Синто ч.1. Дневник не героя.

На Тропезе нас встречала Хелен-Инга с эскортом. Мы прилетели с официальным визитом как полномочные представители, а она — в частном порядке, тем не менее, вместе мы составили единую делегацию. Глядя, как Хелен-Инга и отец разговаривают меж собой, я начала подозревать, что не только Ронан скрывал от меня свои дела. Они понимали друг друга с полуслова и полувзгляда, пока между ними были только деловые отношения, но я готова поспорить на все свое небольшое имущество, что недолго им такими оставаться. Мой отец, хоть и не красив внешне, тем не менее, нравится женщинам, если хочет.

Мы приехали в посольство Синто, и началась работа. Сначала внутренние переговоры, то есть с Хелен-Ингой, выяснение обстановки и расклада сил. Потом обсуждение данных о построенных кораблях и обманках, и прочее; я дала развернутый отчет о подготовке пилотов. Между поглощением информации удалось затолкнуть в себя что-то съестное, не почувствовав даже вкуса. И опять информация, информация...

К концу второго дня мы разработали 'Договор о совместных военных действиях государств Тропеза и Синто, направленных против пиратствующих преступников'. На следующий день, отдохнувшие, мы отправились на генеральную репетицию, так сказать, на неофициальную встречу с коммерсантами Тропеза, заинтересованными в войне. Больше всего мне эта встреча напомнила комплексный экзамен при поступлении в космолетное. В течение нескольких часов шел шквал вопросов, и мне пришлось отвечать на очень многие из них. Уж не знаю, почему отец молча поручил мне роль главного ответчика, и сам он подключился лишь тогда, когда зашла речь о времени и месте военной операции. А если называть вещи своими именами, то коммерсанты хотели иметь гарантии в том, что, разбив пиратов, они получат не только осколки в космосе, а и то, что окупит их расходы. Отец изворачивался, как мегагюрза, есть на Дезерт такая змея, и отношение к ней — как у нас к крысодлакам. Один особо ретивый торговец в ультимативной форме потребовал объяснить, как именно будет получена информация о грузах, чтобы они могли понять, насколько можно доверять нашим словам. Отец напугал всех, даже Хелен-Ингу, он посмотрел на говорившего своим особым взглядом, от которого хочется залезть куда-нибудь под каменную плиту, и сказал, что если господа не доверяют нашим словам, то нам здесь делать нечего. Спокойно так сказал, но мороз по коже у всех прошел. Господа посидели с полминуты молча, пришли в себя и решили, что они нам доверяют, в чем и поспешили нас заверить. На меня-то этот спектакль мало подействовал, и я чуть не испортила все своим хихиканьем, еле сдержалась. Надо было маску поставить, но я побоялась. Каждую ночь мне снилась, что маска опадает, а под ней ничего нет, в конце концов, я перестала даже просыпаться от этого, и только на корабле этот сон прекратился, что значительно улучшило мое настроение. В самом конце выступил Ронан с бонусным докладом, так сказать, в котором давались выкладки, как рушится экономика Тропеза, если пираты своими нападениями разоряют экспортеров. По реакции коммерсантов было видно, что такая информация для них нова, и только двое явно сравнивали данные Ронана со своими. К ним я и присмотрелась повнимательнее. После беседы нас повели ужинать, а господа коммерсанты не разошлись, обсуждая и принимая решение. Приняли, надо сказать, оперативно, как раз к концу ужина.

— Согласны.

