Драконье дитя. Часть 1 - Новорождённый

В прошлой жизни в другом мире Искор бы заключил, что от приземления до наблюдения горемык воочию прошло около часа, но здесь он ещё не ориентировался во времени. Закат отгорел — это стопроцентно. А ещё живот прочухал обман и вновь стал требовать корма — да хоть подножного! Красные ягодки действительно имелись тут и там: дух ворона ещё при полёте много поспевших подмечал, сам Искор тоже иногда видел их под ногами, попутно поняв, что обладает прекрасным ночным зрением. Однако следовало как можно скорее позаботиться о мальчике и коне — им ведь тоже страшно хочется есть и пить!

Светловолосый паренёк пугливо озирался в поисках волков, далёкие отголоски воя которых то и дело доносились то справа, то спереди. Едва заприметив движение и неясный светлый силуэт, он напрягся, сжимая маленький ножичек, который ему дозволялось носить с собой. Потом разглядел бегуна просиял, ободряюще похлопал так и лежащего на боку коня, быстренько утёр рукавом позорные сопли со слезами и сам бросился к первому встречному.

Пока радостный мальчик чего-то там с захлёбом лепетал и активно жестикулировал, добежавший Искор переводил дыхание, смекнув поступить, как с Древнем — близость позволила навести природную чакру на восприятие полуэльфа, постепенно теряющего запал перед молчаливым собеседником. Увы, повторить ясность восприятия мысленных образов совершенно не вышло, зато улавливались отголоски эмоций.

— Искор, — распрямившись, первым делом представился он, хлопнув себя правой пятернёй в грудь. И ткнул указательным пальцем в местного жителя, вопросительно уставившись на него.

— Алистер, — смущённо и виновато улыбнулся ржавый блондин, на целую толщину ладони более низкий, но не менее ладно и крепко сложенный да с правильными чертами лица. — Искор? — Ткнул он пальцем в ответ.

— Искор. Алистер, — утвердительно повторил пепельноволосый, завершая церемонию знакомства тем, что повёл ладонью в сторону лежачей животины.

— А это Бутр. Он ногу подвернул, а может кость надломилась. И связки потянул. А ты точно совсем не говоришь на общем, Искор? Эх... А эльфийский? Понимаешь? Да? — Алистер сменил язык с обычного на мелодичный, получившийся корявым карканьем.

Искор с трудом пытался разобраться с чужой речью. Память подсказала ему, что все ЛеШей — полиглоты, которым достаточно оказаться вблизи и услышать фразу или две, чтобы начать говорить на том же языке. Не способность языка луны и солнца и не заклинание понимания языков, но нечто сродни им. Вот Искор и пытался воспринять, однако, слишком устал, видимо, или слишком выдохся магически.

— И откуда ты тут взялся? Где-то едут аравели? Не? Ара-ве-ль, — пытался объяснить Алистер, то и дело бросая взгляд за спину незнакомого мальчика, в надежде встретить взрослого человека, отца или брата этого Искора.

— Алистер Аравэль? Бутр Аравель? — Подал вопросительный голос странный незнакомец.

— Да нет же! Я Алистер, конь Бутр, а аравель это эльфийская повозка, — хлопнув себя и тыкнув в животное, Алистер, облизнув сухие губы, попытался изобразить, как повозка-кисть движется по дороге-предплечью.

— Аравель? — Искор поднял левую руку и ткнул пальцем в наруч.

— Наручи, это левый щиток от наручей, — не сдавался упорный малый. — А аравели это повозки, с колёсами, — Алистер попытался изобразить это на пальцах.

— Бутр, — Искор тоже тяжело вздохнул и обвёл рукой коня. Затем присел и огладил ногу спокойной его воспринявшего коня: — М? — И второй раз провёл почти по всей длине больной конечности.

— Нога. А это копыто. Копыто, — повторил Алистер, с улыбкой поняв, о чём речь, и с готовностью показав и назвав части тела. В этом он копировал сэра Перта, вернувшегося из Денерима вместе с милордом и миледи и во время конных прогулок помогавшего своему другу детства осваивать орлейский язык.

