Волчица и пряность. Том 23

Лоуренс поинтересовался, возможно ли провести это всё, используя деревенский пруд, но если предполагалось его в дальнейшем использовать для разведения рыбы, будет нехорошо размещать там рога оленей, да и Хоро выступила за то, чтобы предстоящему событию придать больше оживлённости и блеска, значит, провести событие следовало в Саронии. Тем более, что в городе было немало людей, помнивших, подобно Лаудо, что Раден спас их от голодной смерти.

Лоуренс поделился замыслом с Лаудо, и тот тут же взялся найти тех, кто выроет яму для пруда в Саронии. При этом Лоуренс не преминул воспользоваться уловками торговца и опытом владельца купальни с горячим источником.

— А не устроить ли в этом временном пруду купание, как в горячем источнике?

Конечно, Лаудо сразу понял намерение Лоуренса продать порошок и ответил понимающим взглядом.

— Ну, разве у преподобного Радена нет проблем с коленом? — ввернул аргумент Лоуренс. — Как думаешь, почему лечение в горячих источниках так востребовано людьми в возрасте?

Лаудо моргнул.

— Потому что они хорошо помогают, так? Говорят, они помогают от всех болезней.

— По личному опыту скажу, что это несколько преувеличено. Однако купание в горячем источнике действительно заставляет людей чувствовать нечто подобное.

Любопытство присуще любому торговцу, и Лаудо слушал с большим интересом.

— Тело, погружённое в воду, начинает всплывать, верно? — продолжил Лоуренс. — Движения в воде обретают лёгкость, а тело — гибкость, словно вернулась молодость.

Лаудо заинтересованно кивнул, и Лоуренс продолжил:

— В таком случае преподобному Радену, должно быть, пора окунуться, однако... — Лоуренс прочистил горло. — Даже если ко всем мероприятиям по подготовки праздника добавится яма, понадобится ещё кое-что, что нужно будет сделать. Я могу продать серный порошок. Во сколько ты бы оценил посредничество?

Лаудо достал из-за пояса абак и выставил на нём кости. Лоуренс улыбнулся и немного их сместил.

— У-у... Ладно, нет выбора. Пойду подбирать напитки, подходящие для временной горячей купальни.

Лоуренс с Лаудо обменялись рукопожатием, закрепляя соглашение. Лоуренс бросил взгляд на Хоро, наблюдавшую за переговорами, та раздражённо пожала плечами.

За оленьими рогами, которые должны были заменить кораллы, съездил в деревню на лошади Бим, он же сказал остальным жителям деревни прийти в город.

Лоуренс, воспользовавшись опытом владельца купальни, занялся выкладыванием кирпичей в вырытую у реки яму, это занятие взяло у него всё время. Хоро неподалёку устроилась на расстеленных ковриках, лениво наблюдая за подготовкой ванны, попивая напитки и записывая иногда что-то в свои записи.

На следующий день случилось маленькое происшествие — Раден пришёл помогать, а селяне попытались воспрепятствовать ему. Похоже, он по природе был из тех, кому плохо без работы, поэтому Лоуренс поручил ему утрамбовывать дно ямы колотушкой. Так Радену не приходилось напрягать больное колено, а работал он так, что просто слов не подобрать.

Большая ярмарка подошла к завершению, и праздник должен был вот-вот начаться. Этот момент был выбран для того, чтобы устроить небольшой праздник в честь героя, усилиями которого в городе и его окрестностях на столах была не только надоевшая всем селёдка. Проведение праздника взял на себя епископ Саронии.

В подготовленный небольшой пруд налили разогретую воду из реки и добавили серный порошок, привезённый Лоуренсом. Деревенские дети разыграли перед прудом приход Радена из Радери в то место, где сейчас была деревня. Бим исполнял роль главного героя до момента, пока тот не приехал в Саронию. Дальше история перешла в действительность, а Раденом стал сам Раден.

Раден сидел молча, потупившись, с раскрасневшимся лицом, вероятно, ему было неловко быть центром внимания. Суарто приблизился и встал перед ним на колени.