Послезавтра соберется Государственный Совет, мы выступим перед ним, и Совет примет решение. Кстати, как оказалось, я ошибалась, считая сегодняшнюю встречу репетицией, это был настоящий бой, а не тренировочный. А вот от выступления на Совете, как выяснилось, уже ничего не зависело. Вообще Тропез — яркий пример демократии, которая сбросила с себя ненужную шелуху и вернулась к первозданному виду. Государственный Совет — это сборище самых богатых и влиятельных людей Тропеза, всего около сотни, и они формируют правительство, исходя из своих нужд. Сами тропезцы гордятся тем, что у них нет теневого правительства и что в Совете находятся не марионетки, а действительно значительные люди. Все это очень напоминает систему магистрата свободного города на Земле Изначальной в темные века. И ситуация такова, что в Совете два лагеря, которые сосуществуют вполне мирно — экспортеры и курортники, интересы у них разные и не пересекаются. С экспортерами мы и беседовали сегодня. Теперь их задача — каким-то образом уговорить или принудить хоть часть курортников поддержать военные действия, которые им вообще-то не нужны, ибо пираты пока не трогают пассажирские корабли и клиентов не отпугивают. Понятно, что на этот процесс мы, синто, влиять не можем, осталось только расслабиться до послезавтра. Наконец появилось время пообщаться между собой, поговорить не о работе, отец нас оставил, ушел то ли отдыхать, то ли речь готовить. А мы втроем устроились в садике посольства, время было позднее, но спать не хотелось. Приятный травяной настой, запах цветущих деревьев, хорошая компания — что еще нужно, чтобы успокоиться и обрести душевное равновесие.

Хелен-Инга выразила восхищение моим поведением на совещании, я лениво отмахнулась, сказав, что она проделала работу куда большую, и ей пришлось преодолевать сопротивление несравнимо большее, чем мне. Видно, я задела больную струну, а может, рядом с ней действительно не было человека, который бы ее понимал и поддерживал. Она рассказала о том, что поначалу ее никто не воспринимал всерьез, а время поджимало, некогда было зарабатывать репутацию; о том, как ей пришлось провернуть несколько акций и демаршей, в результате которых окружающие ее акулы-коммерсанты стали относиться к ней как к равной, но она растеряла всех старых друзей и знакомых. Чуть стесняясь, призналась, что после знакомства с нашим отцом ей стало легче, он понимал ее и временами давал дельные советы. Ронана это задело, он тоже видел, КАКИЕ отношения сложились между ними и во что они могут вылиться.

— М-да, сестрица, прямо как у тебя, только вариант 'лайт'.

— Ронан... — недовольно сказала я.

— А что значит 'как у тебя'? Как у тебя было, ВикСин? — спросила Хелен-Инга. Я не успела открыть рот, как братец быстренько выложил.

— Ей пришлось провести дуэль до смерти с троими одновременно в день прилета на Дезерт.

— Ронан, не порть мне вечер, — сказала я с угрозой, но было уже поздно, Хелен-Инга нуждалась в пояснениях.

— Понимаешь, там вообще к женщинам ужасно относятся, в лучшем случае, как к домашним животным. А женщины моей комплекции, не грудастые и не крутобедрые, и вовсе считаются отбросами, с которыми не разговаривают. Вот и пришлось... Чтоб не только разговаривали, а и подчинялись.

— Ты смогла убить троих сразу?

Я пожала плечами.

— Я же Синоби...

Хелен-Инга задумалась о чем-то невеселом. Вот братец удружил. Я взяла ее за руку и заглянула в глаза.

— Ты действительно молодец, я восхищаюсь тобой. А мой братец просто ревнует...

Она улыбнулась, а потом стушевалась.

— Ревнует?

— Ара-Лин! — возмущенно произнес Ронан.

— Да, братец, и ты знаешь, что дразнить меня — все равно, что бегать мимо мегагюрзы. Я и сама немного обеспокоена, — это уже в сторону Хелен-Инги.

— Обеспокоена? Чем?

— Видишь ли, отец сейчас с Ланой, матерью Ронана, они не в официальном статусе, но это ничего не меняет. А ты очень нравишься отцу, да и он тебе.

Хелен-Инга зарделась, как школьница, я продолжила:

— И встает вопрос: что же дальше? Младшей женой ты, естественно, быть не можешь, только полноправной. Но это вызовет массу проблем как у твоей семьи, так и у нашей. Или вы не будете официально заявлять об отношениях?

