— Что, каждое спрашивать? — расширил глаза ребёнок, проигнорировав условие о занятиях. — Даже всякую дурацкую Алохомору?
— Что ты открывать собрался?
— Ничего! Это я для примера.
— Хорошо, какие заклинания ты уже знаешь? — терпение — это добродетель!
А Северус оживился:
— Много! Только без палочки не могу.
— Всё ты можешь, не умничай.
И к насупленной рожице Антуан уже привык. Как-нибудь переживёт.
— Но это глупо!
— А как ты учил эти заклинания?
Красноречивое молчание доказывало, что он прав.
— Но я уже не маленький, чтобы с прутиком! — наконец воскликнул сын. — Ты ведь хочешь, чтобы я стал сильным волшебником?
Против воли Антуан усмехнулся. Мелкий шантажист!
— Да, хочу! Именно поэтому и спрашиваю. Магия может быть опасной для самого волшебника, если неправильно ею пользоваться... Ладно, хватит уже мучать это пирожное. И сперва вымой руки.
— Ладно.
Ребёнок быстро убежал в ванную и вернулся с мокрыми рукавами мантии и сияющим лицом.
— Я готов!
Покачав головой, Робертс применил высушивающее и протянул сыну палочку, что так удачно вернула сегодня Санни Прюэтт.
— Показывай!
Надо было видеть, с каким благоговением Северус взял палочку в руки. Оглядел её со всех сторон, понюхал, разве что на зуб не попробовал.
— Твоя?
Робертс кивнул.
— А когда мне купишь? У тебя вон две, а у меня ни одной.
— Северус! Я жду!
— Люмос! Нокс! Акцио, чашка! Ой! Репаро!
— Ой, Северус? Я понял, молодец. Опусти палочку и просто перечисли мне, какими заклинаниями ты уже пользовался.
А потом он слушал длинный список, от которого волосы становились дыбом. Вот зачем ребёнку семи лет заклинание, заводящее остановившееся сердце? Или заклинание, приводящее в сознание. Или связывающее, или чистящие чары для всего помещения. Или заклинание, вызывающее неукротимую рвоту! Но пришлось дослушать до конца.
— Ты понимаешь, что некоторые заклинания отнимают очень много сил.
— Знаю, — тихо сказал ребёнок. — Я копил.
Робертс был выбит из колеи.
— Копил?
— Мама совсем не могла колдовать, — пояснил он, словно это всё объясняло. — А если пробовала, то долго болела. Можно я пойду в башню?
— В какую?
— В совятню. Не думай, я знаю где. Мне показали.
— Зачем тебе совятня, Северус?
— Я написал письмо маме. Надо отправить.
— Покажешь?
Мелкий отчаянно замотал головой.
— Хорошо, положи палочку и пойдём.
— А можно, я один? — Северус послушно оставил палочку ровно посередине своей тумбы. — Я уже знаю дорогу.
Робертс испугался, что если ещё раз услышит, что он "не маленький", то просто сорвётся.
— Иди, но потом не жалуйся, если что.
Ответом был удивлённо-возмущённый взгляд. Да-да, глупость сказал. И ещё не раз скажет! Кто бы знал, что быть отцом так выматывает!
Посмотрев, как Северус выскочил из комнаты в класс, Робертс подошёл к бару и вынул бутылку дорогого коньяка. Поглядел её на просвет, подержал немного в руке и поставил обратно в бар.
Вызвав домовушку, коротко приказал следить за сыном, но не показываться ребёнку на глаза. Та понятливо кивнула и исчезла.
Валери всё ещё проверяла эссе.
— Можете идти, мисс Нотт, — сказал он, — спасибо за помощь. Дальше я сам.
— Не за что, сэр. Тут осталось совсем немного. Может, я... ладно, я поняла. Всё в силе? Эссе по щитам писать не надо?
— Не надо, но повторите всё же. Проверочная работа будет для всех.
— Ясно, сэр, я пойду?
— Идите, мисс Нотт, — устало откликнулся Робертс и взял первое эссе из непроверенной стопки.