— Возьми это, хозяин Раден, — сказал он, протягивая крюк, выполненный в виде символа Церкви. — Прошу тебя, силой веры твоей достань сокровище из этого пруда.

Казалось, что Раден был готов заплакать, но он старался превозмочь себя. Он принял то, что являлось одновременно символом Церкви и крюком, и встал. Встал на ноги крепко и мощно, никто бы не подумал, глядя на него, про больное колено Радена. Но, прежде чем шагнуть, он сказал Суарто:

— У меня больное колено, не могу ли воспользоваться твоим плечом как опорой мне?

Суарто широко открыл глаза и кивнул, жители деревни устремились к Радену. Окружённый ими мощный старик забросил крюк-символ в пруд, изображавший горячий источник. Когда-то он каждый день с утра до вечера делал это в море на родине, но три года подряд ему не попадалось должного улова.

Но в пруду с горячей водой было много оленьих рогов, которые олицетворяли множество людей, сохраненных усилиями Радена, пришедшего на эту землю в итоге своего странствия.

— Да свершится чудо! — громко провозгласил епископ, ведя дальше в своём торжественном облачении ход чествования Радена, и оленьи рога были подняты из воды крюками в виде символов Церкви.

Люди встретили рога громкими криками и рукоплесканиями, зазвонили даже колокола церкви. Тронутый до глубины сердца Раден захотел поблагодарить Суарто и селян. Но время для этого ещё не подошло.

Вперёд выступила Эльза, верная слуга Господа, она была здесь в своём неизменном одеянии.

— Преподобный Раден, прошу тебя принять это, — сказала она, почтительно протягивая книгу избранных мест Священного писания в переводе Коула на общедоступный язык.

Книга была раскрыта на определённой странице.

— И вот это... — сказал Бим, появляясь перед озадаченным Раденом с чем-то необычным на плечах. — Хозяин Раден! Это тебе!

И Бим снял с плеч и пихнул Радену рыболовную сеть, применявшуюся при разведении рыбы в пруду.

Раден, держа в руках книгу и сеть, выглядел совершенно растерянным.

Тогда вперёд выступил епископ Саронии, чтобы сказать строгим тоном:

— Раден, благочестивый и верный слуга Господа, я призван сказать тебе слова из Священного писания.

В ожидании продолжения Раден набрал полную грудь воздуха.

— "С этого дня отложи свою сеть для ловли рыбы и стань ловцом душ человеческих..." Тебя это устроит?

Эти слова из Писания были теми, что Бог сказал святым, которые должны были распространять его учение по миру. Последовавший вопрос епископ задал, потому что он представлял Саронию и понимал, что повелительный тон Священного писания не вполне соответствовал характеру Радена.

После слов епископа Раден издал сухой смешок и немного склонился перед епископом, прижимая книгу и сеть к груди.

— Я хочу... принять Божью волю.

Взбудораженные селяне восторженно забили в ладоши, а потом подняли рослого Радена на руки.

Эльза сообразила, какая деталь не на месте, и поспешно забрала у Радена книгу с отрывками из Священного писания.

Раден с улыбкой закрыл руками лицо, позволяя селянам нести его.

— Вперёд! Это вода Ньоххиры, знаменитой деревни горячих источников!

И Радена бросили в воду, огромный фонтан, образовавшийся при его падении, разлетелся брызгами далеко вокруг. Теперь, сколько бы растроганных слёз ни пролилось, никто о них не узнает. Тут же заиграли музыканты, стали разносить еду и выпивку.

Селяне тоже принялись прыгать в пруд, радостно переглядываться там и смеяться, женщины сначала боязливо трогали воду пальцами ног, а потом с визгом и криком прыгали тоже. Глядя на них, Лоуренс ощутил, что уже не молод, и у него защипало в глазах. И тут его хлопнули по руке.

— Ты, надо ещё еды и вина, — с куском жареной баранины зубах сказала Хоро, протягивая к нему правую руку.

