотя оказаться на Дороге Сна сравнительно легко, пользуются ею только наиболее опытные маги Пестроты. Открыть вход, призвать одно из существ Дороги, связать его своим словом и волей, затем выпить зелье беспамятства, надеясь, что связанное приказом существо не подведёт...
Рискованное это дело — мистическая магия!
Я путешествовала Дорогой Сна в обличье нежити, поэтому её проклятие меня не затронуло. Но мои страшилища, Лурраст и Терон — живые. А зелье беспамятства — штука, для здоровья весьма не полезная. Да и подействует ли оно на гарпона? В общем, Дорога отпадает.
Двусторонние врата между тральгимской и шинторданской башнями остались в числе не реализованных проектов. Жаль: самое удобное средство было бы...
Значит, заклятья прямого действия, сжимающие пространство? Значит, так. Другого варианта нет. Страшно энергоёмкая штука, конечно, но придётся потратиться. Благо при должной подготовке, если использовать накопитель, не так уж оно будет утомительно. И в Тральгиме восполнить растраченную в пути силу будет несложно: достаточно попросить об этой услуге Джинни.
Кстати, надо предупредить её о наших планах. Её — и, конечно же, чудо-повариху Шиан.
— Все в сборе?
Я по очереди внимательно оглядела Устэра, на шее у которого болтала ногами Гейла, Лурраста, аккуратно сжимавшего в грозных когтях колыбель с Сарликой, и стоящего самую малость в стороне магистра Терона. Легерт притих у меня на руках. Я очень ясно ощущала его чистое, ничем не омрачённое любопытство.
— Все, все, — ответил муж, поудобнее перехватывая трофейный змеиный посох Секурвена Амазди, заряженный под завязку. — Можешь начинать.
Если огневик и подумал, что для обычного пикника наши приготовления выглядят весьма странно, он сумел промолчать.
Я мысленно коснулась энергии, заключённой в посохе, и вбросила её в базисные контуры заклятия. Пришло мимолётное воспоминание о том, как я впервые сотворила похожую форму: сразу после успешного бегства через пролом в городской стене Остры, предельным напряжением сил, заимствуя силу разом у Стилета и стихии земли. Но с тех пор я успела неоднократно измениться, причём измениться радикально. То, что практически непосильное некогда искажение физического континуума я теперь могла бы совершить только за счёт собственных резервов — мелочь и пустяк. Куда важнее был принципиально иной уровень контроля.
Я не просто сжимала пространство. Я могла уделять этому лишь часть своего внимания.
Реальность выгнулась не то воронкой, не то линзой. Форма прямого действия вытворяла престранные вещи с преломлением света и с перспективой. Для описания этих вещей в обыденном языке не нашлось бы слов... да и в языке магов — тоже. Тут требовалось нечто более абстрактное: формулы, например. Устэр слегка приподнялся над землёй, приподнимая также меня, а Лурраст проделал аналогичную операцию с Тероном. Затем мой муж призвал могучий порыв ветра, подхвативший всех нас и забросивший через воронку-линзу в гудящее от магии пространство.
Огневик вертел головой, бросая вокруг исполненные любопытства взгляды. Ему всё было внове: и невероятные переливы красок, перемежаемые яркими сполохами и беззвучными взрывами, и не имеющий источника ровный низкий гул, и стёршиеся отличия направлений друг от друга. Без труда можно было вообразить, к примеру, что ветер несёт нас со всевозрастающей скоростью не вперёд, а вниз. Или вверх. Или что мы мчимся вверх ногами. Стоит задуматься об этом всерьёз, и головокружение обеспечено.
Но саму ось, вдоль которой происходит движение, определить всё-таки можно. Нельзя только сказать, какое из двух возможных направлений — "сзади", а какое — "впереди". Перспектива выворачивается наизнанку, и глаза бессильны помочь сориентироваться. Магические чувства, впрочем, тоже. Есть лишь один маг, точно знающий, куда именно нас несёт, и этот маг — я, контролирующая все уровни заклятия. Даже мой муж, вполне способный создать такую же форму, не может ориентироваться в окружающем с уверенностью.
Пространственная магия очень часто имеет такой побочный эффект.
— Ма-ам! Мы долго бум так?
— Нет, Легерт. Совсем не долго. Потерпи ещё две минутки, хорошо?
Краем сознания фиксирую изумление Терона. Он хорошо понимает, чего стоит такое путешествие. В конце концов, он ясно ощущает мощный поток силы, изливающейся из змеиного посоха. Но то, что я могу преобразовать такую энергию в стабильную форму заклятия и при этом ещё отвлекаться на разговор со своим сыном...
