Харря Поттный и Чвакальное Чмошище

Харря нервно сглотнул, наблюдая, как процентщица разворачивается к нему лицом. Затем он посмотрел ей под ноги.

— Ба... ба... Бабушка... — промямлил мальчик. — А почему ты не отбрасываешь тени?

— А это потому, внучек, что я давным-давно отбросила копыта!

Харря попятился от ужасной старушки, оступился и упал навзничь.

Процентщица попыталась дотянуться до засевшего в её голове топора, неуклюже вскидывая руки.

В комнату вбежала Молли Фригидель с плеером «Сони» и коробкой мармелада.

— Поттный, хватит валяться! — приказала она, выбрасывая плеер и мармелад и тряся Харрю за грудки.

Харря разомкнул веки, и его сознание постепенно вернулось в лабиринты Обиталища.

— В расчёте? — протянул ему ладонь Джеймс.

— Угу, — пожал её Поттный, вставая.

Голова трещала, зато Шаурма заткнулась!

Правда, плетущийся позади друзей Харря не сильно-то радовался: «Дожил... Во сне уже людей убивать начал. Охо-хо, Зло близко...»

За очередным поворотом путников поджидал матёрый Швейцарус Рекс: взрослая, бородатая особь злобного зверя, облачённого в форму без знаков отличия и в строгую фуражку. В руках Швейцарус сжимал две вязальные спицы, скорбно на них глядя и сокрушённо качая головой.

Сидел Швейцарус за массивным столом. На столе покоились телефон, лампа, чайник и стакан в подстаканнике.

Заметив пришельцев, страж суетливо спрятал спицы.

— Предъявите документы, — делая ударение на «у», потребовал Швейцарус, обретая душевное равновесие.

— Это какие же? — поинтересовался Джеймс.

— Пропуск, али любой иной аусвайс, — разъяснил страж.

— Пропуск, извините, куда? — хитро прищурилась Молли.

— Вот дура-девка! — поразился Швейцарус. — Конечно туда!

И он ткнул крючковатым большим пальцем за спину, в коридор, оканчивавшийся очередными воротами без всяких надписей и табличек.

— А-а-а... — вымолвила Фригидель.

— Нету у нас аусвайсов, — вызывающе сказал Джеймс.

— А что нам скажет мистер Хочешь-Похудеть-Спроси-Меня-Как? — посмотрел Швейцарус на Харрю Поттного.

— Э... взятка могла бы решить наши проблемы, — неожиданно для себя нашёлся Харря.

— Молодец! — просиял Швейцарус. — Мой прежний начальник говаривал: «С коррупцией надо бороться, а конвертик-то оставьте»...

Ребята сильно пожалели, что бросили коробку с айлбибаксами у входа в Обиталище. Денег набрать и то не догадались!

Пока Молли и Джеймс лихорадочно думали, больной мозг Харри Поттного пронзила великолепная мысль.

— Я заметил у вас спицы, — начал он.

— Да, юноша, ты не ошибся, — грустно проговорил Швейцарус. — Понимаешь ли, у меня начался период вязки, а ниток, как назло, нету...

— Вам ниток охота? Их есть у меня! — воскликнул Поттный, извлекая из рюкзака волшебный клубок. — Они нескончаемые, поэтому теперь у вас будет вечная вязка!

Вот и пригодился дар Предсказуньи. Швейцарус расцвёл, его борода затопорщилась бодрее.

— Пробегайте скорее, — велел он ребятам, обнимая клубок. — Счастливочки, родные!

VII.

Елизавета Бам, вытянув руки и

потушив свой пристальный взор,

двигайтесь за мной, храня суставов

равновесие и сухожилий торжество.

За мной.

Д. Хармс

Стоило Джеймсу Барахлоу дотронуться до кольца, торчащего из ворот, и пол под ногами детей разверзся, они провалились в тёмные туннели. Каждый маг угодил в «личный» колодец. Стремительно скользя по влажным стенкам, ударяясь о них локтями и коленками, ребята всё больше и больше отдалялись друг от друга.

