| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Думы обернулись кругом. Искор пожевал губу, сожалея, что из своей яичной скорлупы и инкарнума не сделал набедренную повязку и что не догадался отметиться псарём, тогда б скакал сейчас с Алистером в монастырь для прохождения боевой подготовки, что пользователю инкарнума более предпочтительно, чем арсенал заклинаний. Ранее Искор решил пойти кратчайшим путём: в свои одиннадцать лет воином когда он ещё станет, а магия уже вот под рукой. Однако теперь он сомневался, что этот выбор стоил потери друга. Ещё не поздно сбежать, и он бы так и поступил, не сули память примеров ухудшения ситуации для всех сопричастных — шестерёнки уже завертелись.
Устав грустить и ломать голову, мальчик поднялся с места, отчего лодка покачнулась, привлекая к нему внимание спутников:
— Вам скучно. Мне развивать людской язык. Пожалуйста, Мердок, имя это, и это, и то, — Искор постарался сказать внятно и с подкупающей улыбкой, постучав по вертикальной палке, подёргав сыреющую ткань и ткнув пальцем в ключицу с веслом, застывшим горизонтально из-за полуобернувшегося Перта.
Сидевший на корме у руля черноволосый мужчина, лишь за отсутствием тренировок не дотягивающий до верзилы, прекрасно понял важного пассажира.
— Это фок-мачта, парус и весло, Искор, — приветливо среагировал мужик, сын деревенского старосты и сам уже отец.
— Спасибо, добрый друг. А вот это? — С интересом полюбопытствовал Искор, желая не только исследовать их крохотное судёнышко, но и найти общий язык без помощи своей магии.
Начало было положено. Только Перт фыркал и строил из себя строгого рыцаря, вынужденного грести, пока ялик раскачивался от мечущегося по нему сорванца, тыкающего чуть ли не в каждую доску да прямо-таки изнывающего от любопытства распотрошить тюки с товаром или едой. Довольный жизнью Искор с удовольствием трепался языком, отдыхая после ночных трудов и готовясь к следующим — в прошлой жизни он тоже был любознателен и деятелен. Почти непрерывное обучающее общение помогало пареньку не впасть в грусть по Алистеру и надеяться, что с другом всё в порядке, по крайней мере, развязан, сыт, ничего не натёр и не отбил в седле, как сам Искор вчера с непривычки — вместо жалоб он подлечивал сам себя.
— Пожалуйста, Мердок, материал фок-мачта? — Спросил Искор, со своим мелким ростом облазивший ялик вдоль и поперёк, но не удовлетворивший весь свой интерес.
— Ох, а сразу нельзя было это узнавать? — Возведя очи горе, пробурчал Перт, справедливо предвидя очередные шараханья с юркими метаниями прямо у него под гребками. Рыцарь почти не опасался маленького мага-недоучку, достойно оценив как поступок Искора по исправлению последствий огненного удара, так и его заботу о мабари, многие из которых за годы верной службы обзавелись множеством шрамов, от коих этот ребёнок их избавил, причём, после инцидента за ужином.
— Аха-ха, Перт! Суши вёсла, ветер вполне себе уже. Искор, фок-мачта выстругана из сосны — строгать, сосна, а паруса сотканы из льна — ткать, лён.
— Спасибо! Вы умный, Мердок, — с лукавой мордашкой улыбнулся ему Искор.
Как Перт не замедлил сложить вёсла вдоль бортов, так и малец поспешил оприходовать освободившийся объект интереса. Искор по памяти знал, как наиболее приятно снимать усталость в мышцах, вот и решил опробовать к обоюдной выгоде: ловко пристроился за спиной сидевшего рыцаря, положил ладошки у основания шеи, передал с них по заряду лечебной магии и начал мять, распространяя волны в шестую долю заряда. Перт сперва дёрнулся, а затем блаженно выдохнул и расслабился. Вот только застонал он не от удовольствия, а от вопроса любопытного дитятки:
— Пожалуйста, Перт, имя доспех...
