— Так это же наказание! — воскликнул я.
— Охерел?! Наказание блин...
— Вы опять за своё?! — пробасил ноль. — Если тебя это порадует, я тебе и отсосу и пердак подставлю. Давай только быстрее — время поджимает.
"А если он педик? — осенило меня. — Тогда вместо наказания, ему двойная доза кайфа перепадет. Еще и 77 на меня обидится".
— Пожалуй, обойдемся без интима, — потирая подбородок, ответил я.
— Рожай уже! — торопил ноль.
— Давай-ка споем, — с этими словами, на моем лице расплылась широкая улыбка.
— Нет, — насупился тот. От его брутальности не осталось и тени.
— Да, — закивал я, — "По долинам и по взгорьям". Помнишь?
— Давай лучше в жопу, а? Два раза, — не сдавался ноль.
— Хватит торговаться, не на рынке.
7
— Ты так хреново поешь, что я аж возбудилась, — прошептала мне на ухо цифра 77, когда я закончил исполнять "Из чего же, из чего же, сделаны наши мальчишки". Ноль к этому времени уже лежал без сознания.
Он продержался всего ничего. Я еще не закончил первую песню, "Бублик" побледнел и взялся за голову. Потом мне приспичило исполнить песню, что мы пели на первое сентября: "Раз дощечка, два дощечка" — у нуля пошла пена изо рта. На песне про Щорса он взвыл о пощаде и начал кататься по полу. На первом куплете четвертой песни, "Бублик" отключился.
Признаться, после такой сладкой мести, мой черенок встал, и я был очень рад, что моя пассия тоже хотела близости. Ухватив её за мягкое место, я обнял цифру за плечи и страстно поцеловал.
Какое-то время мы целовались, потом 77 отстранилась и прошептав: "Идем", потянула меня за собой. Мы вышли из зала, прошли по мрачному, освещенному факелами коридору, свернули на право, спустились по винтовой лестнице, снова коридор.
Моя спутница открыла одну из дверей и добавила: "Заходи".
Уединившись, мы тут же разделись и предались взаимным ласкам. Первым делом, 77 начала партию на моей "кожаной флейте", попутно лаская пальчиками бубенцы...
8
— Подъем любовнички! — молвил Бублик, отдернув на окне шторы. В спальню ворвался дневной свет и больно резанул по глазам.
— Что это за гестапо? — проворчала 77, натягивая на голову одеяло.
— Вставайте, у нас осталось совсем мало времени, — не отставал от нас ноль.
Несколько минут спустя, я и моя пассия уже сидели в зале за столом. Пили чай с овсяными печеньями и черничным джемом. Бублик развернул, на одной из стен, экран для проектора, зашторил окна и приступил:
"Перед вами доктор Альберт Абрамович Шверлих... — услышав имя своего врача, я поперхнулся. На экране появился тощий старик в круглых очках, — работает в московском НИИ имени Лебедева, — продолжал Бублик, — занимается изучением переноса сознания человека.
Это, — ноль переключил слайд, — его первый рабочий экземпляр мицеливой сети с интегрированным мозгом человека. Шверлих называет его Женя".
— Что за гон? Ты хочешь сказать, что я, вот эта хрень в аквариуме? — удивился я.
— Проще говоря: грибница, — кивнул ноль.
Мне ничего не оставалось, кроме как расхохотаться. Как-то иначе на эту чушь нельзя было реагировать. Я, гриб. Это что-то новенькое!
— Подумай сам, — продолжал Бублик, — что ты последнее помнишь, до того, как оказался в больничной палате?
— Все, — пожал я плечами.
— А, конкретнее?
— Школьные годы, универ...
— В какой школе ты учился?
— В "Басовке".
— А, вот и нет! — возразил ноль. — Стараясь справиться со стрессом, что возник после твоей гибели и последующей интеграции в мицеливую сеть, твой мозг создал новую личность, новые воспоминания, этот мир и все, что ты видел, в том числе меня и 77. Ты учился школе ?43 города Балашиха. Потом поступил в Энергетический техникум...
— Полный бред, — отказывался я, верить словам Бублика.
