— Прюэтт! — услышала она отчаянный крик. А следом она сразу ударилась боком о лестницу, неловко кувыркнулась, после чего голову и рёбра одновременно пронзила сильная боль. И наступила темнота.
Ненадолго. В себя пришла как-то сразу и захныкала. Казалось болью окутано всё тело. Лежать на ступеньках было ужасно неудобно. Накатывала тошнота, в глазах плясали радужные кольца, мешая рассмотреть склонившееся над ней лицо. Боль заставляла до хруста сжимать зубы.
— Что с ней? Она жива? — сказал кто-то с боку. Голос показался знакомым и очень испуганным. — Руди!
— Жива она! — рявкнул тот, кто был ближе. И Санька поняла, что это Лестрейндж. — Только я не знаю, можно ли её поднять!
— Рудольфус, — попыталась сказать Санька, но получился только шёпот, а новый приступ боли от попытки поднять голову, снова унёс в беспамятство.
В следующий раз она очнулась от качки, с трудом сообразив, что её куда-то несут.
— Бэль, Рабастан, никому ни слова! Ясно? Валери, держи голову! Я не уверен, что можно магией...
— А что с тем придурком? — голос явно принадлежал мисс Блэк.
— Отнесём её, и я его убью!
— Не надо! — попыталась сказать Санька, но вышло очень тихо.
— Она пришла в себя, — в голосе Рудольфуса послышалось облегчение. — Послушай, Санни, всё будет хорошо! Мы почти пришли.
— Не убивай! Азкабан... — больше ничего сказать не удалось, сознание опять уплыло.
Ей снилось море и песчаный пляж, волны накатывали на берег, обрушиваясь пенными валами, унося обратно россыпь мелких камней. На душе было радостно и спокойно, слышались крики чаек, шум ветра и шипение отползающей в море волны. Она попыталась приподняться, но что-то давило на грудь, отчего пришлось распахнуть глаза и посмотреть...
В окно светило солнце и было очень светло. Уже утро? Она лежала на кровати в углу большого помещения с такими же койками, как у неё, только пустыми. Больничное крыло?
Рядом появилась девушка с очень добрым лицом в белом фартуке и таком же белом чепце. Санька совсем не так представляла себе мадам Помфри. Или она просто в этом времени выглядела такой юной?
— Проснулась, милая? — девушка тут же приподняла забинтованную голову Саньки и поднесла к губам флакон с неприятным запахом. — Выпей, не бойся. Да, гадость, знаю, но тебе всего-то три флакона прописал целитель. А костерост никогда не был вкусным. Потом я тебе дам зелье сна, и ты даже не почувствуешь, как срастаются косточки. Три сломанных ребра и трещина в черепе, дорогая. А ещё рука. Мы же хотим, чтобы всё срослось? Ну, глотай! Умница! Молодец. А теперь это, оно вкусное даже.
Санька послушно проглотила гадость из первого флакона, радуясь, что есть на свете костерост — будь она в обычном мире, переломы бы срастались куда дольше. А второе зелье она и правда пила с удовольствием. Ей было странно, что девушка упомянула целителя. Разве её осматривал кто-то из Мунго?
Девушка улыбнулась и, подхватив пустые флаконы, вышла из палаты. Слышно было, как открылась какая-то дверь и девушка кому-то тихо доложила о её состоянии. Помфри это была или нет, но стало понятно, что она тут не одна.
Словно подтверждая её мысли, спустя минуты три в палату бесшумно зашёл высокий целитель в зелёной мантии. На вид ему можно было дать лет пятьдесят — короткие седые волосы, серебристые брови и длинные усы, глубокие морщины, прорезающие лоб. Но зная уже, как молодо могут выглядеть волшебники, Санька вполне могла поверить, что ему все восемьдесят, если не сто.
— Как самочувствие, мисс Прюэтт? — быстро спросил он и, наклонившись, оттянул ей веко. — Чудно, милочка, организм приходит в норму. Минут через десять-двенадцать заснёте. Есть пожелания?
Санька попыталась покачать головой, но целитель положил руку ей на лоб, фиксируя.
— Словами, словами, милочка. Не утруждайте пока себя лишними движениями.
— Спасибо, господин целитель, ничего не нужно, — говорить было непривычно сложно. И получилось тихо, но пожилой высокий маг удовлетворённо кивнул.