— Ара-Лин, мы даже не... Мы вживую увиделись три дня назад.

Я улыбнулась.

— Поверь нам с Ронаном, вам недолго осталось 'не', — совсем засмущала девушку, ну надо же. Она сидела, перебирая бахрому на скатерти.

— Я думала о том, чтобы родить ребенка, — тихо сказала она.

— Родить или сделать? — переспросила я.

— Родить.

— Это было бы честью для нас, — сказал Ронан, я присоединилась.

— Вы думаете, ваш отец отнесется к этой идее...

— С благодарностью, — закончила я вместо нее. Она улыбнулась глуповатой улыбкой счастливого человека. Вот девушка влюбилась, даже завидно немного.

Но улыбка быстро померкла.

— В этой войне, если не выйдет так, как мы планируем, моя семья будет разорена дотла, всем придется сменить фамилию, — тихо добавила она.

Ничего себе, случалось, что род коммерсантов разорялся и рядовые члены меняли фамилии, переходя в другие семьи, но это были относительно маленькие роды и не выше второго ранга. Получается, что Хелен-Инга рискует больше всех. Я опять взяла ее за руку.

— Если все пойдет не так, нам тоже очень не поздоровится. Но, пожалуйста, не делай глупостей, ведь надежды нет только у мертвых.

А то есть у коммерсантов интересная традиция: при разорении кончать с собой.

Она кивнула с улыбкой:

— Я не буду спешить.

Вот и хорошо, подумала я про себя.

— Кстати, все, сестрица, быть тебе мегагюрзой, — начал дурачиться Ронан.

Правильно, хватит о серьезном.

— А тебе — тушканом! — ответила я и для усиления эффекта моих слов высунула язык и зашипела. Ронан засмеялся, а Хелен-Инга, мягко говоря, удивилась.

— Привыкай... — сказала я ей со смехом.

— А кто такой тушкан? Мегагюрзу я немного представляю, — спросила она.

— Тушкан — корм мегагюрзы! Ящерица, скачущая на задних лапах. Ну все, конец тебе, братец! — и я погналась за ним, побегав между деревьями, я все-таки прыгнула ему на спину и изобразила укус. — Крупный тушкан, однако, и не проглотишь...

'Тушкан' донес меня обратно к столу и там спустил на землю.

— Как дети малые... — сказала Хелен-Инга с легким осуждением, но было видно, что и ей хотелось бы так побегать и подурачиться.

— Ага, — согласилась я. — А давай Ронану глаза завяжем, и пусть нас ловит.

— Я не согласен!

— А тебя никто не спрашивает!

— Да нет, наверное... — Хелен-Инга так и не решилась.

— Нет, так нет. А интересно, можно ли спать в саду?

В результате мы все трое устроились в саду, в спальниках. Так хорошо, как сейчас, мне не было с тех пор, как я узнала о болезни Вольфа. Все проблемы отошли на задний план и стали казаться не такими уж страшными и вполне разрешимыми.