Угрюмо-задумчивый Искор наконец-то тоже улыбнулся, довольно глянув в округлое лицо присевшего рядом сорванца.

— Хм? — Поймав нужный настрой и стараясь закрепить, не чуждый магии указал на вторую переднюю ногу, которую конь поджимал к себе.

— Боль. Рана. Повреждение. Перелом? Растяжение? Я не знаю... Бутр и подняться не может. Это моя вина... — Алистер щмыгнул, причитать он и не думал. — Лубки бы ему сделать. О, Искор, а посидишь с Бутром? Я быстро сбегаю вон к тому кусту. Срежу ветки на лубки. Иначе он до Страстной не дойдёт, понимаешь? Я быстро, — Оживился парень, указав направление, похлопав свой ножик и показав, как срезает, прикладывает и обматывает.

— Не, — отрицательно ответил Искор, постаравшись верно произнести и увидев, что выбрал то слово.

— Как нет? Ему надо, ну пожалуйста, Искор, я быстро... Отпусти.

— Нет, Алистер, — ответил он и потянул.

— Нет, Искор! — Вырвался упрямец. — Жди здесь, у Бутра, — хмуро сказал Алистер, ткнув в коня и убежав.

Искор только вздохнул, глядя на убегавшего. Темнело довольно быстро, благо ночь звёздная. Тотемист сам присел у головы Бурта и потрепал его, погладил, настраивая природную чакру для лучшего успокоения коня и наладки доверительных отношений с ним. Сколь ни был конь выносливым, часы скачки утомили его, а ещё животину мучила жажда и ссадины, помимо треснутой кости, порванной связки и растяжения другой, потому и не мог встать. Благо заботливый Алистер догадался поухаживать и своей ковырялкой нарезал травы пожевать. И ремни всадник ослабил.

Пока Алистер, высунув от усердия язык, кромсал и строгал ветви, пытаясь ещё и снять полосы коры для завязок, Искор перебрался к самой пострадавшей ноге, сильно опухшей у копыта. Чтобы Бутр не дёрнулся и случайно не лягнул его, паренёк отказался от прикосновений, а просто простёр ладонь над повреждением, зная, что так не сможет действовать со всей возможной эффективностью. Времени мало прошло, и мана восстановилась частично, но всё равно энергии должно хватить, если делать всё правильно и охотно. У Искора не было повода вовсе не доверять собственной памяти, потому он без лишних раздумий припомнил, как при помощи Древня легко и быстро очистил голову от мыслей. Повторив это, маленький маг вспомнил, как в другом мире занимался лечением. Нужный настрой, и вот тусклый серебристый свет полился из ладошки, снимая коню боль, а потом и отёк — заживляя. Бутр довольно и благодарно всхрапнул. Выжав остатки своей маны на связки другой ноги, Искор глянул на всё ещё пытавшегося нарезать завязки Алистера и прильнул к тёплому пузу Бутра, гладя и привыкая к специфичному запаху его тела — согревая магией наруча.

Идти в ночь охотиться или возвращаться Искор счёл глупостью, а вот поспать — стоит. Умом он это понимал, однако сон никак не шёл к Искору — ни в одном глазу. Устал — да, хотелось полежать на мягком и тёплом — да, но чтобы спать — этого нет. Бутр — не его конь. Помог и не стал ничего более предпринимать — всё равно ближайший речька в другой стороне от кустов с Алистером. Искору было интересно, как поведёт себя этот мальчик, судя по всему, получивший от родителя-эльфа дар ночного зрения. Он знал, что кони кого попало к себе не подпускают и что они редко когда выказывают подобную степень доверия своему всаднику. Значит, стоящий человек, быть может, знакомый с бытности жеребёнком — коню всего пара лет от силы. Искор не прогадал, метнувшись к нему на помощь. Вернее, к его коню, поскольку сам маленький наездник отделался всего лишь ушибами.

Довольный Алистер вернулся с пучком своих трудов, ещё издали бодро что-то лопоча. Искор же просто терпеливо и выжидательно встал в сторонке и смотрел, на сей раз даже не пытаясь приспособить природную чакру: моральных сил уже едва хватало, и вряд ли все представители расы ЛеШей являлись тотемистами, как он запоздало уразумел, пытаясь понять и поправить свои ошибки ради понимания языка.

