— И добиваешься. Хм... И, кажется, я уже понял. Тот мир, в который ты послал меня, он ведь по вашим законам живет. Если его твоя установка выдала, он точно под вашей юрисдикцией! Конечно... Все так и есть. Ну, это неплохо. Это неплохо совсем. Ты думаешь, я возражать буду? Нет. Неважно, каковы законы мира, куда отправляешься, но всегда весьма выгодно заранее их узнать. Вот я недавно там, наконец, до юридических законов добрался. И всё — я король положения. Никто меня больше не сможет ни пугать, ни запутывать. И здесь... Я вполне тебе верю, что в ваших мирах это все именно так и работает. Да, меня все очень даже устраивает.
— В наших мирах? Ты о чем? Любой мир...
— Любой известный тебе мир, Хеш. Да? Ключевое слово — известный. Как можешь судить ты о том, что за гранью твоих познаний?
Наг посмотрел как-то изумленно-растерянно, потом потер кулаком лоб. А потом встал, широко улыбнулся и поклонился.
— Ты прав. Мы не знаем всего. Но я верю... Потому что еще не встречал в мироздании, чтобы что-либо было создано бессмысленно и неразумно. И я верю, что те миры, о которых мы даже не слышали, тоже живут по прекрасным и мудрым законам. Иначе... Да иначе они бы просто не выжили.
— Тоже всего лишь предположения.
— Возможно. Но когда чего-то не знаешь, остается лишь вера. И уж если приходится на нее полагаться, то зачем же я выберу верить во что-то плохое? Я лучше уж буду в хорошее! — и Хесеш рассмеялся.
Лафейсон открыл рот, чтобы что-то сказать. Что-то очень ехидное. Но потом передумал и, хмыкнув, выдал другое:
— Ну ладно, дочитывай свою лекцию уже до конца. Я люблю специалистов.
— Про поступки? Так тут все просто. Осуждаешь — не делай. А делаешь — не осуждай.
— Так просто, да? — он скептически-насмешливо хмыкнул.
— Да.
— Нет, не так. Допустим, что у меня есть цель. Которая для меня важнее всего. И да, — он посмотрел с упрямым вызовом. — Я считаю, что цель оправдывает средства. Считаешь, что нет? Докажи.
— А я не считаю, что нет. Я считаю... Смотря, что за цель. Смотря, что за средства. Вот в этом и заключается выбор. И каждый раз он может быть другим. А ты хочешь решения, чтобы вот так — раз и навсегда? Чтобы не думать? Не чувствовать и не понимать? Но жизнь не такая. И мы постоянно стоим перед выбором. Ежедневно, ежечасно, ежеминутно. И приходится взвешивать. И выбирать, может быть, чем-то жертвовать. И да... Мы можем ошибиться. И будем ошибаться — не раз. Но так и приобретается опыт. Какое-то понимание, которое потом и становится мудростью. Когда уже много опыта, умения выбирать. Не идя в разрез со своей душой. Или, хотя бы, идя как можно меньше. А цели... Да, их тоже почаще нужно взвешивать. И пересматривать. Они ведь меняются тоже. И то, что нам было так важно еще вчера, сегодня может оказаться совершенно ненужным.
— А вот это ты брось, — Лафейсон мрачно наставил на него палец. — Я вижу, куда ты ведешь. Даже и не пытайся! Я от своих целей не откажусь, чего бы мне это ни стоило...
— Да разве я тебя призываю отказываться? Я просто советую тебе осмотреться, подумать. Откуда твои цели взялись, чего ты ждешь после их достижения. А что касается средств... У нас говорят — есть много путей, чтобы взойти на вершину. И мудрость в том, чтобы выбрать такой, где каждый шаг для тебя будет в радость. И, может быть, тебе стоит смотреть не на самый короткий, а чтобы он был хоть немного красивым? Я знаю, что для тебя красота — это важно. Есть красота внешняя, а есть красота поступков, красота отношений. Мне кажется, что когда ты делаешь что-то такое... У тебя именно поэтому происходит такой сильный внутренний диссонанс. А ты — бог, ты же выбрал быть богом... И значит, тебе не подходит путь демона, ведь я же тебе говорил. И средства для демона для тебе тоже не подойдут. Какой бы не была твоя цель.
