Харря Поттный и Чвакальное Чмошище

Вернулась Предсказунья с рассолом.

— Пей, милок, не бойся. А вы, ребятки, пойдите в кухню, чаёк остыл почти.

Молли, Джемс и Горбби послушно ушли.

Харря начал пить и тут же почувствовал, как боль стихает, сознание светлеет, а тело обретает чувствительность.

— Спасибо, бабушка, — приговаривал он между глотками.

— Да ладно, ей-богу, — отмахнулась Предсказунья. — Ты лучше вот чего послушай. Я вижу, куда ты направляешься и какую бяку в себе несёшь. Мой рассол поможет твоему желудку бороться с сосредоточием Зла, тобой проглоченным...

— А я уже пью антифесталиум, — похвастался Поттный.

— Ну, рассол тоже лишним не будет. Но я не об этом. Самое трудное произойдёт с тобой в самом Обиталище. Добраться до Чмошища очень сложно. Вот тебе волшебный клубок и магический лубок. Когда придёт время, ты поймёшь, что с ними делать.

— Спасибо, — снова поблагодарил Харря.

— Я тут гадала украдкой, — продолжила старая колдунья. — Ты по гороскопу Свинья, не так ли?

Харря Поттный никогда не полагался на восточные гороскопы. Очевидно, это было связано с детскими воспоминаниями. Слушая папу, Харря всегда удивлялся: как это мамина мама умудрилась родиться в год Крысы, Свиньи и Змеи одновременно? Такого не бывает.

Но Предсказунье мальчик почему-то сразу поверил.

— Да, я Свинья, — кивнул он, проливая рассол на рубаху.

— Это видно и без магии, — улыбнулась старушка, протягивая Харре конфетку. — На вот конфетку, раз уж ты не Избранный.

— И вы типа знаете, что я её не возьму, потому и предложили? — проныл обиженно Поттный, ведь Бабаянус строго-настрого запретил ему есть.

— Если ты о запрете Бабаянуса, — Предсказунья улыбнулась ещё шире. — То не волнуйся. Это тот же антифесталиум, только в дружественной упаковке. Маркетинг, знаешь ли.

Харря мгновенно выхватил конфетку, сорвал с неё фантик и закинул её в рот. Старушка продолжила:

— Заруби себе на носу, Харря. Свиньям в этом месяце фарта нету. Девушки обломают, начальство выбранит. В финансах — полный ерундарий. На скачках не играй, лошадь, на которую ты поставишь, сдохнет у финиша. В воде не плавай — рыбу потравишь. Красного не носи и не пей, а то козлёночком станешь. Верь в чёрного человека и опасайся бывшего генсека. Ну, и язык твой — враг твой. Всё, шлёпай отсюдова.

X.

Место для удара головой.

Надпись над выходом

из маршрутки.

Когда дом Предсказуньи скрылся за деревьями, Харря всё ещё был хмур и задумчив. Уж больно много непонятного напророчила ворожея. Прямо хоть разворачивайся и уточняй. Но недаром же австралийские аборигены, плохо управляющиеся с бумерангами, подметили: возвращаться плохая примета.

Под ноги Харре попалась газета «Мертвякъ-Дэйли» — деловой печатный орган для состоятельных усопших. Юный маг решил полюбопытствовать.

«В среду объявлена всеобщая демогилизация в Аль-Кадавре», — прочитал Харря. Потом его внимание привлекла реклама Центра модной одежды «Последнее дефиле». Были изображены строгие мужские и женские костюмы на белом фоне, а под ними красовался слоган «Упакуйся с миром!»

Аналитический материал рассказывал, сколько денег потеряла фирма «Некрософт» из-за того, что плохую кисть даёт.

Обзор новинок могильной связи рекомендовал обратить внимание на могильный телефон «Сонный» с выходом в инфернет, двенадцатью похоронными мелодиями и игрой «Смертрис» (в стакан-домовину падают причудливо изогнутые неживые фигурки, при полном заполнении ряд исчезает).

На развороте красовался «Мёрседес» — роскошный гроб на колёсах. «Преставься в представительском классе!»

