— Жалко как, — Санни сочувственно погладила Северуса по острому плечику. — Уверена, у тебя будут ещё животные.
— Думаешь? — прищурился маленький Снейп, прижимая котёнка к груди, и засмеялся, когда тот лизнул его в шею. — Ну, Монстрик! А ему можно пирожное?
С маленьким Снейпом было легко, Санни поражалась, какой он сообразительный и деловой. А ещё он был забавным, внимательно слушал, а редкая улыбка словно освещала лицо. Было даже жалко, когда к ним заглянул Робертс, чтобы забрать сына. Пришлось заверить, что всё было прекрасно, и она нисколько не утомилась.
Это было правдой. Никаких капризов, кривляний или нытья. Санни даже пару раз заметила очень серьёзный взгляд, несвойственный благополучным детям. Тяжёлое детство? Но так и не спросила о том, как он жил раньше, о магле-отце, или о болезни его матери. Тем более что отец-то, оказывается, вовсе не магл, а профессор Робертс. И он не очень одобрил расспросы.
И тут Санни вспомнила, что не давало покоя. Вопросы Робертса, который смотрел книжку про Гарри Поттера. "Кто этот Снейп, к примеру? Профессор Зельеварения? Маглорождённый? А куда делся Слагхорн?". А потом профессору стало плохо. Нет, не так — плохо стало после упоминания, что мать Снейпа урождённая Эйлин Принц.
Сразу стало не по себе — а если Робертс не знал о ребёнке? И узнал только после её слов. И Санни отчётливо представила на вершине горы стопку книжечек, увязанных бечёвкой. Она их неосторожно роняет, и книжки падают вниз, снег налипает, комок снега набирает скорость и вот это уже огромный шар, подминающий под себя всё живое и несущийся с немыслимой скоростью. А внизу видны крохотные дома, целый город кажется игрушечным по сравнению со снежным шаром, из которого уже торчат чьи-то ноги.
Санни вздрогнула и невольно посмотрела на шевельнувшийся портрет.
— Кошмары наяву, дорогая?
— Вроде того, мистер Даркер, добрый вечер.
— И вам не хворать, милая леди. У меня к вам будет маленькая просьба.
* * *
— Тебе чего? — на Мэдисона в упор смотрел вывалившийся из гриффиндорской гостиной Уизли. — Дорогу в подземелья потерял?
— Усохни, Рыжик, — Реган лениво отлепился от стенки. Спорить с Полной дамой на портрете уже порядком надоело — той не нравился "окопавшийся у портрета слизеринец", грозилась сообщить "кому следует". — А лучше позови своего дружка Вуда.
— Да ты... Зачем тебе Вуд?
— Уизли, не тупи, зови Вуда, или иди, куда шёл.
Рыжик отшатнулся, а Мэдисон хмыкнул — он и не делал ничего, просто вперёд шагнул буквально на полшажка.
— Что застрял? — послышался ещё чей-то голос. Посторонившийся Артур пропустил Хиггинса, неприятно скривившегося при виде слизеринца. — Какие люди! Своих девок уже мало?
— Своих хватает, — пожал плечами Реган, чувствуя, как чешутся кулаки. Он сюда не драться пришёл, но если им так хочется... — Вуда позови, разговор есть.
— О, попал наш зайчик, — хохотнул Хиггинс, — это ведь из-за Гамп? Говорил я ему... Вуд, эй! Вуди, к тебе пришли!
— Только тронь его! — прошипел Артур, сжимая кулаки.
Реган вздохнул.
— Рыжик, не нарывайся.
Роберт Вуд ловко протиснулся между Хиггинсом и Уизли и схватил Мэдисона за рукав. Глаза горели решительностью:
— Пойдём, — практически приказал парень, заслужив обалдевшие взгляды от своих дружков.
— Отцепись уже, — спокойно попросил Рег, когда башня Гриффиндора осталась позади. — Куда ты меня тащишь?
— Есть тут один кабинет, — Роб остановился и развернулся. — Просто скажи — почему ты согласился на помолвку?
— Были причины.
— Какие?
— А тебе не всё равно, братец?
— Мэдисон!