Они помолчали. Хесеш что-то резал на блюдечке и что-то раскладывал. Лафейсон задумчиво наблюдал за его действиями.
— Красиво стелешь, Хесеш. Я даже заслушался. Логично так, разумно, приятно. И сразу же хочется чего-то такого... Как ты сказал? Да, красивого. Идти и творить... Вот только потом возвращаешься в мир, а там реальность. И там красиво уже просто ничего не получится. Потому как, имеешь дело с замечательными представителями рода человеческого. А, впрочем, все они такие же... замечательные, — он развел руками и невесело усмехнулся. — И можно бесконечно твердить, что это по образу и подобию. Слабо верится. А после того, как я с ними пожил...
— Ты это о чем? Я думаю, что тебе действительно просто не повезло. Оно и понятно — что думаем, то и притягиваем, ты изначально весьма был на что-то такое настроен: ничтожные, глупые... Везде, в любой расе, есть кто-то не очень... а есть даже очень и очень достойные.
— Очень достойные? О, да. Я видел, — Лафейсон поджал губы и насмешливо покивал. — Видел. Герои и защитники Земли. Достойнее некуда. Торговец оружием, сколотивший состояние на том, что продавал свои новейшие разработки врагам своей собственной страны — зазнавшийся эгоист, возомнивший о себе невесть что. Их главный — шпион и убийца, пытался склонить одного брата пытать другого — пленного. Достойно. Просто один достойней другого.
Хесеш вздохнул и в который раз укоризненно покачал головой.
— Их главный, рискуя, я уверен, не только карьерой, не позволил самолету с ядерной боеголовкой взлететь. Ну, а зазнавшийся эгоист увел за портал вторую, фактически пожертвовав жизнью. Они спасали, естественно, не тебя, но все же... Только благодаря тому, что им все-таки удалось это сделать, мы сейчас здесь с тобой разговариваем.
— Ты это серьезно сейчас? — лицо бога изобразило максимальную степень скепсиса. — Ты действительно это серьезно?!
— Абсолютно. Мне предоставили все материалы. Могу даже голофильм запустить, фрагментами — там слишком много.
— Запускай. Я не верю. Да не смотри так — не потому, что тебе. Просто... не могу.
========== 75. Хранитель Земли ==========
Он сидел, чуть подавшись вперед, и в четвертый раз прокручивал одну и ту же сцену:
Железный Человек без сознания выпадает из закрывающегося портала, и его перехватывает Халк, отчаянно тормозя о стены ближайшего здания и смягчая падение собственной спиной. Приближение, отдаление, разные ракурсы... Повтор. Голограмма управлялась простыми ментальными командами, даже магия не нужна. И тело, в общем-то, не нужно тоже.
— А неплохие у вас технологии, Хеш. Впечатляют.
— Ты что, это не наше, — замахал на него руками наг. — Нам до такого...
— И это сперли! — принужденно-досадливо рассмеялся Лафейсон, все еще пристально вглядываясь в трехмерную картинку.
Еще раз что ли запустить? Да пустое. С первого раза было ясно. Не мог Старк на это рассчитывать. Вот никак не мог. А еще не мог не понимать, что возможностей костюма туда и назад не хватит. Ну надо же... Надо же! Ладно.
— Ну почему сперли? Это подарок. Так же, как и это, — змей кивнул в сторону купола, туда, где приглушенными на время просмотра огоньками перемигивались гирлянды "установки". — Так же, как и многое другое. Там, в саду у меня... Ты видел, наверное.
— Фонтаны с обратной гравитацией? Я видел. Вообще-то, я думал — магия. Впрочем... Да, на таком уровне технологий уже без разницы. — Он остановил голограмму. Дальше смотреть уже и вовсе не хотелось. И так ради этого эпизода пришлось их не самую удачную беседу с Халком прокрутить. Хесеш, правда, как-то незаметно удалился на это время вместе со своей гурией. Только вот лучше бы он этого не делал! Потому что ведь совершенно ясно, что он это видел и... Конечно. Большей глупости и придумать трудно. А то он не понимал, что зеленому монстру что-то доказывать — это все равно что с йотунхеймской гигантской скальной жабой о политике беседовать! Понимал ведь. Просто тогда уже... Ладно, не важно. И... лучше просто тему сменить. Уже, впрочем, и сменил. — И кто же эти высокоразвитые благодетели?