Рубрика «Культура» радовала статьёй о концерте группы «Крематорий» в одноимённом учреждении. Спонсором выступил производитель средства от храпа...

На Поттного газета произвела гнетущее впечатление. Слишком много «могил», «смертей» и прочих невесёлых слов. Мальчик выбросил «Мертвякъ-Дэйли» от греха подальше. Извлёк карту.

Вечерело, и манускрипт в руках Харри слабо засветился. Харря привычно сверился с пунктиром и спрятал свиток в рюкзак.

Горбби что-то восторженно и, как обычно, не выговаривая звука «г», обволакивающе лопотал, то и дело забегая вперёд и заглядывая Харре в лицо. Молли и Джеймс ожесточённо спорили. Поттный прислушался.

— Не верю! — пылала Молли Фригидель. — Твоя голова рождена для мысли, как корова для полета!

— А я утверждаю, я сам додумался! Это я первым осваивал девушку. И Салли Стропилло прекрасно для этого подошла...

— Как это «осваивал»? — спросил Харря.

— Ну, превращал в сваю, разумеется, — ответил Джеймс.

— Зачем?

— А чего она такая длинная выросла?

Барахлоу произнёс эти слова таким тоном, словно Харря хотел узнать нечто совершенно очевидное.

В этот момент откуда-то сверху донеслось весёлое чириканье Нельзяблика.

— Кабысдон вернулся! — радостно завопил Поттный, распахивая ладонь навстречу летящей к нему пташке. — Ты не утонул! Где ты был, дружище?

— На Фонтанке водку пил... — улыбнулся Джеймс.

— Во-во, носило неизвестно где, а мог бы о вампирах предупредить, по любому... — пробурчала Фригидель.

Нельзяблик радостно потёрся о пальцы Поттного и с трудом забрался ему за пазуху. Отсыпаться. Кабысдох выглядел неимоверно усталым, отказался от еды и питья. Но — вернулся!

Счастье переполняло Харрю. Хотелось петь. И он затянул браво на мотив «А пчёлка золотая, а город золотой, а что же ты такая, а с ясною звездой?..":

Ах, девочка Маруся,

ах, русая коса, —

а, ух ты, уси-пуси! —

а в ручках колбаса.

Эх, груз из магазина,

ух, принесла с ленцой.

А пах тот груз резиной,

а, ах, не колбасой.

А папочка у Маши,

ох, инженер АСУ,

а ждать не может кашу,

ух, скушал колбасу.

Ой, скушал, не понюхав,

ох, а мораль проста:

эх, девочка Маруся,

ых, нынче сирота!

Жаль, жаль, жалко мне,

нынче сирота!..

Фригидель и Барахлоу засмеялись после первой строки и, позабыв взаимные обиды, подхватили залихвацкую песню.

Потом они голосили жалостливую «Почём вы, девушки, красивых любите?..», гимн китайских туристов «Изгиб девчонки жёлтой ты обнимаешь нежно...» и совсем уж взрослую арию из «Облома и Авося» «Ты меня на рассвете возбудишь...»

И даже Горбби хлопал ушами в такт.

Так, за невинными развлечениями ребята снова потеряли бдительность. Они как раз допевали душевную:

Бьется в тесной печурке огонь.

На поленьях смола как слеза.

И из топки глядят через дым

Буратины горящей глаза...

Николас Блэкбёрд отдал бы свою бейсболку-лысиноневидимку, чтобы оказаться на месте ребят, ведь они столкнулись с самим Амёбищем Лесным.

Грузно, но быстро передвигаясь на толстых ложноножищах, сжимая огромную дубину в ложноручищах, вращая многочисленными ложноглазищами и рыча столь же многочисленными ложнортищами, на бесстрашную четвёрку надвигалось Амёбище.

Ни неперевариваемого сейфа, ни желания проткнуть шкуру монстра колющим предметом у ребят не было. Оставалось прибегнуть к тактике панического бегства.

