Зелье "Феликса Фелициса" заменили подслащённым лимонным соком. Изящный флакончик нашёлся у Эжени, а специфический бледно-жёлтый цвет получился вполне правдоподобным. Роберту сова принесла этот флакон во время завтрака. Эжени с Санькой очень натурально восхитились "подарку родителей", бросили пару фраз, какое это дорогое удовольствие и как трудно его сварить самому, и, казалось, забыли. Артур интереса не проявил, буркнул что-то вроде: "Подумаешь!". Ну конечно, у него сейчас матч, а они со своими неуместными восторгами.
— Артур, выпей сок! — стал настаивать Роб, подвигая Уизли стакан. "Зелье" туда он уже добавил.
— Не хочу!
Всё шло точно по сценарию. Осинкина затаила дыхание. Очередь Эжени.
Её брат сидел рядом с Санькой, а Эжени с Артуром расположились напротив.
— Роберт, — удивлённо и растеряно произнесла Эжени, — ты что-то добавил в сок Артура?
Уизли настороженно и возмущённо поднял голову, посмотрев на друга, который как раз прятал в карман тот самый флакон.
— Роберт! — воскликнула Санька возмущённо, копируя мисс Грейнджер, которая ещё не родилась на свет. — Это же... Это... Ты добавил в сок Артура зелье удачи? Как ты мог? — патетическая пауза, Артур нерешительно подвигает к себе стакан, а Санька выкрикивает последнюю коронную фразу: — Артур, не пей! Это нечестно!
Вот она родная кровь! Уизли улыбнулся и одним махом опрокинул в себя стакан тыквенного сока. Лицо парня осветила довольная улыбка.
— Ну что, дружище! — обратился рыжик к Роберту Вуду. — Идём побеждать?
Парни поспешно поднялись, причём Роб подмигнул девчонкам, а Артур старался на них не смотреть. Только когда друзья вышли из зала, подруги прыснули, перестав сдерживаться, и захохотали от души.
На них недоуменно косились младшие гриффиндорцы, но испортить настроение девушкам не смогли.
Санька с грустью думала, что Гермиона в далёком и смутном будущем за Рона искренне переживала, а в ней этого нет. Она и матчи квиддичные только в фильме видела. И вообще не слишком понимала даже футбол и хоккей. Так что вся эта межфакультетская борьба была ей непонятна и чужда. Ага, до того самого момента, когда команда Гриффиндора забила первый гол.
И понеслось. Кто же знал, что присутствие на игре вызывает такое предвкушающее волнение. Санька сорвала голос, поддерживая "своих", и особенно радовалась удачам Артура. На месте вратаря он смотрелся изумительно. Ни один мяч не упускал, пока его бладжером не сбили с метлы. Но парень быстро смог вскочить на неё снова, и отбить очень лихой бросок. Трибуны бесновались. Санька прыгала и вместе со всеми орала: "Уизли!" и "Молодцы!". А потом ловец Гриффиндора, Фредди Беркли, поймал снитч, и игра закончилась с разгромным счётом "двести семьдесят — тридцать".
Фредди качали на руках, Артура тоже, потом и всех игроков подхватили, подбрасывая вверх левитационными чарами и руками.
Подруги прорвались к Уизли и крепко его обняли, а Санька даже в щёку чмокнула, вдохновлённая моментом. Артур просиял, а ей не жалко. Заслужил.
Только вот про розыгрыш расскажут позже. Пусть порадуется, как и Рон в будущем, что никто ему ничего не подливал.
Все отправились обедать, договорившись вечером устроить праздник в гриффиндорской гостиной, независимо от того, как сыграют другие две команды. Артур был возбуждён и милостиво принимал поздравления друзей и девчонок с курса помладше. Санька даже заприметила одну шестикурсницу, которая смотрела на вратаря с таким же обожанием, как в своё время на его сына будет смотреть Лаванда Браун. Мелькнула мысль подтолкнуть этих двоих друг к другу. А ещё ей было жаль, что она так и не выпустила из палочки заученный фейерверк со словами, выплывающими прямо из красно-золотых звёзд: "Молодец, Артур!". Досадно, ведь готовила эти чары втайне, с помощью профессора Флитвика, который с удовольствием взялся помочь.
