— Попробуйте мылом, стиральным порошком, уксусом, нашатырем, туалетным утенком и кока-колой, — скептически посоветовал племянник. — А потом утюгом, наждачкой и серной кислотой. Последняя точно поможет. Аккумулятор из гаража принести?
В ответ она распахнула шкаф и, вышвырнув оттуда все вещи, натянула какую-то синюю кофту с длинными рукавами. Видимо, это немного ее успокоило, и она прекратила дергаться и визжать. Потом решительно схватила ключи с тумбочки и...
— Куда вы хотите идти в таком виде?
Она замерла и с опаской вновь посмотрела на себя в зеркало.
На нее взирала измученная незнакомка с сиреневыми в рыжих подпалинах волосами и в тюремной расцветки одежде — серой в белую вертикальную полоску. На груди беззастенчиво красовалась надпись — ВСЕ БОББИ КОЗЛЫ!
— Тюрьма, тетя, тюрьма. Или дурка. И лишение родительских прав. Тем более, что за сыном вы совершенно не смотрите.
Он повернулся в сторону Дадли, проводя палочкой сверху вниз, окрашивая одежду кузена в грязный цвет затасканного постельного белья. Стоял и, словно художник кистью, рисовал на этом фоне цветастые пятна — от кетчупа, горчицы, какого-то масла и... шоколада. Ну да — в лучшем случае, шоколада.
* * *
Она падала. Падала долго, как в какой-то замедленной съемке. Неуклюже взмахивая руками, беспомощно порываясь ухватиться за воздух, оставляя ободранные следы от ногтей на обоях, безуспешно пытаясь хоть как-то устоять на подкосившихся непослушных ногах.
Наконец, она рухнула, словно безжизненная кукла, и замерла совершенно в неестественном положении. С подвернутыми ногами, заломленными руками...
— Ма? — опасливо-расстроенно присел к ней на корточки Дадли. — Ма!!
— Локи? — почти с такой же тревогой одновременно окликнул Лафейсона Гарри.
— Спокойно всем, — он быстро присел, бесцеремонно оттолкнув крякнувшего толстяка от матери и взял в руки за запястье похолодевшую тонкую кисть. Под его пальцами слабо, но вполне ощутимо и ритмично бился пульс.
Вот и нормально. А то... Ну, надо же! Еще ему не хватало переживать за эту глупую смертную! Нет, Тор, я тебя понимаю. Вредно все это. Очень вредно.
— Из-за тебя!.. — неожиданно сзади схватил его за плечи Дадли.
— Что опять из-за меня?! — вскочил он, сбрасывая руки кузена и разворачиваясь к нему лицом. — Из-за меня упала — из-за меня и встанет! Тащи сюда нашатырь! Я сказал — БЕГОМ!!!
— Локи?
— Я же сказал — все нормально. Просто обморок — впечатлительная. Сама бы скоро в сознание пришла, просто... мне захотелось, чтобы он побегал. Его очередь. Отныне и навсегда.
* * *
— С вами всё в порядке, тетя? Дадли — подай сюда стакан с валерьянкой. Так мы воюем дальше, или все-таки мир?
========== 73. Я — маг ==========
Вот незадача — свалилась из-за картинок. Хорошо еще, что не обо что не... Мда. Аккуратнее нужно, Лафейсон. Стоит учесть, что в этом мире хрупкая женщина — отнюдь не фигуральное выражение. Это же только ее смерти сейчас и не хватало. Во-первых, пришлось бы и сына тогда... Таких врагов за спиной не оставляют. Самому просто представить страшно, что бы он сам сделал, если бы кто-то причинил вред его матери. А ведь есть еще этот... "Никто не пострадает. Просто верь мне..." Вот и пришел бы конец доверию. В который раз... Как бы не вместе с договором, скрепляющим ритуал. И в довершении всего... На магов-то как потом выйти? Ууу... Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается. Многие лета вам, тетушка, и крепкого здравия. Я просто счастлив, что вы целы и невредимы.
— Что тебе нужно?
А это уже — деловой разговор.