Люциус Малфой, м-да. Неизменно отличные работы. Хоть не глядя ставь "Превосходно". И с Северусом зачем-то налаживает контакт.
Робертс вздохнул и потёр ладонями лицо. Похоже, теперь, когда Северус добился своей мечты и попал в Хогвартс, отец маленькому шантажисту уже совершенно не нужен.
Антуан с мстительным удовольствием вдруг увидел, что работа уже проверена, и, более того, абсолютно неверный вывод мелкого Малфоя умница Валери не пропустила. Ну что ж, справедливость существует! Красная жирная линия была нарисована очень ровно, перечёркивая наискось кусок аккуратно написанного текста. И порадовал отличный комментарий: "Умничайте тогда, когда уверены в своих знаниях, мистер Малфой. Тролль!".
Мелочно, да, но как приятно! Робертс усмехнулся и потянулся за следующим эссе.
Глава 25
Джеймсу Хэйдену Прюэтту было не по себе. Приглашение к главе рода Прюэтт он, конечно, ожидал — ещё в тот вечер, когда кузены позвали его на "важный разговор" в "Дырявом котле", Джейми предвидел, что встреча с дядей всё же случится, рано или поздно. Но, как ни страшно было это представить, он согласился на авантюру почти сразу. А как иначе — драконы же!
Джейми рос в любви, и не особо страдал, что родился сквибом. Подумаешь, не может колдовать волшебной палочкой, зато мама Мюриэль сильнейшая ведьма, а домовики души в нём не чают и готовы выполнить любое волшебство, стоило только попросить. У домовиков вообще была своя магия, покруче, чем у магов, иные принципы, и совершенно иной подход. Уникумы — вот подходящее слово, даром, что подневольные существа и порождения самой Магии. Вот волшебству домовиков научиться хотелось, особенно после серьёзного разговора с главным эльфом матери.
Старенький домовик Петри в ответ на расспросы мальчишки попытался по-своему объяснить, что такое сквиб. Петри когда-то работал в Мунго, поэтому очень хорошо знал строение и магов, и сквибов, ассистируя очень опытному целителю, умершему от старости несколько лет назад. Почему уж эльф после смерти прежнего хозяина оказался у матери, Джейми не спрашивал, видел, что Петри не любит это вспоминать.
"Знаете, хозяин Джейми, — вещал он рассудительно, сложив лапки на острых коленках, — сквибы от магов довольно сильно отличаются. Магия есть и у вас, и у вашей матушки. Только если сравнить, у вашей матушки Магия в магическом ядре, — домовик потыкал длинным худым пальцем в грудь десятилетнего мальчика, — оно вроде второго сердца, от которого отходит множество трубочек, практически создавая четвёртую систему, помимо нервов, лимфы и кровотока, и полностью повторяя их рисунок".
"А у меня что не так?" — спросил он тогда.
"А у вас, — грустно вздохнул старичок Петри, — всё не так, хозяин Джейми. Магическое ядро не успело сформироваться, причин этому может быть масса. И стресс у матери на ранних сроках беременности в том числе. Думается, как раз ваш случай, отец-то ваш как раз погиб в то время, когда вы только-только начинали формироваться. Вот так-то, горе-то какое. А магия-то никуда не делась, передавалась вам, как же иначе — через ту же плаценту. Но раз ядро не смогло сформироваться, то и канальцев не появилось, и магия вливалась прямо в кровь, вместе с питательными веществами. И теперь разлита у вас по каждой клеточке тела, заполняя все нервы и всю кровеносную систему. Проще говоря — вы полностью пропитаны этой магией и сами стали вроде магического существа, хозяин Джейми. Вроде того же книззла, или дракона. Сами колдовать палочкой не можете, нет выводящих канальцев, но магия для вас — родная стихия, вы её чувствуете, видите, осязаете, потому что сами из неё состоите. И выпустить свою магию наружу не можете, разве что только с кровью. Оттого ваши дети могут стать магами, и очень сильными магами, если вы женитесь даже на самой слабой ведьмочке".