Неожиданно для всех, кроме меня, пёстрое многоцветное буйство со звонким щелчком потонуло в вихрях чистой тьмы, а потом сменилось привычной картиной мира. Поляна на берегу озера, обильная зелень деревьев, облачная синева, глядящаяся в идеальное отражение на водной глади... и в полусотне шагов — расстеленная в траве широкая скатерть, уставленная различными вкусностями. Нам отлично видно её, потому что мы не стоим, а парим на высоте, немного превышающей удвоенный человеческий рост. Точность, близкая к идеалу...
Сильно постаравшись, я могла бы выпустить нас из объятий искажённого пространства в половине локтя от земли, но это была бы уже чистая показуха и циничное пижонство.
— Эхой! — "сестрица Илина", то бишь Джинни, машет рукой, одновременно приветствуя и приглашая. Тёмно-синяя мантия очень идёт ей. — Спускайтесь сюда, летуны!
— Тётя Илина! — отпущенная Устэром, Гейла со всех ног бежит к моей "сестре"... а вернее, к скатерти и вкусностям от чудодейки Шиан. Легерт поспешает следом за старшенькой, препотешно путаясь в стеблях трав.
— Где мы? — интересуется Терон, вертя головой, точно мальчишка. Седой такой, умудрённый семью десятками прожитых лет пацан.
— Вынуждена разочаровать вас, магистр. Это не иной мир. Это ближние окрестности Тральгима, моего родного города.
— За семь минут от Белой Крепости до Острасского королевства? Недурно!
— Портал доставил бы нас на место почти мгновенно.
— Гм. Вы всегда ищете лучшего, не довольствуясь хорошим?
— Всегда, — решительно кивнула я. — Не в этом ли заключён путь мага?
Блюда были, определённо, великолепны. Вина, морсы и настойки — тоже. Однако вкусовые соблазны не так сильно привлекали Терона, как личность "тёти Илины".
Если приглядеться, она была практически близнецом Эйрас. Та же стройная и гибкая фигура, те же резкие черты лица и проницательные чёрные глаза... всех отличий — цвет волос (не чисто чёрный, а благородный оттенок красного дерева) и не молочно бледная, а более тёмная из-за загара кожа. Но какой маг, доросший до уровня старшего магистра, обращает много внимания даже на самую запоминающуюся внешность? Изучая Илину иным зрением, огневик нашёл в ней отпечаток всех четырёх стихий (с заметным преобладанием воздуха и воды), а также света, тьмы, целительства, ментальной магии и каких-то иных сил, слишком странных, чтобы легко поддаться обычной классификации. Плотные мысленные щиты Илины ничем не уступали щитам Эйрас, а вот силой она свою сестру превосходила, самое малое, раза в три.
Почувствовав интерес Терона, женщина бросила на него быстрый взгляд. И следом — беззвучную реплику, окрашенную поверхностной иронией и неизбывной, ушедшей почти за пределы осознания печалью. Осенняя душа...
"Я тебе нравлюсь?"
Вот так. Не снимая своих щитов, да ещё полностью игнорируя чужие щиты, послать ясную, чёткую мысль... это не просто мастерство менталиста, это что-то невообразимое!
Если бы огневик столкнулся с подобным всего неделю назад, он впал бы в ступор. Но за последнее время он получил столько поводов для удивления, что отреагировал спокойно.
"Не так. Я заинтригован".
"Ты действительно хочешь узнать, кто я?"
"Если мой интерес неуместен, достаточно об этом сказать... не обязательно вслух".
Илина слабо улыбнулась.
"Клянусь Творением! Я начинаю понимать, почему Устэр и Эйрас решили сделать для тебя исключение. Ты интересный малый, Терон ай-Лэнго".
"Вы также... интересны. Но не слишком ли вы бесцеремонны? Могущество, конечно, стирает некоторые барьеры, но всё же разница в опыте, как мне кажется, даёт право на некоторое уважение с вашей стороны".
"Разница в опыте?" — мысль, окрашенная всё той же глубинной печалью, на поверхности блеснула озорством: "Ну-ну. Ещё один льстец на мою голову!"
"Видимо, я чего-то не понимаю".
"Это уж точно. Лови!"
Спроецированный образ ворвался в сознание с силой галлюцинации или, скорее, колдовского наваждения. Несколько ударов сердца вместо Илины Терон видел совсем другую женщину. Причём не человеческого рода. Об этом ясно говорили светло-синяя кожа и абсолютно белые волосы. Образу сопутствовало также представление, сцепленное с визуальным рядом: тяжкое, плотное, чистое понимание с минимумом слов.
Госпожа Гнезда Ветров, Тамисия. По крови — наполовину человек, наполовину джинн... с явным преобладанием бессмертного начала над смертным. Приблизившийся к совершенству маг, почти богиня, в полном блеске своего могущества обращавшая вспять армии.
