— Это главное, — одобрил Никита Сергеевич. — Товарищ Серов сообщает, что у американов каких-либо серьёзных прорывов не наблюдается, поэтому работайте по плану. Спешка, она, сами знаете, когда хороша.
Все заулыбались.
— Блох нам на каждом изделии ловить приходится, — усмехнулся Королёв. — Сейчас нам, Никита Сергеич, важно максимально отработать автоматические межпланетные станции, чтобы в сентябре этого года отправить АМС к Марсу.
— Это так важно? — нахмурился Хрущёв. — Сфотографировать Марс можно и попозже.
— Более чем важно. Сфотографировать — да, можно и позже, а вот разведать радиационную обстановку на траектории полёта к Марсу надо чем раньше, тем лучше, — пояснил академик Келдыш.
— Именно. От этого будет зависеть конструкция радиационного убежища для экипажа, — добавил Сергей Павлович. — Убежище — наиболее тяжёлый компонент корабля, не считая заправленных топливных баков. И очень ответственный, от него будет зависеть здоровье и жизнь экипажа в случае вспышки на Солнце или ещё какой-либо радиационной аварии. Опять же, на борту, так или иначе, предполагается реактор, более или менее мощный, в зависимости от типа применяемого двигателя. Будет ли излучение реактора самым сильным источником радиации во время полёта, или нет — от этого зависит многое.
— Понятно, — Хрущёв покивал, соглашаясь.
— Мы уже испытали на одной из опытных АМС ионные двигатели ориентации, — доложил Королёв.
— Вот это здорово! И как?
— Результаты многообещающие. Получилось компактно, удобно, и обеспечивает весьма точное прицеливание. Тяга предсказуемо маленькая, но ионный двигатель выглядит весьма перспективным для АМС, исследующих дальние планеты Солнечной системы.
— Очень хорошо. На марсианскую станцию этот двигатель будете ставить?
— На ближайшую — нет. На неё надо ставить обычный химический двигатель для коррекций траектории. И спускаемый аппарат.
— Ого! Собираетесь сразу сесть на Марс?
— Попробовать необходимо. Следующая попытка только через полтора года, — пояснил Сергей Павлович. — Конечно, если честно — шансы невелики. Поэтому мы и собираемся сейчас запустить несколько станций к Луне, а на обратном пути отработать отделение спускаемого аппарата и вход в атмосферу на второй космической скорости.
— Вот как? Давайте, хорошо придумано, — одобрил Хрущёв. — Только вот атмосфера-то у Земли не такая, как у Марса?
— Верхние слои земной атмосферы похожи на атмосферу Марса, — пояснил Келдыш. — Если поведение аппарата на этом участке будет соответствовать расчётному, то велика вероятность, что и на Марс сесть удастся.
— Годится. Тут я на вас полагаюсь, мне добавить нечего. Молодцы. Работайте по этой теме, как считаете нужным. Все слышали? — Первый секретарь окинул грозным взглядом Устинова, Руднева и Гришина.
— Всё понятно, товарищ Хрущёв, — заверил Устинов. — Обеспечим помощь и поддержку.
— То-то! А что с большой ракетой товарища Исаева? — спросил Никита Сергеевич.
— И смех и грех, — криво усмехнулся Королёв. — Двигатель-то Исаев сделал. А вот у Исанина проблемы возникли. Алюминий для судостроителей металл пока непривычный. Технологии ракетостроения им ещё осваивать надо. Нормы прочности совершенно другие, толщины по их меркам мизерные... В общем, мы им, конечно, помогаем. Товарищ Кузнецов сделал для исаевского двигателя низконапорный турбонасосный агрегат с большим расходом, на давление 20 атмосфер. Они даже сумели переделать свой мегагоршок на замкнутую схему и выжать аж 400 тонн тяги.
Но бандура таких габаритов выходит нежёсткая, баки надо держать постоянно наддутыми, даже в процессе сборки изделия на заводе. В общем, скорого результата я бы там не ждал, — заключил Сергей Павлович.
