— Нуу... Я просто подумал, что я ее смогу... как волосы. Это же легко... Думал, что будет легче.
— Насчет волос мы уже вроде говорили. Во-первых — у тебя это дар. Во-вторых — это твой организм, магия только подстегивает их рост. Ты их способен чувствовать, ты знаешь, как тебе нравится, а как нет. Ты чувствуешь эту траву? Ну, вот если за нее, например, подергать? И ты хочешь ее вырастить, причем заклинанием, совершенно не для этого предназначенным?
Гарри смутился. Теперь он чувствовал себя идиотом. Забрать у Локи столько времени, устроить этот скандал, паниковать... Наверное, нужно было извиниться, но почему-то после всего произошедшего у него словно ком в горле застрял, и он зачем-то сказал совершенно другое:
— Так что, ее вообще нельзя вырастить?
Бог рассеянно-задумчиво посмотрел на газон. С минуту он молчал, потом в зеленых глазах загорелся интерес, а в складке губ обозначилась решимость.
— Как волосы? Может быть, — он присел на корточки, коснулся стебельков кончиками пальцев. — Попробуем?
========== 52. Если у брата праздник ==========
* * *
— Тссс...
Глубокий вдох, выдох. Расслабься... забудь...
Гарри знает это состояние, сейчас начнется... Начнется... Что-то необычное.
— Тссс...
Пальцы скользят по траве, слегка поглаживая, переплетаясь со стеблями... Или... трава скользит по пальцам? Неважно. Все сплелось, и уже непонятно, что где, потому что через полуприкрытые глаза все сливается, все... зеленеет. У него зеленые руки? Да, наверное, почему нет... Зеленые глаза, зеленая одежда... Через зеленые ресницы все видится в странном тумане...
— Шшшш...
Это ветер... Тихо колышет, шуршит, нежно гладит и немножечко треплет... Что?.. Всё... Траву, волосы... Зеленые... Он точно знает, чувствует, что они зеленые... ну а какие еще... Всегда были такими. Как и он весь... Всегда... С самой весны, когда вырос здесь, вместе с этой травой, они всегда были вместе... Были одним...
Сейчас, сейчас... Сейчас что-то...
Неожиданное напряжение резко вывело Гарри из транса. В руках зародилось нечто, что больше всего хотелось назвать гудением, но звука не было, а пальцы моментально стали горячими. Ладони с усилием подымались над травой, как будто там их что-то держало. Но в этот момент Локи закрыл глаза, так что видеть происходящее он перестал. Зато ощущение... Как будто в подушечку каждого пальца вцепился маленький пинцет и тянул кожу вниз. А при этом сам он тянул вверх, и становилось все неприятнее, почти до боли...
— Ой! — вырвалось у него, когда эта связь резко оборвалась, а глаза открылись.
— Ну вот, примерно так, — устало-удовлетворенно выдохнул бог, подымаясь с корточек и глядя вниз. — Вырастили.
Несколько травинок, всего несколько (десять?), не очень высоко, но уверенно возвышаются над своими сестрами.
— Не впечатляет?
Гарри не нашелся, что ответить. По сравнению с тем, что Локи делал с травой немногим ранее, это и правда не казалось чем-то особенным. А уж по затраченным усилиям... В руках теперь была неприятная слабость, Гарри казалось, что они дрожат, хотя снаружи этого и не было видно. А во рту явственно чувствовалась то ли земля, то ли песок, и хотелось сплюнуть. Он пару раз провел языком по зубам, но вроде бы ничего не было.
— Остаточная иллюзия, — пояснил бог. — Пройдет. Жаль, что всю жевательную резину выложили, редкий случай, когда пришлась бы кстати.
Он снова присел и потрогал подвергшуюся воздействию траву. На ощупь она оказалась жестче окружающей, а у двух растений явственно обозначились метелки.
— Ну, надо же... Дар Друидов... Истинная изначальная магия. Не иллюзия, не временные чары. Не то, чтобы редкость, но нужно действительно обладать значительной силой, чтобы его проявить. Повезло. Всегда хотелось попробовать...