— Прекрасно. Тогда засыпайте, милочка. Зелье хоть и совсем новое, но запатентовано по всем правилам. Вы прекрасно отдохнёте и даже снов не увидите.
— Господин директор, — послышался высокий голос девушки-медика от дверей. — Целитель Уайнскотт не велел тревожить...
— Всё в порядке, Герти, — целитель широким шагом устремился к дверям. — Всё под контролем, Альбус. Девочка поправится достаточно быстро. Нет причин для беспокойства.
— Что с ней случилось? — услышала Санька директорский голос, в котором звучала тревога.
— Упала с лестницы, как я понимаю, — вкрадчиво вещал целитель. — Квиддич никогда не был безопасным видом спорта. Ни во время игры, ни после неё. Вам ли не знать?
— Вы правы, Мерфиус, как всегда. Но всё же. Кто ей помог добраться сюда?
— А никто, сама как-то доползла. Вышла Герти и заметила мисс Прюэтт — ученица лежала на полу у самого выхода.
— Бедная девочка! Она пришла в себя? Что-нибудь рассказала?
— Не до разговоров ей, Альбус, — неодобрительно сказал Уайнскотт. — Но так и быть — пять минут я вам дам. Потом она уснёт. Новое зелье творит чудеса.
Послышались мягкие шаги, приближающиеся к кровати, и Санька увидела добродушное лицо директора. Скрипнула дверь вдалеке. Вышли целители?
— Как ты себя чувствуешь, девочка моя?
И в голову Саньки тут же хлынули воспоминания — пьяный Артур, кусающий за грудь и расстегивающий штаны, панический ужас, попытки кричать, падение с лестницы, боль, много боли...
— Мисс Прюэтт, — позвал директор, и она с трудом вскинула на него взгляд. В руках волшебника была палочка. — Обливиэйт!
"Сволочь!" — успела она подумать.
Глава 5
Открыв глаза, Санька с удивлением увидела склонившегося над ней директора. Комната была большой и незнакомой. И она совершенно не помнила, как сюда попала.
— Где я?
— О, Молли! Ты пришла в себя, моя девочка? — добродушно спросил волшебник. — Ты помнишь, что случилось?
— Я упала? — она ощущала странную сонливость. Мысли путались. — Я помню, что собиралась на Астрономическую башню, и... всё.
— Да, ты упала, ох уж эти движущиеся лестницы! Надо быть осторожней.
— Как я здесь оказалась? Я не помню никаких лестниц. Ничего не помню.
— Неудивительно. Ты могла погибнуть. К счастью, кто-то успел тебя подхватить, но уберечь тебя от травм ему не удалось — высота была слишком большой. Этот герой сразу принёс тебя сюда. Кому-то ты очень дорога, моя девочка. К сожалению, никто не видел этого храбреца. Но ты же можешь догадаться. Не так ли? — Его глаза за очками лукаво блеснули. И Санька была почти уверена, о ком идёт речь. Тем более его имя вертелось в голове. — А сейчас спи. Сломанную руку придётся подлечить.
— Скажите... спасибо... Артуру...
Сознание уплывало. Вокруг снова был пляж, морские волны, горячий песок и ослепительно синее небо. Но кто-то её звал, что-то хотел рассказать, и это нарушало блаженный покой. В груди поселилось беспокойство, она вглядывалась в морскую даль, горя нетерпением увидеть... Что именно? Она не знала. И поэтому постаралась мыслить логически. Что можно ждать на берегу моря? Алые паруса?
* * *
Они вышли из кабинета директора оглушённые и потерянные. В подземелье шли молча. Говорить не хотелось, да что там, думать — и то желания не было. Прежде чем назвать пароль, Рудольфус, которому было, пожалуй, тяжелее всех, обернулся к Беллатрикс и брату.
— Даже не думайте, ясно? Забыли! Прямо сейчас!
— Мы же сами согласились на это! Как? Я его... я... этого урода... Он же почти её... — Рабастан захрипел и согнулся пополам.
— Идиот! — Рудольфус бросился к брату, помог разогнуться и крепко прижал к себе, успокаивая. — Тише, тише. Дыши! Нельзя обсуждать, так и не будем! Нельзя мстить за это, так что — жизнь закончилась? Ты же умный, придумаем... как жить дальше.