Лоуренс пожал плечами и взял её руку. Хоро, словно неженка-принцесса, с недовольным видом стала рядом. Это было её место, её драгоценная пристань, у которой она могла получить передышку в безостановочном потоке времени. С этой дорогой её сердцу позиции она посмотрела на Лоуренса и спросила:

— Тебе не хочется тоже стать ловцом, только из тех, кто ловит много-много монеток — для меня?

Лоуренс сделал паузу, улыбнулся и с долгим вздохом ответил:

— Ладно, хорошо, как пожелаешь.

Хоро посмотрела на него и улыбнулась, сверкнув клыками.

Ощущение праздника пришло в Саронию раньше обычного.

Попало ли в летописи города, что в праздничной толпе был один бывший странствующий торговец, который был послушен своей молодой жене, можно только догадываться.

Волчица и летний сбор

Интерлюдия.

Это случилось в купальне до того, как Коул и Миюри

покинули деревню горячих источников в горах.

Говоря о деревне горячих источников Ньоххире, обычно подразумевают зимнее время, хотя летом это место также встречает немало гостей. Лето в укрывшейся в горах деревне довольно прохладное, и понежиться в горячей воде, попивая эль или вино, охлаждённые в сохранившемся с зимы в ледниках снегу, — непреодолимое искушение для грешных любителей выпить. Поскольку летний наплыв гостей относительно невелик, музыканты и танцовщицы в это время не приезжают, зарабатывая в других местах. Поэтому, хотя летом гостей хватает, отдыхать им намного спокойней, удобней и приятней.

Гости купальни "Волчица и пряность" нередко уходили вместе в горы или на рыбалку, вот и сегодняшнее раннее утро выдалось в купальне очень тихим.

— Ха-а-а, — широко зевнула Хоро.

Проводив гостей, отправившихся с рассветом на рыбалку, она расстелила перед очагом любимый тюфячок, свернулась, будто собака, калачиком, укрылась тонким шерстяным одеялом и тихо засопела. Её волчий хвост, обычно скрываемый под юбкой, довольно постукивал по тюфячку. Древесный уголь, выложенный в очаге аккуратными слоями, медленно тлел, давая приятное тепло, лучшим образом подходившего для прохладного лета Ньоххиры. И конечно же, не могло обойтись без чаши с вином, стоявшей рядом, чтобы, просыпаясь, Хоро могла сделать глоток.

Она никогда не уставала лениться, и Лоуренс, владелец купальни слегка улыбнулся, глядя на неё. Выглянув в открытое окно, он подумал, что можно было бы отложить повседневные дела на завтра и, подобно Хоро, немного насладиться ничегонеделаньем. И он сел рядом с Хоро и погладил её прекрасные льняного цвета волосы и волчьи уши рукой. Хоро недовольно приоткрыла глаза и уткнулась лицом в ногу Лоуренса. Её хвост мягко и удовлетворённо застучал по полу.

Пусть это время длится вечно, успел подумать Лоуренс.

В следующий миг входная дверь купальни с грохотом распахнулась, по комнатам эхом разнёсся громкий, бойкий голос девушки:

— Не!.. Невероятно! Я услышала важную вещь!

Пол сотрясся от громкого стука бегущих ног, девушка закричала ещё громче:

— Брат! Где ты?! Брат, бра-ат!

Голос принадлежал Миюри, дочери Лоуренса. Не так давно на её день рождения собрались друзья, чтобы поздравить её с постепенным взрослением, и она вышла перед всеми в наряде и с причёской, подобающим девушке. Но эту девочку-сорванца было трудно переменить.

— Чего там эта дурёха раскричалась? — раздражённо спросила Хоро.

Сама она выглядела лишь немногим старше дочери, несмотря на прожитые ею века.

— Кажется, она кричала, что услышала что-то важное. Может, собирается снова устроить какую-то каверзу?

— Нет, зачем бы она звала малыша Коула?