— Так, Вуд, на лестнице истерик не надо! Веди в свой грёбаный кабинет, поговорим. Там можешь мне даже морду набить — сопротивляться не буду.
Роб вытаращился удивлённо, пару раз моргнул и уже молча потопал впереди.
Кабинетик был так себе, скорее заброшенный чулан, блестела только единственная парта, невесть как здесь оказавшаяся. Всё остальное было покрыто толстым слоем пыли.
Мэдисон хмыкнул и сел на парту, похлопав по столешнице. Роберт попыхтел несколько томительных секунд, но всё же сел рядом и поставил ноги на какую-то рухлядь по примеру слизеринца.
— Значит, так, — Реган наложил вокруг несколько заглушек и искоса взглянул на будущего родича, — чтобы не было вопросов. Помолвка нерасторжима, твою сестру я люблю и даже слегка надеюсь на взаимность. Моим предкам она понравилась, так что всё будет хорошо. Что-то ещё волнует?
— Нет, — Роберт вдруг покраснел, — да, волнует. Что ты знаешь про Вестерфорда?
— Что жить ему осталось недолго. Смертник.
— А... О! — глаза Вуда странно блеснули. Очень тихо он осведомился: — Обещаешь?
— Информирую. Больше претензий нет?
Роб очаровательно улыбнулся, отчего Мэдисон понял на мгновение смертника Дамиана — зайчик ведь просто.
— Я рад за тебя и Эжени, — скромно заявил Вуд и спрыгнул с парты. — Я пойду?
— Грифы о помолвке не знают, как я понял?
— Никто, — кивнул Вуд, — но это же... Теперь-то можно?
— Не знаю, я бы пока придержал эту новость, но Эжени, она же девчонка, сам понимаешь. Если захочет похвастаться, я возражать не стану.
— Я понял, — Роб кивнул, — Что-то ещё?
Мэдисон задумчиво обвёл взглядом сломанную мебель.
— Понимаешь, братишка, у меня к тебе будет предложение, от которого ты не можешь отказаться.
— Не могу?
— Не захочешь, если я правильно понял. А по глазам вижу, что правильно.
Вуд нахмурился:
— Если ты про Вестерфорда, можешь располагать мной. Клянусь всё держать в тайне.
— Договорились, Вуд. Связь через Эмили, у вас ведь всё путём?
Гриффиндорец в очередной раз покраснел.
— Я уже сделал предложение, — буркнул он.
— И?
— Меня щёлкнули по носу и предложили заслать сватов к мистеру Гампу.
Мэдисон широко улыбнулся:
— Не дрейфь. Решает всё равно Эмили. Вот увидишь, всё будет нормально.
Роб тяжело вздохнул и деловито произнёс:
— Я понял, связь через Эмили. Буду ждать указаний. О помолвках лучше молчать.
— Ага, иди уже. Я после тебя, родич.
Вуд кивнул и выскользнул из класса. Реган с чувством потянулся, пригладил короткий ёжик волос и одну за другой снял все заглушки. Скоро всё решится, так или иначе.
* * *
Сегодня Эйлин разрешили вставать и даже самой дойти до буфета на шестом этаже. Камином ей пользоваться не рекомендовали, но всего один этаж осилить было не сложно. Сама она чувствовала себя чудесно, столько сил прибавилось, что хотелось не то что бегать, а просто летать, причём без метлы. Эйлин и не помнила уже, когда ей было так хорошо, и попыталась донести это до целителя Сметвика.
— А будет ещё лучше, — непререкаемым тоном заявил целитель, заканчивая пассы палочкой. — Мышечную массу набирать будем, драгоценная миссис Снейп, благо есть для этого зелья. Но никакой выписки до субботы. Восстанавливающий массаж никто не отменял. Скажите спасибо, что курс всего пять дней и два уже позади. Вставать только по нужде и полчаса можно походить по коридору.
— А в буфет можно? — Эйлин решила воспользоваться деньгами, что нашла у себя в тумбочке. Очень уж захотелось пирожных, которые так расхваливала молоденькая ассистентка Сметвика.