— Руди, — простонал тот, боль под рёбрами медленно отпускала.
— Все живы-здоровы, — раздался холодный голос мисс Блэк. — Её вылечат. И это не наше дело. Подберите сопли, парни! Лучше скажите, куда делась Валери.
— Бель. Ты гений!
— Она, — Лестрейндж-младший судорожно вздохнул. — О, Мерлин! Валери сказала, что мы придурки, и она идёт спать. Она же может...
— Только она ничего не знает, — жёстко перебила его Беллатрикс. — Даже откуда и почему мы её несли. Потому что опоздала и помогала молча, без вопросов! И рассказать ей мы уже не сможем. Всё! Хватит. Заходим!
Она вошла первой в гостиную Слизерина, следом Рудольфус втолкнул брата, а сам задержался и со всей силой ударил кулаком о стену. Камень поглотил звук. Руку свело болью. Рукав сполз, открывая край метки на левом предплечье. В мозгу забрезжила едва уловимая мысль. Месть — то блюдо, что подаётся холодным. А Лестрейнджи умеют ждать.
* * *
Просыпаться не хотелось. Она так бы и лежала вечно с закрытыми глазами, спала и спала. Или просто дремала и о чём-нибудь мечтала.
— Молли! — услышала Санька голос Эжени и всё-таки открыла глаза.
— Уже утро?
— Уже вечер, глупая, — ласково ответила подруга. Словно и не было вчерашних обид. — Ты проспала весь день.
— А где мы? А! — воспоминания в голове путались. Но то, что она в больничном крыле, поняла как-то сразу.
— И как тебя угораздило свалиться? Мы все переживаем. Девчонки приходили, и Роб тоже. Но целитель Уайнскотт разрешил остаться только мне. Ты помнишь, что случилось? Нам ничего не говорят.
— Помню, но так смутно, — улыбнулась Санька, — я пошла на астрономическую башню, но заплутала и вернулась к лестницам... Потом провал... Ах да, лестница отъехала, и я упала. А Артур? С ним всё в порядке?
— Да что ему будет?! — удивилась Эжени. — Надрались все, смотреть противно. Небось, отсыпается до сих пор.
— Понятно. — Санька вздохнула, зажмуриваясь, и решила не говорить пока про Артура. А снова открыв глаза, увидела подходящих к ним Герти с пузырьками и деловитого целителя Уайнскотта. — О нет!
Отчего-то она знала, что синий флакончик в руках у ведьмы-медсестрички — костерост, который ужасен на вкус.
— О да, солнышко! — Целитель достал палочку, выписывая ею замысловатые пассы. — Вам необходимо это выпить. Мисс Вуд, а вам лучше сейчас уйти.
— Молли, пока! И слушайся целителя.
Пришлось взять у Герти флакон и глотать тягучую гадость. Она сама понимала, что это необходимо и чем-то очень здорово. Ведь по всей видимости, у неё сломаны рёбра, а не только рука. В обычном мире всё заживало бы гораздо дольше. Радоваться надо, что есть магия и такие зелья!
— Умница! — просияла Герти, — а теперь это. Тебе нужно спать.
Второе зелье оказалось гораздо вкуснее. Санни устало откинулась на подушку.
— Десять минут, да? — спросила она и сама удивилась. Память Молли?
— В вашем случае пятнадцать, как оказалось. — Целитель убрал палочку в карман. — Отдыхайте, мисс Прюэтт.
Послышались удаляющиеся шаги целителя, тихо хлопнула дверь. Медиведьмочка ободряюще улыбнулась и поправила её одеяло.
— Спасибо, Герти, — Санька вяло рассматривала белый потолок без узоров, — а мадам Помфри тут не работает?
— Как вы сказали? Помфри? — удивилась медиковедьма. — Я спрошу у целителя, если хотите. Или у Сэмми. Я тут всего месяц.
— Не нужно. Мне, наверное, приснилось это имя.
Герти погладила её по волосам и вышла из палаты.
Не прошло и минуты, как рядом опять раздались шаги, и Санька увидела перед собой Валери Нотт.
— Мисс Нотт?! — поразилась девушка.
Та кивнула и присела на стоящую рядом табуретку.
— Ты как, Прюэтт? Лежи-лежи, я на минутку.