Джеймс упал в кучу грязного тряпья, вонючего и мокрого, как шкура лягушки, болеющей насморком. Парень сполз на пол, столь же сырой и неароматный, и огляделся.

Каземат. Именно этот термин пришёл на ум Барахлоу. Узкое помещение с низким потолком, прямоугольное, мрачное... Чёрные стены с торчащими из них огромными гвоздями, прикованными к ним ржавыми цепями... Болтающиеся в кандалах скелеты, облачённые в истлевшие лохмотья... Пол был уставлен несгораемыми свечами. Между ними сновали крысы.

Выход из каземата был один. Дверь была не заперта. Она открылась с зубодробительным скрежетом.

— Выходи-выходи, ягнёночек, — донесся до ушей Джеймса властный голос.

Мальчик сунул руку в карман, но вместо волшебной палочки вынул три обломка. Магический инструмент сломался при падении...

Обезоруженный Барахлоу осторожно высунулся из проёма и увидел точно такой же каземат, как и тот, в который он угодил. Правда, в новом юного волшебника поджидал огромный многорукий мультиног, вращавший мириадами глаз и причмокивающий десятком-другим ртов, обрамлённых хелицерами. Монстр был перебинтован от ушей до кончика длинного, оканчивающегося раздвоенным жалом хвоста. Под мышками у монстра покоилась пара костылей. На поясе висел здоровенный меч. Страшное создание что-то пихало в самый большой рот и громко чавкало.

— Давай без пряток, молокосос, — пророкотал раздражённо мультиног, не отрываясь от трапезы.

Бежать было некуда. Джеймс обречённо вышел. Странный меченосец поедал невообразимых размеров булку с неизвестной начинкой. Крошки и кусочки начинки обильно падали на пол и тут же подбирались пасюками.

— Это ведьмак, — пояснил монстр. — Бигмак с мясом ведьмы. Хочешь, угощу?

Джеймса чуть не стошнило.

— Нет, спасибо, я... э... не голоден, — промямлил он.

— Ну, мне больше достанется. Итак, ты удостоился чести сопровождать самого меня. Будешь обращаться ко мне Лорд Тьмы или просто Большой Брат, — монстр запихнул в рот последний кусок ведьмака. — Сделай умное лицо, сейчас я тебя зомбировать буду.

— А это обязательно? — пропищал Джеймс. — Я не смоюсь, честное слово.

— Ха! А что вертишься? Высматриваешь, куда бы сбежать? Нет, вьюнош, меня не надуешь. Другое дело, как бы тебя побыстрее окадаврить...

Джеймс стоял, дожидаясь своей участи, а Большой Брат продолжил:

— Я бы отравил тебя, произвёл особый похоронный обряд и выкопал через сутки, но у меня нет времени — способ слишком экстенсивен... Хорошо бы показать тебе волшебный Двадцать Пятый Кадр, однако я забыл его дома... Поэтому применим-ка мы низкобюджетную ворожбу. Я буду считать до тридцати трёх, а ты войдёшь в особое состояние. Раз... Твои веки тяжелеют... Два... Ты расслабляешься... Три... и получаешь удовольствие... Четыре... Не отвлекайся, щенок! Способ действенный, будь уверен. Один волшебник с его помощью целую страну окучил, а ты хмыкаешь... Пять...

К тридцати трём Джеймс Барахлоу безропотно отдал Большому Брату своего «маленького доброго ангела». Тыковки и сургуча у Лорда Тьмы не нашлось, и он заточил «ангела» в пузырёк из-под йода.

«Надо же, и от врачей польза бывает...» — хмыкнул Большой Брат, затыкая склянку резиновой пробкой. Не зря эти костоправы обильно поливали Лорда и рекомендовали носить запас целительной жидкости с собой.

— Слушай мою команду, — рявкнул Джеймсу Большой Брат. — В колонну по одному за мной — марш! Служить и защищать!

И они зашагали из казематов.