— Жалко, — констатировал Хрущёв. — А я уж думал — переплюнем мы американов и фон Брауна. Да и двигатель мощный, что же, выходит, зря пропадает?
— Ну, задача ведь не просто так переплюнуть, а с толком для дела, — ответил Королёв. — Есть у нас одна задумка...
— Так, давайте! — Никита Сергеевич тут же оживился, потирая руки.
— Мы тут обсуждали идею мощного носителя, со стартовой массой около 1600 тонн, и ядерным двигателем на второй ступени. Вот на него двигатели Алексея Михайловича и можно будет поставить. Как раз пять штук хватит. (Такой носитель именно в то время обсуждался, см. Б.Е. Черток 'Ракеты и люди')
— У вас какие-то эскизные проработки уже есть? — спросил Первый секретарь.
Королёв развернул и повесил на стойку плакат, на котором была изображена ракета пакетной схемы, похожая на УР-700. Она вся, казалось, состояла из отдельных 'колбасок'. В центре был водружён большой водородный бак второй ступени.
— Это пока всё очень предварительно, — предупредил Сергей Павлович.
— А стартовать она будет с земли? Или с воды? — поинтересовался Хрущёв.
— С земли. Старт с воды — дело новое, неизученное, опять же, криокомпоненты, неминуемое обледенение...
— То есть, понадобится стартовый комплекс. М-да... — Первый секретарь задумался. — В общем-то, беспокоит даже не это. Насколько я понял товарища Иевлева, ранее 1967 года ядерного двигателя ждать нечего. Тут или ставить на вторую ступень обычный двигатель на водороде, или откладывать разработку. И второй момент — вот такая... 'соборная архитектура' — это же лишний вес? Или я неправ?
— Да, лишняя масса, но её можно уменьшить применением композитных материалов, зато такая конструкция получается более жёсткой, чем единые баки большого диаметра. Тут и технологические ограничения сказываются, — пояснил Королёв.
— Угу, угу... Валентин Петрович, а по водородному двигателю у вас как дело движется? — спросил Хрущёв.
— Сделали несколько экспериментальных двигателей небольшого размера, и изучаем на них особенности поведения жидкого водорода, — ответил Глушко. — Начали с самого маленького, и постепенно увеличиваем размерность.
— То есть, работа идёт?
— Идёт, товарищ Первый секретарь. Может быть, не так быстро, как хотелось бы, но водород — дело новое. Поэтому решили сначала научиться работать с парой криокомпонентов на метан-кислородном двигателе.
— А вот мне разведка докладывает, что у супостатов уже идёт разработка водородного двигателя RL-10, — заметил Никита Сергеевич. — Знаете о нём?
— Сведения по нему мы от товарища Серова получили, — подтвердил Глушко. — Хотя и не такие подробные, как по другим образцам.
— Я вот думаю, а двигатель, подобный тому, что сделал товарищ Исаев, может работать на водороде? — спросил Хрущёв.
— Двигатель Алексея Михайловича с минимальной модификацией форсунок может работать на всём, что горит, — усмехнулся Глушко. — Но, скажем так, работает он значительно менее эффективно, чем обычный, классический ракетный двигатель той же массы, имеющий высокое давление в камере.
— Но при этом он ведь развивает очень большую тягу, так? — уточнил Никита Сергеевич. — Значительно большую, чем вы обеспечили пока что даже на самом передовом РД-33?
— Да, но удельная масса у такого двигателя значительно больше... — начал Глушко.
— Вы, Валентин Петрович, можете сейчас сделать классический двигатель на такую же тягу?
— Пока что не можем, — признал Глушко. — Но мы над этим работаем.
— Вот когда сможете, тогда и будем рассуждать об удельной массе и неэффективности. А пока 400 тонн тяги может выдать только этот, как вы говорите, 'горшок', то его и будем использовать! — решил Хрущёв. — Вот и проведите испытания этого двигателя на водороде.