— Как упавшая с лестницы и напившаяся костероста, — попыталась она пошутить. — А что, вся школа в курсе, что я здесь?
— Не вся, — пожала плечом девица. — Как это случилось?
— Все это спрашивают, — пожаловалась Санька. — Но я не помню. Кажется, я шла на Астрономическую башню — подышать воздухом, а по дороге не заметила, что лестница отъезжает, и как-то упала. Артур Уизли умудрился меня спасти и принести сюда. Прости, совсем скоро я усну.
— Уизли? — вскинулась Валери поражённо, — тебя принёс Уизли?
— Да, — растерялась Санька. — А что?
Мисс Нотт что-то хотела сказать, но помотала головой и улыбнулась:
— Поправляйся. Спокойной ночи.
— Спасибо, — веки стали тяжёлыми, истома наполнила каждую клеточку тела. — Я засыпа...
* * *
Проваляться в больничном крыле пришлось до следующей субботы. Друзья навещали каждый день, приносили книги и задания. Развлекали разговорами, и рассказывали, что происходит в школе. Санька слушала их с жадностью — кому нравится болеть? Да и просто ужас сколько она пропускает, но осторожность не позволяла попросить приносить учебники за все курсы. Тайну надо было хранить.
У неё теплилась надежда, что её навестит Рудольфус или, на крайний случай, Рабастан. А может, ещё раз заглянет Валери Нотт. Она ощущала что-то важное, связанное с ними, но никак не могла сформулировать это даже в мыслях. Что же случилось? Может, она с ними повздорила до падения? Как плохо, когда что-то забываешь!
Артур проводил по полчаса у её больничной койки почти каждый день, жертвуя обедом, поскольку именно в это время целитель отлучался из больничного крыла. Это было очень трогательно, ведь Артур всегда любил поесть.
Санька с удивлением поняла, что видит парня совсем с другой стороны. Он был мил, застенчив и предупредителен. Кажется, она начала понимать, что в этом рыжике нашла настоящая Молли. И даже украдкой любовалась разворотом его плеч и высоким ростом, когда Артур не видел. И глаза у него не водянистые, а скорее просто серо-голубые, очень светлые. Санька вдруг увидела во всей этой истории нечто неопределенное, но очень хорошее. И двигается он, хоть и не так изящно, как тот же Рудольфус, но так по-мужски — уверенно, порой, даже бесшумно. Видимо, занятия квиддичем не проходят бесследно. Поэтому и новости магического спорта, которыми был полон вратарь Гриффиндора, она выслушивала с улыбкой. Санька беспокоилась, когда он задерживался, и радовалась, когда рыжик, наконец, появлялся на пороге с неизменной жалостливой улыбкой.
Она даже стала задаваться вопросом, не любовь ли это, но ответить почему-то боялась и решила с этим не торопиться. Во всяком случае, когда парень, уходя, нежно целовал её в щёку — ей не было противно, или неприятно. И она даже призналась себе тайком, что была бы не против поцелуя в губы. Просто почувствовать — как это будет с Артуром.
С утра, пока шли занятия, девушка терпела разные процедуры. Целитель Уайнскотт проводил диагностику, а Герти, или Сэмми — вторая медиковедьма, разматывали все бинты, кроме тех, что стягивали грудь, левитировали Молли до ванны и помогали мыться. После чего её возвращали обратно на койку, накладывали новые мази на голову, правую руку и левую коленку, и снова забинтовывали. Саньке нравились помощницы целителя, очень приветливые и добрые. Они более лояльно относились к посетителям и разрешали Артуру в отсутствие целителя сидеть у неё целых полчаса.
Дольше всего не снимали повязки с груди, даже сломанная рука зажила быстрее. Бинты оставались на теле и во время купания, но благодаря магии не намокали. Когда Санька спросила целителя, что у неё с рёбрами, тот хитро прищурился и туманно пояснил, что не всё заживает на человеке одинаково быстро. Как она поняла из объяснений Герти, пришлось ещё залечивать некоторые внутренние повреждения, наружные синяки и царапины. Мол, не хочет же мисс Прюэтт, чтобы на коже оставались какие-то следы и шрамы. Мисс Прюэтт не хотела. Вот и пусть тогда терпит, но, когда снимут бинты с грудной клетки, она будет совершенно здорова. Ей вернут одежду и украшения, и она сможет покинуть больничное крыло.