— Люди, — просто ответил Хесеш. — Из тех, кто смог перейти и перевести свои миры на более высокую ступень. Мы многим помогали.
— Забавно. Они, значит, перешли, а вы все на том же уровне ползаете.
— Ну, почему на том же. Мы тоже потихонечку... Просто у нас все гораздо медленнее. Когда срок жизни большой, все очень не быстро. И... Еще мы не любим рисковать. Знаешь, насмотрелись, сколько быстроразвившихся миров погибло. Сколько цивилизаций... Единицы, кому удается перейти. Это не просто ведь. И помочь ведь ничем нельзя, — он расстроенно развел руками. — А что ученики обгоняют учителей — это нормально, — добавил он уже веселей. — Так и должно быть. Мы всегда за них рады. Ты... всё уже? — змей посмотрел в опустевшую середину темного зала. — Отдать нужно, дорого очень... прокат, — немного виновато улыбнулся он. — Каждая минута считается.
— А зачем брал? Вернее — держал зачем? Только чтобы мне этих двоих показать? Ну, ладно, — бог хмыкнул, в иронически-молитвенном жесте складывая перед грудью руки, как обычно делал Хесеш, когда благодарил, узнав что-то новое. — Ладно. Это было... познавательно. Может пригодиться. Превзошли себя, поднялись над собой, и все в таком духе. Способны. Не хуже асгардцев, так? Ты ведь это хочешь от меня услышать? Хорошо. Я сказал. — И он развел руками, насмешливо-иронически улыбаясь то ли по поводу себя, то ли по поводу нага, то ли вообще в отношении их обоих.
Хесеш бросил на него быстрый взгляд, растерянно-задумчиво поджал губы, пару секунд подумал и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но рационально-экономная жилка, видимо, взяла верх, и он прошел в купол, на ходу выращивая дополнительные руки. Какие-то манипуляции, в полутьме особо было не разглядеть, только змей извлек неизвестно из какого подпространства полусферический пульт и пробежался по нему пальцами, словно пианист по роялю. Хлопок, вспышка и явное облегчение на лице нага. Ну да, сдал свою дорогостоящую кинопленку в архив, теперь можно расслабиться.
Подошел к девчонке, молча маячившей возле камина, шепнул ей что-то, та упорхнула. Сейчас либо вино-кровь притащит, либо яйца. Не густо у нага последнее время с ассортиментом.
— Присаживайся, — шутливо пригласил Лафейсон хозяина за стол. — Ведь мы же еще не закончили, верно?
Бесполезно. Тянуть время, менять темы... И... Да. Трусовато как-то. Хесеш ведь не этого признания ждет. Не насчет... героев. Ракеты. Две ядерные боеголовки. И вот это действительно плохо. Потому что...
— Я знаю, чего ты хочешь, — как можно равнодушнее начал он, с плохо скрываемой досадой глядя немного в сторону. — Чтобы я и эту кампанию ошибкой признал. Для этого ты на просмотр и потратился. Вот только, — трикстер вперил тяжелый взгляд в озабоченно-смятенные глаза нага и в голосе его появилась упрямая твердость. — Не будет этого.
Лицо Хесеша приобрело какое-то затравленно-непонимающее выражение, он открыл было рот, но тут из стены выскользнула Сишайя с перламутровым подносом на приподнятом до уровня груди хвосте.
Ну, надо же — не угадал. Не вино и не яйца — на подносе красовалась запеченная рыба. Те самые красно-белые японские карпы, которых он еще недавно гладил возле струящегося наверх вопреки закону тяготения фонтана.
— Кормить все равно больше нечем, — словно в чем-то оправдываясь, пробормотал Хеш, перехватив его взгляд. — Не пропадать же. Ты ешь, они вкусные и... частично дематериализованные. Мы с Сиш ритуал провели...