— Никита Сергеич, исаевский двигатель лучше всего использовать на первых ступенях, — вмешался Королёв. — А водород как раз выгоднее применять на второй и третьей ступени, для которых 'горшок' Алексея Михайловича слишком тяжёл. Он на верхних ступенях будет 'съедать' слишком много массы полезной нагрузки. Тут не надо спешить, надо учитывать все факторы.
— Хорошо, хорошо, — Первый секретарь поднял руки, соглашаясь. — Расскажите лучше, что по другим проектам? По орбитальным станциям, например?
— По этой тематике пока идёт эскизное проектирование, — ответил Королёв. — Пока не летает тяжёлый носитель и основной космический корабль, приступать к техническому проектированию орбитальной станции преждевременно. Нет ни отработанных бортовых систем, ни ясности с массогабаритными характеристиками. Можно напроектировать всего разного, а потом будем переделывать.
Сейчас основная работа по этой теме — стыковочные узлы. Мы надеемся, что вам удастся договориться с Эйзенхауэром и подписать соглашение о совместной разработке стандартного стыковочного узла. Это было бы очень важным прецедентом. Дипломаты, насколько я знаю, соглашение подготовили.
— Я тоже надеюсь, что или в Париже, или во время визита Айка мы это соглашение подпишем, — подтвердил Хрущёв. — Но международная обстановка непростая, всё в любой момент может сорваться и обернуться новым витком 'холодной войны'. А по стыковочным узлам вы уже что-то сделали, или пока только прикидки?
— Сделали макетный образец, в 1/4 натуральной величины. Вот он, в углу стоит.
Никита Сергеевич встал и подошёл к замысловатой конструкции, укреплённой на сваренной из стальных уголков тележке.
— Ух ты! Так это что, действующая модель? Кто делал?
— Модель действующая, а разработчик — Сыромятников Владимир Сергеевич, наш специалист.
— А можно его позвать? — спросил Хрущёв.
Сыромятников оказался совсем ещё молодым инженером — в ОКБ-1 он пришёл в 1956 году. Тем не менее он очень толково рассказал, как работает его стыковочный узел, а затем, подключив тележку к розетке, продемонстрировал работу агрегата вживую.
— Мы при разработке рассматривали две основных схемы — штырь-конус, и андрогинный узел, с лепестками, — пояснил Сыромятников, развернув два плаката. — Схемы нам Сергей Палыч набросал, но от схемы до работающей модели прошло три года. Когда стало известно о переговорах с американцами и возможной стандартизации стыковочных узлов, выбрали андрогинный узел.
— Так сказать, чтобы при стыковке никаких фрейдистских ассоциаций не возникало, — усмехнулся Гришин.
Все понимающе заулыбались — внушительный стыковочный штырь в схеме 'штырь-конус' поневоле наводил на весёлые мысли.
— Тут ещё один момент есть, — продолжил Владимир Сергеевич. — Узел 'штырь-конус' после стыковки космонавтам придётся разбирать и вынимать штырь с конусом из прохода, а потом ставить обратно. С андрогинным узлом, если лепестки сделать снаружи, эта операция исключается. Хотя по конструкции андрогинный узел выходит тяжелее.
— Это, так сказать, основная, механическая часть системы стыковки, — пояснил Королёв. — Сейчас ещё разрабатывается управляющая, программно-аппаратная часть, система сближения и стыковки, которая будет обеспечивать подход корабля к станции или другому кораблю (http://famhist.ru/famhist/chertok/0032d228.htm). Вот с ней возни будет, пожалуй, побольше, чем с самим стыковочным узлом. Там в одних антеннах чёрт ногу сломит.
— То есть, и на этом направлении работа движется? — полуутвердительно спросил Первый секретарь.
— Конечно, к моменту начала полётов кораблей с орбитальными отсеками мы рассчитываем довести систему как минимум до стадии опытной отработки, — заверил его Руднев. — У меня эта работа на особом контроле.
— Ну, что же, вижу, работа идёт очень неплохо, — Хрущёв был доволен.