Старик довольно потёр ладошки.
"У каждого сквиба может родиться сильный маг?!" — удивился Джейми.
"Ну что вы, хозяин, сравнили тоже, — замахал ручками-палочками домовик, — другие сквибы не так выглядят, у некоторых магия в сердце сохранилась, у кого-то в печени, или селезёнке, бывает, что и в мозге, или других каких органах, а так чтобы во всём теле — такого ни я, ни мой прошлый хозяин-целитель не видывали. И не сообщал целитель никому, только матушке вашей мудрой. Так что и вы, маленький хозяин, помалкивайте, а то прознает кто из того же Отдела Тайн, да и заберут изучать, как неведому зверушку".
"Мама не даст!" — усомнился маленький хозяин.
"Это да, хозяйка Мюриэль не даст, но не стоит искушать судьбу, мало ли как оно обернётся. Прошу вас, хозяин, не рассказывайте об этом никому".
"Не буду! — вздохнул Джейми согласно. В магловской школе он как-то слышал, как магловские власти над всем необычным исследования проводят. Похоже, и в магическом мире такая опасность может грозить неправильному сквибу, — не скажу никому".
"Да и качество магии у вас другое, — продолжил рассуждения повеселевший домовик. — За вами ведь столько поколений чистокровных магов, так что и магия в вас очень древняя и сильная, не чета многим. И ведьмочка вам нужна обязательно, иначе у детишек ваших ядро сформироваться не сможет".
"Получается, — сделал вывод маленький Джейми, которого проблема будущих детей пока совершенно не волновала, — я как ты, Петри. Ты же тоже магическое существо".
"Нет, конечно!" — испуганно замахал ладошками Петри, вращая большими глазами, но разницу так и не смог сформулировать. И долго отказывался обучать Джейми магии домовиков. Хозяйку боялся расстроить, да и навредить сыну Мюриэль страшно не хотел. А вдруг что случиться непоправимое. Джейми ведь клятву взял, что матери ни слова о разговоре говорить нельзя. Мальчишка прекрасно знал, что мама не просто расстроится, а розгами отхлестает за милую душу. Потому Джейми ещё долго заверял старого эльфа, что хуже ничего не может случиться. И грозился обратиться с просьбой к новорождённой внучке Петри, которую как раз активно обучали магии. Петри сердился, даже запретил малышке приближаться к сыну хозяйки, чем очень расстроил свою внучку Лакки. Но всё же, спустя пару месяцев старый домовик сдался.
Однако все мучения были напрасны. Сколько не пытался Джейми высечь искру магии щелчком пальцев, ничего не выходило. И обучение заглохло на первом же этапе — без этой искры ничего магического домовики совершить не могли. "Я же говорил, — вздыхал Петри, — магия из вас только с кровью, да с другими жидкостями выходить может, а отдельно — никак".
Джейми в полной тайне даже от Петри наносил себе рану, мочил в крови кончики пальцев и пытался ими щёлкнуть. Но ничего не получалось, мокрые пальцы неприятно скользили, срываясь, а рана успевала затянуться, прежде чем удавалось повторить эксперимент — регенерация тканей у юного сквиба была не просто быстрой, а стремительной. Резать же себя было больно и неприятно, поэтому и эти эксперименты заглохли сами собой.
Утешало юного экспериментатора то, что все магические существа тянулись к нему. Ну как все, это он, конечно, преувеличил, но многие. Петри говорил, что они ощущают в нём сильную магию. Вот и ластятся те, кто посмелее. Рядом с Джейми, мол, таким чувствительным магическим существам тепло. "Очень тепло", — кивал Петри и блаженно закатывал глаза, на мгновение прижимаясь большой головой к груди мальчика.
Единственное, чему научил его Петри — это видеть магию. Сам эльф очень удивился, что хоть этому научить удалось, и сразу научно объяснил это мальчику наличием на глазах влажной слизистой, в которой у Джейми тоже есть магия. Настоящим магам это не доступно, только очень-очень сильным и изворотливым, не без специальных заклинаний, жрущих магию. Или ещё артефакты такие могут сделать, но весьма примитивные по сравнению с тем, что видит Джейми. А от сына Мюриэль, мол, не убудет, хоть весь день чужой магией любуйся. Но нужно это умение развивать, раз уж получается.