Следующий день мы провели, маясь от безделья, потому что за территорию посольства нас не выпустили 'во избежание', так сказать. Я знала, что докладывать будет отец, и от меня уже ничего не потребуется. От нечего делать проверила свой почтовый ящик, там оказалось письмо от леди Шур с уведомлением о прочтении. Я смотрела на него, как сапер на бомбу. Очень не хотелось его открывать, от этой противной тетки можно ждать всяческих подлянок. Но не открывать — глупо. Это оказалась текстовая информация с приложенным видео о Даниэле Хоресе-Ташин, который теперь стал просто Ташин. С ума сойти, он отказался от семьи. Семья может отказаться от кого-то, если он преступник или если считает, по каким-то причинам, его недостойным носить фамилию. Но обратный процесс, когда кто-то отказывается от семьи, не переходит в другую, а просто отказывается... Кажется, такое было, но очень давно. Это позор всем Хоресам — человек готов носить лишь одну фамилию, лишь бы его не связывали с этой семьей. Дела... В файле так же указывалось, что ему выплатили жалование агента за все годы и оплатили медицинскую страховку. Немаленькую, но для Даниэля явно не достаточную, ему кожу на всей спине обновлять и организм чистить после годов употребления некачественной пищи, а неизвестно, каких еще болячек и вирусов он нахватался. Также был дан новый адрес и новая работа — он теперь приглядывает за садом. Вспомнился наш разговор: он не представлял себя фермером, а все же им стал. Подтекстом из этого всего выходило, что его признали синто и никаких претензий к нему не имеют, видно, что лорды-безопасники на его стороне, раз позволили скандал с отказом от семьи, но не настолько, чтобы выжимать из Хоресов деньги на полное лечение. В финале был ролик с леди Шур, в котором она с пакостным видом поинтересовалась, удовлетворила ли она мое любопытство. Мне было немного стыдно, что я так и не предприняла попыток узнать о Даниэле. С другой стороны, этого и не понадобилось, само получилось. Остаток дня я провела, размышляя о мотивах леди Шур и предпосылках к этому письму, а также о том, когда же и при каких обстоятельствах смогу увидеться с Ташин. Надо привыкать думать о нем как о Ташин, а не Хоресе.

Выступление отца в Совете было, как бы это сказать... поучительным для меня. Я поняла, что такое дипломат, и четко осознала, что мне таковым стать не дано. В восхищении я ловила каждое слово, каждое изменение интонации. Он предвидел реакцию каждого, все каверзные вопросы, все выпады и на все находил ответ. Рядом со мной точно так же млела Хелен-Инга.

Конечно, куротники не хотели войны, ведь она ложилась на их плечи, пусть и не такой тяжелой ношей как на экспортеров, но все же лишние траты — деньги, которые надо вложить в пустоту, а не в бизнес. Тем не менее, после нешуточных дебатов состоялось голосование и решение было принято, а договор подписан. После голосования Хелен-Инга вздохнула, стало ясно, что она задерживала дыхание; я подзабыла о том, чем она рискует и как для нее все это важно. Как смогла, я подбодрила и поддержала ее. Совет также принял мудрое решение не оповещать пока прессу о подписании договора и назначил дату выдачи первого денежного транша. А по сути, курортники поделились с экспортерами, чтобы те могли продолжить строительство кораблей. Мне все больше и больше нравился Тропез, деловой подход имеет свои неоспоримые плюсы.

На следующий вечер после заседания Совета назначили прием в нашу честь. Я с ужасом осознала, что мне нечего надеть, придется поддержать мнение об аскетичности синто и прийти в штанах и армкамзоле. Армкамзол, правда, стоит, как все наряды тропезцев, но по его внешнему виду так не скажешь. Помучавшись, я выбрала облегающие черные штаны из м-замши, выставила армкамзол на антрацитово-черный, под него надела белую шелковую кружевную блузу, кружева на воротнике и рукавах были на виду. Получилось стильно, но, наверное, я буду похожа на бедного родственника со вкусом. Хорошо, хоть косметику не забыла. Когда я посмотрела в зеркало, то увидела там кого-то красивого с длинными чуть вьющимися волосами, но... скорее юношу, чем девушку. Что-то изменилось во мне, я стала, наверное, жестче, перестала быть девушкой-подростком, но и женщиной еще не стала. Отец и Ронан оделись так же, только без кружев, а вот Хелен-Инга была потрясающа. Она надела шелковое платье до полу, черное, с цветной ручной вышивкой, с открытой спиной, но закрытое спереди, на нем очень выгодно смотрелся брильянтовый гарнитур. Отец не скрыл своей реакции, Хелен-Инга смущенно опустила глаза, а может, скрыла победный блеск. Наверняка в эту ночь их отношения перестанут быть деловыми. Увидев, что мы одеты, мягко говоря, неброско, она попыталась хотя бы снять гарнитур, но отец настоял, чтобы все осталось, как есть. Надо ли говорить, что она послушались его с первого слова.