Нейросеть из мицелия с интегрированным сознанием человека — работала!
Хотя, правильнее было бы сказать: "Жила и думала!"
Три десятка грибниц объединенные между собой в единую сеть, без преувеличения, вела себя как человеческий мозг.
Несомненно, это прорыв!
— Потрясающе, — довольно произнес профессор, наблюдая за экранами мониторов.
Он был уже не молод — 101 год. Успех его работы по переносу сознания в другую оболочку, открывал перед Шверлихом перспективы вечной жизни. Правда, в виде грибов.
Как не странно, но мицелиевая нейросеть оказалась самым успешным реципиентом.
Мозг живого существа, будь то человек или животное, не выдерживал процедуру переноса.
На первых порах хорошие результаты показывала оцифровка личности при помощи компьютера, с последующим её переносом на жесткий диск вычислительной машины. Но через какое-то время из-за погрешностей оцифровки, которые неизбежно возникали при сканировании, у помещенной внутрь ЭВМ личности начинала "съезжать крыша". Так что довольно скоро Шверлих отказался от этого способа.
— Ну, что там, профессор? — произнес появившийся на пороге лаборатории его аспирант, Сёма.
— Потрясающе! По всем показателям, мицелий ведет себя как человеческий мозг! Сейчас его энцефалограмма сходна с нашей в моменты активной аналитической деятельности.
— Он думает?
— Именно! Представляешь, он считает, что находится в больничной палате.
— Палате? — удивился аспирант.
— Да, да. Видимо в отсутствии привычного тела, его мозг создал себе иллюзорное пространство.
— Вот бы получить побольше данных, — сказал Сёма, подходя к приборам.
— Получим, у нас еще все впереди, — воодушевленно ответил ему Шверлих.
3
Меня разбудили странный, похожий на треск, звук, а потом непонятный грохот. Открыв глаза, я ужаснулся: в том месте, где на потолке еще вчера, красовалось пятно, зияла дыра. От нее, в разные стороны паутинками потянулись трещины. Из дыры в палату, по капле стали сочиться тьма, ужас, отчаяние и страх.
"Как же так?" — испуганно подумал я, не понимая, что происходит и как мне стоит себя вести в этой ситуации. Я словно оцепенел, наблюдая за тем, как мой мир рушится. На помощь пришла 77. Она схватила меня за руку и, со словами: "Пошли скорее отсюда", потянула к выходу.
"Что происходит?" — хотелось мне выкрикнуть, но слова застревали в моей глотке.
Издав оглушительный грохот, на пол, в метре от нас, рухнул еще один кусок потолка. Поток негатива, струящегося внутрь, стал еще больше. Даже подумать боюсь, чтобы со мной стало, останься я в палате.
— Что происходит?! — наконец-то удалось мне произнести, когда мы оказались в коридоре, захлопнув за собой дверь палаты.
— Идем, — ответила 77 и потянула в сторону лестницы.
— Ты ведь знаешь, что происходит. Почему не говоришь мне?
— Я не могу.
— Почему?
— Потому что я не знаю как это объяснить.
— Тогда, почему говоришь, что нам надо уходить? — непонимающе развел я руками.
— Ты же почувствовал, все то, что начало проникать в палату?
— Почувствовал.
— Какие тебе еще нужны объяснения? — фыркнула цифра.
— Какие?
— Да!
— Такие! — воскликнул я и пнул дверь, разозленный тем, что моя спутница не желает мне объяснить то, что происходит. Повернувшись к двери, я увидел как по её поверхности, медленно, но верно, тянутся черные ниточки, поглощая сантиметр за сантиметром.
— Что это? — пробормотал я.
— То, что нас ждет, если мы не свалим отсюда, — ответила 77, и снова потянула меня в сторону лестницы. Мне как-то совсем не хотелось оставаться рядом с этой черной хренью, от которой разило как от выгребной ямы, поэтому я решил все же послушать свою спутницу.
Выбежав на лестничную клетку, 77 потянула меня на верх.
— Ты чего? — удивился я, не понимая, зачем нам подниматься.