Харря нёсся так прытко, что не слышал, как в рюкзаке зудит карта. Таким способом она намекала на отклонение от генеральной линии. Спортивная Фригидель летела быстрее всех, умудряясь оглядываться и комментировать ход погони:

— Во, бежит!.. Сейчас... сцапает... эльфа... Нет, лишь пнул... Упс... Бедный Горбби!.. Барахлоу, поднажми, ты... будешь... следующим...

И действительно, Амёбище почти дотянулось дубиной до головы Джеймса, как вдруг впереди раздался повелительный крик:

— Тпру, родимые!

Ребята и Амёбище увидели выходящего из леса здоровенного мужика во всём чёрном с гробом на плече.

— В сторону, детки! — крикнул мужик, аккуратно роняя ношу на траву.

Юные маги исполнили приказ, прячась за деревья.

— Ты обижаешь маленьких, — внушительно выговорил мужик Амёбищу. — Большая ошибка.

Амёбище и не подумало сворачивать или останавливаться.

Мужик сильно потемнел лицом, вынул из-за спины меч и, кувыркнувшись от Амёбища, ловко распорол ему бок. Монстр стал падать, а мужик уже стрелял ему в брюхо из быстро выхваченного пистолета.

Только вот беда: огнестрельное оружие давало осечку за осечкой.

Амёбище перетекло в стоячее положение и, сильно заливаясь на рассечённый бок, двинулось к мужику, держа дубину перед собой.

Стрелок-неудачник побледнел до исходного состояния. Он снова рубанул противника мечом, но Амёбище парировало его удар дубиной и нанесло свой сокрушительный.

Мужик высоко взлетел и впечатался в толстый ствол дерева. Затем он упал на четвереньки, и ребята увидели, что кожа на его лице порвалась, обнажив часть черепа. Череп был металлическим, а вместо глаза горел объектив.

— Железный Дровосек! — вскрикнул Харря, зажимая пухлой ручонкой рот.

Амёбище подскочило к Дровосеку, занося дубину для решающего удара, но Дровосек схватил монстра за ноги и рванул. Поединщики, сплетясь, как пара змей, обнявшись крепче двух друзей, упали разом, и во мгле бой продолжался на земле.

— Бегите, — прохрипел Дровосек. — Я его задержу... В гробу возьмите... Это вам...

XI.

Внимание, чёрный ящик!..

В. Ворошилов.

— Можно ли ему верить? — спросила Молли.

— Нужно! — твёрдо ответил Харря. — Мне Предсказунья велела.

Барахлоу кивнул, живо подлетел к гробу и попробовал открыть крышку. Та не поддавалась.

— Молли, помоги! — позвал Джеймс.

Девочка примчалась, гневно сверкая очами:

— Ты волшебник или пугало огородное?

Она дотронулась волшебной палочкой до крышки, произнеся банальное заклятие «Открывамус!», крышка откинулась, и в гробу дети увидели коробку из-под ксерокса.

— Хватай! — распорядилась Фригидель, убегая.

— Да в гробу всё это я видел! — ляпнул Джеймс, сграбастал коробку и припустил за Молли, оставляя Амёбище и Дровосека кататься по полянке и осыпать друг друга мощнейшими оплеухами.

Запыхавшийся Харря засеменил за друзьями. Вскоре они поравнялись с Горбби. Эльф стонал и ворочался, сжимая руками пожухлую траву.

Харря упал на колени рядом с домовым:

— Как тебя зовут, помнишь?

— Не уверен, — проскулил Горбби.

— Сам встать сможешь?

— Не уверен... — затем взгляд эльфа прояснился, и он залепетал. — Брось, командир... Уходить тебе надо... А я всё одно — не жилец...

— Кратко и по существу, — одобрил Джеймс.

— Давай добьём? — участливо предложила Молли. — Чтоб не мучался...

В её глазах стояли слёзы, а пальцы крепко сжимали рукоять кинжала.

— Русские своих на войне не бросают, — ни к селу, ни к городу отчеканил Поттный.

— Пристрелить не поднялась рука, значит? — одобрительно хмыкнул Барахлоу, перехватывая удобнее коробку. — Сам понесёшь.