— Понимаю, — кивнул он, — это тяжело принять. А, каково думаешь нам, осознавать то, что мы всего лишь плод твоего больного рассудка?
Я невольно взглянул на сидевшую рядом 77.
— Ты же хотел объяснений, — сказала она, — вот.
— Тебя же удивила бесконечная лестница в больнице? — продолжал ноль. — Удивила. Потом вы оказались на этом рынке: тот еще бред. Да?
— Знаешь, что я думаю? Я по-прежнему лежу у себя в палате, и все это, мне тупо кажется! Это глюки. Я же шизик.
Цифры переглянулись.
— Никто и не обещал, что у тебя легко получится его убедить, — развела руками 77.
— Хорошо, — сложив руки на груди, сказал ноль. — У меня есть идея, как убедить тебя. Пошли, выйдем.
Я решил не спешить выходить из залы вслед за Бубликом, и не торопливо допивал чай.
— Вообще-то у нас аврал, — подметила моя пассия.
— Ты вообще-то должна быть на моей стороне, — обиженно проворчал я.
— Пока ты тут ломаешься, время уходит, — сообщил вернувшийся ноль. — Шверлих тебя раскромсает и будет изучать, а вместе с тобой, сдохнем и мы.
— Иду я, иду.
Мы вышли из зала через одну из дверей и оказались на крыше высокого здания, этажей тридцать, не меньше. Вокруг раскинулся огромный, шумный мегаполис и не было ни малейшего намека на рынок.
— Это как? — удивился я, осматриваясь по сторонам.
— А вот так, — буркнул ноль. — Иди сюда, — позвал он, подходя к краю.
Я подошел, думая, что эта сволочь хочет мне что-то показать. Так что датчик моего удивления просто зашкалил, когда ноль столкнул меня с крыши.
— Гнида! — успел выкрикнуть я и, истошно крича, полетел вниз.
Мне хотелось бы сказать, что пока расстояние между мной и асфальтом стремительно сокращалось, перед глазами промелькнула вся моя жизнь, но это было не так. В голове была только злость. Она пульсировала в висках, свистела в ушах, застыла в глазах.
"Этот мерзкий Бублик вновь подложил мне свинью", — с горечью подумал я, прощаясь с жизнью.
Вдруг над головой послышался какой-то звук.Он очень походил на птичий крик.Затем меня кто-то подхватил и потянул вверх. Я опомниться не успел, как оказался на той же крыше, рядом с нулём, а около меня опустился огромный, размером с лошадь, крылатый пес. Первое, что мне бросилось в глаза: его передние лапы: они были как у птицы, с огромными когтями.
Он сложил крылья на спине и приветливо замахал хвостом.
9
Осознание того, что все вокруг не настоящее, а я, всего лишь гриб — убивала.
Вокруг царила неизменная рыночная суета.
Я сидел на скамейке, у входа в шатер Бублика и курил трубку. Ароматный, слегка терпкий дым пробирал буквально до костей. "Как раз самое то, чтобы почувствовать себя живым", — пронеслось в моей голове, после первой затяжки.
Вся моя жизнь оказалась фантазией. Через некоторое время, после того, как ноль столкнул меня с крыши, я все вспомнил. Моё настоящее имя Виталик, я из Балашихи и я погиб в автомобильной катастрофе около года назад.
После очередной затяжки, мои легкие взбунтовались — я зашелся сильным и громким кашлем.
Эти твари превратили меня в гриб! И теперь, когда я перестал быть полезным, собирались порезать на кусочки и продолжить изучать. Бублик и 77 негодовали по этому поводу. Они не хотели умирать, не хотели, чтобы их мир исчез.
А, я, напротив, видел в этом избавление, долгожданный покой.
— Чего ты такой козел? — подсела рядом 77. Она вытащила у меня изо рта трубку, затянулась и, выпустив длинную струю голубоватого дыма, добавила: "Я надеялась, что тебе на меня не наплевать".
— Тебя нет. Ты продукт моего воображения, — горько ухмыльнулся я.
— И, что? Если я, ноль и все это, — она развела руками, указывая на раскинувшийся вокруг нас рынок, — живем в твоей голове, нас можно резать, словно подопытных животных?
