Дверь в каюту открылась и на пороге появился циклопик.
— Парламентеры прибыли, — низко поклонившись, пролепетал он.
— Пусть войдут, — повелел Даруалл Мудрый, небрежно махнув одним из щупалец.
Циклопик снова низко поклонился и вышел. Из коридора донеслись приближающиеся шаги.
В каюту по очеради вошли два не обычных дакля.
— Кто вы и как посмели напасть на шхуну Пельцерры, Властительницы Сенвальтена и Матери Правителей?
— Я Джунш, а мою спутницу зовут Смерть. Тебя вроде бы называют Мудрым, поэтому мы не стали стрелять ниже ватерлинии, а сделали только два предупредительных выстрела. Все это вынужденные меры в ответ на действия твоего братца, Даруалла V.
— Это вы его убили?
— Нет, мы сами давеча только узнали что он мертв, от капитана шхуны.
— Так какова говоришь цель захвата шхуны?
Надеясь на рассудительность и ум Даруалла Мудрого, Джунш рассказал ему о "Двери," которая грозит всему мирозданию и о том как они пытались поговрить с Даруаллом V, а вместо этого угодили в западню Эпетелиуса. В надежде на помощь Пельцерры они отправились к берегам Сенвальтена и наткнулись на шхуну. Испугавшись что это Эпетелиус, они открыли огонь, а когда выяснилось, что судно принадлежит Матери Правителей, сразу же стали исправлять недоразумение.
— Понятно, — задумчиво произнес Даруалл, потирая одним из щупалцев подбородок, кончиками двух других он стучал друг о друга, еще одной парой тер виски.
— А зачем же вы в таком случае стреляли по моему кораблю?
— Скорсть с которой он шел и курс, явно свидетельствовали о том, что ты не хотел вести ни каких переговоров. Стрельба, это был единственный способ убедить тебя выслушать нас.
— Резонно. Значит, вы держите курс на Сенвальтен для аудиенции с моей матушкой?
Джунш кивнул.
— Ваша история захватывает, а ваша самоотверженность впечатлят. Однако, прежде чем я отправлю посыльного к матушке, я должен убедиться в том, что ей ничего не угрожает.
— Само собой, — улыбнулся мышь, — что от нас требуется?
— Что это за орудия невиданные стоят на вашем бриге?
— О, так это моё изобретение, дальнобойные гаубицы Джунша, — без тени смущения продолжал врать мышь.
— Как интересно, — одно из щупалец Даруалла подовинуло кресло для синего парламентера, — а как бы подробне узнать об этих чудесных изобретениях.
— Ды не вопрос, — небрежно бросил Джунш и плюхнулся в кресло. — Что именно тебя интересует?
В каюту вошел циклопик. Стараясь держаться не заметным он подошел к Даруаллу и прошептал на ухо:
— Правитель, матросы извлекли одно из ядер, на нем клеймо клювогедонского мастера Назариуса.
— Хорошо. Иди. — Задумчиво пробормотал Даруалл.
"Значит чутьё меня не подвело, этот синий недодакль дурит меня." — Подумал он, — "эти чудо-пушки дело лап клювоедонца, а значит с этой парочкой пора кончать."
— Что-то стряслось? — провожая взглядом дакля, поинтересовался синий мышь.
— А скажик-ка Джунш, ты знаком с клювогедонским оружейником по имени Назариус?
Смерть и Джунш переглянулись.
— Джунш, сука, допиздился, — прорычала смерть хватаясь за Лабрис.
Щупальца Правителя в мгновение ока обвились вокруг мыша, еще одно щупальце он выбросил метя в девушку.
Смерть отскочила в сторону и взмахнув Лабрисом, перерубила щупальце пополам. Даруалл взревел от боли. В тот же миг несколько других конечностей Правителя обрушились на девушку. Отпустив рукоять застрявшего в полу оружия она вновь отскочила и щупальца попали в стену. Деревянная переборка с треском разлетелась на куски. Из пробоины в каюту хлынул дневной свет, соленый бриз и крики чаек.