— Внизу нет ничего кроме смерти.
Мне очень хотелось опять упереться и потребовать объяснений, но перед глазами возникла дверь палаты, поглощаемая черной паутиной зловонного негатива. Поэтому я решил довериться цифре и последовал за ней, вверх по больничной лестнице.
* * *
Вопреки моим ожиданиям, лестница не заканчивалась на пятом этаже, а тянулась дальше, убегая все выше и выше. С каждой ступенькой я все больше отказывался верить в происходящее.
"Это просто бред! Не зря же меня поместили в психушку с диагнозом "Параноидальная шизофрения"! Видимо просто привык к лекарствам и нужна доза лекарств побольшк. А, как иначе все это объяснить? Ды ни как!"
— Все! Хорош! — я остановился, сел на ступеньки и добавил: "Остаемся и ждем. Придет доктор Шверлих и все исправит".
— Что? — удивилась 77. — Совсем из ума выжил?
— Этого нет. Это у меня в голове, — стал я повторять, словно молитву, закрыв глаза и уши. — Я брежу. Сейчас придет доктор и мне поможет.
Цифра продолжала что-то кричать, но я повторял свою мантру громче и громче, и перестал ее слышать.
— Этого нет. Этого нет. Этого нет.
Что-то холодное, скользкое и мерзкое коснулось моей руки. Открыв глаза, я, прямо перед собой увидел непонятную отвратительную тварь с огромной, усеянной несколькими рядами мелких зубов, пастью.
Первое, что мне пришло в голову, это вскочить и бежать, но лапы монстра вцепились в мои ноги. Я упал, и его отвратительная туша придавила меня сверху. В нос врезался зловонный запах разложения.
— Этого нет. Этого нет. Этого нет, — повторял я, надеясь, что кошмар вот-вот закончится.
Монстр вдруг не естественно дернулся, а из его пасти хлынула кровь. Он захрипел, сполз с меня и покатился по ступенькам, заливая их кровью. Остановившись между лестничных пролетов, туша стала биться в конвульсиях.
— Ну, теперь, ты понимаешь, что нам не стоит задерживаться? — спросила 77. У нее в руках был кусок арматуры, с которого на лестницу капала кровь.
4
Россия, Москва.
НИИ им. С.А. Лебедева.
25 Июля 2142 года.
Извлечение мицелия Женя шло полным ходом. Позавчера был успешно запущен новый опытный образец Борис, более современный, с более быстрым обменом веществ и более быстрыми синапсами. Теперь, Женя стал обузой для бюджета института и доктор Шверлих решил его препарировать, чтобы сэкономить финансы, а заодно досконально изучить.
— Ради всего святого, аккуратнее! Не повредите материал! — выпалил доктор, глядя на то, как рабочие разрезают мицелий и достают из аквариума. — Будьте внимательны, каждую грибницу в отдельный контейнер с её номером!
Он старался контролировать процесс. Эти чернорабочие — безответственные, ни на что не годные увальни! Им только дай волю, они б сидели дома и не черта не делали!
В ухе Шверлиха "запиликал" коммуникатор.
— Я слушаю, — ответил он на входящий вызов.
— Доктор, это Сёма. Думаю, вам следует на это взглянуть.
* * *
Показатели Жени выходили за рамки известной науки. Такого, Шверлих не видел за всю свою жизнь.
— Датчики проверил? — уточнил он у аспиранта.
— Проверил. Каждый по три раза, — кивнул Сёма. — Всё в порядке.
— Тогда... — доктор сел за компьютер и набрал на клавиатуре: "Женя, что происходит?"
Обычно ответ не заставлял себя ждать, но в этот раз мицелий не отвечал.
— Может мы, уже нанесли ему непоправимый урон? — предположил аспирант.
Шверлих вызвал по коммуникатору бригадира рабочих, которые занимались извлечением грибниц, и велел прекратить работы.
"Женя, ты меня слышишь?" — вновь набрал доктор на клавиатуре. Мицелий не раз упоминал, что воспринимает то, что ему пишут так, словно может слышать. Женя молчал. Но как же показатели? Неужели это всего лишь предсмертная агония? Обычный белый шум?