Харря Поттный взвалил Горбби на плечо и затрусил, стараясь не упустить из вида убегающих Молли и Джеймса.

В лесу стремительно стемнело. За спинами беглецов прогремел оглушительный взрыв, и гигантская струя пламени осветила на несколько мгновений всю округу.

— Кажись, у Амёбища с Дровосеком боевая ничья... По любому... — пропыхтела Фригидель, останавливаясь и в изнеможении падая на землю.

Мальчики последовали её примеру.

Впереди текла Пограничная река, отделяющая Жмотляндию от страны Окончательных Отморозков. Переправляться ночью было бессмысленно, поэтому путники разбили лагерь, приглядев могучий ясень. Они втащили Горбби, коробку и рюкзаки наверх и натянули тент между ветвей. Молли наколдовала волшебный костерок.

Харря устроил эльфу лежанку из своего плаща, переложил спящего Нельзяблика в рюкзак.

— Кстати, Поттный! А чего это твой пернатый будильник не предупредил нас об Амёбище? — наехал на Кабысдона Барахлоу.

— Отстань от него, — ответил заботливый Харря. — Он измождён перелётом. Ты представляешь: один в лесу, не зная точно, где нас искать?.. Я бы не рискнул даже попытаться. А он нашёл!

— Джеймс, Харря, давайте посмотрим, что в коробке, — Молли устроила себе местечко, и теперь можно было полюбопытствовать.

Ребята склонились над подарком Дровосека.

Джеймс осторожно открыл коробку. Там обнаружились несколько пачек денег и записка.

«Дорогие друзья! — гласила она. — Силы Зла выставили кордоны на подступах к Обиталищу. На всех постах расклеены ваши фотки. Всё это делает вашу миссию почти невыполнимой. Поэтому я посылаю вам коробку айллбибаксов. Айллбибаксы — волшебные деньги: они возвращаются обратно, кому их ни отдавай. Эти поистине магические купюры помогли многим, даже какому-то президенту на выборах. Смело давайте любые взятки военным. Они это любят. Ваш Бабаянус».

— Вот так фенечка! — порадовалась Фригидель. — С такой кубышкой мы не то, что до Обиталища...

Молли увлеклась мечтами, куда, собственно, можно с такой кубышкой. Барахлоу закрыл коробку и готовился к ужину. Поттный, которого с утра немного подташнивало, не смел и взглянуть на еду. Да и нельзя кушать-то... Он лёг в спальник и отвернулся от костра.

Сон его был беспокойным.

— ...Харренька, выходи... Выходи, дурилка картонная... Харенька! Я ведь тебя зубами загрызу... — вкрадчивый голос обволакивал Поттного в темноте.

Харря сидел в глухой маленькой подсобке, закрыв за собой дверь. В неё скрёбся кто-то страшный.

— Граждане бандиты! — прогремело хриплое обращение, усиленное рупором. — Сопротивление бесполезно. Вы окружены. Выходите по одному с поднятыми руками.

— Кто это там гавкает? — спросил скребущийся в дверь Харриной подсобки.

— С тобой не гавкает, а разговаривает ректор Хоботаста Мастдай!..

Кажется, злодеи, обложившие Поттного, начали сдаваться. Через некоторое время Мастдай снова крикнул в рупор:

— А теперь Горбатый! Я сказал, Горбатый!

Харря услышал удаляющиеся шаркающие шаги. Горбатый запел:

Горбун отверженный с проклятьем на челе,

Во вторник был на подсудимой на скамье...

Харря облегчённо вздохнул, прислоняясь лбом к холодной двери. И сразу же ощутил за спиной противный скрип металла о металл.

Нашарив на стене выключатель, мальчик зажёг свет. Подсобка исчезла, теперь Харря очутился в длинном коридоре. К юному магу медленно шёл человек в шляпе, грязном полосатом свитере и рваных тёмных штанах. Лицо человека было изуродовано ожогами. На правой руке уродливого незнакомца была перчатка с прикреплёнными к пальцам лезвиями. Ими-то и царапал по батареям этот ужасный мужчина.