Тем временем, смерть бросилась к Лабрису. Её руки вцепились в рукоять и она что было сил потянула его на себя. Девушка буквально на мгновение потеряла контроль над ситуацией, но этого оказалось достаточно для того, чтобы одно из щупалец Даруалла, словно огромный грузовик впечатало её в стену. Снова раздался треск досок и смерть вылетела за борт.
Правитель довольно захихикал.
— Знаешь, я передумал вести с вами переговоры, -сказал он, поднеся к своим глазам синего мыша, — что ты теперь скажешь, Джунш?
Прежде чем тот хоть что-то ответил, Даруалл разинул пасть и проглотил его.
Когда смерть пришла в себя, она дрейфовала не подалеку от Даруалоносца.
"Ни хуя себе, вот это он меня приложил," — пронеслось у неё в голове.
Стараясь не хлопать по воде, девушка поплыла обратно к кораблю. Она была с противоположной "Меркуриусу" стороны, так что соратники не могли её видеть.
"Ну, с-сука, дай мне только до тебя добраться," — сцепив зубы, думала смерть взбираясь по отвесной деревянной стене.
Карабкаться по борту корабля-исполина, оказалось на много сложнее чем казалось на первый взгляд. Цепляясь ногтями за редкие и довольно не большие зазоры между досок, разодрав пальцы в кровь, девушке удалось преодолеть приблезительно пол пути. В этом месте силы оставили её, пальцы предательски разжались и смерть полетела вниз.
Она не успела и глазом моргнуть, как что-то подхватило её и втащило обратно в зияющую в борту корабля пробоину. Это было одно из щупалец Даруалла Мудрого.
— Ну-у-у? — довольно протянул он, — вот и второй парламентер.
— Пусти меня, падла!
— Ха! А ты с юмором, — Правитель разинул пасть и хотел было проглотить её, но вдруг не естественно дернулся, а из его рта брызнула кровь.
— Это еще что? — Взволнованно пробормотал он.
— Пусти меня, с-с-сучара, — стиснув зубы прорычала девушка, пытаясь освободиться от объятий Правителя.
Даруалл замахнулся чтобы ударить её, однако приступ кашля не дал ему этого сделать.
Щупальце которое держало смерть ослабло и она смогла выскользнуть.
Харкая кровью, посиневший Правитель тщетно пытался вдохнуть.
— Где Джунш, падла? — Спросила девушка. Держа его извивающиеся конечности в поле зрения, она подошла к торчащему из пола Лабрису и обхватив рукоять стала расшатывать крепко застрявшее оружие.
Даруалл рухнул на пол и забился в конвульсиях.
— Ебать, у тебя хватило ума сожрать его? — Смерть довольно оскалилась и добавила: — вот ты и заработал не сворение желудка.
Наконец вытащив Лабрис, она закинула его на плечо и отошла подальше от умирающего Правителя.
Покатавшись какое-то время по полу, Даруалл затих. Почти сразу его живот стал интенсивно расти и... Хлоп!!! Разорвался как мыльный пузырь, забрызгав все кругом кровью и освободив рычащего Джунша. Стоя по пояс в Правителе, он приставил ко рту руку и стал изображать пальцами вторую челюсть.
— Это что за пантомима? — улыбаясь спросила девушка.
— Ну ты что? Не узнаёшь? Я чужой. — Он снова приставил руку ко рту и добавил: — Ридли Скотт отдыхает.
ВНИМАНИЕ!!!
На author.today я начал выкладывать свой новый роман
Волшебство без прикрас
Бесплатно
Подпишись и получи бесплатный доступ к остальным романам
Количество промокодов ограничено
Подробности здесь
Другие мои книги здесь
А, чтобы быть в курсе всех новостей, подписывайтесь на мою ВК_группу
77
1
Я лежал на кровати, заложив руки под голову и, смотрел в потолок. Когда длительное время находишься в четырех стенах, разные обыденные мелочи приобретают совершенно другой уровень, превращаясь в довольно важное занятие.