— Дадли. Ручку принеси и бумагу. Соглашение составлять будем. Письменное... Да я все убрал, тетя! — как можно более примирительно уверил он, когда миссис Дурсль с опаской провела ревизию своей одежды, которая действительно уже стала прежней расцветки. Он покачал головой, когда она так же опасливо осмотрела сперва одно, потом второе плечо и брезгливо приподняла и тут же одернула подол юбки. — Я... — он положил палочку на стол и поднял обе руки, показывая, что он безоружный. — Я не буду на вас больше ничего показывать. Если нужно будет что-либо продемонстрировать, то... — он было посмотрел в сторону Дадли, но перехватив ее взгляд, покачал головой. — Я сделаю это на себе. Обещаю.
* * *
— ... так что наш первый пункт — уважение. Взаимное. Никаких "этот", "мальчишка" и разговоров обо мне в третьем лице. Далее — равенство. Я никогда не желал себе чего-то большего. Но почему-то это так слож... В общем, если что-то делается для него, — он указал пальцем на Дадли, — то мне это должно быть по крайней мере предложено. Могу заверить, тетя, что, скорее всего, мне ничего не понадобится — я уже сам в состоянии себя обеспечить. И тем не менее. Теперь, что касается еды. Еда у нас будет исключением. Мы просто поменяемся местами. Кузену стоит урезать порции, а вот я буду есть столько, сколько сочту нужным. Так что убытков вы не почувствуете.
— Э-э-э! — запротестовал было Дадли, но миссис Дурсль предусмотрительно схватила его за локоть, покачав головой.
— У нас хватит денег, чтобы нормально кормить вас обоих, — уверила она.
— Да ну? А что же заставляло тогда вас...
— Видишь ли, мы думали.... — промямлила женщина, виновато-испуганно отводя взгляд. — Мы просто думали, что если ты... Ну, если у тебя не будет лишних сил, то... то, это все как-то... может, и обойдется...
— О! То есть это вы хотели, чтобы на магию сил не осталось? — развеселился Локи. — Какая остроумная изобретательность! Это вам кто-то из знакомых магов такое посоветовал?
— Да никто нам ничего!.. Тебя подсунули нам, и даже не...
— ... выдали инструкцию по эксплуатации, — саркастически-сочувственно покивал Лафейсон. — Иначе бы вы узнали, что голодом магию не подавишь, а вот контроль над ней очень даже ослабить можно. Радуйтесь, что ничем непоправимым ваши эксперименты не кончились! А ведь могли. Мне кажется, что вы не очень-то понимаете, что вообще может сотворить магия. Картинки — это ведь самое безобидное...
— Мы видели! Мы видели, как ты стекло там в террариуме... И это из-за тебя Дадли упал к этой чертовой змее, не говори, что не так!
— Стекло? Ах, стекло... Кузен, скажи, что ты сделал? — Локи добавил строгости в детский голос. — Почему так случилось? Ну, будь мужчиной, просто правду скажи.
— А что я? Мне просто интересно было, а ты все стекло закрыл... Это МОЙ день рожденья был, а папа эту змею будил!
— И он меня толкнул, тетя. Ударил. Так, что я упал. Это... очень неожиданно было. Я, если надо, прекрасно могу сдержаться, но не когда нападают со спины! И... Я еле взгляд успел перевести на это стекло. Потому что, если бы я этого не сделал, то кое-кто очень нетерпеливый просто без глаз бы остался, если бы остался вообще! — он наклонился через стол, хватая кузена за грудки и зло зашипел ему в лицо: — Не веришь? Такое заклятие убрать может не только стекло!!!
— Ма-ма... — заплетающимся языком пролепетал Дадли, пытаясь сползти под стол.
— Гарри, Гарри! Успокойся, успокойся, пожалуйста... — Петунья схватила его за рукав трясущимися руками. — Ты же... Да, ты сказал, что будешь нас защищать, мы же твоя семья... И... ты, наверное, голоден. Хочешь пиццу? Там должно было еще остаться...