Впрочем, впереди ещё игра, а там Лестрейнджи оба входят в команду. Рудольфус капитан и вратарь, а Рабастан — ловец. Ничего не стоило поменять цвета звёзд на серебристо-зелёные, а слова на: "Молодец, Рабастан!". Хвалить Рудольфуса было чревато, Беллатрикс Блэк могла и приревновать. Характер у неё не сахар — это все знали. А вот если младший Лестрейндж поймает снитч, то почему бы и не похвалить. Тем более шансов на это не больше половины. Может и не понадобится.
Слизеринцы взлетели вверх стройным клином, мгновенно перестроились в круг, изобразили над полем красивую восьмёрку, развернувшись змеёй, и застыли на своей половине в одно и то же мгновение ровной линией.
Санька захлопала, вызвав неудовольствие Уизли.
— Позёры! — фыркнул он.
— Болеем за Рэйвенкло! — выкрикнул какой-то парень позади них.
— Да, за Рэйвенкло, — горячо поддержала Эжени.
И Санька только тут вспомнила, что Дамиан Вестерфорд играет за ловца.
Да, будет неловко, если снитч поймает Рабастан, и она выпустит этот фейерверк. Эжени может и обидеться. А переделывать буквы и цвета под Дамиана, не было ни времени, ни желания. Ну не вызывал в ней красавчик Дамиан добрых чувств, хотя она и прилагала усилия. Уверить себя в искренности его чувств никак не получалось, особенно после того, как Санька увидела однажды холодный снисходительно-скучающий взгляд Вестерфорда в сторону подруги, когда Эжени от него отвернулась, а ведь за секунду до этого на лице парня читалось обожание и нежность. Не желая быть застуканной, Осинкина больше на него не смотрела на том уроке. И не решалась сказать об этом Эжени. Подумаешь взгляд, может вообще показалось! Даже скорее всего так и было. Но осадок остался.
Бронзово-синяя команда с изображением ворона на форме появилась красиво, но не так эффектно, как слизеринская. Однако им хлопали даже более дружно. Многие, как и в каноне, недолюбливали змеек.
Игра началась, и снова Саньку захватила битва в воздухе. Как они летали — это же уму непостижимо! Рудольфус смотрелся куда круче Артура на месте вратаря. Конечно, красавец, и форма у них более удачная. Но всё равно, была в нём какая-то бесшабашная смелость, и отбивал мячи с неким изяществом и нарочитыми головокружительными кульбитами.
Рабастан зависал где-то наверху, пока на сороковой минуте не показался снитч. И Санька залюбовалась ловцами. Это зрелище того стоило. Как лихо они неслись среди игроков, подныривали под ворота, огибали на немыслимой скорости стадион, внезапно уходя вниз в крутом пике.
Был ли уже изобретён финт Вронского, Санька не знала, но ребята показали столько разных уловок, рискуя собой, метлой и товарищами, что она опять охрипла от криков поддержки. Ну а кому она скандировала "Молодцы!" никто всё равно не мог понять.
Момент, когда Рабастан всё-таки поймал снитч, заставил сердце Саньки совершить сальто-мортале, и она не сдержалась — в тот же миг вскинула палочку и выстрелила фейерверком вверх. Только она не учла, что нехилый взрыв от заклинания заглушит даже вопли всех школьников. Зелёные с серебром звёзды вознеслись над полем, а буквы оказались поистине гигантскими. "Молодец, Рабастан!" — серебристо-зелёные буквы так и висели над полем, не думая таять.
Оставалось принять независимый вид, когда все взгляды обратились на неё. Рабастан, с обалдевшим видом прочитав поздравление, тоже глянул в её сторону. Отсалютовав ей воздушным поцелуем, он взлетел на метлу и пронёсся над полем, гася буквы руками. А потом она поняла, что он просто составил из них искрящийся букет, который и бросил прямо к Санькиным ногам. Искрящиеся цветы погасли очень быстро, оставив после себя лишь пушистое облачко, быстро развеявшееся, но зрелище было потрясающим. Вот только друзья смотрели на неё, словно видели впервые. Вся школа хлопала красивому жесту ловца и пялилась в сторону Саньки. Слизеринцы свистели.