Мердок заржал, казалось, на всё озеро, даже за живот схватился — руль удержал под мышкой. Молодой рыцарь сдался без боя, всё правильно поняв. Перт неторопливо снял элемент:
— Кираса. Сделана из вываренной кожи волка. Это ремешок. Пряжка и клёпка, они выкованы из стали, — называл он, держа доспех перед собой и показывая оные детали.
— А это... — через спину потянулся Искор, слегка смутив воина своей непосредственностью.
— Язычок пряжки, — мученически выдохнул Перт, далее акцентируя внимание на всех мелочах своей воинской амуниции.
Мердок то и дело ухмылялся в свои роскошные чёрные усища, глядя на то, как бойкий малец, задобрив рыцаря снятием усталости, сперва изучил доспехи вплоть до подошв ботинок, затем взялся за мечи, кинжалы, ножи и арбалет с болтами, а в конце так и вовсе умудрился раздеть Перта, изрядно смутив анатомическими вопросами, но добившись всех названий, известных обоим взрослым. Естественно, что следом дело дошло и до сумок со снедью. Увы и ах, надеждам взрослых, накормивших пацана от пуза, не суждено было сбыться: вместо сна Искор принялся повторять заученное, да не тупо, а складывая свои первые и довольно корявые предложения, чем серьёзно поразил своих спутников, списавших скорость обучения на магию и талант к лингвистике. Ближе к вечеру Искор развёл своих сопровождающих на рассказ о магах, храмовниках и церкви. Так и прошёл их первый день плавания, ожидаемо завершившись объяснениями по палатке, костру, прибрежным растениям, ракушкам и рыбалке.
— Мердок, а расскажи, пожалуйста, э, ночь дети?.. — Заканючил Искор после ужина маринованными яйцами с печёной картошкой под хруст бутерброда из поджаренного ломтя серой булки, половинки огурца и проложенного между ними поперчённого филе щучки, умело пойманной и оприходованной Мердоком.
— Какой доставучий и неугомонный пацан, уах, — пробурчал Перт, зевнув совершенно незаразно. А Мердок понимающе ухмыльнулся и произнёс:
— Все дети хотят сказку на ночь, Перт. Себя вспомни, — хмыкнул в усы старший мужчина, отчего холостяк насупился, пошерудив костёр и подняв облако искр, простреливших шашлык ароматами хвои и каштана. — Ну, ты сам напросился, Искор. Я своему сынишке Томасу, он, кстати, всего на годик тебя постарше будет, и младшеньким доченькам Исашке и Изваре рассказывал давеча такую сказку, — поведал Мердок о своём семейном положении. Немного потянул время, собрался, настроился и баритоном тихонько спел несколько куплетов, так сказать, по случаю:
(Примечание: перевод оригинала от BioWare, Dragon Age)
"Ну что, ребятишки, идите послушать,
Что я вам сейчас расскажу.
Хорошие дети должны понимать,
Если стоит им помолчать.
Ведь тихая вежливость — это путь по уму,
И следует правило в мыслях держать:
Съедят, съедят, съедят!
Всех плохих детей съедят!
Варёными или сушёными!
Жареными, запечёнными!
Съедят, съедят, съедят!
Лордов и старших всегда почитайте,
Уважайте их титулы и стражей чины.
Господам своим кланяться не забывайте,
Расположенье растрачивать нет вам нужды.
Съедят, съедят, съедят!
Всех плохих детей съедят!
С подливою или под паром,
Ничего не пустят даром!
Съедят, съедят, съедят!
Окончив же в лавке работу свою,
Иль в мастерской, иль конюшне, иль в поле,
Постирайте тотчас же одежду, молю,
Великаны учуют — одна скорбь вашей доле!
Съедят, съедят, съедят!
Всех плохих детей съедят!
Сжарят в драконовом огне!
Сварят в кипящем котле!
Супа хватит целой толпе!
Съедят, съедят, съедят!"