— Нужно проверить логи, — задумчиво произнес Шверлих, — нужно выяснить, есть ли в этих данных смысл, и если да, узнать что стало их причиной.
— Хорошо, — кивнул Сёма.
Уже в дверях, аспирант его окликнул: "Доктор! Смотрите!"
Обернувшись, он увидел на экране монитора строчку из зеленых букв: "Доктор, помогите..."
Мицелий описывал сюрреалистичную историю о том, как его воображаемая палата начала рушиться и тьма стала поглощать все вокруг. Описывал бесконечную лестницу, на которой оказался, покинув палату и монстров, пытающихся его сожрать.
— Потрясающе, — произнес доктор, — его разум изо всех сил пытается спастись.
5
Происходящее никак не укладывалось в моей голове. Я все еще не мог поверить, что скучаю по больничной палате, по спокойствию и умиротворению, которые давали её стены. По созерцанию пятна на потолке, по утренним расспросам доктора Шверлха.
Все перевернулось с ног на голову. Тьма шла по пятам. За каждым углом поджидали ужасные твари, жаждущие нашей крови, а лестница все тянулась и тянулась. Казалось, ей нет конца и края, и теперь, вся моя жизнь это бесконечная череда ступенек.
— Сюда! — вдруг позвала 77, открывая дверь, на очередном лестничном пролете. Я был уже научен горьким опытом и не стал спрашивать: "Что это за дверь?" "Почему именно она, а не сотни других, мимо которых мы прошли?", а просто переступил через порог.
— Твою Люсю! — вырвалось у меня. Всё, что было до этой двери, оказалось детским лепетом! Я оказался в гомонящей толпе непонятных существ. Все куда-то торопились, толкались, шумели, хрюкали, рычали, кричали и плакали.
— Что за хрень? — пробормотал я, глядя на свою спутницу.
— Рынок, — улыбнувшись, ответила 77.
* * *
Всё происходящее казалось дурным сном. Мне хотелось верить, что я вот-вот проснусь, и все будет по-прежнему: больничная палата, моё любимое, похожее на Австралию, пятно на потолке, уколы, таблетки и расспросы Шверлиха по утрам. Но вместо этого, я споткнулся обо что-то и упал. Прямо в лужу.
— Остолоп кривоногий! — рявкнуло существо с огромным глазом и множеством щупалец. Видимо о какое-то из них я и споткнулся.
— Тварь дрожащая, совсем страх потерял?! — продолжало оно орать. — Сейчас я тебя научу манерам!
Его щупальца потянулись ко мне.
— Чего лежишь?! — окликнула меня 77. — Вставай и сваливаем!
Я вскочил на ноги и бросился следом за ней, стараясь с крыться в толпе от разгневанного существа с одним глазом и кучей извивающихся щупалец.
* * *
— Все, кажется, оторвались, — тяжело дыша, произнесла моя спутница. Она огляделась по сторонам, после чего задумчиво добавила: "Так-с, где мы оказались?"
— Кстати да, не хочешь рассказать? — облизывая пересохшие губы, спросил я. После пробежки сердце буквально выпрыгивало из груди и адски хотелось пить.
— Нет, — бросила 77, по-прежнему, что-то пытаясь разглядеть.
— Как нет? — удивился я.
Она сделала вид, что не слышит меня, остановила проходящее мимо нас существо, — похожее на огромную рыбу с двумя ногами и глазами навыкате, — и спросила: "Простите пожалуйста. Не подскажете, в каком мы квартале? Или хотя бы уровень от центра?"
— Понаехали, — проворчала рыба, — рынок, между прочим, не резиновый.
— Мы транзитом. Заблудились и не знаем как уехать, — пояснила 77.
— Синий квартал, уровень громкий, — ответила рыба, после чего пошла своей дорогой.
— Очень хорошо, — пробормотала моя спутница, — мы рядом. Давай за мной, и смотри, не отставай, а то сгинешь тут.