— Ты не пробовал? — поразился Гарри. — Ты им не обладаешь?
— Наверняка обладаю, — снисходительно скосил на него глаза бог. — Просто... В бою такое не применишь, а тратить силы, время... У меня свои планы были, я себе не позволял... разбрасываться. Да и вообще... застань меня кто за таким занятием... — он с досадой покачал головой. — Не хватало еще дурацких насмешек на тему "младший сын Одина травку растит". И так все... — он еще более досадливо скривил губы и замолчал.
— Но Локи, — начал было Гарри, но зеленые глаза взглянули на него строго и холодно, обрывая дальнейший разговор на эту тему.
— И сейчас не вовремя это было. Ночной поход отменяется — не восстановимся, — он не без труда поднялся с корточек, и Гарри почувствовал, что противная слабость, прежде бывшая в руках, никуда не делась, просто как бы расползлась по всему телу. — Немного понял уже, почему я не пробовал? Тсс... — он погрозил пальцем, улыбаясь. — Жалеть не будем. Ведь это было интересно, не правда ли?
* * *
Вернуться в камеру удалось лишь ночью. И то потому, что ему приснилась его последняя битва на Земле. Обычно ему не удавалось прервать этот сон, события неслись, слишком затягивая. Но в этот раз он проснулся до... наступления не самых приятных моментов. Но связь действительно ночью ослабевает, и переместился он легко, так и не разбудив мальчишку.
А здесь ничего не меняется. Даже наоборот, раньше он все же пытался вести счет дням, теперь это и не восстановить. Ну, и не надо. Жизнь почти полностью переместилась туда, в маленький зеленый городок Мидгарда. А здесь... Он минутку подумал, подошел к стеклу и вывел:
Батончики Марс
Кока-кола
Посмотрим, действительно ли абсолютно всем богат город богов. И... Ну, разве не интересно, в каком из миров могут лучше?
* * *
Гарри проснулся от того, что где-то наверху громко ворковала тетя Петунья. Ворковала? Он прислушался. Еще вчера вечером она была мрачнее тучи и только вяло огрызалась с дядей на кухне насчет того, стоит ли выполнять предписания этого недоучки психолога касательно диеты, или это только еще больше травмирует и так нежного и ранимого ребенка.
Неужели они помирились? По плану Локи они должны разругаться вконец, и тогда тетю можно будет допросить о магах и магии, будучи уверенным, что она не побежит к мужу за защитой. И вдруг снова: "У-тю-тю-тю, моя крошка, смотри, пришли твои папочка и мамочка!"
— У-тю-тю, — передразнил Гарри. Ничего, вернется Локи, что-нибудь придумает. Будет вам у-тю-тю.
— Ой! — радостно вспомнил мальчик. — Ведь есть же...
Он засунул руку под подушку, вытаскивая батончик "Марс". А еще он вспомнил, что сегодня он поедет в Лондон, так что плевать, что тетушка, привычно поменяв свою елейную интонацию на рычащую, тарабанит в дверь.
— Подъем! Вставай! Поднимайся!
Гарри молчал, так как рот его был забит батончиком. Тетя продолжала барабанить.
— Живо! — провизжала она.
Гарри услышал ее удаляющиеся шаги, а затем до него донесся звук плюхнувшейся на плиту сковородки. Он перевернулся на спину и попытался вспомнить, что же ему снилось. Это был необычный сон. В этом сне он летел по воздуху на мотоцикле. А еще он с кем-то сражался, но это было не страшно, а скорее весело. А потом...
Но тетя вернулась к его двери, не дав ему вспомнить, что же там было дальше.
— Ты что, еще не встал? — настойчиво поинтересовалась она.
— Почти, — уклончиво ответил Гарри, дожевывая и на всякий случай вытирая губы кончиком простыни.
— Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И смотри, чтобы он не подгорел — сегодня день рождения Дадли, и я хочу, чтобы хоть сегодня все прошло нормально.