Спроецированный образ истаял. Перед глазами Терона вновь оказалась стройная женщина, очень похожая на Эйрас сур Тральгим.
"Вот как... позвольте спросить: что вы делаете здесь в чужом обличье? И знает ли ваше истинное лицо Эйрас?"
"Давай-ка прогуляемся, Терон ай-Лэнго. Похоже, нам стоит поговорить словами".
"Магистр Илина" встала и пошла к берегу озера, лежащему шагах в сорока от места пикника. Огневик последовал её примеру. Голосок, который трусы невесть за какие заслуги именуют "голосом разума", скулил где-то глубоко внутри, но до сущности Терона достучаться не мог.
Старший магистр был стар не только по своему званию. Никакой маг, сама специализация которого толкает его к совершению необдуманных поступков, не может преуспеть без гранитно-твёрдого самообладания. Точно так же, как никакой некромант не мог позволить себе безудержного насилия, никакой маг огня не мог безнаказанно "взрываться" или "полыхать". Ключом к магическому могуществу в мире Больших Равнин служила ясность мысли. Самоконтроль. Равновесие. И чем ярче, чем яростнее плясало в Тероне пламя духа, тем холоднее становился его ум.
— Так ты, — сказала "Илина", не оборачиваясь, стоило огневику встать рядом, — печёшься об интересах малознакомого некроманта?
— На моём месте Эйрас поступила бы так же. И Устэр не отстал бы от жены.
— И что ты намерен предпринять, если я — ловкий манипулятор, обманывающий их обоих?
— Вы — не манипулятор.
— Почему?
— Не та порода.
— Это не ответ.
— Хорошо. Вы не манипулятор, потому что покинули Гнездо Ветров и живёте здесь как самый обычный человек.
Женщина коротко рассмеялась.
— Это тоже не ответ. Я немало общалась с долгожителями, и поверь мне, магистр: никакое существо, прожившее больше двух-трёх веков, особенно если это время проведено в тесном контакте с людьми, не может остаться обладателем простого и однозначного характера. Я была и остаюсь госпожой Гнезда Ветров, верховной властительницей, слову которой повинуются многие тысячи. Я отлично умею манипулировать смертными!
— А я отлично умею превращать их в живые факелы движением брови. Но крайне редко пользуюсь этим умением.
— Очко в твою пользу, огневик.
— Разве это очко? Наука управления людьми, являющаяся также искусством, плохо сочетается с магией. Даже менталисты, которым вроде бы положено видеть чужие мысли насквозь, редко когда ставят перед собой задачу по-настоящему овладеть искусством лжи, недомолвок и манипуляций — всем тем, что является мечом и щитом политиков.
— Хочешь меня удивить?
— Я просто хочу нормального разговора на равных. Как с Эйрас. А понимание разницы между магом и правителем... у меня есть старый друг. Зовут — командор Сухтал. Дальше объяснять?
— Ну, полной-то дурой я себя выставлять не собираюсь. Но зачем ты спрашивал, знает ли Эйрас, кто я такая?
— Как хороший маг, — сказал Терон с каменным лицом, — я являюсь отвратительным лжецом.
"Илина" моргнула — и заливисто рассмеялась. Впрочем, почти сразу успокоилась.
— А вот я, — заявила она, точно копируя интонации огневика, — являюсь отличной обманщицей. Таким образом, у нас с тобой много общего, не так ли?
— Так. Что не отменяет моего вопроса.
— Отвечу на оба. Эйрас знает. А я занимаю её старый исток — то есть тело, если проще — для того, чтобы учиться магии.
— В бессмертном теле... джинна разум так же плохо воспринимает перемены, как и в бессмертном теле нежити?
"Илина" повернула голову и посмотрела на него в упор.
— Зови меня Джинни, магистр Терон, — сказала она. — Это самое первое из моих настоящих имён. Госпожа Тамисия — всего лишь второе. А насчёт влияния оболочки на разум ты очень близок к истине. Очень. Как догадался?
— Со Стилетом говорил. Знаешь такого?
— Как же не знать... как полагаешь, он уже дозрел до новых целей и новых средств?
— Не знаю. Но довольным своей жизнью в нежити он не выглядит.
— Ха! Ты знаешь, что в точности повторил формулировку Устэра?
— Так ведь напрашивается... а Устэр ему ещё и в лицо эту самую формулировку сунул?
— Точно. Деликатен, как всякий потомственный воин. Кстати, а ты — потомственный кто?
— Крестьянин, — спокойно сказал Терон. — Фамилии не имею, ай-Лэнго — это то же самое, что здешнее "Тральгимский".
— И как ты стал магом?