Вскоре после того, как Хоро и Лоуренс познакомились и начали совместное путешествие, они встретили на своём пути Коула и позаботились о нём. Сейчас Коул был уже взрослым молодым человеком, незаменимым для купальни помощником хозяев. Миюри относилась к нему, как к старшему брату, и восхищалась им.

— Устраивая каверзу, она не стала бы звать Коула... — согласился Лоуренс.

Однако явная спешка вызывала у него дурные предчувствия и заставляла его хмуриться. Хоро вытянулась под одеялом, повернулась набок и потянулась к чаше с вином. И вдруг её волчьи уши насторожились, и она обречённо вздохнула. Потому что...

— Мама! Папа! Где вы!..

Миюри редко их звала, то и дело ругавших её за что-то, значит, надо ждать чего-то плохого, и Хоро вздохнула ещё тяжелее.

Ближе к полудню Лоуренс взвалил на спину большой конопляный мешок с колбасками и котелком. Стоявший от него слева Коул был нагружен мешком с хлебом, ещё он зачем-то захватил книгу Священного писания, которую сейчас прижимал рукой к груди.

— Не торопитесь, берегите себя, жду вашего возвращения с подарками, — сказала им отвечавшая за кухню Ханна, отправляя их в путь, как утром уже отправила на рыбалку гостей.

Миюри в ответ живо махнула рукой и поспешила вперёд. За ней не спеша пошла Хоро с выражением раздражения на лице, последними тронулись в путь мужчины с поклажей.

— Коул, прости, что испортил тебе случившийся вдруг свободный день...

— Не стоит, ты ведь тоже много работал.

Хотя извинялся и Лоуренс, но виновницей сорвавшегося отдыха была, конечно же, его дочь Миюри.

— А если в горах есть демон? — возразила она.

Этим утром Миюри, сверкая глазами и возбуждённо шевеля серебристыми волчьими ушами и хвостом рассказала то, что услышала от деревенских детей, отважившихся пойти в такое место горах, куда никто не ходил. Вернулись они на одеревеневших от страха ногах, едва способные что-либо произнести.

— Разве горы не территория мамы? — возмутилась она тогда. — Если есть демон, нужно избавиться от него!

Любительница приключенческих историй, она подняла захваченную палку и стала размахивать ею, как мечом.

Коул с Лоуренсом переглянулись, собираясь сказать, что девочка, достигшая её возраста, уже не может так дико себя вести, но Хоро опередила их:

— Кажется, пару дней назад был дождь? В горах должно быть много грибов.

Самым весомым в купальне в купальне "Волчица и пряность" было слово не её владельца, а его жены, надёжно державшей поводья в своих ручках. В результате сбор грибов был добавлен к основной цели их похода.

— Брат! Папа! Быстрей! — крикнула Миюри, прибавляя шаг по бездорожью горного леса.

Хоро эти пути были хорошо знакомы, и она тоже легко, будто пёрышко, скользила вперёд. Две волчицы, мама и дочь. Однако Коул и Лоуренс были только людьми, к тому же обременёнными грузом. Они уже задыхались, хотя и старались не обращать на это внимания, а упорно следовать за Хоро с Миюри, чтобы не потеряться в горах.

— Если их рассердим... можем остаться ночевать в горах... — сказал, тяжело дыша, Лоуренс.

Коул коротко хохотнул.

— К слову, — добавил Лоуренс, — кем может оказаться этот демон?

Миюри, прибежав в купальню, не случайно стала звать Коула. Решив стать священнослужителем, Коул неустанно изучал Священное писание и другие духовные труды, что, вероятно, делало его в глазах Миюри подходящим для изгнания демонов.

— Кем оказаться... Они пришли среди ночи в лес, чтобы проверить себя на смелость, тут любой мог бы принять кролика или оленя за что угодно.

— Мм... о, вроде, метка. Должно быть, её сделали эти сорванцы из деревни.

Взрослые ходили в горах по проверенным, безопасным тропам, но дух озорства водил своих последователей в сторону от этих троп.