Я занимался изучением пятна на потолке, которое появилось рядом с окном несколько дней назад. Сначала это была маленькая не приметная точка. Но она быстро выросла до приличного пятна всего за один день. "Наверное, крыша в конец прохудилась", — подумалось мне в тот день.
Пятно с каждым днем становилось все больше и больше. Намокая, стала отходить побелка. Она свисала с потолка небольшими, завернувшимися чешуйками серого цвета.
Взглянув на пятно сегодня, я вдруг заметил, что по своему очертанию оно напоминает Австралию. "Надо же", — подумалось мне. Я немного приподнялся, чтобы изменить угол обзора пятна, — мало ли, вдруг показалось и оно вовсе не похоже на Австралию, — и в этот самый момент, я увидел её!
— Боже, какая же ты красивая, — пробормотал я.
Её прекрасные линии завораживали. Будучи не в силах оторвать от неё взгляд, я, словно кот, облизывающийся на сметану, скользил взглядом по изгибам шикарного тела своей гостьи. Наверное, она не что иное, как Божественное Творение — совершенное и поразительное.
От созерцания столь неземной красоты у меня участился пульс, во рту пересохло, а к горлу подступил ком. Что уж говорить о моем "дружке", который выпрямился во весь рост, и буквально выпрыгивал из штанов.
Когда я впервые увидел её, то просто не поверил своим глазам!
"Как? Почему она не встречалась мне раньше? — с обидой подумалось мне. — Это не справедливо, что я прожил 21 год, не замечая этой не земной красоты".
От подобных мыслей и понимания того, что два десятка лет потрачены в пустую, в душу стала пробираться тоска. Но не так как обычно — врываясь, словно к себе домой: открыв дверь с ноги, с наглым выражением лица и презрительным огоньком в глазах.
На сей раз, тоска пробиралась аккуратно, словно опасаясь чего-то.
"Интересно, что её так насторожило?" — подумал я, глядя на то, как она замерла в дверном проеме, нюхая воздух словно зверь.
Вдруг повеяло теплом и приятным мягким светом, который начал обволакивать меня словно пушистый плед. Добро и радость заструились по комнате, волна, за волной проходя сквозь меня.
Тоска издала обиженный писк и убежала.
Весь этот свет, тепло и радость исходили от моей гостьи.
"Как же мне хорошо!" — довольно подумал я, по-прежнему созерцая изгибы её тела, стараясь не отрывать взгляда.
— Привет, — нарушила она царящую вокруг нас тишину и улыбнулась. От звука её голоса по моей коже побежали мурашки. Словно мелодичная музыка, он наполнил больничную палату. Голос моей гостьи, как и свет, и тепло, что она источала, обволакивал меня, проникал во все фибры моей беспокойной души, наполняя её добром и любовью.
Именно! Я вдруг понял, что люблю её.
— Привет, — ответил я, слегка смутившись.
— Как тебя зовут?
— Женя. А, тебя?
— Ты разве еще не понял? — не переставая улыбаться, ответила она вопросом.
— Понял.
Некоторое время мы пили чай и болтали. Просто говорили. О разных мелочах, не имеющих какой-либо важности или особого смысла. Я просто наслаждался её обществом, красотой, звучанием голоса и теплым светом, который пронизывал все вокруг нас, в том числе и меня, наполняя радостью, добротой и позитивом.
Мне не раз приходилась общаться с цифрами но, ни одна из них не испускала столько положительных флюидов, сколько 77. Иногда они наоборот: могли раздражать или нервировать.
Вот на пример тройка, она начала трепать мои тогда еще не окрепшие нервы, уже в школе — постоянно лезла в мои дела. Вроде все выучил, подготовился к уроку как надо, но хрен там плавал! Подаешь учитилке дневник и нате вам: "горбатая"! Тогда я думал, что хуже и паскуднее этой сволочи — тройки, никого не бывает. Эх, где же вы, мои школьные годы?
Потом была девятка, которая меня подставила: из-за нее я опоздал на работу, после чего поругался с шефом и тот дал мне пинка под зад.
После нее была 15. Про эту дрянь я даже вспоминать не хочу!