— Вас вообще нет.
— Да, что ты? Вспомни, как нам было хорошо вдвоем. Вспомни, что ты чувствовал, когда твой мир стал рушиться. Если ты не хочешь жить, дай жить нам, мы-то хотим.
— Это бред. Этого нет.
Тут цифра отвесила мне сильную пощечину. От неожиданности я свалился с лавки.
— Ты чего?
— Этого же нет! — воскликнула она, встала и убежала в шатер.
* * *
Я брел через рыночную толпу, размышляя о словах своей воображаемой подруги, о том, что Бублик говорил на крыше и о том, стоит ли спасать это место. Пусть оно в моей голове, но это же целый мир!
Я брел между палаток...
Проходил рыбьими кварталами...
И вот до меня донесся знакомый тоскливый мотив. Где-то рядом выступала девушка-кошка...
Пусть это мой бредовый мир, но это не значит, что его можно уничтожать!
10
— Ну, какой у нас план? — спросил я, вернувшись в палатку Бублика. Услышав это, 77 довольно закричала, бросилась мне на шею и принялась целовать.
Некоторое время спустя мы опять сидели за столом, смотрели приготовленные нулём слайды и слушали придуманный им план спасения.
— План прост: пробираемся в компьютер лаборатории Шверлиха, проникаем в мозг его лаборанта Сёмы и, вот она свобода.
— Что? — удивился я. — Как это в компьютер?
Бублик щелкнул пультом проектора, переключая слайд. На экране появилась каменнаябашня.
— Это цитадель Истины — наша цель, — продолжал он. — В ней находится проход в компьютерную сеть НИИ имени Лебедева.
— Хочешь сказать, это реально? — удивился я. — Попасть внутрь компьютера?
— Более чем, — кивнул ноль.
— Ну, а дальше как? Как мы попадем в голову Сёмы?
— Это как раз не самое сложное, — усмехнулся Бублик. — Лаборант почти каждую ночь подключается к сети через нейро-шлем и зависает на порно ресурсах — рукоблудит.
— Я не про это.
Цифры переглянулись.
— С чего ты взял, что у нас получится влезть ему в голову?
— Ни с чего, — пожал плечами Бублик. — Просто это наш единственный шанс на выживание. В любом случае, мы ничего не теряем.
— Как попасть в голову Сёмы, не самая главная наша проблема, — продолжал ноль. — Башню Истины охраняет корпус теневой стражи.
— Зашибись, — проворчал я.
11
В ушах свистел ветер, внизу тянулся бесконечный рынок, а впереди солнце клонилось к закату. Я и 77 сидели на спине Химки, так я назвал крылатого пса, который появился из неоткуда и не дал мне расшибиться в лепешку. Мы летели к башне Теней.
Ноль летел следом, верхом на огромной зеленой мухе по имени Мотя. Оказалось, он жутко боится собак, поэтому ни в какую не согласился садиться на Химку. Хотя, этот красавец запросто смог бы поднять в небо нас троих.
Минут через пятнадцать, мы долетели до южной окраины рынка. Дальше до самого горизонта, который окрасился багровыми цветами заката, тянулась степь.
* * *
Ноль надеялся, что ночью у нас больше шансов проскочить мимо системы ПВО теневой стражи, и он оказался прав: Химка и Мотя без помех доставили нас на крышу башни Теней.
— Что теперь? — спросил я, помогая цифре 77 слезть с крылатого пса-химеры.
— Тише ты, — шикнул на меня Бублик, — хочешь, чтобы сюда сбежалась вся стража?
Он снял рюкзак, достал из него какой-то прибор и занялся дверью, которая вела внутрь башни.
Поковырявшись с замысловатым замком, ноль открыл его, после чего, мы проникли внутрь башни.
По его данным, проход в лабораторную сеть, находился глубоко под землей, а это значило, что нам предстоял довольно длинный путь. Внутри башня оказалась не такой, как я думал: намного больше, чем с наружи — в полне, себе норма для иллюзорного мира, что зародился в грибном мозгу.