Защекоченный Искор проникся, сбегал почистить зубы и окунуться в озере, обтёрся у огня и залез в свой спальник, получив за это полное одобрение взрослых. Жалуясь друг дружке на отсохшие языки и культурно попивая эль в прикуску с поджаренной рыбой вечернего улова, взрослые наивно полагали, что оставленный ими в палатке мальчишка дрыхнет без задних ног. Искор же счёл время подходящим для освоения драконьей способности альтернативной формы, что в его случае означало познание азов метаморфизма — полуэльф менял свои расовые признаки на чисто человеческие либо эльфийские. Очень помогала собранная по пути энергия с привкусом воды — жидкостная характеристика способствовала приданию плоти необходимой пластичности. Искор всё равно думал заняться знакомством и освоением своих врождённых талантов, но особого усердия ему придавал громаднейший стимул в виде полученных сведений.
Оказалось, по заявлениям Церкви Создателя, маги Империи Тевинтер повинны в том, что века назад осквернили обитель Создателя — Золотой Город, расположенный в Тени, которую ещё называют потусторонним или загробным миром. Создатель наказал их — скверной. Тогда же случился первый и самый страшный Мор, длившийся пару веков, пока орден Серых Стражей не победил Архидемона и тем самым не прекратил распространение порождений тьмы. Подчиняющийся Церкви Орден храмовников контролирует магов и применение магии — храмовников обучают невосприимчивости к ней. Поскольку Искор выяснял название внутренних органов, мышц, костей и прочих частей человеческого тела, то оба взрослых, как они думали, всерьёз напугали пацана запретной магией крови — малефикаров выслеживают и казнят с особым цинизмом в назидание остальным заклинателям. Ещё одна интересная деталь заключалась в том, что магов за пределами Круга Магов как бы и не видят практически, словно магия в королевстве Ферелден не имеет никакого распространения, кроме прикладного в виде зачарованных предметов и зелий.
Вот и решил юный маг совместить нужное с полезным, правда, завис с дилеммой: прибыть в Башню Магов с преимущественно эльфийской кровью, в которой течёт волшебство по умолчанию, либо предстать в Башне Круга более человечным, что подразумевало наложение на самого себя суровых ограничений в применении магических сил. Последнее, как подсказывала память прошлого, грозило замедлением развития с существенным снижением будущего могущества. Но мимикрия под обычных людей выглядела наиболее разумной. А если хорошенько подумать, то оптимизировать можно всё. Так что Искор и у Перта, завалившимся спать первым, и потом у Мердока, когда и он крепко заснул, тихонечко заставлял идти кровь носом, собирая в качестве образцов для подражания: врождённые способности драконьего дитя и опыт прошлого помогли юному магу всего за ночь научиться сохранять прежнее лицо и уши при капитальном изменении крови, да такой, что в другом мире заклинание определения родства обозначило бы отцами Искора одновременно Мердока и Перта, но достиг он родственности именно с Диджоном. Магия крови — это вам действительно не шутки, а того грубого бугая не жалко в случае чего.
В рассветных сумерках, когда у костра вновь дежурил усач, юный маг сбегал в кустики. Он сделал целых два больших дела. Второе заключалось в проверке ещё одной врождённой драконьей способности — телепортации. Покамест малой, на расстоянии взгляда да за палатку. Искор сомневался, но проверка увенчалась полным успехом! По крайней мере, если какие-либо световые вспышки происходили, то костровой внимание на них не обратил. Искор пока не решился прыгнуть на дальнюю дистанцию, но побывал на монументальном сооружении, что из себя представлял Имперский Тракт, опоясывающий озеро Каленхад.
— Пострелы! Подъём! Завтрак готов, — заглянул в палатку Мердок.
Медитировавший на спине Искор открыл глаза, проморгался, фокусируя взгляд после долгого удержания эхолота летучей мыши, потянулся.
— Привет!
Завозившийся Перт тоже пробурчал приветствие, смачно зевая во всё горло, со смешным причмокиванием.
— Сэр Перт, а зарядка? — Удивлённо опечалился Искор, когда выбравшийся на свежий ветерок вояка сразу подсел к костру.
— Какая зарядка, уах?
