| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Впоследствии, расширяясь в пространстве, Человечество встречало потомков переселенцев, создавших свои культуры и цивилизации, иногда в союзе с колонистами других галактических рас.
Радуарский Альянс, Гентбарес, Тайрум, Ратеене...
Врана, пережившая свой натуральный век
* * *
, только начинала вновь осваиваться в космосе. Попытка восстановления связи с утраченной родиной — с Террой! — оставалась пока что мечтой, хотя данные по начальным годам освоения планеты уже были тщательно изучены и транспорт строился. Была у колонии и своя инфосфера, развивавшаяся самостоятельно...
Вране не повезло.
Слишком далеко от пространства современной Земной Федерации, слишком близко к Оллирейну.
Конкретно — к генеральной локали клана Шокквальми.
Что такое Шокквальми и кто они такие объяснять дважды не надо. Бешеный народ, самый неприятный из всех, с кем Федерации по сей день доводилось сталкиваться.
Не повезло.
— Энн?
Алеся Хмельнёва. Я села, давая ей место. Она устроилась, поджав ноги.
— Как дальше думаешь?— спросила она.
— Про подругу твою?— уточнила я.— Пусть уймётся. Любить меня необязательно. А вот приказы исполнять — да.
— Она на сестру мою похожа,— вдруг сказала Алеська.— На старшую...
— — — — — — — —
* * *
Натуральный век — один из этапов развития колоний, остающихся без связи с метрополией. Характеризуется упадком научно-технических знаний и расцветом сельского хозяйства.Занимает обычно от сотни до шести сотен лет, в зависимости от изначальных условий.
— Сестру тоже Ирэной звали,— задумчиво сказала Алеська.— Она была пилотом-атмосферником. В гражданской авиации...
Я молча ждала. 'Была' — значит, теперь Ирэны Хмельнёвой нет. Собственно, легко догадаться, из-за кого...
Алеська вдруг кивнула на невыключенный флеш-куб в моей руке и сказала просто:
— Я здесь родилась.
Она родилась в степном городе Обручи, в большой и дружной семье, ведущей начало ещё со Старой Терры. Хмельнёвы принадлежали к так называемой технократической элите Враны, они сумели сохранить и передать через поколения натурального века немало технических знаний. Преуспела семья и в развитии телепатических искусств. У самой Алеси оказались очень высокие показатели, в тринадцать лет она начала обучение, в четырнадцать — уже вошла в инфосферу на равных с сестрой и матерью... Это редкость, чтобы с четырнадцати. Обычно ждут до шестнадцати-восемнадцати. Таланты, впрочем, стараются не сдерживать, иначе можно упустить перспективного — он 'перегорит', то есть, утратит интерес, и вместе с интересом способности.
Врана подошла к насущному вопросу расширения в пространстве; на планете проживало четыре миллиарда человек, треть миллиарда жило и работало в космосе, на естественных спутниках Враны, в ледяных пустынях второй планеты — в городах под защитными куполами. Строился межзвёздный транспорт для освоения соседних звёздных систем. И, между прочим, планировалось нанести визит к бывшей колыбели, Земле Изначальной, чьи координаты в пространстве бережно хранились в древних библиотеках старинных семей...
К началу Вторжения был построен один транспортник, второй проходил испытания, и ещё один был построен трети этак на две.
В локальное пространство Терры вырваться сумел всего лишь один из них.
Два с половиной миллиона человек. На транспорте, рассчитанном на девятьсот тысяч. Как они сумели, вопрос отдельный. Это же русские! Вранийцы — потомки русских переселенцев, и себя относят именно к русским, и, забегая вперёд, имея выбор, где осесть — их звали к себе все крупные локальные пространства Федерации!— предпочли уйти к Новой России...
Пороговым значением считается четыре миллиона. Если численность перворанговых телепатов снижается за этот предел, инфополе рвётся, падает. Обрыв инфосферы — катастрофа, не сравнимая ни с чем. Шок, сумасшествие, гибель даже и для младших рангов — весь этот список. На самой планете к тому времени не осталось ни одного телепата. Распылённый в атмосфере вирус убил всех носителей паранормы в считанные дни.