В ответ Гарри ухмыльнулся. "Хоть сегодня" и уже не "идеально", а хотя бы "нормально". Но день рождения Дадли — как он мог забыть?
Одевшись, он пошел на кухню. Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками. Похоже, что Дадли подарили новый компьютер, который тот так хотел, еще один телевизор и гоночный велосипед — это не говоря обо всем прочем.
Гарри смотрел на все это и думал, что если уменьшить компьютер, пока Дадли спит, то можно поиграть ночью в подвале. А если велосипед... То можно попробовать покататься ночью в парке. Хотя нет — там темно. Ну тогда... Но больше в голову ничего не приходило, в любом освещенном месте его бы обнаружили. Разве что попросить Локи, чтобы он сплавил Дурслей в Лондон... Или наоборот, взять уменьшенный велосипед в Лондон с собой.
Когда Гарри переворачивал подрумянившиеся ломтики бекона, в кухню вошел дядя Вернон.
— Причешись! — рявкнул он вместо утреннего приветствия.
— Да я причесан лучше Дадли! — возмутился совершенно необоснованной придирке Гарри, кивнув в сторону как раз появившихся в дверях кухни кузена с тетей. Тот и правда был немного взлохмачен и выглядел сонным — видимо, сказывались успокоительные капли, которые ему прописали на ночь.
Дядя демонстративно проигнорировал его возмущение, тем более, что Дадли начал канючить и возмущаться, пересчитывая свои подарки.
— Вот все ему мало! — прошипел про себя с чувством Гарри, с трудом расставляя на столе тарелки с яйцами и беконом — там почти не было свободного места.
— И что тут такое? Есть повод так злиться?
— Локи! — обрадовался Гарри. — Да так... У Дадли день рождения, а я совсем забыл.
— Нуу... Это ты зря, — насмешливо покачал головой бог. — Забыть, когда у брата праздник... Вот я бы испортил.
— Давай испортим, Локи? Пожалуйста! — Гарри оглянулся на завалившие весь стол подарочные упаковки.
— Да ты завидуешь, — в голосе Локи прозвучали одновременно деланное удивление, понимание и насмешка. Странная такая насмешка, вроде относилось это вовсе не к Гарри.
— Нет, я не завидую! У меня есть магия и Сникерс, и еще баночка Фанты осталась.
Только сказав, он понял, как смешно и жалко это прозвучало. Но бог не засмеялся.
— А тебе что-нибудь дарят?
Мальчик молчал, видимо, говорить ему не хотелось. Потом все же ответил:
— В прошлом году они подарили мне вешалку для куртки и пару старых носков дяди Вернона.
— Ну да. Что ж, магия — это утешение. Я тоже так пытался когда-то утешиться... Каждый год пытался.
И он замолчал, так же, как и перед этим Гарри.
С минуту они молча наблюдали, как Дадли разворачивает тщательно упакованный гоночный велосипед, видеокамеру, самолет с дистанционным управлением, коробочки с шестнадцатью новыми компьютерными играми и видеомагнитофон.
Зачем?.. Пришел бы хоть чуточку позже... Уйти? Поздно. Со дна поднялись самые первые горькие воспоминания, самая большая обида. Сложилась, усилилась такими же чувствами, дошла до горла, и стало просто невозможно молчать.
— Расскажи, Локи... Расскажи.
— Рассказать?
* * *
— Когда Тору исполнилось восемь лет, Отец подарил ему Мьёльнир. Могущественный молот, артефакт чудовищной силы, оружие, выкованное из сердца погибшей звезды. Такого больше нет... и не будет. Ну, он не дал его Тору сразу, конечно... сказал, что тот получит его только тогда, когда докажет, что достоин. Каждый год я ждал, что мне он тоже подарит что-то такое... Каждый год. Но... Знаешь, про меня как будто забыли. Нет, конечно, у меня были подарки. Это хорошие подарки были, никто не скажет, что нет. Вот только по сравнению с Мьёльниром это все... вешалки для куртки.
Они вместе смотрели, как Дадли срывает упаковку с золотых наручных часов.