Молли вывалилась в неестественно длинную комнату с колоннадами. Торцевые стены циклопического помпезного помещения скрывались вдали. Девочке повезло меньше, чем Джеймсу: она упала на голый мраморный пол, сильно ударившись ногами и правой рукой. Пол был скользким, Молли удалось встать с третьей попытки. Ушибленная рука повисла плетью. Ноги ныли, но работали.

Нужно было сориентироваться, куда идти. Фригидель вытащила из жакета магическую монетку, загадала направление «к Харре» и несколько раз подкинула её. Три из пяти раз выпал орёл, то есть налево. Пожав плечами, Молли двинулась в напророченную сторону.

Комната заканчивалась глухой стеной с надписью «Попробуйте ещё раз». Фригидель весьма не по-детски выразила отношение к гаданию и стене, развернулась и поковыляла обратно.

В противоположном конце комнаты Молли обнаружила выход, перегороженный львом с птичьей головой. Страж был, по всем признакам, старым. Шерсть птицельва свалялась в неопрятные клочья, клюв сморщился, а веки дёргались, словно заведённые. Зверь спал, и громкий храп эхом разбегался между колонн.

— Не лаем, не кусаем и в дом не пускаем... — протянула Фригидель. — И разлёгся-то... Не обойти. По любому придётся лезть.

Надеясь, что лев не проснётся, Молли осторожно подкралась к проёму. Стоило ей коснуться шкуры стража, и тот мгновенно проснулся.

— А! А? А-а-а-а... — не очень прозрачно высказался он. — Стой, кто идёт?

— Я, блин, мышка-норушка... — сардонически ухмыльнулась Молли.

— Наружка? А где тогда внутришка? — не понял зверь.

Девочка отступила так, чтобы видеть морду непонятливого птицельва.

— Слышь, папаша! Дай пройти! — смело крикнула она.

— Не могу, — прохрипел страж.

— Ты что, часовой, что ли?

— Нет. Я этот... как же его... Вот же... А! О... — лев усиленно вспоминал. — Да! Есть! Я — Сфинктер!

И зверь гордо поглядел на Фригидель.

— Наверно, всё-таки Сфинкс, — лукаво прищурилась Молли.

— Точно! Вот-вот. Сфинкс, — спохватился страж. — Я Сфинкс. Я никого не пускаю без... ух ты, Йорики черепастые, память-то не в дугу стала... Помню, если что не по мне, сразу съем... А за что?..

И Молли принялась соображать, какой бы лапши навешать Сфинксу...

VIII.

Вышиб дно и вышел вон.

А.С. Пушкин

Когда склизкий туннель закончился, Харря Поттный вылетел в подобие оранжереи и с утробным «чвак!» упал на мягкую, землисто-зелёную и рыхлую субстанцию.

Юный маг решил, что он угодил в компост. Еле-еле выбравшись на траву, он тщательно протёр заляпанные очки. «Компост» зашевелился, меняя форму. Вскоре вместо мерзкой кучи перед Харрей предстал здоровенный мужик, как две капли воды похожий на актёра Стивена Прыгала.

— С мягкой посадкой, — ослепительно улыбнулся он, подходя к Харре.

Каждый шаг бывшего компоста сопровождался хлюпающим звуком, хотя грунт был твёрд.

— Так ты и есть Чвакальное Чмошище! — догадался маг.

Чвакальное Чмошище подёрнулось синим, выражая раздражение:

— К чему эти обидные прозвища? Обращайся просто: товарищ Че.

Чмошище извлекло откуда-то чёрный берет и натянуло его на голову.

Лицо Чмошища изменилось, обрастая бородой и усами, и существо приняло облик легендарного революционера.

— Товарищ Че, — проговорил Харря, доставая шпаргалку из рюкзака. — Мне очень нужен су-пер-дез-ин-тег-ра-ци-он-ный мегапурген.

— А! Мегапургений — парадокса друг! — засмеялось Чмошище, трансформируясь в великого русского поэта. — Да-да, предупреждали, что ты придёшь... Нет ничего проще.

Псевдо-Пушкин сунул руку в карман пальто и вынул оттуда невзрачную тубу с таблетками.