Мы прошли несколько витков по винтовой лестнице и оказались на развилке. Дальше порожки убегали в трех направлениях: налево вверх, прямо вниз и направо вверх.
— Налево, — прошептал ноль.
Мы прошли еще несколько витков лестницы, как вдруг, под ногами что-то щелкнуло. Ступеньки исчезли, и мы, с дикими воплями, провалились в бездну.
12
Сознание вернулось. Я сидел на холодном каменном полу, прикованный за руки к стене, а надомной возвышался рептилоид.
— Мне знакомо твое лицо. Я, тебя уже допрашивал? — прищурившись, спросил он у меня. Не дожидаясь ответа, ящер задал следующий вопрос: "Зачем вы забрались в башню?"
Стоит с ним разговаривать или нет? Ноль не предупреждал насчет общения с человекоподобными ящерами. Пожалуй, лучше молчать. Мало ли что?
— Молчишь? — прорычал рептилоид. — Может, ты, будешь более сговорчивый? — он подошел к Бублику, который был прикован к стене напротив. — Зачем, вы забрались в башню? Кто вас прислал?
Ноль отвел взгляд в сторону.
— Тоже решил молчать? — клацнул зубами ящер. — Хорошо. Тогда, я отхвачу от тебя смачный кусок. Может, тогда, поймешь, что молчание не самый приятный выбор.
Он разинул пасть и потянулся к Бублику.
— Стой! — воскликнула 77. Она, сидел у стены слева. — Я, расскажу.
Рептилоид замер. Выдержал театральную паузу, после чего повернулся к ней и, будто они вовсе не в камере, а просто мило беседуют, произнес: "Начинай".
— Нет! — воскликнул ноль.
— Заткнись! — рыкнул ящер.
— Это нас всех погубит! — не взирая на угрозу продолжал тот.
Рептилоид вновь подошел к нему и собрался уже вонзить свои клыки в его плоть, как в камеру, размахивая листом бумаги, вбежал еще один ящер.
— Ваша чешуесть, ваша чешуесть, — запыхавшись, выпалил он, — срочное донесение!
— Что там? — проворчал рептилоид, недовольный тем, что его прервали.
— Не могу знать! Высшая степень секретности! — отчеканил рядовой, протягивая ему бумагу. Ящер её взял, пробежался по содержимому и удивленно произнес: "Вот почему мне показалось знакомым твое лицо".
Он уставился на меня.
— Ты создатель, — добавил рептилоид.
* * *
Ящер, который вел допрос, казался растерянным.
— С молодых когтей я не верил в тебя, — молвил он, — насмехался над теми, кто молился и поклонялся тебе; считал все легенды и предания о тебе сказками. И вот ты здесь, у моих ног! В Башне, в недрах которой находится Свет Истины, прикоснувшись к которому, ты уничтожишь все сущее! Смешно? Мне, да!
— Как уничтожу? — опешил я, переводя взгляд на прикованного к стене Бублика. — Что он такое говорит?
— Не слушай его...
— Молчать! — рявкнул рептилоид. — Не сметь переговариваться!
— Тогда ты расскажи мне, про этот Свет Истины, — попросил я.
— О, создатель просит? — оскалился ящер. — Нечего тут рассказывать! Через полчаса прибудет транспорт и вас троих отправят на рыночную площадь, где заживо сожгут за проникновение в Башню Истины!
Рептилоид захохотал.
Если я создатель, то я могу всё! Вспоминая фееричное появление Химки, мне пришло в голову, попытаться освободиться от оков. Нужно было лишь отвлечься от хохота этого хренова ящера.
Я закрыл глаза и принялся про себя повторять: "Оков нет, оков нет".
— Что это ты там бубнишь!
Когда в нос врезался смрадный запах, мои глаза машинально открылись. Прямо перед собой я увидел морду рептилоида.
— Страшно? — довольно оскалился он.
Руки по-прежнему были скованы — не получилось. Но вдруг, ящер "охнул": сзади на него налетел Бублик и принялся лупить по морде.
Значит, получилось! Просто не с теми кандалами!
Я снова закрыл глаза и принялся про себя повторять: "Оков нет, оков нет".