— Значит, правду говорят, что плох солдат без мечты стать командором, — понуро ответил пацан, хитро зыркая исподлобья. — Я думал, вы хороший рыцарь...
— Аргх, сопляк, хренов, ты невыносим! — В сердцах сплюнул Перт под хихиканье Мердока.
— Хех, сперва закаливаются, — махнул он на волнующееся озеро.
— И ты туда же, предатель, — беззлобно фыркнул молодой человек. — Будет, сейчас будет тебе зарядка, Искор. Но если раньше сдохнешь, то всю дорогу молчишь. Понял?!
— Ага! — Задорно подначил пацан.
Мердок поспешно стал оглаживать усы, давясь смехом. Умненький и смышлёный пацан ему понравился, но своему сыну он бы никогда не пожелал подобных талантов.
Вода и волны превосходно взбодрили, едва не проскребя мальцом по скользкой гальке. Перт старался. Он реально рассердился и выкладывался, гоняя отрока и в хвост, и в гриву. Искор честно дрожал и обливался потом, едва не задыхаясь от заданного темпа смены отжиманий на приседания, наклонов на прыжки, и так далее, но так ни разу не сжульничал магией, ища свой нынешний предел.
— Признай уже, Перт, у нашего живчика есть ферелденские выдержка и упрямство, — покачал головой Мердок. — Чем дольше ветер дует мимо парусов, сэр, тем выше шанс, что вам грести до о... опупения, — хмыкнул добряк.
— Ничья?.. — Хрипло выдохнул Искор, упёршись в дрожащие коленки.
— Ничья, — нехотя согласился молодой человек, прищурившись на то, как юный маг чуть засветился серым, прогоняя усталость. Искор сумел разрушить у Перта его устоявшееся мнение о магах.
Мердок привлёк внимание рыцаря и выставил перед собой руки. Пригладив пятернёй волосы, криво улыбнувшийся Перт подхватил не ожидавшего подвоха Искора и с ним на руках забежал в озеро, бросив взвизгнувшего отрока в волну. А потом сам предложил и сделал кистевой замок, выбросив счастливого пацана спиной вперёд, в благодарность применившего свой волшебный наруч для их обоюдного высушивания и согрева.
Когда отплыли в компании с попутным ветром, Перт сел у руля, а Мердок умудрился устроиться посередине ялика и задремал. Искор честно молчал, не мешая отличному человеку отсыпаться после утренней вахты. Сидя на коленях, упираясь о борта и глядя вперёд с носа парусника, юный маг наслаждался панорамой хмурого неба над глубоко синими водами. Поначалу он сосредоточенно воспринимал Мердока, дотянувшись до него своим тотемом — природной чакрой пытался уловить момент контакта с Тенью и перехода туда сознания спящего. Затем пару часов кряду трудился над пропитыванием инкарнумом дарёной от эрла Эамона одежды и обуви, не только запоминая особенности материалов здешнего мира, но и укрепляя их духовной эссенцией, что в теории придавало ткани защитные свойства кожаной брони и толику сопротивляемости атакующим заклятьям.
Не одной магией наслаждался Искор — окружающие озёрные виды баловали взор обилием чудесной синевы вод, в самом деле чуть сильнее горной речки и лугов пропитанных мистической силой, как Мердок баял у костра. Горы с белыми шапками и обрывистые берега. Остроконечные и вечнозелёные ели. Вереск и бузина. Тут и там виднелись ручьи и речушки, которые втекали или шумно ниспадали в озеро Калеханд. Орлы охотились, утки крякали, паруса дулись у видневшихся с разных сторон рыболовецких судёнышек или двухмачтовых шхун — идиллическая картина! Удручали только нередкие руины, разбросанные по берегам.
— Дуешься на меня, Искор? — Первым не выдержал Перт. — Обиделся?
Ему-то легко — ветер с его стороны. Уставший Искор улыбнулся, охотно прекратив свои скрытные от глаз занятия с магией и осторожно перебравшись на корму, где оставалось местечко по другую сторону от руля.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