Уникальная инфосфера Враны, насчитывающая почти семьсот лет самостоятельного развития, была потеряна.
— Я умирала вместе с ними,— рассказывала Алеська, глядя сквозь меня в своё прошлое.— С каждым из тех, кто остался там, дома...
Она не сошла с ума, не наложила на себя руки. Но когда ей предложили повторную интеграцию уже в инфосферу Земной Федерации— после соответствующего лечения, разумеется— отказалась.
— Я хотела вернуться,— объясняла Алеся, сжимая кулак.— Я очень хотела вернуться! С оружием в руках. Вернуться и вломить сволочам, отнявшим у нас дом.
— Погоди,— сказала я,— погоди... Но на планете же тебя вирус ждёт! Ему без разницы, действующий ты телепат или нет.
Она тихо, хищно улыбнулась:
— Я прошла серию понижающих операций. Вплоть до ретрогенной обработки. Нет у меня больше телепатического домена в геноме. Вирус обломится.
— С ума сойти,— только и сказала я.— Это же долго, больно, и дорого, а уж результат... Результат получается всякий. И процентов так семьдесят — за летальный исход.
— Мне пошли навстречу. Нашли нетрадиционника... Целителя.
— Манипуляции с геномом при помощи целительской паранормы не проводятся! Генетические нарушения к паранормальной коррекции запрещены!— воскликнула я.
— Ему разрешили.
— Алеська, не темни,— потребовала я.— Это кому это разрешили такое?! Имя!
Она пожала плечами.
— Доктор Марвино Таркнесс. Эй, ты чего?
Я, услыхав имя, резко подалась назад, естественно, стукнулась многострадальным затылком о стенку, больно, чёрт... Как будто мало я от Патоки получила!
— Марвино Таркнесс, доктор Марвино — это же мой учитель!— сказала я.— Я у него интернатуру проходила, и вообще. Он на мой выпуск не приехал, я так обиделась тогда... Но по времени сходится: получается, не приехал потому, что занимался тобой.
— Вселенная широка, да дорожка по ней узка,— усмехнулась Алеська.— Надо же...
— Он погиб...
— Да,— кивнула она.— Знаю. Зря они наш транспортник упустили. Зря. Мы вернулись. Я не одна такая, Энн. Нас много.
Много, пришла уверенность. Алеся говорила правду. Конкретно в нашем отряде она была одна, но в целом на флоте служило немало вранийцев, и не только в десанте. Бывшие телепаты в том числе.
С начала Вторжения прошло девять лет. Планету собирались отбивать всерьёз и навсегда, поэтому военные Земной Федерации подошли к вопросу тщательно и методично. К локали Враны подбирались со всех шести сторон. Выбивали врага из сопредельных пространств. Разворачивали и укрепляли собственные базы. На это ушло девять долгих, наполненных надеждой и болью лет.
Но вранийцы были не в претензии. Они ждали. Готовились и ждали, ждали...
— Надеюсь, эти гады там, на планете,каждую ночь видят кошмары, от которых делают себе в штаны, — свирепо выговорила Хмельнёва, сжимая кулак.— Потому что мы здесь. И мы не уйдём!
— Не уйдём,— кивнула я.— Вот уж это наверняка.
— А Ирэну Патоку я утихомирю,— пообещала Алеська.— Можешь на меня положиться.
— Спасибо,— искренне поблагодарила я.
Она товарищески пихнула меня кулаком в плечо.
— Давай... комадар. Где наша не пропадала!
Перед отбоем свободное время, каждый занимался чем хотел. Алеська взяла гитару. Играть она умела, знала очень много стихов, каковые ловко перекладывала с русского на эсперанто... по уму, ей бы не в десанте служить, а где-нибудь... в мирной профессии. Она обмолвилась как-то, что любила с малышами возиться. Легко вообразить себе картину: берег моря... или озера... или вообще просто лес... костёр, блестящие глазёнки детей и Алеськина гитара...