Тем временем Алистер вовсю старался, показывая и называя отдельные слова перед тем, как начать. Тщательно готовился к перевязке. И лишь когда приступил к наложению шины, заподозрил неладное. Вернее, увидел, а потом и ощупал вполне себе здоровую ногу. Искор не удержался всё-таки, и когда Алистер недоумённо глянул в его сторону, то показал ему язык и самодовольно отвернулся, но так, чтобы боковым зрением видеть реакцию — исподволь выяснить отношение к магии и магам. И Алистер не подвёл. Он выпучил глаза и двинул ушами. Неверяще. Пугливо. Виновато. Любопытство и осторожность боролись в нём, не давая слова молвить. Конь всё решил за них. Всецело доверяя лишь своему конюшему, косящий лиловым глазом Бурт убедился, что всё в порядке, и всхрапнул, давая понять заботливому человечку о своём желании подняться на ноги — кони обычно спят стоя. И лошади тоже. Алистер шустро посторонился и сноровисто поддержал заваливающееся седло. Переминаясь с ноги на ногу, конь остался доволен и потянулся мордой к Алистеру.

Искор по выражению лица смутно представлял, о чём талдычит Алистер. Вроде бы извиняется и чем-то интересуется. Тотемист подавил желание ещё раз воспользоваться природной чакрой, вдобавок, он теперь вновь был пустым — не ощущал в себе ни капли магической энергии, кроме заключённой в единственном наруче.

Ну, когда в ход пошли жесты в две разные стороны с указанием их имён, то Искор произнёс, жестикулируя:

— Нет, Алистер. — Тот пристыженно засопел, глядя внимательно и вопросительно.

Ткнув в ту сторону, откуда сам прибежал, Искор показал, как черпает воду ладошками и пьёт, и ещё раз ткнул в том направлении для надёжности.

— Вода? Пить? Там? — Всё ещё полный энтузиазма и понимания игры Алистер ткнул пальцем вниз, обозначил вторым словом действие и озвучил направление. В следующий миг он догадался: — А, точно же, речка Страстная же виляет станом! Туда действительно ближе будет, Искор, молодец!

Искор чуть подумал и утвердительным тоном повторил слова незнакомого языка, а потом развернулся и протянул левую руку ладонью вверх. Алистер недопонял и тоже протянул левую руку. Искор выдохнул, дёрнул уголком губ, пожал плечами и побрёл в указанном направлении. Алистер что-то негромко произнёс, и, ведя Бурта на поводу правой рукой, догнал пепельного и взял его за правую руку, дружелюбно улыбнувшись, не выказывая ни толики страха перед магом, не пытаясь заискивать. Искор остановился, ещё раз тяжело вздохнул и выдохнул, изобразил руками их обоих и поменял местами, со второй попытки сумев добиться понимания.

Когда рокировка свершилась, Искор сделал всего пару шагов новым строем и вновь остановился, чем вызвал недоумение и вопрос. Шагнув вбок вплотную к Алистеру, он сцепил их пальцы в замок и прижал правое предплечье соседа к своему наручу. Только так вложенная магия смогла распространиться и на Алистера, окатив и его тоже волной согревающего тепла. Внимательно смотревший местный малый вновь сильно удивился, но теперь вовсе без страха и упрёка — радостно и благодарно.

— Кру-уто, — оценил Алистер, перестав ёжиться в своей лёгкой короткорукавной тунике и теперь поняв, почему первый встречный совсем не мёрзнет в своей набедренной тряпочке и сандаликах. — Магия?

— Магия, — дружелюбно поправил Искор произношение мелодичного эльфийского слова, заимствованного людьми в свой обиход.

Дальше оба шли молча, дыша полной грудью ночные ароматы и крепко сцепляя руки. Улыбчивые и довольные новым знакомством. Усталые и голодные.

Заслышав журчание ручья, Алистер ещё крепче сжал руку, мельком глянув на оправдавшего его доверие мага, вовсе не такого ужасного кровопийцы, какими их малюют священнослужительницы.