— Я в шоке, — первым высказался Роб. — Это было круто, Молли, но всё же... Почему такой выбор?
— Не ожидал, — высказался и Артур и сплюнул на поле. Он прошёл мимо Саньки, глянув в глаза чуть ли не с ненавистью, и словно нарочно задел её плечом, решительно шагая к выходу со стадиона.
— Бедняга Дамиан, — высказалась Эжени, пряча взгляд.
— Да ладно тебе, — поддержал сестру Роберт, — хотел бы я так летать! Выиграет ещё. Не расстраивайся.
Он подмигнул Саньке и повёл Эжени к выходу.
Вот так вот, осталась совсем одна, разве что Флитвик, декан Рэйвенкло, помахал ей и поднял вверх большой палец. Ну, правильно, он же её учил этим чарам. Остальные были предвзяты. Все факультеты единодушно её осуждали, это было заметно по взглядам, или наоборот, как тщательно они её игнорировали. Разве что слизеринцы не смотрели волками — проходя мимо, они дурашливо кланялись и слали воздушные поцелуи. К сожалению, ситуацию это лишь усугубляло.
Саньке казалось, что поле она покидает последней. Зябко кутаясь в тёплую мантию, она одиноко брела к Хогвартсу, глядя под ноги, когда кто-то преградил ей дорогу.
С изумлением подняв глаза, Осинкина увидела перед собой Беллатрикс Блэк под ручку с Рудольфусом.
Парень насмешливо улыбался, а черноволосая красавица вдруг очень по-простому сказала:
— Да наплюй ты на них. Подуются и забудут. Это на самом деле было смело и круто! Передай родителям, что мы принимаем приглашение на Рождество. И Лестрейнджи тоже, да, Руди?
— Конечно, моя принцесса! Прюэтт, а тебе удалось удивить весь Хог. Это дорогого стоит.
— Выше нос, Александра! — Беллатрикс подмигнула, и парочка синхронно развернулась и пошла вперёд. — Эй, не отставай, замёрзнешь!
Санька отмерла, и поспешила за ними. Ей всё никак не удавалось справиться с мыслью, что Беллатрикс — тоже человек. И внезапно она поняла, как может такой нормальный парень, как Рудольфус, любить старшую из Блэков. Да потому что она тоже нормальная и смелая. По крайней мере — пока.
* * *
Праздник в гриффиндорской гостиной никто не отменял, ребята где-то раздобыли вино и более крепкий алкоголь, кто-то заказал у домовиков сладостей, и веселье шло полным ходом. Пили даже девчонки, только малышню по третий курс включительно рано загнали спать.
Эжени уже отошла, даже подсмеивалась над незадачливой Санькой вместе с Робом, а вот Артур надирался огневиски прямо из горла бутылки, нарочито её игнорируя, лишь изредка обжигая злым взглядом.
Очень быстро девушка устала от этой суеты, шума и пьяного смеха ребят, и постаралась незаметно выскользнуть в коридор. Срочно захотелось на свежий воздух, куда-нибудь в совятню, а лучше — на Астрономическую башню. На душе скребли кошки. Такой одинокой она чувствовала себя впервые с начала учёбы.
Поняв, что заплутала, Санька вернулась к центральным лестницам, откуда лучше знала дорогу к любимой башне всех влюблённых парочек. Ей было безразлично, что потратила лишнее время — обратно в гостиную спешить не хотелось. От слова вообще.
Она лишь надеялась, что в этот вечер никого на башне не встретит. Не только у них празднуют окончание матчей. Постоит там, сколько сможет, мантию-то переодела повседневную, так что может и не удастся долго предаваться грусти.
Поднималась медленно, держась за перила. Напрасно она выпила бокал вина. Немного мутило. Она уже была здесь однажды с друзьями. Правда случилось это днём и народу на башне собралось не меньше десятка. Но какой же красивый вид открывался оттуда на озеро, горы, запретный лес и деревушку Хогсмид. Казалось, что там можно стоять вечно.