Видеть магию было здорово, стоило только немножко напрячься и сфокусировать взгляд. Магия была разноцветная, живая, казалось, её можно потрогать. Она колебалась, менялась, дышала. У Петри магией действительно было наполнено всё тело и имело тягучий серовато-жёлтый цвет. У гоблинов в банке цвет магии был тоже однотонный — грязно-коричневый. А вот у мамы мальчик увидел то самое ядро — большое и сверкающее, занимающее чуть ли не всю левую часть грудной клетки, там, где сердце. Джейми сперва сильно испугался — он легко видел разноцветные канальцы, целой сетью опутывающие тело, — прямо через одежду. Да, тела самого и никаких внутренностей он не видел, но канальцы так чётко очерчивали всю фигуру сияющей сетью, что это было всё равно, что смотреть на голого человека, искусно созданного сумасшедшим художником из тонких разноцветных ниточек и проволочек. Поэтому на маму Джейми больше "внутренним" взором не смотрел, нехорошо это было, да и признаваться не хотелось, пока не научится.
Переключаться он учился долго, получалось сначала неважно — бывало, зрение магии включалось само собой в самые неподходящие моменты. Потом стало получаться лучше. Сейчас же, в свои двадцать лет это давно перестало быть проблемой. И матери смог рассказать в своё время, когда приехал домой на каникулы из магловского колледжа-интерната. Крошечный котёнок-книззл — его подарок на тринадцатилетие просто сверкал обалденно-красивой дымно-голубой магией. И Джейми не удержался, восхитившись сильным малышом вслух. Мать насторожилась, и задала такие вопросы, что проще было признаться во всём. Выслушав, Мюриэль долго молчала, а потом усмехнулась, разлохматила волосы сына и, крепко прижав к себе, строго велела не признаваться в своём умении ни одной живой душе.
Джейми и не собирался признаваться. Зачем? Многие маги хранили самые важные свои умения в тайне, а чем он хуже? Сквиб? Да. Обычный — нет. А люди боятся всего необычного и странного.
По совету Петри, чьи слова повторила и мать, повздыхав над слишком самостоятельным сыночком, мальчик принялся потихоньку развивать свой "дар". Учился сравнивать, анализировать увиденное. В семнадцать Джейми легко определял, магическое существо перед ним или простое, по размеру магического ядра мог быстро прикинуть сколько лет маленьким волшебникам, снующим по Косой Аллее. Более того, благодаря подсказкам матери, встречающей знакомых, он мог со стопроцентной точностью сказать — тёмный маг перед ним, светлый, полукровка или магглорождённый. У тёмных преобладали насыщенные густые цвета, тёмные, яркие, иногда слепящие. У светлых вся расцветка была матовая, аккуратная, состоящая из пастельных и насыщенных светлых красок. Сияющих, а тем более слепящих ядер у них либо в принципе не встречалось, либо Джейми не повезло таких магов увидеть. У магглорождённых цветных каналов почти не было, всё разнообразие состояло из смеси серебра и бледного золота, причём, чем старше такой волшебник, тем больше цветных канальцев, а ядро так и оставалось серебристо-золотым. У полукровок было интереснее — с возрастом окрашивалось цветными красками и само ядро, но только снаружи, а цветных канальцев было на порядок больше.
Те же маглорождённые были сплошь нейтральными, а вот мама, как ни странно, была яркой тёмной волшебницей. Тёмные Джейми интересовали больше, потому что встречалось их на его пути, как назло, крайне мало. И реагировали такие маги на мальчишку-сквиба нетипично — оглядывались удивлённо, но, к счастью, быстро теряли интерес, стоило выключить "внутреннее зрение". Светлые интереса не проявляли, хоть полчаса не своди с них сканирующего взгляда.