Добравшись до речушки, ребятишки сами напились и Бурта медленно напоили, чтобы случайно не застудить его. Невдалеке на возвышенности росло деревце, под которым они и устроились на ночь, по-прежнему держась за руки. Алистера быстро сморило, и он положил голову на плечо нового друга, а вот Искор так и не смог уснуть, даже задремать не получилось. Впрочем, память подсказала о существовании у эльфов особого мечтательного состояния — дремление или сон наяву, когда и грезишь, и не теряешь ниточку связи с реальностью. Казалось бы — оно самое! То, что нужно и подспудно хотелось. К сожалению, Искор заключил, что и данный метод не сработал. По крайней мере, знакомого по памяти ощущения нет, мысли по-прежнему здесь и сейчас, а не в грёзах о прошедшем дне или будущем. Коли такое дело, он без уныния просто припомнил, как проводить медитацию для восполнения маны, чтобы с её помощью снять свою усталость. Сложив друга со своего плеча и дав ему уютно свернуться в корнях, Искор попрактиковался в медитации, пока глаза не засветились призрачно-синим от внутренней наполненности.

Живот или волки — кто громче воет? Победил краник.

Ещё раз напившись и умывшись, Искор поступил уже раз проверенным образом, смиряясь с холодрыгой, от которой совершенно не спасала вновь созданная роба. Дух волка откликнулся лишь с первой попытки — или просто зов совпал с воем настоящего зверя и оказался могущественным из-за нескольких порций истраченных на это зарядов магии, по меркам прошлого мира. Усмирить духа хищника помогла эссенция, поляризованная огненной стихией, антагонистичной морозу в призрачных жилах зимнего волка. Второе в жизни перевоплощение далось трудно и ломко — сказалось отсутствие магического круга и поддержки Древня.

Покорённый дух волка, оказавшегося волшебным зверем с Морозных Гор и бывшим вожаком стаи, на инстинктах понял задачу — защитить свою территории от вторжения лесных комков шерсти. Искор не жалел маны, помогая нахлебавшемуся воды волку делать метки. И даже с некоторым удовольствием побегал на спринтерской скорости и утробно порычал на шавок, посмевших нюхать кровь Бутра в траве на месте его падения. Выдох струи холода по вышедшему вперёд матёрому волку забрал последнюю ману, зато охладил звериный пыл — угрожающая Алистеру и Бутру стая убралась вон. Зверский голод подначивал устроить свару, убить и сожрать блохастого вожака, но Искор сумел справиться и не поддаться животной натуре, из-за чего даже пришлось раньше срока отменить волчью ипостась.

Если б Искор убил того разведчика, как он запоздало понял, то избежал бы внимания всей стаи. Ещё раз успокоив тревожащегося коня и соорудив большущий плащ из волчьей шкуры, Искор прилёг рядом с мёрзнущим во сне Алистером и укрыл их обоих. Отогревшись, устроился поудобнее и вновь занялся медитацией для сбора магии, которую расходовал слишком быстро из-за отсутствия отработанных навыков.

Будь Искор в мире своего прошлого, то по движению приметных звёзд заключил бы, что и вторая медитация до светящихся глаз не заняла больше часа времени. Жрать хотелось неимоверно, обращение воды в организме только распаляло аппетит. И от друга не отойти для собирательства — окочурится от ночного холода и может даже не проснутся. Бр-р-р! Охотиться тоже как-то не прельщало драконье дитя, слишком очеловечившегося в яйце.

Мысль, что он бы и дерево съел, извлекла из памяти знание о живице. Раскручивая идею, Искор установил общение с сосновым духом. Это примитивное создание жутко и долго тупило, и лишь благодаря упорной настойчивости разумного обе стороны пришли к некоего рода взаимопониманию. Тотемист покупекал, покупекал и сообразил перелить эссенцию в природную чакру, чтобы через неё гнать серебристый поток магии — дальше дух сосны направлял на рост корневой системы. Кое-кто был вынужден ползать, помогая дереву отращивать несколько толстенных корней к речке, но оно того стоило — садоводы тоже корячатся на грядках кверху задом.