"Значит, у тебя сейчас нет ни хозяина, ни властелина, ни божества?"
"У меня есть учитель".
"Кто твой учитель?"
"Эйрас сур Тральгим, некромант и воин".
Иголка, пронзившая разум, вспыхивает впятеро ярче прежнего. Боль так сильна, что на миг вырывает разум из навязанного полусна.
"Я буду снова и снова наказывать тебя, если ты не будешь отвечать яснее. Ты ученик названной Эйрас-как-то-там, или ты её муж?"
"И то, и другое".
"Чудовищно! Впрочем, вы же демоны. Вы способны только путать и путаться".
"Если мы — демоны, то кто вы?"
Иголка вспыхивает и пылает, не угасая, невероятно долго. Сознание корчится на оси боли, истекает болью, тонет в ней и всплывает, чтобы утонуть снова. Когда иголка гаснет, Устэр отчаянным усилием цепляется за сполохи навязанной муки...
...и вспоминает себя. Пока — только себя: воина, изгнанника, мужа, мага. Слова перестают быть набором звуков, наполняются смыслом.
Боль уходит. Гнев остаётся.
Забвение тает в топке этого пламени, и воля восстаёт, как цветы на пепле.
"Не смей спрашивать меня ни о чём, демон! Это запрещено! Ты понял мой приказ? Ты последуешь ему?"
"Я не спрошу: что ты делаешь? — даже если увижу, как ты шагаешь в пропасть".
"Вот и хорошо... то есть ничего хорошего... ты пытаешься запутать меня, демон?!"
"Я прямо и честно отвечаю на вопросы".
"Продолжай, и ты не будешь наказан. Где находится Эйрас... твой учитель?"
"Рядом. Мы путешествовали вдвоём".
"Ещё одна вопиющая глупость! Воистину несчастны вы, лишённые божественной благодати и божественной ясности... но это и к лучшему... для меня. Ответь кратко и ясно: ты должен повиноваться своему... своей... тьфу! своему учителю?"
"Всякий ученик повинуется наставлениям учителя".
"Но теперь твой учитель находится в моей власти. Будешь ли ты повиноваться мне, как повиновался Эйрас? Кратко! Да или нет?"
"Да".
"Очень хорошо. Теперь я освобожу тебя, демон-человек Устэр. Но помни: отныне твой учитель, знающий твоё имя, и источник приказов, исполняемых тобою — я, и только я!"
"Я запомню. Как мне обращаться к вам?"
"Можешь называть меня Мастером Печатей".
"Я внимаю вам, Мастер".
— Что вижу я, молодой глупец! Ты освободил демона?
— Власть моя над ним крепка, как если бы Средняя Печать оставалась на нём. Демон! Склонись перед высоким паладином самого Победителя и передо мной! Ниже! Вот так. Можешь выпрямиться. А теперь призови искажённый огонь вон в том направлении, вполсилы!
Руки демона поднимаются, исполняя неторопливый жест. Рождённая из сути демона струя огня (действительно, явное искажение: чистое пламя не бывает чёрным!) неторопливо раздвигает слои воздуха и истаивает, вонзившись в "стену", зримо воплощающую Великую Печать.
— Почему этот демон, будучи свободен, повинуется тебе?
— В это трудно поверить, высокий паладин, но я расскажу вам всё. Помните, однако, что всё сказанное относится к демонам, и не удивляйтесь их великим странностям.
— Постараюсь. Итак, молодой мастер, говори.
— Повинуюсь! Когда вы удалились для Принятия, я расспросил того из пойманных демонов, в котором больше косной материи. Оказалось, что второй демон, что менее обилен презренной плотью и тем самым более силён, является самкой того же вида искажённых существ.
— Противоестественно.
— Это же демоны, высокий паладин! У них самки мельче самцов. Но мало того, что освобождённый мною демон и эта самка являются семейной парой; она — ещё и его учитель!
— Втройне противоестественно! А это точно? Ты не ошибся?