— Спасибо, я сыт, — он отпустил Дадли и уселся на место. Тьфу, не хотел ведь опять никого пугать. А впрочем... Если уж зашел разговор, то всякие непредвиденные попытки действительно стоит предотвратить. — Так что неожиданно нападать на меня не стоит. Во-первых, могу не успеть сдержаться. А во-вторых... Защитная магия вообще может сработать непроизвольно и самым неожиданным образом. Если, например, меня оглушить или что еще хуже... Может произойти такое, что уже не поможет никто. Да... Скорее всего — произойдет, — он выразительно посмотрел на своих "родственников".
— Да... Я понимаю, Гарри. Никто не собирается... Дадлик, ты понял? Пожалуйста... Я могу быть спокойна, что ты не будешь больше толкать Гарри, даже если тебе очень-очень захочется?
— Я никогда не начинал первым, — Локи поднялся из-за стола, взял палочку и прошел к буфету. Он ткнул в стекло и, протянув руку в ставший открытым проем, достал буханку хлеба. — Помните, дядя хотел схватить меня через лобовое стекло? Вернее, через его отсутствие... Я успел поставить стекло на место. А мог бы и не успеть, — он улыбнулся и шепнул Финита. Стекло возникло вновь, разрезав буханку точно на две половинки. — Понимаете? Мог бы нарезать... на сандвичи. А ведь не сделал, верно?
Он выдержал паузу, затем продолжил:
— Стекло — это тоже не самое страшное. В конце концов, во-первых оно должно быть, во-вторых нужно попасть на место его исчезновения. Но любой, понимаете, любой, с виду совершенно безопасный, бытовой предмет при определенных обстоятельствах может превратиться в причину серьезной травмы. Непоправимой.
Он встал из-за стола и, переместившись на середину кухни, взглянул на потолок. Стремительно падающая лампа на мгновенно удлинившемся шнуре замерла точно над его головой.
— Всего один дюйм — и черепно-мозговая, — спокойно констатировал он, возвращаясь на место. — Или вот так...
Он немного выдвинул стул и в прыжке уселся на него, в то время как этот предмет мебели на вытянувшихся ножках рванулся под потолок.
— Вот, — Лафейсон измерил пальцами расстояние от макушки до потолка, сверху взирая на ошалевших зрителей. — Такая же травма. И никто потом даже не объяснит, как это можно — раскроить череп о потолок. — Финита, — стул немедленно сжался до прежних размеров, а Локи, не дожидаясь, спрыгнул и, снова пройдя к буфету, убрал стекло и извлек стакан, затем опустил в него ложку.
— А теперь представьте, что эта ложка во рту.
Беззвучное Энгоргио, и стакан с треском разлетается на осколки. Зрители вздрагивают, фокусник только разводит руками.
— Ложка, вилка... Наверное, хуже всего, когда нож.
И он действительно взял из ящика нож и увеличил его, небрежно покачивая между пальцами.
— И зубы выбьет, и челюсть сломает, и отрезать что-нибудь может. Мда...
Смертная не падает еще, нет? Да нет, вроде, хотя значительно так побледнела. Продолжить?
— Любой предмет из одежды, какой-нибудь аксессуар... — он вышел в коридор и сразу вернулся, держа в руках ремень и выходные туфли мистера Дурсля.
Поставил на стул туфли, а ремень застегнул и небрежно набросил на спинку.
— Вот так будет больно, — взмах палочкой, и одна из туфель сократила размер. — Вот так — еще больнее. А вот так... так просто ломаются пальцы. Ну а это, — он ткнул палочкой на лежащий у основания спинки ремень. — Как думаете, крепче ремень или ребра?
Треск начинающей ломаться спинки. Зрители, не в силах отвести взгляд, потрясенно смотрят, вцепившись друг в друга.
Вот теперь точно хватит. Не то опять закончится нашатырем с валерьянкой.
— Не будем зря мебель ломать, я думаю — всем понятно. Так что записывайте... Тетя? — женщина, не без труда сбросив с себя оцепенение, взялась за ручку. — Записывайте: не нападать, не пугать, не злить, не провоцировать. И это даже не требования. Это — техника безопасности. Вашей безопасности, тетя. Вас и вашего сына.