Но, не смотря ни на что, самым сучьим потрохом из всех оказался ноль. Эта дырка, а подругому его никак не назовешь, везде и всюду норовил все обнулить. Именно из-за его козней я и загремел в психушку.
— А, почему ты тут один, взаперти? — спросила 77.
— Да, — махнул я рукой. — Никто мне не верит, что я могу видеть вас, цифры, и тем более разговаривать с вами. Шизиком называют, вот в дурку и закрыли.
— Сволочи, — вздохнула она.
— Ага.
— Бедненький, — 77 прикоснулась к моей ноге. — Может, я чем-то могу тебе помочь?
Её предложение застало меня врасплох. Последние минут пятнадцать, в моей голове засела только одна мысль: заключить в объятия и расцеловать свою прекрасную собеседницу, а мой черенок рвался в бой, буквально выпрыгивая из штанов. Поэтому я не смог ответить ничего лучше, как переспросить: "помочь?"
Тут же в голове промелькнуло: "Баран! Ничего лучше придумать не мог?"
— Ну, да, — словно кошка, промурлыкала 77.
Прежде чем я успел опомниться, она уже сидела у меня на коленях, а наши губы сплелись в горячем поцелуе.
Боже! Как же она прекрасна!
77 стянула с меня пижамные штаны и принялась ласкать языком моего "стойкого солдатика". Её руки заскользили по моему животу, потом спустились ниже и ниже.
Я кончил быстро, наполнив рот цифры своим семенем. Еще бы, у меня так давно никого не было, что в голове не укладывается, как так долго можно прожить без секса.
77 жадно слизала все до капли. Она и не собиралась прекращать свои ласки. И я, и мой "дружок" этому были только рады. Её горячий язык и мягкие руки сотворили чудо: мой черенок вновь встрепенулся, набух и выпрямился во весь рост.
Цифра подалась вперед и медленно опустилась своим горячим лоном на моё естество.
* * *
Меня разбудил голос доктора Шверлиха, который как всегда по утрам звучал из висевшего под потолком в дальнем углу громкоговорителя.
— Женя, доброе утро.
— Какого хрена? — потягиваясь, проворчала лежавшая рядом со мной 77.
Я приложил указательный палец к губам, давая ей понять, что не хочу, чтобы доктор знал о ней, после чего произнес: "Доброе, Альберт Абрамович".
— Как поживаешь? — начал он свой ежедневный опрос.
— Думаю, вам виднее, — усмехнулся я.
— Тебя ничего не беспокоит?
Я вспомнил про пятно на потолке.
— У меня в палате протекает крыша.
— В палате? — почему-то удивился доктор.
— Ну, да. А вы их как-то иначе называете?
— Нет, нет. Не обращай внимания. Можешь мне описать свою палату? Какая она?
— Зачем это? — удивился я, но тут же сообразив, добавил: "Часть вашей терапии?"
— Да, да. Именно так.
"Вот же привязался. Старый пердун", — пронеслось у меня в голове. Я взглянул на свою подругу. Она по-прежнему лежала рядом и ласково смотрела на меня. Наши глаза встретились. Тепло и доброта вновь заструились по моему телу. Боже, как же она прекрасна. Мой черенок набух, желая послать к чертям доктора и снова проникнуть в трепетное лоно цифры 77. Но Шверлиха нельзя было посылать. И уж тем более к чертям.
— Ну, это обычная больничная палата, на три человека, — начал я, — облупившаяся на стенах краска, большое окно...
— А, краска, какая? — перебил меня доктор.
— Что?
— Какого она цвета?
— Обычная такая, больничная и тоскливая.
— Хорошо. Продолжай.
Я заметил, что Шверлих придавал какое-то значение цветам. Стоило мне заговорить о побелке потолка, цвете подоконника или деревьях за окном, он тут же перебивал меня, заставляя описать цвет. Интересно, что бы это могло значить?
2
Россия, Москва.
НИИ им. С.А. Лебедева.
16 Июня 2142 года.
Профессор Альберт Абрамович Шверлих в очередной раз взглянул на показания приборов. Данные были просто не вероятными и потрясающими воображение!