— В буфет нужно! — кивнул Сметвик, что-то быстро чиркая на пергаменте, закреплённом в твёрдом планшете. — Побольше сладкого и жирного очень рекомендую. А то кожа да кости, ухватиться не за что. Ну это зельями и массажем поправим, так что станете аппетитной во всех местах, где положено.
Конечно, можно было заказать пирожные в палату, ассистентка Анджела предлагала, но самой дойти до буфета, повстречать хоть каких-то магов, кроме медиков в мантиях цвета лайма, стало жизненно необходимым. До сих пор не верилось, что возвращается в магический мир. И только сейчас становилось понятно, как же она соскучилась по самой магии, по другим волшебникам, по возможности безбоязненно колдовать.
Ну да, пока колдовать запрещали. Магия возвращалась медленно, но не связанная подлым проклятием, не утекала сразу как вода сквозь песок. И это было таким прекрасным чувством!
Эйлин всё нравилось: и отдельная очень уютная палата, и обслуживающий персонал, и вежливое добродушное обращение целителей. Кроме Сметвика её осмотрели за три дня ещё четверо, включая главного врача. Кормили четыре раза в сутки — в основном белковая пища и витаминные салатики. Хотя проглотить полностью всё, что было на подносе, она смогла только сегодня. Одна надежда была, что в Хогвартсе Северуса кормят не хуже.
А вот массаж не слишком пришёлся по вкусу, но приходилось терпеть. Да и кому бы понравилось, что тебя раздевают догола — ну как раздевают, снимают единственный элемент одежды — простую рубаху до пят миленькой салатовой расцветки. Потом мажут пахучим маслом и мнут от затылка до пяток со всех сторон, как тесто. И добро бы это проделывала женщина, а то седоватый качок с медовыми глазами и квадратной челюстью! Зелёную мантию он не снимал, только закатывал рукава.
Сметвик посмеивался над её возмущением после первого сеанса, а потом спросил:
— Что, совсем не понравилось?
— Совсем, — буркнула она, отвернувшись к стене. — Стыдно же.
— Мать моя женщина! Это целитель, леди. Он вообще не по вашей части, скажу по секрету, так что стыд убрать и наслаждаться! Лучшего массажиста вам вытребовал, расцеловать меня впору, а не бухтеть о стыде.
— Как не по нашей части? — распахнула она глаза.
Целитель только усмехнулся, и она догадалась, покраснела сильно.
— Ощущения какие были? — деловито осведомился Гиппократ.
— Как сквозь мясорубку провернули, — призналась Эйлин. — Всё горело и болело.
— Отлично — то, что и нужно. Всего-то потерпеть два раза в день, утром и вечером. Но если так не нравится, то можем обойтись без целителя Грея и его чудодейственного массажа, только тогда всего на пару недель дольше придётся здесь остаться.
— А можно три раза в день массаж? — сразу спросила она с тайной надеждой.
Пришлось ждать, пока целитель Сметвик успокоится, на громогласный хохот даже ассистентка заглянула, но тут же исчезла.
— Нет, дорогуша, — покачал головой целитель. — Два раза вам в самый раз. Больше нет смысла, быстрее всё равно не выпишем. Да и куда вам спешить, ваш профессор только в субботу освободится.
Это было вчера, и на упоминание профессора она умудрилась не покраснеть, переборов смущение. А вечером к ней опять зашёл Сметвик с незнакомым магом и спросил, не будет ли она так добра, и не позволит ли подселить в палату ещё одну пациентку. Мужчина представился как Джейсон Прюэтт и с очень приятной улыбкой сообщил, что именно он помог Сметвику и профессору Робертсу отцепить от неё то проклятие. Слова благодарности он слушать не стал, очень вежливо перебив.
— Вы мне нравитесь, миссис Снейп, а моя жена... ей сложно быть в одиночестве. Это дня на два, на три, не больше. Лучше уж с вами, и в отделении, где заведует мой родич.
Разумеется, она согласилась. Даже обрадовалась, что уж скрывать — никогда она не думала, что без Северуса будет так страдать от одиночества. Так что и жену вежливого мага она прекрасно понимала.