— Теперь. Уж если речь зашла о безопасности, то есть еще кое-что, имеющее очень немаловажное значение, — Лафейсон покрутил в руках палочку, затем решительно водрузил ее на стол и слегка оттолкнул от себя. — Видите это?
— Да... Да! — Петунья удивленно-зачарованно потянулась к предмету, как будто только сейчас впервые его увидела. — Но откуда... Кто тебе это дал?
— Сам сделал. Неважно. Речь сейчас не об этом, — он приподнялся и перехватил руку женщины, когда она уже почти коснулась палочки. — Не стоит. Показываю, — он поджал губы и чуть качнул головой, — на себе. Это мой магический артефакт, и если я возьму его — мне ничего не будет, — и он действительно поднял палочку тремя пальцами и, демонстративно ею покачав, положил на место. — А вот если, дотронется кто-то другой... — на пальцах, коснувшихся палочки, появились синие прожилки. Становясь все толще и ярче, побежали вверх по руке. Поднялись вверх, испещрив лицо и шею. — Примерно вот так. При этом ужасно болезненно. И долго проходит. Поэтому, — устало улыбнулся он, — пишите, тетя. Пишите. Вы никогда не трогаете моих вещей. Не прикасаетесь к ним. Не только к непосредственно связанным с занятиями магией — ко всем. Любой принадлежащий мне предмет может быть защищен. Заговорен. Зачарован. И даже проклят. Поэтому. Без моего разрешения — н и к о г д а.
* * *
— ... далее. Вы выписываете мне любые документы, которые мне могут понадобиться. По первому моему требованию.
Гарри засыпал. Локи ведь не надо больше колдовать... не надо драться... И он все бубнит и бубнит. А тетя... Тетя, на все согласна. Наверное, она перепишет на него дом, если Локи потребует. Она просто боится... и просто устала... устала... так же, как он...
— И сейчас вы напишете мне справку освобождение от школы. Не хочу завтра вставать — хоть разок нужно выспаться. Да и вообще больше тратить время там не хочу.
— Да, Гарри, конечно. А... в связи с чем?
— В связи с семейными проблемами. И в связи с переездом.
— Да. С перее... — она замерла. — С каким еще переездом?!
— Мы уезжаем, тетя. Вы что, не поняли? Здесь больше жить нельзя. Они ведь... — Лафейсон пожал плечами, кивнув в сторону спящего прямо за столом Дадли. — Они ему теперь прохода не дадут. Это только начало.
"Мы уезжаем?!" — встрепенулся Гарри" — "Конечно. Ведь это было твоим самым заветным желанием? Сейчас ты поймешь, для чего была эта маленькая последняя сценка в сквере"
— Я... Но это невозможно! И я прекращу это безобразие! Я... Да я просто напишу заявление на них в полицию. Они не посмеют больше...
— Вы же взрослый человек, тетя. Разве можно быть такой наивной? Это просто детские драки. Это... — он насмешливо-укоризненно пожал плечами, — несерьезно.
— Несерьезно? Они ему щеку разбили! Я даже сейчас могу пойти и...
— ... и опозорить его на весь городок. Хотя... После признания его ненормальным и отстранения от занятий его репутации уже...
— Как отстранения?! Директор... Мерзавец! Мы же ему справку предоставили! Боже мой...
— Оставьте. Это только к лучшему — не придется каждый день бегать в школу, прячась за кустами. Его будут караулить и ловить, — ехидно-назидательно улыбнулся трикстер. — Уж поверьте — я хорошо знаю, о чем говорю. Кроме того, четверка его бывших друзей — не единственные его враги. Мягко говоря — его не любят. Слишком со многими он до этого повеселился.... подобным образом. Если прибавить ко всему слухи и сплетни о купленной справке... Затравить можно и без драк. А драться можно и без следов. Да и вообще так, что не будет ясно, кто бил. Кто пакостил... Забирал, ломал вещи. Портил одежду... — он усмехнулся, глядя в совершенно растерянные глаза Петунии. — А вас-то что здесь держит, тетя? Неужто добрые отношения с соседями?
— Боже мой... Боже мой... Куда же мы поедем? И... а как же наш дом? Неужто его придется продать... — неверяще-ошеломленно прошептала миссис Дурсль.