— Тор не совсем понимал, что это такое, — продолжил Локи. — Я понимал. Оружие, не знающее промаха, которое может разрушить практически все. Наверное, все... По крайней мере, я никогда не видел, чтобы что-нибудь устояло. Не считая, что с ним можно летать, он всегда возвращается в руку, он может зарядиться любой энергией. Он даже воскрешать способен. Ну, некоторые создания. Я думаю, это даже не все, Тор просто не искал, не исследовал. Ему не надо. Но это... это такое всесилие... — он покачал головой, сокрушенно прищурившись и отведя взгляд.
— Это смешная история. Отец стал придумывать для Тора задания, чтобы тот доказал свою состоятельность. Сперва довольно простые, а потом все сложней и сложней. Гонял по различным мирам, бросал во всякие переделки, сражения... Вместе со мной. Это как-то не обсуждалось, Тор едет, значит, и я еду. Много миров, много битв, много приключений. Иногда вместе с друзьями... с его друзьями. Иногда с эйнхериями. Но всегда со мной. Это было непросто. У Отца достаточно опыта, ума и воображения, чтобы придумать что-то действительно трудное. Такое, куда понадобятся все силы, все умение... Да не мог он не понимать, что Тору без меня этого просто не сделать! Пусть и не все, но половину уж точно! Годы шли... В конце концов, Всеотец решил, что доказали. Тогда он ему этот подарок торжественно и вручил. Заслуженный. А я... Обо мне он так и не вспомнил.
— Но это же несправедливо!
— А это? — Лафейсон кивнул на стол, теперь уже полностью заваленный открытыми подарочными упаковками. — Хотя, тебе где-то даже повезло. Ты не помогал ему это добывать. И тебя не убеждали при этом, как же все-таки тебя любят! И еще... Ты радуешься за него?
— Я? — воскликнул Гарри, как будто Локи заподозрил его уже в совершенной дикости. — Не хватало!
— А ты порадуйся. Это хорошо и правильно — порадоваться за другого. Он же брат твой, вы растете с ним вместе. Давай, постарайся.
— Но я... Я не могу, Локи! И не хочу. Мне это совсем не... — он взглянул в напряженно изучающие его глаза бога и тихо, но настойчиво, попросил: — Давай лучше им все испортим.
— Ну надо же, а, — Лафейсон рассмеялся, в глазах у него странно перемешались печаль и веселье. — Так, значит, все же не потому, что кровь такая порочная етунская? И что родился сразу таким — завистливым, злым и мстительным? А змей-то, как обычно, прав... Может, и правда, в любом имеется от всего понемногу и... поверни жизнь чуть-чуть по-другому...
— Ты о чем, Локи?
— Да так, о своем, о божественном, — прервался он и с заговорщической усмешкой спросил: — В тебе точно крови етунской нет?
Гарри с непонимающей улыбкой пожал плечами, уже не пытаясь разобраться, о чем говорит Локи, но ясно чувствуя, что гнетущая атмосфера безысходной обиды начала потихоньку спадать.
Тут зазвонил телефон, и тетя Петунья метнулась к аппарату. Когда она вернулась к столу, вид у нее был просто взбешенный.
— Ты почему ничего не рассказал? — зарычала она и попыталась ухватиться его то ли за уши, то ли за волосы, но Локи, предвидя это по ее лицу, присел и ловко ушел в сторону. — Почему я должна узнавать это только сегодня?
— Что-то случилось, дорогая? — встревоженно спросил ее Дурсль, приподнимаясь с видом, что он готов помочь, при надобности, совладать с племянником.
— Плохие новости, Вернон, — ответила она. — Вчера миссис Фигг сломала ногу. Ей наложили гипс, и она к ночи уже была дома. Но утром выявилось какое-то осложнение, так что она снова в больнице и не сможет взять этого.
— И что теперь? — злобно спросила тетя Петунья, с ненавистью глядя на Гарри, словно зная, что он действительно был к этому причастен.
— Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя.
— Не говори ерунды, Вернон. Мардж ненавидит мальчишку.