6
Пробираться через толпу странной и разнршерстной публики рынка оказалось очень не просто и чревато. То 77 поворотом ошиблась, и мы угодили на какой-то шабаш ведьм, где на меня положили глаз несколько старух; то угодили в разборку между двумя конкурирующими организациями, которые не поделили районы рынка; но больше всего меня впечатлила девушка-кошка, что стояла на собранной из деревяннных ящиков сцене и пела.
Из-за обступившей её публики, близко мне подойти не удалось, однако и со своего места, я настолько проникся голосом девушки, песней, — было в ней что-то такое не уловимо, не объяснимо прекрасное, чего нельзя просто так выразить словами, но брало за душу так крепко, что на глазах наворачивались слезы.
— Чего встал? — не довольно проворчала 77, понимая причину моей остановки.
— Душевно поет.
— Нудятина, — фыркнула, моя спутница и потянув меня за собой, добавила: "Хватит время терять. Пошли".
* * *
Еще через некоторое время мы оказались у сиреневой палатки с золотыми узорами.
— Пришли, — довольно сообщила 77, отодвигая закрывающий вход полог, — давай, проходи.
Я сделал шаг вперед.
И тут, словно серпом по яйцам: прямо в центре шатра, в деревянном кресле с высокой спинкой и резными ручками сидел ноль.
— Что за хрень?! — воскликнул я, попятившись. — Ты куда меня привела?!
— К тому, кто сможет тебе помочь, — ответила моя спутница.
— Ты хоть знаешь, кто это?
— Ясное дело! Все знают!
— Я не хочу с ним даже рядом находиться!
— Ну, знаешь ли, — развела 77 руками, — если для тебя повыпендриваться важнее...
— Что?! — рявкнул я, взбешенный поведением цифры.
— А, ну, тихо! — прокатился по шатру густой бас нуля.
"Начинается", — пронеслось у меня в голове.
— Вы чего тут устроили? — продолжал он. — Можно подумать, мне приятно тебя видеть, дерьма кусок.
— Сам такой! — ответил я, развернулся и собрался выйти. Но не тут-то было. В том месте, где был проход, красовалась холодная кирпичная стена.
"Вот тебе и шатер", — пронеслось в моей голове.
— Подожди милый, — промурлыкала 77, — послушай, что он тебе скажет.
— С какого это перепуга? — проворчал я, сложив руки на груди.
Мне жутко не хотелось общаться со своим злейшим врагом. Как можно забыть все то, что он мне сделал? Эти его постоянные насмешки, издевки и подставы.
— Ну, ради меня, пожалуйста, — продолжала меня уговаривать моя спутница.
— Тебе известно, сколько говна, вот из-за него, — я указал пальцем на сидящего в кресле нуля, — мне пришлось пережить? Тонны! Понимаешь? Тон-ны! Ни один мало-мальски нормальный человек не выдержит того, что мне пришлось пережить!
— Настал тот день, когда нам придется забыть прежние обиды и объединиться перед лицом надвигающейся угрозы! — пробасил ноль.
— Ага, счаз! Только после того, как ты переживешь все то, что я был вынужден терпеть!
— Хорошо!
Его ответ меня ошарашил.
— Что ты сказал? — не поверил я своим ушам.
— Ты слышал! Давай, говори, что мне нужно сделать и покончим с этим!
* * *
Похоже, дела и в прям обстояли худо, раз мой злейший враг согласился понести наказание. Я, какое-то время, молча, стоял и, не веря своему счастью, смотрел на сидевшего передо мной нуля. Пафос, надменность и высокомерие больше от него не струились. Только смирение и покорность.
"Что же тут происходит?" — пронеслось у меня в голове.
— Давай уже, — опустив глаза, произнес он.
— Вот думаю, в жопу тебя поиметь или на моей "кожаной флейте" заставить сыграть.
— Слышь! — возмутилась стоявшая рядом цифра 77. — А, чем тебе не нравится как я сосу?
— Нравится, — поспешил я успокоить свою пассию.
— Значит, жопа у меня не красивая?
— Красивая.
— Тогда, какого хрена, ты на него заглядываешься? — она кивнула в сторону нуля.