Шорох, раздавшийся наверху, слегка насторожил. Кому, интересно, тоже не до праздника? Она было подумала вернуться, и незаметно пробраться в свою комнату, но до верху оставалось всего десять ступеней, и звуков больше не доносилось. Было бы обидно отступить, проделав такой путь.
О том, что зря она не свернула, Санька подумала, только заметив мощную фигуру однокурсника, который, покачиваясь, стоял сбоку от неё. К сожалению, она не сразу его заметила, и уже прошла к самому бортику. Успела только удивиться, как быстро стемнело, и порадоваться красоте звёзд, когда ощутила чьё-то сопение и обернулась.
— Что, Молли? Пообжималась с Лестрейнджем? И как он, этот сопляк? — голос Артура был пьяным, обиженным, язык явно заплетался.
— Что ты несёшь?! — сердито ответила она, делая медленный шаг назад. Санька судорожно старалась придумать, как отступить без потерь, и чем отвлечь Уизли от своей персоны. Ничего дельного в голову не приходило, а в груди зарождалось нехорошее предчувствие. — Это же шутка была! Я надеялась, что выиграет Дамиан. И думала просто посмеяться над Рабастаном.
Вот так, можно просто соврать, чтобы он успокоился.
Однокурсник потихоньку приближался к ней, и это нервировало.
— Да ну! Как можно не понять, кто поймал снитч? За дурака меня держишь, да? Разонравился я тебе?
Санька отступала назад, пока не упёрлась в стену, с отчаянием поняв, что лестница осталась справа, буквально в двух шагах. А Артур уже преградил путь к выходу. Поднырнуть под руку? Он ведь пьян.
Но парень двигался гораздо резвее, чем могут пьяные. Она и оглянуться не успела, когда он схватил её за плечи, вжимая в стену своей грудью, и задышал в лицо перегаром.
— Красивая стала, — продолжал бормотать Уизли, больно дёрнув за выбившийся локон, — уже и смотреть не хочешь! Посмотри на меня!
Он то говорил обиженно и тихо, то гневно рявкал — словно произносил последнюю фразу.
— А помнишь, как просила прямо здесь поцеловать тебя? А? Не помнишь уже? Память короткая, да? Так я напомню!
Закричать? Санька набрала в лёгкие воздух, когда кислород перекрыли слюнявые губы Артура, прижавшиеся к её рту. От отвращения её передёрнуло, попыталась решительно вырваться, или хотя бы оттолкнуть, но парень оказался намного сильнее, чем она могла себе представить. Даже шевельнуться было невозможно. Артур продолжал её целовать, больно кусая за нижнюю губу, то и дело, пытаясь протолкнуть ей в рот свой язык.
Когда он резко отстранился, она всё же закричала. К сожалению, от стресса её "Помогите!" вышло по-русски. Даже если бы кто услышал, вряд ли они её поняли. А в следующий миг Уизли коротко рассмеялся и зажал ей рот рукой. Другой рукой он одним рывком распахнул на ней мантию, и Санька остро пожалела, что успела переодеться. Под мантией была лишь майка и юбка выше колен. На матче она была в тёплых брюках.
С майкой Артур расправился также бесцеремонно, одним рывком разорвав на груди, заодно оторвав бретельку лифчика. Не отрывая руки от её рта, он наклонился к обнажённой груди и вцепился в неё зубами. От боли, девушка вскрикнула, и сама удивилась, как громко получилось. Теперь он шумно сосал её грудь, одновременно пытаясь расстегнуть свои брюки. Рот ей больше не затыкали, но от ужаса она почему-то не могла произнести ни звука.
Удалось ли ему освободиться от штанов, она не поняла. Потому что зажмурилась, не желая этого видеть. Но почувствовала вдруг, что он резко отстранился, рванулась изо всех сил в сторону, и это получилось. Только обернувшись, поняла, что кто-то высокий отшвырнул от неё пьяного однокурсника. Отступила невольно, не зная кого ещё принесло, попыталась свести полы мантии на груди дрожащими пальцами, а в следующий миг оступилась и полетела с лестницы спиной вперёд.