— Демон был под властью Печати, сверх того я испытал его болью. Ошибки нет. Повторюсь: это демоны, искажение во плоти... жалкие, в сущности, существа!
— Да... если тот огонь, что призвал демон, являет собой половину всех его сил, он действительно выглядят жалко. Слуги слуг Побеждённого, да не прозвучит более имя его никогда, и те бывали более могучи.
— Верно сказано. Итак, я доказал, что я сильнее прежней... прежнего "учителя" этого демона, и теперь он повинуется мне так, как ранее исполнял её приказы.
— Действительно, повинуется. А если я прикажу ему?
— Вряд ли он поймёт, что именно должен сделать. Я оставил в его слабом разуме тонкую Нить Смысла, что дарует ему частичную способность понимать меня. Но ваше обращение может вообще сжечь его ничтожный разум. Лучше не рисковать.
— А если я попробую подчинить самку? Если твои слова верны, она должна быть не просто меньше, но и сильнее самца.
— Это легко проверить. Она по-прежнему связана Средней Печатью. Я прикажу ей атаковать этого демона, а он будет защищаться. Если он будет повержен, вы можете осторожно попробовать прямое общение с самкой...
— Любопытно. Приказывай.
Шаг вперёд. Метательные ножи покидают ножны и устремляются к цели. Бастард плавно перетекает в положение, равно пригодное для атаки и защиты.
Устэр мысленно испускает вздох облегчения. Бой не будет смертельным, он будет подобием множества состоявшихся ранее тренировочных боёв. Если бы околдованная Эйрас начала не со стали, а с заклятий прямого действия, она в долю секунды превратила бы его в труп. Собственно, от заклятий прямого действия в её исполнении могло бы не поздоровиться даже этим самоуверенным болванам — Мастеру и Паладину. Они оба, особенно Паладин, распоряжаются поистине сумасшедшей мощью, но используют её так топорно, что...
Прыжок! Удар!
Попытка парирования едва не выворачивает из ладони меч. Эйрас не в боевом трансе, но управляющая всеми её движениями Средняя Печать действует немногим хуже. Околдованная не экономит силы, не думает о стратегии боя. Она просто бьёт, используя все наработанные годами боевые рефлексы. Удар, удар, ещё удар, перехват — и удар с двух рук! Метательные ножи шершнями вьются вокруг по замысловатым траекториям... вот уже один вонзился Устэру в бедро...
— Очень интересно. Самка действительно одолевает. А эти её малые инструменты, оказывается, что-то более сложное, чем мы думали раньше. Да и большой клинок не так прост.
— Да. Она ускоряет его при помощи своей демонической силы. Впрочем, ускоряют своё оружие оба демона.
— Видимо, какая-то особая демоническая сила. Или всё ещё проще.
— Что вы имеете в виду, высокий паладин?
— Эти демоны слишком слабы, а слабость горазда на хитрости и уловки. Вы только посмотрите: ваш демон, что был ранен, обратил ранившее его оружие против самки!
— Вижу. И рана уже не первая, но он не сдаётся. Похоже, раны лишь раззадорили его.
— Захватывающее зрелище. Никогда ещё такого не видел!
— И я тоже...
Местных отличают два неприятных свойства. Они слишком сильны и слишком быстры. Во всём, от наложения своих грубых заклятий до движений. Впрочем, от существ, материальных лишь частично, а частью состоящих из вихрей энергии, следует ждать чего-то подобного. Но тонких манипуляций они не замечают. Они даже не подозревают, как глубоко в их мысли проник пойманный "демон". Да и того, насколько далёк этот "демон" от почтительного повиновения, они тоже не подозревают. Болваны — они болваны и есть. Жаль, что иных слабостей, кроме прямолинейной грубой простоты, у местных нет.
Кстати, нельзя позволить околдованной жене победить. Болван-Мастер кое в чём прав: Паладин, второй болван, действительно может повредить её разум. Просто по незнанию и от непомерной силы, контролируемой далеко не так точно, как следовало бы. Победить должен "самец".