— Частичной дематериализации? А что еще можно вот так... частично? — подначивающе ухмыльнулся бог.
— Только еду, — вздохнул наг. — И то, если попытаешься через пентаграмму пронести — распадется. У нас часто пиры бывают, а не все могут присутствовать в теле. Вот и...
— А перстень? — Локи повернул руку, поглядывая на изумруд. — Такое можно сделать?
— Это очень редкий артефакт. Дорогой, — с тем же сожалением покачал головой Хесеш. — И очень древняя магия. Сейчас такое не делают. Тем более — я. Вообще не представляю...
— Понятно, — потерял интерес к предмету Локи. Тем более, что все равно придется продолжать разговор. Как бы ни хотелось закончить. Что полным придурком его Хесеш там видел с Халком — это ладно... Но трусом — не увидит. И поэтому:
— Тогда вернемся. Ты мне что тут доказывать пытаешься? Что я собирался править расой, о которой четкого представления не имею? Ведь так? — он поджал губы, покачал головой, а потом решительно вонзил вилку в белый сочный кусок рыбы. — А я тебе скажу — не имеет значения. Равенство — неравенство, отсталость — прогрессивность, способность или неспособность на какие-либо поступки — не имеет значения. Эта раса истребляет саму себя в масштабных войнах. А я хотел это остановить. Ясно? И главное — я имею на это полное право!
Хесеш весь превратился во внимание. Он даже положил обратно на золоченую фарфоровую тарелку кусок рыбы, который уже собирался отправить в рот.
— Я думал, что у тебя там...
— Что? Тоже личные мотивы? Не важно. Но я мог это сделать по праву. По праву асгардца! В конце концов — по праву сильного! Слыхал о таком?
— Ой-ёй, — прошептал наг, поставив на место еще и кубок. — Если я такое на суде... Мне просто конец будет!
— Из-за того, что ты оправил в нестабильный мир бога, — глаза Локи сузились, — ведущего себя, как демон?
— Они так не говорили.
— О, да. Я помню. "Существо высшего плана, склонное к глобальным разрушениям".
Наг только вздохнул.
— Так они не правы, Хеш. Они просто не правы. Мой отец... приемный отец — царь Асгарда, Хранитель Девяти миров. Нас с братом растили, как наследников. Я собирался унаследовать именно этот титул. Не разрушать. Хранить и защищать. Так что, не только ты хранитель, Хесеш. Я — тоже.
— Так почему тогда ты?..
— Что я? Да ты просто чужое создание и ничего не знаешь! Не понимаешь сложившихся отношений.
— Ну так объясни, — поднял глаза Хесеш. — Мне это правда... очень важно.
— Хорошо, — уверенно кивнул бог. — Один раз рассказываю. Кто умный — поймет.
— Земля — наш протекторат(*). То, что там об этом тыщу лет как забыли (и буквально, и фигурально) — так это на совести моего брата: это ему Всеотец доверил Мидгард. Что ты там говорил насчет того, для чего в мире нужны боги? Помогать, защищать, пробуждать таланты? Так вот! Он ничего там не делает! Разве что защищает... от меня! Потому что я действительно мог там хоть что-нибудь изменить! Но разве он даст? Он же никогда этого не призна?ет, не позволит хоть в чем-то себя обойти. Не знаешь просто, какое у него тщеславие. И на меня так смотреть не надо — у меня и десятой доли такого нет. Сам подумай — его там тысячу лет не было, а стоило появиться мне — так тут же принесся! То, что он там два дня однажды провел — можно не считать. Он не по своей воле туда попал. И что ты думаешь, что за эти дни он там сделал? Девку себе завел! Достойнейшее деяние для бога! Вот только не надо мне опять про равенство рас, про подобие. Я не о том, что нельзя полюбить смертную, ну можно, наверное... Но не первую же, которую на планете глаза увидели! Как ты там говорил — "есть тело, есть и животное"? Так вот, одно только животное и есть, если мозги на прогулке! — Лафейсон с возмущенным недоумением пожал плечами. Помолчал.