Только украли у неё этот лес и этих детей. Осталась одна гитара.
Алеська, Алеська... Навсегда в памяти: чуть вздёрнутый нос, рыжеватые волосы, пальцы на струнах, мрачная песня, дотянувшаяся сквозь века из тьмы докосмической эпохи Терры:
Из России выводят Бога,
Официально, по договору,
Бог сидит на броне прищурясь,
Что ж, домой, так домой,
Шестикрылые серафимы
Прогревают в бэхах моторы,
И на солнце триплекс бликует,
Словно радуясь, что живой
.
Скоро — скоро пойдет колонна,
Все закончится скоро -скоро,
И не то чтобы нет патронов,
Просто гниль — это просто гниль...
А какой-то усталый ангел,
На прощание по забору,
Вывел суриком: 'Ницше умер',
И задумчиво сплюнул в пыль.
.
Он проверил все сводки и смыслы,
Расписал маршрут и дозоры,
Вы не верьте в смерть и потери,
У Всевышнего каждый — живой...
Возвращается Бог в Россию,
В нарушение всех договоров..
В нарушение всех приказов,
Бог идет в Россию, домой...
.
Ах как весело прет колонна.
Как слоненок по помидорам.
Ну нестрашная же страшилка,
Намалеванный чертом черт...
И тот самый забытый ангел,
Снова суриком, по забору вывел:
'Мы все равно вернулись,
А ваш Ницше все так же мёртв'.
.
Бог пришел, принеся с собою,
Ароматную пороха примесь
Он выписывает партбилеты,
Принимая в небесную рать.
Значит встанем плечом друг к другу,
Автоматами ощетинясь.
А на то, что там думал Ницше,
Скоро будет всем наплевать.
(Автор текста — Казак, был на самиздате, теперь не лоцируется гуглем, хоть тресни. Кто найдёт ссылку — премного буду благодарна)
Нас отправили патрулировать периметр базы. Не то, чтобы опасались нападения, но порядок есть порядок. Подобные базы стараются уничтожать в самом начале развёртывания. С воздуха. Такие попытки со стороны врага были, но ни одна из них не увенчалась успехом. У них не было поддержки из космоса. А у нас была. Вот и вся разница.
Хмельнёва шла в паре с Патокой, неразлучная парочка. Начала проверку, получается, с них. Отсюда, с внешнего периметра, открывался великолепный вид. Ландшафты кислородных планет бывают иногда невероятно прекрасны. В какой-то миг замираешь на полувздохе: такая это перед тобой картина невозможная, впечатывается в сетчатку единой вспышкой надолго, если не навсегда.
Закат остывал, расплескиваясь сиренево-алой рекой над холмами предгорий. Хрустальными друзами сияли далёкие горы. Алеська уверенно называла каждую вершину: Хозяйка, Сидящая Кошка, Горбатая, Пик Вероники, Старик, Два Брата... Там, за Перевалом Семи Ветров, начиналась дорога на Большой Лог, Летяшево, Хмельнёвку и Обручи.
— Наверняка кто-то выжил,— убеждённо сказала Патока, продолжая разговор.— Кто-то спасся и...
— Думаешь, хоть кто-то из наших спасся?— горько спрашивала Алеська.— Девять лет!
— И всё же...
— Лучше вникни в запах. Слышишь? Это серебристый шалфей. Или, как ещё говорили, сальвия. Мы сажали их под окнами, у сальвии красивые серебристо-синие цветы колокольчиками...
За периметром базы цвело полновесное лето. Запахи трав проникали сквозь фильтры; Алеська могла назвать каждое растение, отдающее в общий букет свой вкусовой оттенок. Она вернулась домой, и дышала полной грудью, а для меня...
Для меня в тех медовых ароматах отчётливо звенели настойчивые нотки тревоги и глухой угрозы.
— Хмельнёва! Экраны активировать.
— Но...
Взгляд удава. Такой, чтобы сквозь броню проняло, в лучших традициях капитана Великовой. Кажется, получилось.
— Есть!