А раз должен, значит, придётся побеждать.
Затягивая бой и отмахиваясь от Эйрас на одних рефлексах, Устэр размышлял в запредельном темпе, перебирая факты с ловкостью профессионального вора или метателя ножей. Сам того не замечая, он использовал один из вариантов формы "минута за мгновение". Он долго ковал ключи к этому заклятью и вот, наконец, понял, КАК оно работает. Недавний углублённый контакт с разумом жены уложил на место последние фрагменты мозаики, которых ему недоставало.
Местные, эти энергетические существа... для краткости — эргисы... им хватило бы силы уничтожить Портал. Или, по крайней мере, оборвать связь Портала с родным континуумом. Но они хотят большего. Подчинения? Видимо, да. Но Портал слишком сложен. И они...
Мурашки по коже!
Портал Хаэнны — квантовый феномен? То есть частично волна, частично объект? Но тогда получается, что Печати эргисов сковали объектную составляющую Портала. Свободно колеблющееся меж пространств воплощение вероятности оказалось приковано к... сущности? Они своими усилиями превратили Портал в существо?
Но существо это неполноценно. Потому что превращение не завершено. Эргисы сами не хотят завершения превращения: замерший Портал утратит свои уникальные свойства! Вот что плачет, и воет, и стонет, тревожа обитателей тысяч миров, терпя ежечасно непредставимую разумом муку. Это плачет злосчастная Хаэнна, сущность Портала!
Не единожды проклятых душ
Плач сквозь хохот...
Душно! Плохо!
Нет, не только им с Эйрас нужна свобода. Надо как-то помочь и Порталу.
Как?
Опоры обрушь... смерть? Убить Хаэнну? Дуализм... созидание равнозначно разрушению, смерть одного есть жизнь другого... но как узнать наверняка?
Лурраст!
Боль. Усталость. Слабость... всё это — тьма, а во тьме находится корень силы некроманта. Да не покажется вам парадоксом выражение "сила в слабости", но так оно и есть. Безнадёжно и бессмысленно размахивая своим бастардом, я слабела физически, но мой разум понемногу прояснялся. У использованных против нас с Устэром Печатей был один общий недостаток: всё, касающееся изменений вне двуединой плоскости материи/энергии, они почти не отслеживали. Для эргисов мысль была неотделима от магической силы. Контролируя силу, они ошибочно полагали, что контролируют также и мысль.
Относительно других эргисов это было бы верно. Применительно к "демонам"... не всегда.
"Устэр!"
Муж не устанавливал сорванные Печатью блоки. Стоило мне прийти в себя настолько, чтобы обратиться к нему напрямую, как упругий вихрь его сознания подхватил меня, и...
— Поединок затягивается. Самка оказалась не так уж сильна. И она быстро слабеет.
— Слабеет? Возможно... но...
— Что, высокий паладин?
— Та опасность, о которой я говорил. Не физическая и не магическая...
— Что?
— Останови бой! Сейчас же!!!
Не дожидаясь, пока молодой мастер сообразит, что от него требуется, паладин сам нанёс удар по демонам. Удар воистину сокрушительный, удар, который должен был мгновенно испепелить обоих "человеков". Да что там демоны — выплеском ТАКОЙ мощи был бы мгновенно повержен и мастер Печатей! Сам Победитель двигал в этот миг сущностью Своего паладина...
Но на этот раз Победитель опоздал.
Быстрее, чем волна пламени, наперерез ей метнулись Врата Хаоса, никогда прежде не покидавшие своего места. Метнулись — и поглотили энергию удара!
Без остатка.
...в месте, где кислород составлял лишь одну десятую объёмной доли, а давление по меркам Больших Равнин было много ниже нормального; в этом месте, где меня и Устэра встретили так неласково, на долю секунды разверзлись врата огненного ада. Портал изрыгнул чуть менее половины энергии, заключённой в сковавших его Великих Печатях, и — на закуску — тот импульс, которым Паладин намерен был уничтожить "демонов". Энергия наложенной на меня Средней Печати мало что добавила к этому буйству сил.