Но вечером к ней никого так и не подселили, да и с утра тоже. И Эйлин решилась облачиться в больничный халат, плотный, бирюзовый, похожий на мантию, и сама поискать себе общество. Ну, не то, чтобы поискать, а хоть издали понаблюдать за волшебниками. Эйлин уже твёрдо решила, что после выписки обязательно отправится в Косой переулок, будет сидеть в кафе Флориана Фортескью, есть мороженое — сразу всех вкусов, какие только есть — и смотреть на волшебников. Пока глаза не наполнятся этим зрелищем, как два блюдечка.
Несмотря на улучшение самочувствия, поднявшись по двум пролётам широкой лестницы, Эйлин слегка запыхалась. Остановившись передохнуть возле портрета какого-то целителя, поискала глазами какие-либо указатели. Сразу рядом оказалась вывеска: "Буфет для посетителей", чуть дальше была "Столовая для персонала". Для самих пациентов, видимо, ничего не предусматривалось. Но оно и понятно, еду приносили в палаты.
Отдохнув и полюбовавшись портретом некоего Рональда Медоуза, целителя восемнадцатого века, зашла в буфет для посетителей. Здесь обнаружилась очень милая обстановка, длинная стойка вдоль всей боковой стены, множество столиков с мягкими креслами, но почти все были заняты. Народу было много. И других пациентов можно было легко узнать по цвету таких же халатов, как у неё.
Эйлин повезло — заняла столик в углу, который как раз освободился, и взяла в руки меню. В самом низу твёрдой папки было два кружочка — к ним достаточно было прижать палец. Зелёный — вызов дежурного по буфету, жёлтый — срочный вызов целителя. А для заказа предлагалось постучать палочкой по выбранным блюдам и напиткам, и Эйлин обрадовалась, что взяла палочку с собой. Ей уже позволялось совершать простенькие заклинания вроде Люмоса и Агуаменти.
Не удержавшись, выбрала сразу три разных пирожных и большую чашку чёрного кофе. Казалось, не пила его уже сто лет, а ведь когда-то сильно любила. Стоило положить на обведённый круг на столе два галеона, как они тут же исчезли. Сначала появилось блюдо с пирожными, потом и чашка кофе, от которой вверх поднимался умопомрачительный ароматный дымок. Сдача — несколько серебряных сиклей и медных кнатов появилась в том же кружке на столе. Эйлин зажмурилась и втянула в себя аромат кофе.
— К вам можно, милая дама? — услышала она и испуганно вскинула голову, невольно краснея. Ведёт себя, как дикарка. Старичок в больничном халате очень радостно улыбался. — Я тут только второй день, ещё не разобрался, что к чему. А все столики заняты.
— Я сама недавно, — Эйлин жестом предложила садиться, смирившись с вынужденным собеседником, но старичок удивил, достал перо и блокнотик и, попивая чай, принялся что-то быстро записывать в него.
Эйлин мысленно порадовалась и принялась наблюдать за волшебниками, смакуя обжигающий кофе и воздушные пирожные.
Некоторые посетители больницы были без мантий, в магловской одежде, видимо, маглорождённые или полукровки. В мантиях тоже было достаточно и старых, и молодых магов. Кто-то грустил, кто-то улыбался, шум разговоров не напрягал, вероятно, какие-то чары висели над каждым столиком, потому что разобрать беседу даже близких соседей не удавалось. Больные были в явном меньшинстве. Красивая девочка через два столика с нежностью прижималась к высокой ведьме в остроконечной шляпе. Два парня сбоку от них, сосредоточенно и быстро поглощали бутерброды с ветчиной. Миловидная девушка в зелёной мантии что-то строго выговаривала старенькой пациентке в больничном халате.
Старичок за её столиком, захлопнул блокнот, вежливо раскланялся и ушёл. Но в одиночестве ей посидеть не дали.
— Разрешишь?
И высокий старик уселся напротив, не дожидаясь её реакции. Только усилием воли удалось Эйлин не вскочить сразу, спасаясь бегством. Но меню к себе она чуть придвинула и палец к жёлтому кружку прижала сразу и решительно.
Старик усмехнулся.