— На, владей волшебной скрипкой, — протянуло Чмошище тубу Харре, одновременно превращаясь в отца отца теории пассионарности. — Посмотри в глаза чудовищ...

Маг осторожно взял лекарство.

— И ничего взамен? — спросил он у Че.

— Не корысти ради, — теперь Чмошище облачилось в поповские наряды.

— Так я пойду? — Харре вдруг стало плохо, а желудок пронзила режущая боль.

— Иди, — грустно прогундосило Чвакальное Чмошище. — И если встретишь, верни моё... моё...

— Твоё что? — хватаясь за живот, простонал Поттный.

— Моё... моё... — Чмошище впало в неизъяснимое смятение, оно меняло цвет, облик, становясь то Сарой Коннор, то Железным дровосеком, то полицейским, то куском кровавого месива... — Моё... моё...

Харря упал на колени, борясь с тошнотой.

— Твоё «я»? — прохрипел он.

Боль ушла. Чмошище застыло в форме психоделически-сиамских рабочего и колхозницы, впав в задумчивость.

— Моё... я, — наконец повторило оно за Харрей. — Моё я... Я! Я! Я!!!

Чмошище сжалось и приняло облик простого посконного хренблина: зубастого безрогого чертёнка с ирокезом, худого, чёрного бандюгу.

— Спасибо!!! — завизжал хренблин, обнял Харрю и припустил прочь по оранжерее, улюлюкая и вытворяя невообразимые сальто.

— Всегда пожалуйста, — Харря встал, отряхнулся и побрёл к очередному входу.

Вскоре Поттный очутился в небольшом зале, стены которого были увешаны десятками магических кристаллов. В каждом мерцало изображение Харри.

Мальчик остановился в центре и нерешительно замялся.

— Здравствуй, Поттный, Новый год! — раздался бодрый голос.

Харря развернулся и увидел мужичонку лет пятидесяти, сидящего в офисном кресле. Одет он был в строгий костюм поверх дешёвой футболки и дорогие, но изрядно поношенные туфли. Голову мужичонки венчала непослушная рыжая шевелюра. Взгляд из-за очков цепко осматривал юного волшебника.

Харря отметил, что этот тип неуловимо смахивает на Мастдая Глюкообильного.

— Ты кто? — спросил Поттный.

— Я Архитектор, — с достоинством ответил мужчина.

Магические кристаллы отобразили странную эмблему: реющий флаг, поделённый на четыре части.

— Архитектор Обиталища?

— Не только. Но ты ведь не за тем пришёл, чтобы расспрашивать меня, кто я по жизни, верно? Твоя проблема в другом. Придётся выбирать. Перед тобой две двери. Войдя в первую, окажешься в Суперсортире, сообщающемся со Вселенским Глотожралищем, — Архитектор указал на дверь со значком мужского туалета. — Я вижу, мегапургений уже у тебя. Хорошо... Вторая дверь ведёт к Молли Фригидель. Видишь ли, она сейчас слегка умирает. Выручишь её — облажаешь Мир. Избавишься от Шаурмы — умрёт Фригидель. Вот такая у нас с тобой ГАС «Выборы» получается, Харря...

— А можно звонок другу? — задал вопрос Поттный, немного покумекав.

— Ты про Барахлоу? Он, фигурально выражаясь, занят. И вообще, нельзя. И помощь зала запрещаю тоже. А «пятьдесят на пятьдесят» уже перед тобой.

— А если я применю заклятие «Контрл-альт-делитиум»? — Харря начал поднимать свою сучковатую палочку.

— Глупышка! Эта комната, я сам и даже ты в данный момент — самый натуральный, самый наичистейший Контрл-альт-делитиум. И как произойдёт перезапуск истории, зависит от тебя, мой юный поклонник восточной кухни.

— Вот бычья какашка! — выругался маг. — Короче, сейчас я мелкий шкет, и всё прочее, но если я тебя ещё раз встречу, то так отформатирую, мать родная не урекогнайзит!