Вспышка, ослепившая моего мужа, показалась бы искоркой рядом с сиянием солнца. Вал огня был направлен преимущественно вверх, и макушка грибообразного облака быстро поднялась выше слоя облаков. Но округе тоже досталось изрядно. Впредь невезучим путешественникам, которые окажутся в мире дурного воздуха, не придётся защищаться от его неведомых опасностей. Если они не сумеют левитировать, падение от створа Портала до дна кратера, покрытого толстой стеклянистой коркой, убьёт их раньше, чем что-либо иное.
...в другом мире, где с вершины холма открывался вид на мёртвый, полный длинношеих зомби лес, кратера не получилось. Зато холм под Порталом почти исчез. А на просторах, занятых сухостоем, образовалось кольцо бурелома шириной в десятки тысяч шагов. Кое-где начались пожары, но в непосредственной близости к эпицентру жар и свет были так сильны, что толстые стволы попросту испарялись, словно были сделаны из снега.
...в мире, где вокруг Опасного Места дежурили шесть каменных колоссов, всё ограничилось гулким, протяжным содроганием воздуха. Да и в большинстве остальных миров эффект был примерно таким же: как правило, раздавалось одинокое раскатистое "бух!", иногда была видна яркая вспышка, сопровождаемая громким хлопком, иногда — одна только вспышка. И — тишина... тем более пронзительная, что тихий "плач", доносящийся из Портала, после этого резко умолкал.
— Ведь чувствовал, чувствовал я опасность! Не иначе, Проигравший не вовремя шепнул мне искажённую мысль, если я забыл о явленных Победителем предупреждающих знаках!
— Что же теперь делать?
— Что делать? Суди сам, молодой мастер: Великие Печати полностью истощены. Практически исчезли. Оба "слабых" демона также исчезли... как и почти одна шестая моей силы! Ты сохранил больше сил, но теперь тебе много труднее будет отбрасывать презренную плоть. Мало кто возьмёт под покровительство неудачника... и я не буду среди этих глупцов!
— Высокий паладин...
— Молчи! И радуйся, что я не уничтожил тебя! Врата Хаоса снова широко открыты, снова через них могут явиться к нам демоны, поэтому даже такой мусор, как ты, не следует выбрасывать без раздумий. Клянусь клыками Победителя, какой позор! Обман и хитрость восторжествовали над честной силой, планы покорения Врат Хаоса провалены... как там назвались "слабые" демоны?
— Человек... люди.
— Я запомню. И если такие снова выйдут из Врат, я без промедления швырну их обратно!
Остановка
— Прелюбопытная раса эти эргисы...
— Почему ты называешь их выдуманным словом?
— Потому что произнести их самоназвание я не смогу: для этого надо иметь вокальные данные летучей мыши. А перевод самоназвания был бы чем-то средним между "народом истины" и "настоящими людьми". И это при том, что эргисы совершенно на людей не похожи.
— А на кого они похожи?
— Устэр знатно покопался у них в мозгах. Ну, вернее, в том, что заменяет им мозг. Поэтому, при всей краткости общения, мы узнали о них гораздо больше, чем они — о людях. Эргисов, пусть с большой натяжкой, можно назвать живородящими, но не млекопитающими; их самки являются этакими малоподвижными горами плоти, перерабатывающими грубые энергии, нисходящие от богов, в силу, близкую к энергиям витального спектра...
— Богов?
— Погоди, Джинни, дойдёт и до этого. Итак, самки. Специализация накладывает на них ряд ограничений. Если самцы по нашим понятиям совсем не гиганты мысли, то самки ещё глупее. Просто несравненно. Молодые и ещё не столь большие самки едва-едва способны к абстрактному мышлению. Как крупные обезьяны. Самые старые и крупные самки скатываются до уровня, свойственного коровам. Плодовитость у тех и других примерно равная, но молодые "рожают" преимущественно самцов, а старые — самок.