Мне не нужно сканера, чтобы ощутить силовой экран, возникающий над Алеськиной головой. Убить тяжёлого пехотинца в активированной броне очень не просто. Хотя таскать это всё на себе, дышать фильтрованным воздухом, смотреть и слушать сквозь экраны, притом летом, на кислородной планете голубого ряда, нелегко тоже...
— Я понимаю, ты вернулась домой,— сказала я, смягчившись.— Но и ты пойми: твой дом загажен, его надо долго и нудно чистить. Обидно же будет сгинуть в двух минутах от победы, не находишь?
— Так точно!
Обиделась. Я начинала понемногу понимать Ванессу. Командирство — это сложнее, чем только 'эй, ты и ты — побежали туда, ты и вон ты — побежали сюда'.
Это ответственность прежде всего.
Я в ответе за то, чтобы Алеська не поймала заряд или нож в незащищённое лицо из-за нежного чувства к родному воздуху домашней планеты. Вполне объяснимое и понятное чувство, но без него обойтись можно, я так считаю. Особенно на войне. И пусть Хмельнёва обижается, сколько ей угодно. Положено в дозоре быть при полной выкладке, изволь быть.
Следующая пара — гентбарки. Безупречные, как всегда. Дежурить полагалось парами; они между собой установили очередность и строго её придерживались. Две вместе, третья — с кем-то другим. Похожие между собой как сёстры-близнецы, невозмутимые, спокойные, невероятно выносливые. Если бы я сама не видела, как они тренируются, и каково с ними в спарринге...
Парнями они не интересовались в принципе. В неуставных отношениях друг с другом не состояли. Похоже, им хватало войны и дружбы, остальное отметалось как несущественное.
Впоследствии мне довелось наблюдать интеллектуальную и политическую элиту Гентбариса. Великолепных женщин, утончённо-красивых мужчин. Наши три сестры против тех королев выглядели недокормленными подростками. Впрочем, гентбарская 'королева' служить в десант не пойдёт. Не потому, что избалованная цаца, а потому, что просто не потянет нашу жизнь чисто физически. Да и... Не всем же бегать с плазмоганами по пересечённой местности. На гражданке тоже дел немало.
После, уже в спальном блоке, на меня снизошло чувство. Не объяснить, но словно бы мир сдвинулся, покачался немного, и замер, под другим углом.
Я очень остро ощутила эмоциональный фон отряда. Целиком и в частностях.
Затем прихлынуло знакомое давнишнее ощущение тепла, жаркого солнца, со-причастия... и сложный образ эмоций и образов, принадлежащий капитану Великовой.
Канал связи с инфосферой работал, я ошибалась в первоначальной оценке возможности его возникновения. Пришла пора его использовать.
Поступить в распоряжение капитана Огнева.
И тут же тренькнул комм-планшет: сообщение от самого Огнева.
— Ты куда?— спросила Чисвиропи.
Чертяка глазастая.
— Вызывают, — кратко объяснила я, пряча планшет.
Капитан Огнев — пирокинетик, командует ротой таких же повелителей огня, как их полушутливо называли. Мы, нетелепаты Ванессы Великовой, временно находились под его командованием. Закончится миссия, вернёмся на корабль, там снова всё будет по-прежнему.
Пока я шла, — несколько метров коридора, холл, за огромным, во всю стену окном холла — ангар с техникой,— в голове разворачивался план действий по возникшей проблеме.
Пока серьёзных боёв у нас не было. Пилоты-атмосферники отбили несколько атак с воздуха; им удалось взять одного пленного. Как — не спрашивайте. В воздушных боях в плен попасть — это надо умудриться. Тебя обычно просто уничтожают, если не повезло. Со всеми потрохами. Пых, и всё. Был истребитель, и нет его. Серая аннигиляция, экология не страдает.
Телепатический допрос. Звучало нехорошо, выглядело ещё хуже, я этим никогда не занималась, зато богатый опыт был у Ванессы. И она обещала мне, что я забуду потом почти всё. Надо только продержаться несколько секунд.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