— Никита Сергеич, тут есть один занятный проект... не знаю, как и доложить... — замялся Сергей Павлович. — На мой взгляд, всё это детский сад, конечно...
— То есть?
— Помните, мы с вашей подачи привлекли с сотрудничеству детскую коммуну из Ленинграда? — напомнил Королёв.
— Помню, конечно! И что, ничего не получилось?
— Почему же, по основной теме — оранжерее для будущего ТМК — работа у них продвигается вполне успешно. Достигнуты достаточно неплохие результаты, летом мы планируем в одном из спускаемых аппаратов 'Севера' отправить в беспилотный полёт мини-оранжерею с растениями, — доложил Главный конструктор. — Проверим на практике в условиях космоса выживаемость растений в автоматической гидропонной теплице. Кстати, всю автоматику для этой гидропоники они сами разработали, мы им только программно-временное устройство дали, уже современное, полупроводниковое. А все клапаны с дистанционным управлением от реле и саму циклограмму полива они сами сделали.
— Ого! Молодцы, ребята! — Никита Сергеевич даже не ожидал, что из его инициативы вырастет подобный результат. — А вы говорите — детский сад! Это же ваша будущая смена подрастает, товарищи! Как можно недооценивать такие возможности подготовки кадрового резерва?!
Королёв, разумеется, и сам понимал, что эти самые 'детишки' в недалёком будущем могут стать надеждой и опорой советской космонавтики, реальной, действенной связью поколений. Но занятость и жёсткие сроки разработок редко позволяли уделять достаточно внимания 'молодёжным проектам'.
— Так что они там придумали, вы начали? — спросил Первый секретарь.
— Тут такое дело... Ребятишки эти, с 58-го года, при содействии ДОСААФ, уже по всему Союзу между коммунами в разных городах наладили связь по радио. Но страна у нас большая, и не всегда коротковолновая связь работает устойчиво. Вот они между собой посовещались, и написали нам в Главкосмос совместное письмо-обращение от Всесоюзной пионерской организации и комсомола с предложением — хотят сами для себя разработать и сделать специальный 'пионерский' спутник связи.
— Ух ты! Это они здорово придумали! — Хрущёв пионерскую инициативу поддержал сразу и безоговорочно. — Но запуск ракеты — дело недешёвое.
— Есть один вариант — запустить этот спутник совместно с каким-то другим, два спутника одной ракетой, — подсказал Мстислав Всеволодович Келдыш. — Если сделать его компактным и лёгким, то можно запустить его, например, вместе с одним из спутников 'Молния', на ту же вытянутую орбиту.
— Вы сначала хоть одну 'Молнию' запустите, — строго заметил Первый секретарь.
— Запустим, обязательно, — заверил Королёв. — Работа по 'Молнии' уже выходит на финишную прямую.
— Пионерский спутник, говорите... Так... а к июню его сделать можно? — тут же прикинул Никита Сергеевич.
В июне, если всё пойдёт как надо, планировался визит президента Эйзенхауэра в СССР. Хрущёв, во время визита в США в сентябре прошлого года, пригласил Айка приехать вместе со внуками. Одним лишь приглашением их на Байконур, можно было нанести всем заокеанским противникам улучшения отношений между США и СССР сильнейший пропагандистский удар, о чём Первый секретарь тут же и поведал собравшимся:
— Вы только представьте, вот приедет в июне Айк с внуками, пока мы с ним переговоры ведём, его семейство можно будет, скажем, в 'Артек' отвезти, пообщаться с советскими пионерами вживую, поучаствовать в постройке этого самого спутника, пусть даже на завершающем этапе, — предложил Никита Сергеевич. — А потом свозить их на Байконур, вместе с нашими ребятишками, конечно, и живьём показать запуск.
— Да вы что, Никита Сергеич! — оторопел Руднев. — Американского президента с внуками в МИК пустим? Там же всё кругом секретное, основной носитель — та же самая баллистическая ракета!
